╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
аунинга.
Серые преградили ему путь. Он закричал на них с наигранной яростью и
властно приказал им уйти с дороги, немедленно переключившись на истерический
смех.
Ишидо схватил лук и стрелы. Серые рассыпались в разные стороны.
Блэксорн был уже почти в воротах. Он повернулся к бухте, зная, что бежать
было некуда. В отчаянии он снова начал свой бешеный танец.
- Он сумасшедший, сумасшедший пес! Сумасшедших собак нужно кончать! -
Голос Ишидо был полон ярости. Он достал стрелу и прицелился.
Марико сразу кинулась вперед из своего безопасного места у паланкина
Торанаги и пошла в сторону Блэксорна.
- Не беспокойтесь, господин Ишидо, - крикнула она. - Не стоит
беспокоиться, это мгновенное сумасшествие, может быть, вы мне разрешите... -
Подойдя ближе, она увидела, как устал Блэксорн, его сумасшедшую улыбку и
испугалась неожиданно для себя. - Я могу помочь теперь, Анджин-сан, -
торопливо сказала она. - Мы должны попробовать выйти отсюда. Я провожу вас.
Не беспокойтесь, он нас не застрелит. Только перестаньте прыгать.
Блэксорн сразу остановился, повернулся и спокойно пошел на мост. Она
шла на шаг сзади него, как и положено по обычаю, ожидая, что сзади полетят
стрелы, слыша их.
Тысячи глаз следили за гигантом, сумасшедшим и хрупкой женщиной на
мосту, уходящими от них.
Ябу почувствовал, что возвращается к жизни.
- Если вы хотите его убить, позвольте - это сделать мне, Ишидо-сама. Не
подобает вам лишать его жизни. Генерал не убивает собственными руками.
Убивать вместо него должны другие. - Он подошел ближе и понизил голос: -
Пусть он живет. Безумие нашло на него после вашего удара. Он дайме в своей
стране, и вдруг такой удар, - так говорит Марико-сан, правда? Доверьтесь
мне, он ценен нам живым.
- Что?
- Он более ценен нам живым. Поверьте мне. Мы можем покончить с ним в
любой момент. Но он нужен нам живым.
Ишидо прочитал на лице Ябу безрассудство и правду. Он опустил лук.
- Очень хорошо. Но однажды он потребуется и мне живым. Я повешу его за
пятки над ямой.
Ябу сглотнул и сделал полупоклон. Он нервно махнул кортежу, чтобы он
трогался, боясь, что Ишидо вспомнит про паланкин "Киритсубо".
Бунтаро, притворяясь услужливым, взял инициативу в свои руки и дал
команду двигаться. Он не задавался вопросом, как это Торанага волшебным
образом появился, как ками, среди них, только понял, что его хозяин в
опасности и почти беззащитен. Он видел, что Ишидо не спускает глаз с Марико
и Анджин-сана, но и при этом он вежливо поклонился ему и встал сзади
паланкина Торанаги, чтобы защитить своего хозяина от стрелы, если здесь
начнется бой.
Колонна теперь приближалась к воротам. Ябу занял место стражника сзади.
В любой момент он ожидал, что кортеж остановят. "Наверняка кто-нибудь из
серых видел Торанагу, - подумал он. - Сколько времени пройдет, прежде чем
они сообщат об этом Ишидо? Не думает ли он, что я участвую в попытке
бегства? Не погубит ли это меня? "
На полпути через мост Марико на мгновение оглянулась.
- Они идут за нами, Анджин-сан, оба паланкина прошли через ворота и
сейчас уже на мосту!
Блэксорн не ответил и не обернулся. Он прилагал все усилия, чтобы
держаться прямо. Он потерял сандалии, его лицо горело от удара, и в голове
стучало от боли. Последние стражники пропустили его через опускную решетку и
дальше. Они также разрешили пройти и Марико не останавливая ее. А потом
прошли и паланкины.
Блэксорн направился вниз с пологого холма, прошел поляну и дальний
мост. Только оказавшись в роще, не просматриваемой из замка, он опустился на
землю.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
- Анджин-сан, Анджин-сан!
В полубессознательном состоянии он позволил Марико помочь ему выпить
саке. Колонна остановилась, коричневые тесно стояли вокруг паланкина с
зашторенными окнами, сопровождающие их серые стояли впереди и сзади. Бунтаро
крикнул одной из служанок, она немедленно достала бутылку из грузовой
корзины, приказал своей личной страже не подпускать никого к паланкину
Киритсубо-сан и заторопился к Марико.
- С Анджин-саном все в порядке?
- Да, да, думаю, что да, - ответила Марико. Ябу присоединился к ним.
Стараясь избавиться от капитана серых, Ябу сказал небрежно:
- Мы можем пойти, капитан. Оставим здесь несколько человек и
Марико-сан. Когда чужеземец придет в себя, она и остальные смогут пойти за
нами.
- При всем моем к вам уважении, Ябу-сан, мы должны подождать. Мне
поручено передать вас всех на галеру в целости и сохранности. Всех вместе, -
сказал ему капитан.
Они все посмотрели на Блэксорна, поперхнувшегося вином.
- Спасибо, - проворчал он. - Мы в безопасности? Кто еще знает, что...
- Мы в безопасности! - умышленно прервала она его. За ней стоял
капитан, и она не доверяла ему. - Анджин-сан, вы теперь в безопасности, и
нет нужды беспокоиться. Понимаете? У вас был своего рода припадок. Только
поглядите вокруг - вы в безопасности!
Блэксорн сделал как она велела. Он увидел капитана и серых и понял.
Теперь к нему быстро возвращались силы, ему помогло вино.
- Извините, сеньора. Это была просто паника. Я, видимо, старею: часто
теряю рассудок и никогда потом не могу вспомнить, что случилось. Разговор на
португальском утомителен, правда? - Он перешел на латынь. - Они не поймут?
- Наверняка.
- Этот язык легче?
- Возможно, - сказала она, обрадовавшись, что он понял, что нужна
осторожность, даже используя латынь, которая была для японцев почти
непонимаемым и невыучиваемым языком, за исключением нескольких человек в
империи.
Их обучали иезуиты, и большинство из них готовилось к карьере
священника. Она была единственной женщиной во всем их мире, которая могла
говорить, и читать, и писать по-португальски и на латыни.
- Оба языка трудны, в каждом своя опасность.
- Кто еще знает об "опасности"?
- Мой муж и тот, кто руководит нами.
- Вы уверены?
- Все указывает на это.
Капитан серых беспокойно задвигался и что-то сказал Марико.
- Он спрашивает, здоров ли ты, не пострадали ли руки и ноги. Я сказала,
что нет. Они тебя вылечат.
- Да, - сказал он, переходя на португальский язык. - У меня часто
бывают приступы. Если кто-нибудь ударяет меняло лицу, я схожу с ума.
Извините. Никогда не помню, что при этом происходит. Это перст Божий. - Он
увидел, что капитан сосредоточенно смотрит на их губы, и подумал: "Попался,
негодяй, бьюсь об заклад, ты понимаешь португальский! "
Соно, служанка, наклонилась к занавеске паланкина. Она послушала и
вернулась к Марико.
- Извините, Марико-сан, но моя хозяйка спрашивает, если этому
сумасшедшему лучше, может, мы пойдем дальше? Она спрашивает, не дадите ли вы
ему свой паланкин, а то моя хозяйка беспокоится, успеем ли мы до прилива.
Все эти беспокойства с сумасшедшим еще больше ее расстроили. Но, зная, что
сумасшедшие только наказаны богами, она будет молиться за возвращение ему
здоровья и лично даст лекарства, чтобы вылечить его, сразу как только мы
окажемся на борту. Марико перевела.
- Да. Я уже поправился. - Блэксорн встал и зашатался.
Ябу прокричал команду.
- Ябу-сан говорит, что вы поедете в паланкине, Анджин-сан. - Марико
улыбнулась, когда он начал протестовать. - Я действительно очень сильна, и
вам не стоит беспокоиться, я пойду около вас, и вы можете поговорить, если
вам захочется.
Он позволил им отнести себя в паланкин. Они сразу же тронулись дальше.
Качающийся паланкин успокаивал, и он утомленно откинулся на спину.
Дождавшись, пока капитан серых ушел во главу колонны, он прошептал на
латыни, предупреждая ее:
- Этот центурион понимает какой-то другой язык.
- Да. И я думаю, что кое-что на латыни тоже, - ответила она шепотом так
же спокойно. Минуту она шла молча. - Если говорить серьезно, то вы смелый
человек. Благодарю вас за то, что вы спасли его.
- Вы еще более смелы.
- Нет, Господь Бог поставил меня на эту стезю и позволил мне быть
немного полезной. Я еще раз благодарю вас.
Город ночью был прекрасен. В богатых домах было много цветных фонарей,
масляных ламп и свечей, висящих над воротами и в садах, седзи просвечивали
восхитительными цветами. Даже бедные дома были приукрашены просвечивающими
седзи. Фонари освещали путь пешеходов, и носильщиков, и самураев, едущих
верхом.
- Мы сжигаем в наших лампах в домах масло, а также используем свечи, но
с наступлением ночи многие ложатся спать, - объяснила Марико, пока они
двигались по городским улицам, извилистым и неровным; пешеходы кланялись, а
очень бедные стояли на коленях, пока они не проходили; море блестело в
лунном свете.
- У нас то же самое. Как вы готовите? На дровах? - К Блэксорну быстро
возвращались силы, и его ноги больше не казались мягкими, как желе. Она
отказалась сесть обратно в паланкин, поэтому он лежал там, наслаждаясь
свежим воздухом и разговором.
- Мы пользуемся жаровнями с древесным углем. Мы не употребляем такую
пищу, как вы, поэтому наша готовка более простая. Просто рис и немного рыбы,
в основном сырой или сваренной на древесном угле, с острым соусом и
маринованными овощами, может быть, немного супу. Без мяса, мясо - никогда.
Мы умеренные люди, мы должны быть такими, так как у нас мало земли, может
быть, только пятую часть ее можно возделывать, и нас очень много. У нас
считается достоинством быть умеренным даже в пище, которую мы съедаем.
- Вы смелая. Я благодарю вас. Стрелы не полетели потому, что вы
защищали меня своей спиной.
- Нет, капитан. Это произошло по воле Бога.
- Вы смелая и красивая.
С минуту она шла молча. "Никто и никогда не называл меня раньше
красивой, никто, - подумала она, - Я не смелая и не красивая, мечи красивы,
честь красива".
- Мужество красиво, и вы имеете его в избытке. Марико не ответила. Она
вспоминала это утро и все дьявольские слова и дьявольские мысли. Как человек
может быть таким смелым и таким глупым, таким мягким и таким жестоким, таким
сердечным и таким отвратительным - все в одно и то же время? Анджин-сан был
безгранично смел, когда отвлекал внимание Ишидо от паланкина, очень умен,
когда притворялся сумасшедшим, и таким образом вытащил Торанагу из этой
западни. Как умно со стороны Торанаги скрыться таким образом! "Но будь
осторожна, Марико, - предупреждала она себя. - Думай о Торанаге, а не об
этом незнакомце. Помни, что он дьявол, и останови эту влажную теплоту в
бедрах, которой у тебя раньше никогда не появлялось, об этой теплоте говорят
куртизанки, ее описывают иллюстрированные порнографические книжки".
- А, - сказала она. - Мужество красиво, и вы имеете его в избытке. -
Тут она опять перешла на португальский. - Латынь такой утомительный язык.
- Вы учили его в школе?
- Нет, Анджин-сан, это было позднее. После замужества я жила далеко на
севере довольно долгое время. Я была одна, если не считать служанок и
крестьян, и единственные книги, которые у меня были, это на португальском и
латыни - грамматика и религиозные книги, а также Библия. За изучением языков
очень быстро проходит время, оно хорошо занимало ум. Я была очень счастлива.
- А где был ваш муж?
- На войне.
- Сколько времени вы были одна?
- Мы говорим, что время не имеет единой меры, это время может быть как
заморозок, или молния, или слеза, или осада, или шторм, или заход солнца,
или даже как скала.
- Это очень умно сказано, - заметил он. Потом добавил: - Ваш
португальский очень хорош, сеньора. И ваша латынь. Лучше, чем у меня.
- У вас медоточивый язык, Анджин-сан!
- Это хонто!
- "Хонто" хорошее слово. Хонто - это то, что однажды в деревню забрел
святой отец. Мы были похожи на две потерявшиеся души. Он оставался четыре
года и очень помог мне. Я рада, что я могу свободно говорить, - сказала она
без жеманства. - Мой отец хотел, чтобы я выучила языки. Он считал, что мы
должны знать дьявола, с которым нам придется иметь дело.
- Он был мудрый человек.
- Нет. Не мудрый.
- Почему?
- Когда-нибудь я расскажу вам его историю. Она печальная.
- Почему вы были одна целую скалу времени?
- Почему вы не отдыхаете? Нам еще предстоит долгий путь.
- Вы хотите в паланкин? - Он снова собрался встать, но она покачала
головой.
- Нет, спасибо. Пожалуйста, оставайтесь где сидите. Мне нравится идти
пешком.
- Хорошо. Но вы не хотите больше поговорить?
- Если вам хочется, мы можем поговорить. Что бы вы хотели узнать?
- Почему вы были одна целую скалу времени?
- Меня отослал мой муж. Мое присутствие раздражало его. Он имел полное
право так сделать. Он оказал мне честь, не разведясь со мной. Потом он
оказал мне даже еще большую честь, приняв обратно меня и моего сына. -
Марико взглянула на него. - Моему сыну уже пятнадцать лет. Я уже старая
дама.
- Я не верю вам, сеньора.
- Это хонто.
- Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж?
- Много, Анджин-сан. Очень много. Мы говорим: возраст подобен
заморозку, или осаде, или заходу солнца, иногда даже скале, - Она
засмеялась.
"В ней все так изящно", - подумал он, зачарованный ею.
- О, почтенная госпожа, старость выглядит миловидно,
- Женщин, Анджин-сан, большой возраст никогда не красит.
- Вы мудры так же, как и красивы. - Латынь пришла легко, и хотя она
звучала более формально и более возвышенно, но была и более интимна. "Следи
за собой", - подумал он.
"Никто не называл меня красивой раньше, - повторила она про себя. - Я
хотела бы, чтобы это было правдой".
- Здесь не принято обращать внимание на женщин, принадлежащих другим
мужчинам, - сказала она. - Наши обычаи очень строги. Например, если замужнюю
женщину застанут наедине с мужчиной в комнате с закрытой дверью - тем более,
если они одни ведут интимную беседу, - по закону ее муж, или его брат, или
его отец имеют право сразу же убить ее. Если девушка незамужняя, отец может
в любой момент сделать с ней все, что захочет.
- Это нечестно и нецивилизованно, - сказал он, но минуту спустя пожалел
об этом.
- Мы считаем себя вполне цивилизованными, Анджин-сан. - Марико была
рада, что ее обидели, так как это разрушало охватившее ее очарование этим
человеком и рассеивало всю возникшую между ними теплоту, - Наши законы очень
мудры. Есть достаточно много женщин, свободных и незанятых, которые
встречаются повсюду, чтобы мужчина мог выбрать себе любую. Это, правда,
защита для женщин. Обязанности жены - только по отношению к мужу. Будьте
терпеливым, вы еще увидите, как мы цивилизованны и развиты. У женщин свое
место, у мужчин свое. Мужчина может иметь только одну законную жену
одновременно и, конечно, много наложниц, но женщины у нас имеют намного
больше свободы, чем испанские или португальские дамы - судя по тому, что мне
рассказывали. Мы можем свободно ходить, куда захотим и когда захотим. Мы
можем оставить наших мужей, и если захотим, - развестись с ними. Мы можем
отказаться выйти замуж, если захотим. Мы владеем собственным состоянием и
имуществом, нашими телами и нашим духом. Мы имеем большие полномочия, если
захотим. Кто следит за вашим состоянием, за деньгами в вашем доме?
- Я, естественно.
- Здесь жена присматривает за всем. Деньги для самурая ничто. Настоящий
мужчина их презирает. Я веду все дела моего мужа. Он принимает все решения.
Я только выполняю его желания и оплачиваю его счета. Это оставляет его
абсолютно свободным для выполнения долга перед господином, что является его
единственной обязанностью. О да, Анджин-сан, вы должны быть очень терпеливы,
прежде чем сможете начать критиковать.
- Это была не критика, сеньора. Просто мы верим в священность жизни:
никто не может так просто убить человека, без решения законного суда - суда
по законам королевы.
Она не позволила себе смягчиться.
- Вы говорите много вещей, которые я не понимаю, Анджин-сан. Разве вы
не сказали "нечестно и нецивилизованно"?
- Да.
- Тогда это как раз и есть критика, не так ли? Господин Торанага просил
меня сказать вам, что нехорошо критиковать не зная. Вы должны помнить о
нашей цивилизации, нашей культуре, которым уже тысячи лет. Три тысячи из них
подтверждены документами. О да, мы древний народ. Такой же древний, как тот,
что населяет Китай. На сколько веков назад уходит ваша культура?
- Не так на много, сеньора.
- Наш император, Го-Нидзи, сто седьмой представитель одной непрерывной
династии, прямо восходит к Джимму-Тенно, первому обитателю земли, который
был потомком пяти поколений земных духов и перед ними семи поколений
небесных духов, которые произошли от Ку-Куни-токо-таси-нох-Микото - самого
первого духа, который появился, когда небо откололось от небес. Даже Китай
не может сказать, что у него такая история. Сколько поколений нынешние ваши
короли правят вами?
- Наша королева третья из династии Тюдоров, сеньора. Но она старая и
бездетная, так что эта династия прекращается.
- Сто семь поколений до богов, Анджин-сан, - гордо повторила она.
- Если вы верите в это, как вы можете при этом говорить, что вы
католичка? - Он увидел, как она вскинула голову, потом пожала плечами.
- Я только десять лет христианка и, следовательно, новичок, хотя и верю
в христианского Бога, в Бога-отца, и Сына, и Святого Духа, всем своим
сердцем, но наш император выше всего. Да, я христианка, но прежде всего я
японка.
"Не ключ ли это ко всем вам? Что прежде всего вы японцы? - спросил он
себя. Он смотрел на нее, удивленный тем, что она сказала. - Их обычаи
безумны! Деньги ничего не значат для настоящего мужчины? Это объясняет,
почему Торанага был так презрителен, когда я упомянул о деньгах при первой
встрече. Сто семь поколений? Невозможно! Немедленная смерть только за то,
что ты без всяких задних мыслей побыл в закрытой комнате с женщиной? Это
варварство - открытое приглашение к убийству. Они защищают и восхищаются
убийцей! Разве это не то, что сказал Родригес? А то, что сделал Оми-сан?
Разве он не так убил того крестьянина? Клянусь кровью Христа, я не думал об
Оми все эти дни. И о деревне, и о погребе, и как я стоял перед ним на
коленях. Забыть его, послушаться ее, быть терпеливым, как она сказала,
расспрашивать ее, так как она поможет найти, чем можно привлечь Торанагу для
исполнения твоего плана. Теперь Торанага абсолютно у тебя в долгу. Ты спас
его. Он знает это, все знают это. Разве она не благодарила тебя за его
спасение, не за свое? "
Колонна двигалась к морю через город. Он заметил, как шагает Ябу, и
моментально вспомнил крики Пьетерсуна. "Всему свое время", - пробормотал он,
больше для себя.
- Да, - говорила Марико. - Вам, должно быть, очень трудно. Наш мир так
отличается от вашего. Очень отличается, но очень мудро устроен. - Она смутно
видела фигуру Торанаги в паланкине и снова поблагодарила Бога за его
спасение. Как объяснить чужеземцу, как поблагодарить его за мужество?
Торанага приказал ей объясниться, но как?
- Позвольте мне рассказать вам свою историю, Анджин-сан. Когда я была
молодой, мой отец был генералом у дайме по имени Города. В то время господин
Города был не великим диктатором, а дайме, все еще борющимся за власть.