╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
за мою глупость, Ябу-сама. -
Голос ее был полон раскаяния, она, казалось, едва преодолевала слезы. -
Конечно, вы правы. Простите меня, я только глупая женщина.
- Согласен - глупо идти против Ишидо в его собственном гнезде.
- Да-да, простите. Можно предложить вам саке или чаю? - Марико хлопнула
в ладоши, сразу же открылась внутренняя дверь и появилась Дзиммоко, с
растрепанными волосами и испуганным, опухшим от слез лицом. - Принесите чаю
и саке для моих гостей. И перекусить. И приведите себя в порядок! Как вы
осмелились появиться в таком виде! Вы что, думаете, это крестьянская хижина?
Вы позорите меня перед господином Касиги!
Дзиммоко залилась слезами.
- Простите, господин, пожалуйста, извините ее за такое непристойное
поведение.
- Э, это неважно. А вот как быть теперь с Ишидо? Э-э-э, госпожа... ваша
шпилька о крестьянах оставит отметку надолго - ведь это удар по самолюбию
господина генерала. У вас появился теперь такой враг! Ваши слова его
оскорбили и унизили перед всеми!
- О, вы так думаете? Пожалуйста, извините меня, я не хотела его
оскорблять.
- Эх, он крестьянин, всегда им был и останется, и всегда будет
ненавидеть нас, настоящих самураев.
- О, господин, как вы умны, что поняли это. Благодарю вас за то, что вы
мне это сказали. - Марико поклонилась и сделала вид, что вытирает слезы,
потом добавила: - Пожалуйста, можно я вам скажу, что чувствую себя теперь
такой защищенной - вашей силой... Если бы не вы, думаю, что я просто
потеряла бы сознание.
- Глупо было нападать на Ишидо перед всеми, - Ябу уже несколько
успокоился.
- Да, вы правы. Как жаль, что не все наши вожди так сильны и умны, как
вы, господин, а то наш господин Торанага не попал бы в такую беду.
- Согласен. Но вы все же поступили опрометчиво.
- Прошу меня простить. Да, это моя вина. - Марико все еще мужественно
сдерживала слезы. Она опустила глаза и прошептала: - Благодарю вас,
господин, что вы приняли мои извинения... Вы так великодушны...
Ябу кивнул: он заслужил эти похвалы, и ее раскаяние и покорность в
порядке вещей, - конечно же, он необыкновенно умен. Марико продолжала его
ублажать и льстить ему. Скоро он стал абсолютно податлив.
- Можно мне объяснить все про мою глупость Анджин-сану? А он предложит
какой-нибудь выход... - Она заставила себя произнести все это затихающим,
раскаивающимся голосом.
- Да, очень хорошо.
Марико благодарно поклонилась ему, повернулась к Блэксорну и заговорила
по-португальски:
- Пожалуйста, слушайте, Анджин-сан, - слушайте и не задавайте вопросов.
Простите, но сначала я должна была успокоить этого злобного негодяя, как вы
его называете. - Она быстро рассказала ему, о чем говорилось и почему так
заторопилась Ошиба.
- Это все очень серьезно, - Он внимательно смотрел на нее.
- Господин Ябу спрашивает вашего совета. Что нужно сделать, чтобы
выпутаться оттуда, куда я затянула всех своей глупостью?
- Какой глупостью? - Блэксорн наблюдал за ней, и его беспокойство все
увеличивалось. Она опустила взгляд вниз, на татами. Он заговорил с Ябу
напрямую:
- Я еще не разобрался, господин. Сейчас пойму - надо подумать.
Ябу угрюмо ответил:
- О чем тут думать? Мы в ловушке. Марико перевела не поднимая глаз.
- Это верно, Марико-сан? - спросил Блэксорн. - Это всегда было так?
- Да, к сожалению.
Он отвернулся, глядя в ночь. Факелы были установлены в нишах каменных
стен, окружающих передний садик. Свет отражался на листьях и растениях,
которые для этого специально поливали водой. На востоке от них находились
обитые полосами железа ворота, охраняемые самураями в коричневой форме.
- Ты... - услышала она его голос, он говорил не оборачиваясь. - Я
должен поговорить с тобой наедине.
- Ты... Да, я тоже. - Она отвернулась от Ябу, - она не доверяя ему. -
Сегодня вечером я найду тебя. - Она взглянула на Ябу. - Анджин-сан согласен
с вами, господин, по поводу моей глупости, прошу меня извинить.
- Ну и что же теперь делать?
- Анджин-сан, - ее голос был сух и деловит, - сегодня, позднее, я пойду
к Киритсубо-сан. Я знаю, где вы живете, и найду вас.
- Да, благодарю вас. - Он все еще сидел отвернувшись от Марико.
- Ябу-сан, - почтительно обратилась Марико, - сегодня вечером я
собираюсь зайти к Киритсубо-сан. Она умная женщина, - может быть, она найдет
выход.
- Выход только один, - отрезал Ябу с убежденностью, от которой ей стало
нехорошо, - глаза его горели, как уголья, - завтра вы извинитесь. И
останетесь.
Кийяма прибыл очень точно. С ним был Сарудзи, и сердце у Марико упало.
Покончив с формальными приветствиями, Кийяма угрюмо произнес:
- Ну а теперь, Марико-сан, объяснитесь, пожалуйста.
- Войны нет, господин. Нас не следует здесь задерживать, или обращаться
с нами как с заложниками, поэтому я могу идти куда захочу.
- Необязательно вести войну, чтобы брать заложников. Вы это знаете.
Госпожа Ошиба была заложницей в Эдо для безопасности вашего господина, когда
он находился здесь, и никакой войны тогда не было. Господин Судару и его
семья сейчас заложники у его брата, а они не воюют.
Марико сидела молча, опустив голову.
- Здесь многие - заложники того, что их господа будут выполнять решения
Совета регентов, настоящего правителя государства. Это мудро, это обычный
прием.
- Да, господин.
- Будьте добры, изложите мне настоящую причину.
- Господин?
Кийяма не сдержал раздражения:
- Не дурачьте меня! Я не какой-нибудь крестьянин! Я хочу знать, почему
вы так вели себя сегодня вечером! Марико подняла глаза:
- Простите, господин генерал просто разозлил меня своим высокомерием. У
меня есть приказы. Нет ничего плохого в том, что Кири и госпожа Сазуко
отлучатся на несколько дней, чтобы встретиться с нашим господином.
- Вы очень хорошо знаете, что это невозможно! Господин Торанага тоже
должен знать его, даже лучше вас.
- Извините, но мой господин отдал мне такие приказы. Самурай не
обсуждает приказы своего господина.
- Да, но я обсуждаю их, потому что они бессмысленны! Ваш господин не
должен нести чушь или делать ошибки! И я настаиваю на том, что имею право
задать этот вопрос.
- Прошу меня извинить, господин, но здесь нечего обсуждать.
- Нет, здесь есть о чем поговорить. Вот о Сарудзи. А также о том, что я
имел честь знать вас всю вашу жизнь. Хиро-Мацу-сама - самый старый из
оставшихся моих друзей, и ваш отец был самым лучшим моим другом и верным
союзником до последних четырнадцати дней своей жизни.
- Самурай не задает вопросов о приказах своего сюзерена.
- Сейчас вы можете сделать одно из двух. Марико-сан. Вы извинитесь и
останетесь или попытаетесь уехать. Если вы попытаетесь уехать, вы будете
остановлены.
- Да, я понимаю.
- Вы извинитесь завтра. Я соберу собрание регентов, и они примут
решение по этому вопросу. Потом вам будет разрешено поехать, с Киритсубо и
госпожой Сазуко.
- Пожалуйста, извините меня, сколько времени это все займет?
- Не знаю. Несколько дней.
- Простите, у меня нет этих нескольких дней, мне приказано выехать
сразу же.
- Посмотрите на меня! - Она повиновалась. - Я, Кийяма Уконно-Оданага,
господин Хиго, Сатсумы и Осуми, регент Японии из династии Фудзимото, глава
дайме-христиан Японии, - я прошу вас остаться.
- Извините. Мой сюзерен запрещает мне оставаться.
- Вы понимаете, о чем я вам говорю?
- Да, господин. Но у меня нет выбора, прошу меня извинить.
Он показал на ее сына.
- Помолвка моей внучки и вашего сына Сарудзи... Я вряд ли пойду на это,
если вы попадете в опалу.
- Да, господин, - ответила Марико с болью в глазах. - Я поняла это. -
Она видела, что мальчик в отчаянии. - Прости, мой сын, но я должна выполнить
свой долг.
Сарудзи подумал.
- Прошу извинить меня, мама, но разве... разве ваш долг по отношению к
наследнику не более важен, чем ваши обязанности перед господином Торанагой?
Наследник - наш настоящий сюзерен.
- Да, мой сын. И нет. Господин Торанага имеет надо мной власть,
наследник - нет.
- Это не значит, что господин Торанага имеет власть над наследником
тоже?
- Нет. Извини, нет.
- Пожалуйста, мама, извини меня, я не понял, но мне кажется, если
наследник отдает приказ, то этим приказом отменяются приказы господина
Торанага.
Она не ответила.
- Ответьте ему? - рявкнул Кийяма.
- Это ты сам придумал, мой сын? Или кто-нибудь тебе это внушил?
Сарудзи нахмурился, пытаясь вспомнить.
- Мы... господин Кийяма и... и его госпожа - мы говорили об этом. И
отец-инспектор. Я не помню... Думаю, я сам додумался. Отец-инспектор сказал,
что я был прав, да, господин?
- Он сказал, что наследник более важен в нашем государстве, чем
господин Торанага. По закону. Пожалуйста, ответьте ему прямо, Марико-сан.
Марико сказала:
- Если бы наследник был мужчина, в возрасте, Квампаку, официальный
глава государства, как им был Тайко, его отец, - тогда я повиновался бы ему
через голову господина Торанага. Но Яэмон - дитя, фактически и по закону,
следовательно, недееспособен. По закону. Тебя устраивает такой ответ?
- Но... но он все же наследник, не так ли? Регенты слушают его...
господин Торанага признает его. Это... это год, несколько лет, да, мама?
Если вы не извинитесь, - прошу меня простить, но я боюсь за вас. - Губы
юноши задрожали.
Марико хотелось подойти, обнять и защитить его, но она не сделала
этого.
- Я не боюсь, мой сын! Я ничего не боюсь на этой земле! Я боюсь только
Божьего суда. - Она обращалась к Кийяме.
- Да, - заметил Кийяма, - я это знаю. Может быть. Мадонна благословит
вас. - Он помолчал. - Марико-сан, вы извинитесь перед господином генералом
публично?
- Да, с радостью, при условии что он уберет всех своих самураев с моей
дороги и даст письменное разрешение мне, госпоже Киритсубо и госпоже Сазуко
выехать завтра утром.
- Вы подчинитесь приказу регентов?
- Прошу простить меня, господин, но в этом случае - нет.
- Вы удовлетворите их просьбу?
- Прошу меня извинить, но в этом случае - нет.
- Вы согласны с требованием наследника и госпожи Ошибы?
- Прошу простить, с каким требованием?
- Посетите их, оставайтесь с ними несколько дней, пока мы не решим это
дело.
- Прошу меня извинить, господин, но что здесь решать? Терпение Кийямы
кончилось, и он закричал:
- Будущее и порядок в государстве - во-первых, будущее матери-церкви -
во-вторых, и вдобавок еще и ваше будущее! Ясно, что этот ваш тесный контакт
с чужеземцем испортил вас, отравил ваши мозги - теперь я в этом убедился!
Марико ничего не ответила, только смотрела на него.
Усилием воли Кийяма взял себя в руки.
- Прошу извинить меня... мою несдержанность. И мою невежливость, - с
усилием произнес он. - Меня извиняет то, что я очень беспокоюсь. - Он с
достоинством поклонился. - Я прошу меня извинить.
- Это моя вина, господин. Прошу извинить, что я нарушила ваше
спокойствие и причинила вам беспокойство. Но у меня нет выхода.
- Ваш сын дал вам один выход, я предложил вам несколько.
Она не ответила.
В комнате стало душно, хотя ночь была прохладной, а ветер заметно
колебал пламя факелов.
- Так вы решили?
- У меня нет выхода, господин.
- Очень хорошо, Марико-сан. Мне больше не о чем говорить. Кроме как еще
раз сказать, что я приказываю вам не спешить с решением - и я прошу вас об
этом.
Она наклонила голову.
- Сарудзи-сан, пожалуйста, подожди меня за дверью! - приказал Кийяма.
Юноша был в смятении, едва мог говорить:
- Да, господин, - Он поклонился Марико. - Прошу извинить меня, мама.
- Может быть. Бог о тебе позаботится.
- И о тебе.
- Аминь! - сказал Кийяма.
- Спокойной ночи, сын!
- Спокойной ночи, мама!
Как только они остались одни, Кийяма начал:
- Отец-инспектор очень обеспокоен.
- Мною, господин?
- Да. И он беспокоится о святой церкви и о чужеземце. И о корабле
чужеземцев. Сначала расскажите мне об Анджин-сане.
- Он необычный человек - очень сильный и очень умный. На море он... он
живет морем. Он кажется частью корабля и моря, и на море нет человека,
который может сравниться с ним в смелости и ловкости.
- Даже Родригес-сан?
- Анджин-сан дважды одолевал его. Один раз - здесь, один раз - на пути
в Эдо. - Она рассказала ему о ночном визите Родригеса во время их остановки
в Мисиме, о спрятанном оружии и обо всем, что она услышала, - Если бы их
корабли были одинаковыми, Анджин-сан победил бы. Даже если бы они не были
одинаковыми, я думаю, он все равно победил бы.
- Расскажите мне о его корабле.
Она повиновалась.
- Расскажите мне о его вассалах.
Марико подробно изложила, как они появились.
- Почему господин Торанага дал ему этот корабль, вассалов, деньги и
свободу?
- Мой господин никогда не говорил мне об этом.
- А что вы сами об этом думаете?
- Возможно, он освободил Анджин-сана для войны со своими врагами, -
отвечала Марико, потом добавила не извиняясь: - Раз уж вы меня спрашиваете,
скажу, что особые враги Анджин-сана те же, что и враги моего господина:
португальцы, святые отцы, помогающие португальцам, господа Харима, Оноши
и... вы... господин.
- Почему Анджин-сан считает нас своими особыми врагами?
- Нагасаки, торговля и ваш контроль побережья Кюсю, господин. И потому,
что вы - главный дайме католиков.
- Церковь не враг господина Торанаги. И святые отцы - тоже.
- Простите, но господин Торанага считает, что святые отцы поддерживают
господина генерала Ишидо, как и вы.
- Я на стороне наследника. Я против вашего господина, потому что он не
на его стороне и потому что он разрушит нашу веру здесь.
- Простите, но это не так. Мой сюзерен настолько выше этого господина
генерала! Вы в двадцать раз больше выступали на его стороне, чем против
него, и вы знаете, что ему можно доверять. Почему вы перешли на сторону его
заклятого врага? Господин Торанага всегда хотел торговать, и он не противник
христиан, как господин генерал и госпожа Ошиба.
- Прошу извинить меня, Марико-сан, но, ей-богу, я считаю, что господин
Торанага тайно ненавидит нашу христианскую веру, не любит нашу церковь и в
душе готов прекратить эту династию и уничтожить наследника и госпожу Ошибу.
Его магнит - сегунат, только он! Он втайне хочет стать сегуном, планирует
стать сегуном, и все нацелено только на это.
- Ей-богу, господин, я не верю в это!
- Я знаю, но это не делает вас правой, - Он мгновение смотрел на нее. -
Вы допускаете, что Анджин-сан и его корабль очень опасны для церкви?
Родригес согласен с вами, что, если Анджин-сан встретится с Черным Кораблем
в море, это очень опасно для него.
- Да, я тоже так считаю, господин.
- Это очень повредит нашей матери-церкви, не так ли?
- Да.
- Но вы тем не менее не поможете матери-церкви?
- Он не против матери-церкви, господин, и на самом деле не против
святых отцов, хотя и не доверяет им. Он только против врагов своей королевы.
А Черный Корабль нужен ему из-за денег.
- Но он против истинной веры и, следовательно, еретик.
- Да. Но я не верю, что все, что нам говорят святые отцы, верно. И
многое никогда не будет нам известно. Тсукку-сан допускал многое. Мой
сюзерен приказал мне стать его доверенным лицом и другом, учить его нашему
языку и обычаям, учиться у него тому, что может быть полезно для нас. И я
нашла...
- Вы имеете в виду - полезно для Торанаги.
- Господин, повиновение сюзерену - главное в жизни самурая. Разве не
этого повиновения вы требуете от всех своих вассалов?
- Да. Но ересь ужасна и мне кажется, что вы объединились с чужеземцем
против нашей церкви и заражены его ересью. Я молюсь, чтобы Бог открыл вам
глаза, Марико-сан, прежде чем вы лишите себя спасения. Теперь последнее:
отец-инспектор сказал, что у вас есть для него какая-то личная информация.
- Господин? - Это было совершенно неожиданно.
- Он сказал, что несколько дней назад было письмо от Тсукку-сана. Со
специальным гонцом из Эдо. У вас есть информация о моих союзниках.
- Я просила отца-инспектора о свидании завтра утром.
- Да. Он поделился со мной. Ну?
- Прошу меня извинить, но завтра, после того как я увижусь с ним, я...
- Не завтра, - сейчас! Отец-инспектор сказал, это связано с господином
Оноши и касается церкви и вы должны будете сразу мне все открыть. Ей-богу,
это его слова. Неужели пришли такие времена, что вы мне не доверяете?
- Простите. Я договорилась с Тсукку-саном. Он просил меня откровенно
побеседовать с отцом-инспектором.
Марико поняла, что у нее нет выбора. Она рассказала Кийяме о заговоре
против него все, что знала. Он так же смеялся над этим, как над слухами,
пока не узнал об источнике этой информации.
- Его исповедник? Он?
- Да. Прошу прощения.
- Жаль, что Урага погиб. - Кийяма еще более огорчился, что ночное
нападение на Анджин-сана оказалось столь же неудачным, как и другая стычка,
и убит единственный человек, который мог доказать, что его враг Оноши был
изменником. - Урага будет вечно гореть в аду за такое святотатство. Он
сделал ужасную вещь. Он заслуживает отлучения от церкви и адского огня, но
тем не менее сослужил мне большую службу, рассказав об этом, - если только
это правда. - Кийяма посмотрел на нее - он вдруг как-то сразу как будто
состарился. - Мне не верится, что Оноши сделал это. Или что господин Харима
был участником.
- А могли бы вы... могли бы вы спросить господина Хариму, правда ли все
это?
- Да, но он никогда не откроет истины. Я бы не признался, а вы?
Печально все это... Как ужасны иной раз поступки людей.
- Да, я согласна с вами.
- Я не могу вам поверить, Марико-сан. Урага мертв, мы не можем получить
никаких доказательств. Я приму меры, но... но я не могу поверить...
- Одна мысль, господин. Вам не кажется странным, что господин генерал
приставил охрану к Анджин-сану?
- Почему - странным?
- Зачем его охранять, когда он его так ненавидит? Очень странно. Может
быть, теперь господин генерал видит, что Анджин-сан - это возможное оружие
против дайме-католиков?
- Не понимаю вас.
- Если, не дай Бог, вы погибнете, господин, - господин Оноши станет
верховным правителем на Кюсю. Что мог бы предпринять господин генерал, чтобы
усмирить Оноши? Ничего, - только, может быть, использовать Анджин-сана.
- Это возможно, - не сразу согласился Кийяма.
- Есть только один довод за охрану Анджин-сана - потом его
использовать. Где? Только против португальцев, а тем самым против
христиан-дайме с Кюсю.
- Так-так...
- Я думаю, что Анджин-сан так же важен для вас, как для Оноши, Ишидо
или моего господина. Важен живым. Его познания огромны. Только знания могут
защитить нас от чужеземцев, даже от португальцев.
Кийяма презрительно заявил:
- Мы можем сокрушить их, уничтожить, как только захотим. Они докучают
нам, как комары лошади, и только.
- Если святая мать-церковь победит и все земли станут христианскими, о
чем мы молимся, - что тогда? Сохранятся ли наши законы? Останется ли бусидо,
противоречащий заповедям? Думаю, нет, как и везде в католическом мире, если
╧Ёшъы■ўхэш 