╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
есь много чего разрушил, но не так сильно, как
везде. А замок - он вообще вечен - ничего не боится.
Тайфун пришел с юго-запада две недели назад, и о приближении его
свидетельствовало много примет - низкая облачность, чайки, дождь: когда он
обрушился, галера уже укрылась в бухте, где они пять дней пережидали бурю.
Океан бушевал вовсю, а ветры так ярились и свирепствовали, как никогда на
памяти Блэксорна.
- Боже, как бы я хотел быть дома, - затосковал Винк. - Мы ведь должны
были вернуться еще год назад...
Блэксорн взял Винка с собой в Иокогаму, а остальных отправил обратно в
Эдо, оставив "Эрзамус" на безопасной стоянке под охраной Наги. Его команда
была рада уехать, как и он был счастлив от них освободиться. В тот вечер
опять начались дикие ссоры и споры по поводу корабельных денег. Деньги
принадлежали компании, а не ему. Ван-Некк был казначеем экспедиции и главным
торговцем и вместе с адмиралом официально распоряжался ими. Когда сосчитали
и пересчитали еще раз, нашли, что все цело, кроме тысячи монет. Ван-Некк,
поддержанный Жаном Ропером стал спорить о том, сколько денег он может взять
с собой для найма новых моряков.
- Вы собираетесь слишком много платить, кормчий! Предложите им
поменьше!
- Да сколько ни попросят - придется заплатить! Мне нужны моряки и
артиллеристы! - Блэксорн стукнул кулаком по столу - спор происходил в
кают-компании. - Как вы думаете вернуться домой?
Наконец он убедил их, но был недоволен, что его вывели из себя этими
мелкими делами, всякими придирками... На следующий день он отправил их
обратно в Эдо, поделив между ними десятую часть денег, хранящихся в
корабельной кассе, как плату за обратный путь, а остальные деньги оставил на
корабле.
- Как мы узнаем, все ли здесь нормально? - Жан Ропер сердито глядел на
него.
- Ну, тогда оставайся и карауль сам! Но никто не захотел оставаться на
борту. Ехать с Блэксорном согласился Винк.
- Почему ты берешь его, кормчий? - поинтересовался Ван-Некк.
- Потому что он моряк, и мне потребуется его помощь. Сразу же, как
только Блэксорн, облегченно вздохнув, распростился с командой и она вышла в
море, он начал учить Винка японским обычаям. Винк был стоик, но он доверял
Блэксорну, с которым проплавал столько лет, и знал ему цену:
- Кормчий, ради тебя я буду принимать ванну и мыться хоть каждый день,
но будь я проклят, если надену эту чертову ночную рубашку!
Через десять дней Винк враскачку шел по городу, полуголый, перетянув
брюхо широким кожаным ремнем, кинжал в ножнах болтался за спиной, один из
пистолетов Блэксорна надежно спрятан под чистой, хотя и рваной, рубахой.
- Мы не пойдем в замок, да, кормчий?
- Нет.
- Я вообще предпочел бы смыться отсюда! День был ясный, отражение
высокого солнца блистало в спокойном море. Сильные гребцы работали слаженно.
- Винк, вот где засада!
- Бог мой, посмотрите на эти мели!
Блэксорн рассказал Винку обо всем - обстоятельствах бегства, сигнальных
огнях на стенах, о грудах мертвых на берегу, о вражеском фрегате, что на
него нацеливался.
- А, Анджин-сан, - подошел к ним Ябу. - Хорошо, правда? - Он показал на
следы разрушений.
- Плохо, Ябу-сама.
- Но это же все наделали враги.
- Народ - не враги. Враги только Ишидо и самураи.
- Этот замок вражеский. - Ябу выдал свое беспокойство и беспокойство
тех, кто был на борту. - Здесь все вражеское.
Блэксорн заметил, что, когда Ябу кланяется, кимоно распахивается от
ветра, обнажая мощный торс.
Винк понизил голос:
- Я хочу убить этого подонка, кормчий.
- И я не забыл о старом Пьетерсуне, не думай.
- Не я. Бог ему судья. Меня прямо всего колотит, когда я слышу, как вы
с ним разговариваете на их языке. Что он сказал?
- Он просто проявил вежливость.
- Какие у вас планы?
- Мы причаливаем и ждем. Он походит здесь день или два, а мы будем
сидеть и ждать. Торанага послал письма, чтобы нас свободно пропускали, но
все равно нам лучше затаиться и оставаться на борту. - Обшарив взглядом суда
и море, Блэксорн не заметил ничего опасного, но все же сказал Винку: - Лучше
измеряй глубину, на всякий случай!
- Ладно!
Ябу посмотрел, как Винк бросает лот, и вернулся к Блэксорну:
- Анджин-сан, может быть, вам лучше взять галеру и пойти в Нагасаки? Не
ждать нас, а?
- Хорошо, - охотно согласился Блэксорн, не захватывая приманку.
Ябу засмеялся:
- Вы мне нравитесь, Анджин-сан! Но, извините меня, в одиночку вы сразу
погибнете. Нагасаки - очень плохое место для вас.
- Осака - плохое, здесь - плохое! Везде...
- Карма... - Ябу улыбнулся. Блэксорн сделал вид, что эта шутка ему
понравилась.
За время путешествия они все время, с разными вариациями вели одни и те
же разговоры. Блэксорн много узнал про Ябу и возненавидел его еще сильнее,
но и уважать стал больше, и не доверять - он понял, что кармы их
взаимосвязаны.
- Ябу-сан прав, Анджин-сан, - поддержал Ябу Урага, - он может защитить
вас в Нагасаки - я не смогу.
- Из-за вашего дяди, господина Харимы?
- Да, из-за него. Может быть, меня уже объявили вне закона. Мой дядя -
христианин, хотя я думаю, что христианин он неискренний.
- Как это?
- Нагасаки - это его владение. Здесь большая гавань, но на побережье
Кюсю не самая лучшая. Так он быстро сообразил, что к чему. Он становится
христианином, приказывает всем своим вассалам креститься, мне тоже стать
христианином и отправляет в иезуитскую школу. Ну а потом, как одного из
христианских посланцев, - за море. Он предоставил иезуитам земли и, кал вы
говорите, подлизывается к ним. Но сердцем он японец.
- Иезуиты знают, что вы об этом думаете?
- Да, конечно.
- Они верят, что он истинный христианин?
- Они не говорят нам, своим послушникам, во что они верят на самом
деле, Анджин-сан. И даже самим себе в большинстве случаев. Они специально
учатся хранить секреты, использовать всякие тайны, любят их, но никогда не
открывают. Это очень по-японски.
- Вам лучше оставаться здесь, в Осаке, Урага-сан.
- Прошу меня извинить, господин, но я ваш вассал, - если вы едете в
Нагасаки, я поеду с вами.
Блэксорн чувствовал, что Урага становится бесценным помощником. Этот
человек открывал ему так много иезуитских тайн: как, почему и когда
производятся торговые операции, организуются внутренние движущие силы и
невероятные международные махинации. Урага в равной мере был осведомлен о
Хариме и Кийяме и о том, как мыслят дайме-христиане, и почему они встали на
сторону Ишидо. "Теперь я знаю много такого, что было бы важно в Лондоне, -
думал он. - И мне предстоит еще больше узнать. Но как передать все это? Ну,
хотя бы, что торговля с Китаем, один только импорт шелка в Японию,
оценивается в десять миллионов золотом в год... Что даже сейчас иезуиты
имеют одного из самых образованных священников при дворе императора в
Пекине: этот священник удостоен придворного ранга, советник правительства,
говорит по-китайски, как китаец... Вот если бы я мог послать письмо... если
бы у меня был такой посланец... "
В обмен на все эти сведения Блэксорн начал учить Урагу навигации,
рассказывал о главных религиозных учениях, о парламенте. Еще он учил его и
Ябу стрелять - оба оказались способными учениками. "Урага - хороший человек,
- решил Блэксорн, - если не считать того, что он стыдится отсутствия
самурайской косички. Что ж, она скоро вырастет". Раздался предупреждающий
крик впередсмотрящего с полуюта.
- Анджин-сан! - Японский капитан указывал вперед на элегантный кораблик
с двадцатью гребцами, который приближался к ним со стороны правого борта. На
верхушке мачты развевался флаг Ишидо, а рядом с ним - вымпел Совета
регентов, тот самый, с которым навстречу своей смерти приезжали в Анджиро
Небару Дзозен и его люди.
- Кто это? - Блэксорн чувствовал, что беспокойство охватило весь
корабль - люди напряженно всматривались в даль.
- Простите, пока не могу разобрать, - отвечал капитан.
- А вы, Ябу-сан?
Ябу пожал плечами:
- Власти плывут.
Когда катер приблизился, Блэксорн увидел на корме пожилого мужчину: он
сидел под балдахином, в нарядной, торжественной одежде и крылатой накидке.
Мечей у него не было. Вокруг стояли люди в серой униформе Ишидо.
Барабанщик перестал отбивать ритм для гребцов, катер встал рядом. Все
кинулись помогать именитому чиновнику подниматься на борт. Вслед за ним
вспрыгнул японский кормчий и после многочисленных поклонов принял формальное
командование галерой. Ябу и чиновник держались очень официально и
скрупулезно соблюдали все церемонии. Наконец они расселись на подушках в
соответствии со своими рангами - чиновник занял самое почетное место на
корме. Самураи Ябу и серые сели вокруг них, скрестив ноги или на колени - на
главной палубе для них оставались новые почетные места.
- Совет приветствует вас, Касиги Ябу, от имени Его Императорского
Величества, - провозгласил невысокий, плотный, несколько изнеженный на вид
человек - старший советник регентов по протоколу; он обладал еще рангом
придворного советника императорского двора. В обязанности Огаки Такамото,
принца седьмого ранга, входило посредничество между двором Его
Императорского Величества, Сына Неба и регентами. Согласно обычаю
придворных, существовавшему уже несколько веков, зубы у него были выкрашены
черным.
- Благодарю вас, принц Огаки. Мне оказана честь быть здесь по поручению
господина Торанаги, - Ябу поразила оказанная ему честь.
- Да, конечно. Я думаю, у вас здесь есть и свои дела? - сухо
осведомился Огаки.
- Конечно. Когда приедет господин Торанага? Простите, но тайфун
задержал меня на пять дней и я не знаю ничего, с тех пор как выехал.
- Ах да, тайфун. Совет был весьма доволен, когда стало известно, что
шторм вас не тронул. - Огаки откашлялся. - Что касается вашего властелина, я
с сожалением должен довести до вашего сведения, что он еще не добрался даже
до Одавары. Какие-то бесконечные отсрочки, потом болезнь. Огорчительно,
правда?
- О да, очень. Ничего серьезного, надеюсь? - Ябу радовался, что ему
известна тайна Торанаги.
- Нет, к счастью, ничего серьезного, - Снова сухое покашливание. -
Господин Ишидо считает, что вас властелин завтра прибудет в Одавару.
Ябу был удивлен. Двадцать один день назад, когда я уезжал, все было
готово к его немедленному отбытию, потом заболел господин Хиро-Мацу. Я знаю,
что господин Торанага был серьезно обеспокоен, но не изменил своего
намерения. Я собираюсь начать приготовления к его приезду.
- Все подготовлено, - заявил коротышка чиновник.
- Совет, конечно, не будет возражать, если я проверю все приготовления?
- Ябу был предельно дружелюбен. - Важно, чтобы эта церемония была достойна
Совета и такого случая.
- Достойна Его Императорского Величества, Сына Неба. Теперь это его
вызов.
- Конечно, но... - Ябу растерялся. - Вы имеете в виду... что Его
Императорское Величество будет присутствовать?
- Его Величество согласился с почтительной просьбой регентов лично
осуществить участие в принятии клятвы новым Советом - всеми главными дайме,
включая господина Торанагу, его семью и вассалов. Старшие советники Его
Императорского Величества выбрали благоприятный день для такого... э...
ритуала. Двадцать второй день этого месяца, в этот, пятый год эры Кейно.
Ябу был поражен:
- Через... через девятнадцать дней?
- В полдень. - Утонченным движением Огаки вынул из рукава бумажный
платок и осторожно высморкался. - Прошу меня извинить. Да, в полдень. Все
предзнаменования благоприятны. Господин Торанага был проинформирован
посланцем императора четырнадцать дней назад. Его немедленное почтительное
согласие пришло в Совет регентов три дня назад. - В руках Огаки появился
маленький свиток. - Здесь ваше приглашение, господин Касиги Ябу, на
церемонию.
Ябу вздрогнул, увидев императорскую печать в виде хризантемы с
шестнадцатью лепестками, - он знал, что никто, даже сам Торанага, не сможет
отказаться от такого приглашения. Отказ будет несомненным признаком
оскорбления Божества, открытым мятежом. Все земли принадлежат императору -
сразу же будет объявлено о немедленной конфискации всех земель и о
предложении императора сразу совершить сеппуку. Такие решения передавались
по его поручению регентами и подтверждались Большой печатью. Они всегда
окончательны и обязательны к выполнению. Ябу лихорадочно пытался
успокоиться.
- Простите, вам нехорошо? - заботливо спросил Огаки.
- Простите... - Ябу заикался, - но никогда в самых смелых своих
мечтах... никто не мог себе представить, чтобы Его Величество... оказало нам
такую честь.
- О да, я согласен. Необычайно!
- Удивительно... что Его Величество... покинет Киото и приедет в Осаку.
- Согласен. Тем не менее на двадцать второй день Его Величество, с
регалиями будет здесь. Без императорских регалий ни одно поколение
императоров не считалось правомочным. Три Священных Ценности признаны
божественными - они, как все верили, были принесены на землю богом
Ниниги-нох-Микото и переданы им лично своему внуку, Дзимму Тенно, первому
земному императору. Он же лично передал их своим наследникам, и так до
нынешнего их держателя - императора Го-Нидзи. Всем известны эти Три
Священные Ценности - меч, бриллиант и зеркало. Священные меч и бриллиант
всегда путешествовали по государству вместе с императором, куда бы он не
уезжал из своего дворца с ночевкой; зеркало оставалось во внутреннем
хранилище при большойсинтоистской гробнице в Изу. Меч, зеркало и бриллиант
принадлежали Сыну Неба. Они были символами законной власти, знаками ее
божестенности. Сын Неба брал их с собой, - таким образом он брал с собой всю
свою власть.
Ябу засомневался:
- Почти невероятно, чтобы к приезду императора были закончены все
приготовления.
- О, господин генерал Ишидо по поручению регентов обратился к Его
Величеству сразу же, как только узнал ст господина Затаки в ╨косе, что
господин Торанага согласился - это удивительно - прибыть в Осаку и
покориться неизбежному. Только великая честь, оказанная вашим хозяином
регентам, побудила их просить Сына Неба оказать нам такую милость и
присутствовать. - Снова сухое покашливание. - Пожалуйста, извините меня, но
не дадите ли вы мне, когда вам будет угодно, ваше официальное письменное
подтверждение, что приглашение получено?
- Могу я сделать это прямо сейчас? - Ябу почувствовал внезапную
слабость.
- Я уверен, регенты оценят это.
Ябу слабым голосом послал за письменными принадлежностями. В мозгу его
продолжало стучать: "Девятнадцать!.. Девятнадцать дней! Торанага может
тянуть только девятнадцать дней, а потом тоже должен быть здесь! У меня
хватит времени съездить в Нагасаки и благополучно вернуться в Осаку, но не
достанет, чтобы устроить нападение на Черный Корабль и захватить его... Нет
времени прижать Хариму, Кийяму, Оноши, священников-христиан! Нет времени
объявить "Малиновое небо"! Весь план Торанага только иллюзии!.. Торанага
проиграл! Мне следовало знать это! Спокойно! Передо мной дилемма: либо я
слепо верю Торанаге, что он выскользнет из этой сети, и помогаю Анджин-сану,
как задумано, - как можно быстрее набираем людей для захвата Черного
Корабля; либо я еду к Ишидо, говорю ему все, что знаю, и пытаюсь выторговать
жизнь себе и Изу. Так что же выбрать?.. "
Принесли бумагу, тушь и кисточку. Ябу на минуту отбросил терзавшие его
сомнения и сосредоточился на письме, стараясь выводить иероглифы как можно
правильнее и красивее. Зря он отвечает Присутствию в таком смятенном
состоянии, но что делать? Пока он писал, пришло окончательное решение -
принять совет Юрико. Сразу словно свалился тяжелый груз - внутренее
равновесие восстановилось, и он почувствовал себя намного лучше. Свое имя он
подписал уже с высокомерной вычурностью.
"Как стать лучшим вассалом Торанаги? Стереть Ишидо с лица земли! Но
есть ли способ сделать это и оставить время для собственного спасения? " -
Тут он услышал, как Огаки говорит:
- Вы приглашены на официальный прием, который генерал Ишидо устраивает
завтра в честь дня рождения госпожи Ошибы.
Все еще измотанная дорогой, Марико обняла сначала Кири, потом обнялась
с госпожой Сазуко, порадовалась на ребенка и снова занялась Кири. Ее личные
служанки суетливо бегали вокруг них, приносили чай и саке, уносили подносы,
вбегали с подушками и благовониями, открывали и закрывали седзи, выходившие
во внутренний садик их части Осакского замка, обмахивались веерами, болтали,
смеялись и плакали.
Наконец Кири хлопнула в ладоши, отпуская служанок, и тяжело опустилась
на специальную подушку, едва справившись с возбуждением и радостью - лицо у
нее было очень красное. Марико и госпожа Сазуко торопливо обмахивали ее
веерами, хлопотали вокруг нее, но только после трех больших чашек саке она
снова могла более или менее свободно дышать.
- Ох, вот так лучше! Да, спасибо, детка, давай еще! Ох, Марико-сан, вы
и правда здесь?
- Да-да. Действительно здесь, Кири-сан. Сазуко, выглядевшая гораздо
моложе своих семнадцати лет, поделилась со старшими подругами:
- Ох, мы так беспокоились из-за этих слухов...
- Да, это только слухи, Марико-сан, - прервала Кири. - Я так много хочу
узнать, что чувствую - скоро будет обморок...
- Бедная Кири-сан, вот, возьмите саке, - заботливо сказала Сазуко. -
Может быть, распустить вам пояс...
- Я совсем хорошо себя чувствую! Пожалуйста, не суетитесь, детка. -
Кири вздохнула и сложила руки на огромном животе. - Ох, Марико-сан, так
хорошо видеть лица друзей, а не просто тех, кто живет в этом Осакском замке.
- Да, - подтвердила Сазуко, устраиваясь поближе к Марико, и быстро
заговорила: - Когда бы мы ни вышли за ворота, серые увиваются вокруг нас,
словно пчелы вокруг матки. Нам нельзя выходить из замка - никому из дам, -
кроме как с разрешения Совета, а он почти никогда не собирается и они что-то
мямлят, так что не дают никаких разрешений, а доктор говорит, что мне еще
нельзя ехать, хотя я чувствую себя прекрасно, и ребенок чувствует себя
хорошо, и... Но сначала расскажите нам...
Кири перебила:
- Сначала расскажите нам, как наш хозяин.
Девушка засмеялась, ее веселое настроение не омрачилось:
- Я собиралась спросить о том же, Кири-сан! Марико ответила так, как ей
велел Торанага:
- Он выбрал свой путь - он идет по нему и доволен своим решением. В
дороге она много раз репетировала про себя этот ответ, но уныние, которое ее
при этом охватило, чуть не вынудило ее сказать правду. - Простите, -
прошептала она.
- Ох! - Сазуко старалась не выдать своего страха. Кири приподнялась,
усаживаясь поудобнее:
- Карма есть карма...
- Так что же, никаких перемен, никакой надежды? - Сазуко была
обескуражена.
Кири похлопала ее по руке:
- Верьте, что карма есть карма, дитя, а наш господин Торанага - самый
великий, самый умный из всех живущих на земле, остальное все обман.
Марико-сан, вы привезли нам письма?
- Ох, простите! Да, вот они. - Марико вынула из ру