╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
а, Ваше Святейшество. Это война. Кийяма послал через брата Михаила
сообщение, его подтверждает и другой наш источник информации. Михаил только
что вернулся из замка. Голосование было анонимным.
- Когда?
- В момент, когда они поймут, что император сюда не приедет.
- Эта война никогда не прекратится. Боже, смилуйся над нами! И
благослови Марико, - по крайней мере Кийяма и Оноши были предупреждены о
вероломстве Торанаги.
- А что Оноши, Ваше Святейшество? Насчет его измены по отношению к
Кийяме?
- У меня нет доказательств, Солди. Что-то непонятно. Не могу я
поверить, что Оноши пошел на это.
- Но если это так, Ваше Святейшество?
- Именно сейчас это невозможно, даже если он и намерен так поступить.
Они слишком нужны друг другу.
- Ну да, пока не потребуется делить наследство Торанаги...
- Вы не должны напоминать мне о том, как они не любят друг друга, или о
том, как далеко они могут зайти, - Бог простит их обоих. - Он пошел дальше.
Солди подскочил к нему.
- Можно послать эту информацию отцу Алвито?
- Нет. Пока нет. Сначала я должен решить, что делать. Торанага узнает
об этом достаточно скоро из своих источников. Бог возьмет эту землю на свое
попечение и сжалится над всеми нами.
Солди открыл для отца-инспектора дверь.
- Еще известие: Совет официально отказался выдать нам тело госпожи
Марии. Она будет погребена завтра, со всеми почестями, мы не приглашены.
- Этого следовало ожидать. Но это прекрасно, что они хотят почтить ее
память таким образом. Пошлите одного из наших людей принести часть ее праха
- это они разрешат. Прах ее будет захоронен в освященной земле в Нагасаки, -
Он автоматически поправил икону и сел за стол. - Я произнесу прощальную
проповедь - настоящий реквием, со всеми почестями и церемониями, какие мы
только сумеем совершить, - когда ее останки будут официально преданы земле.
Она будет похоронена на территории собора как самая почитаемая дочь церкви.
Распорядитесь об украшениях, наймите лучших художников, каллиграфов - все
должно быть самое лучшее.
- Да, Ваше Святейшество.
- Ее мужество и преданность нашим святыням окажут огромное влияние на
паству. Очень важно почтить ее, Солди.
- А внучка Кийямы, господин? Власти отдадут нам ее тело, он настаивал.
- Надо сразу отправить ее останки в Нагасаки. Я посоветуюсь с Кийямой о
том, как он хочет устроить ее похороны.
- Вы проведете службу. Ваше Святейшество?
- Да, если меня выпустят отсюда.
- Господин Кийяма будет очень рад такой чести.
- Да, но мы должны проследить, чтобы служба по ней не отвлекла от
похорон госпожи Марии. Мария очень, очень важна в политическом отношении.
- Конечно, Ваше Святейшество. Я это хорошо понимаю. Дель Аква
внимательно посмотрел на своего секретаря.
- Почему вы не доверяете Оноши?
- Простите, Ваше Святейшество, - может быть, потому, что он прокаженный
и пугает меня. Простите...
- Всем должно быть стыдно перед ним, Солди, он не виноват в своей
болезни. У нас нет доказательств заговора.
- Все остальное, о чем нам сообщала эта дама, оказалось правдой. Почему
бы и здесь...
- У нас нет доказательств, только предположения.
- Да, предположения.
Дель Аква передвинул стеклянный графин, любуясь игрой преломленных
лучей.
- Когда я молился - я чувствовал запах цветущих апельсиновых деревьев,
свежего хлеба... Так захотелось домой... Солди вздохнул:
- Я мечтаю об аббаччио, Ваше Святейшество, и пиццайоле, о бутылке
"Лакрима-Кристи" и... Боже, прости меня, голодного из голодных! Скоро мы
сможем вернуться домой, Ваше Святейшество. На следующий год. К тому времени
здесь все успокоится.
- К следующему году ничего здесь не успокоится. На нас обрушится
война... Она много-много навредит нам: и церкви, и нашей вере...
- Нет, Ваше Святейшество, Кюсю будет христианским, кто бы ни выиграл. -
Солди своей уверенностью желал подбодрить отца-инспектора. На этом островке
еще наступят хорошие времена для нашей веры. Дел и на Кюсю более чем
достаточно, Ваше Святейшество. Обратить в нашу веру три миллиона душ,
направлять полмиллиона верующих... А еще Нагасаки, и торговля... Они же
должны как-то торговать. Ишидо и Торанага будут разрываться на куски. Но
какое это имеет значение? Оба они против христианства, оба язычники и
душегубы!
- Да... К сожалению, то, что происходит в Осаке и в Эдо, имеет значение
и для Кюсю. Что делать, что делать? - Дель Аква старался прогнать грустные
мысли. - Что с англичанином, где он теперь?
- Все еще под охраной в главной башне замка.
- Оставьте меня пока одного, мне надо подумать. Решить, что делать.
Окончательно. Церковь в большой опасности. - Дель Аква выглянул из окна во
двор: к входу приближался монах Перес. Солди подошел к дверям перехватить
монаха. - Нет, я поговорю с ним сейчас.
- Ах, Ваше Святейшество, доброе утро, - начал монах, машинально
оправляя рясу, - Вы хотели меня видеть?
- Да, Солди, сходите, пожалуйста, за письмом.
- Я слышал, ваша часовня разрушена, - заметил монах.
- Повреждена. Садитесь, пожалуйста. - Дель Аква сел у стола, на свой
стул с высокой спинкой, монах расположился напротив. - Никто не пострадал,
слава Богу. Через несколько дней она будет как новая. А что с вашей миссией?
- Не тронута. - Монах не скрывал своего торжества. - Вокруг нас после
землетрясения столько пожаров и человеческих жертв... Но мы невредимы... Бог
не оставляет нас. - Тут он таинственно добавил: - Я слышал, прошлой ночью в
замке язычники перебили друг друга.
- Да, это так. В схватке была убита одна из наших знатных прихожанок,
госпожа Мария.
- Ах да, мне тоже поступило сообщение. "Пожалуйста, убейте его,
╨синака", - сказала госпожа Мария. Так началась эта кровавая баня. Я слышал,
она даже сама пыталась убить нескольких человек, перед тем как совершила
самоубийство.
Дель Аква вспыхнул:
- Вы ничего не понимаете в японцах после стольких лет жизни здесь! Вы
даже едва говорите на их языке!
- Я понимаю, что такое ересь, глупость, убийство и вмешательство в
политические дела. А на этом языческом наречье я говорю, и неплохо. И многое
понимаю в этих язычниках.
- Но не в хороших манерах!
- Слово Божье этого не требует. Это Слово... Я даже понимаю в
адюльтере. Что вы думаете об адюльтере и проститутках, Ваше Святейшество?
Открылась дверь, Солди предложил дель Акве письмо от папы и вышел.
Отец-инспектор передал письмо монаху, торжествовавшему победу.
- Это от Его Святейшества. Прибыло вчера со специальным посланцем из
Макао.
Монах стал читать папский ордер. Всем священникам всех религиозных
орденов предписывалось, с формального разрешения короля Испании, посещать
Японию только через Лиссабон, Гоа и Макао. Под страхом немедленной смертной
казни запрещалось всем отправляться в Японию из Манилы. Последним пунктом
всем священникам кроме иезуитов официально предлагалось сразу же выехать из
Японии в Манилу, откуда они могли, если так желало их начальство, вернуться
в Японию, но только через Лиссабон, Гоа и Макао. Монах Перес изучил печать,
подпись, дату, перечитал ордер еще раз, очень внимательно... Потом
язвительно усмехнулся почти бросил на стол.
- Я этому не верю!
- Это ордер Его Святейшества...
- Еще одна ересь против собратьев Бога, против нас или всех других
монахов нищенствующего ордена, которые несут слово Божье язычникам. Нам
навсегда закрывают Японию! Португальцы, кое-кем подстрекаемые, будут
увиливать от ответа и никогда не дадут нам пропусков или виз. Если это
письмо подлинное, оно только доказывает то, что мы говорим уже многие годы:
иезуиты могут победить даже папу римского! Дель Аква сдержал свой гнев.
- Вам приказано уехать! Или вы будете казнены.
- Угрозы иезуитов бессмысленны, Ваше Святейшество. Вы не говорите
языком Бога, никогда не говорили и никогда не сможете. Вы не солдаты Христа!
Вы служите папе, Ваше Святейшество, - человеку. Вы политики, люди земли,
люди с корыстными интересами, - вашими языческими шелками, землями, властью,
богатствами и влиянием... Господь наш Иисус Христос пришел на землю в
обличье простого человека, он чесался и ходил босиком, от него плохо пахло.
Я никогда не уеду, и братья мои тоже!
Дель Аква впервые был так резок:
- Вы уедете из Японии!
- Перед Богом клянусь - не уеду! Но здесь я в последний раз. Если
захотите меня видеть, пожалуйте в нашу святую миссию - приходите: ухаживайте
за бедными, больными, отверженными, как это делал Иисус Христос! Мойте им
ноги, как это делал Он и спасете вашу душу, пока еще не поздно!
- Вам приказано под страхом смертной казни немедленно покинуть Японию!
- Послушайте, Ваше Святейшество, меня пока не казнили и вряд ли
когда-нибудь казнят. Конечно, я приму этот документ, если он не устарел. Он
же датирован шестнадцатым декабря тысяча пятьсот девяносто восьмого года -
почти два года назад. Это нужно проверить, он слишком важен, чтобы принимать
его так просто, - а это займет четыре года как минимум.
- Конечно, он не устарел!
- Вы не правы. Бог мне судья, я верю, что это так. Через несколько
недель, самое большее через несколько месяцев у нас наконец будет
архиепископ Японии. Испанский епископ! Письма, которые я получаю из Манилы,
говорят, что королевское постановление ожидается с ближайшей почтой.
- Невозможно! Это территория Португалии и наша провинция!
- Была - Португалии. Была - иезуитов. Но теперь все изменилось. С
помощью наших братьев и Божьего напутствия король Испании победил вашего
генерала в Риме!
- Это вздор! Ложь и слухи! Ради своей бессмертной души подчинитесь
распоряжениям наместника Христа!
- Я подчинюсь. Я напишу ему сегодня же, обещаю вам. Тем временем мы
ждем испанского епископа, вице-короля Испании и нового капитана Черного
Корабля - тоже испанца! Это оговорено в королевском указе. И у нас есть
друзья на высоких постах, и они наконец пересилили иезуитов, раз и навсегда!
Я иду с Богом, Ваше Святейшество, прощайте. - Монах Перес встал, открыл
дверь и вышел.
В комнате перед кабинетом дель Аквы Солди проводил монаха взглядом и
поспешил войти. Напуганный цветом лица дель Аквы, он налил немного бренди из
графина.
- Ваше Святейшество?
Дель Аква покачал головой и снова невидящим взглядом уставился в
пространство... За последний год от делегатов ко двору Филиппа Испанского в
Мадриде доходили тревожные новости о растущем влиянии врагов общества.
- Это неправда, Ваше Святейшество, испанцы не смогут прийти сюда! Это
неправда!
- Это может быть правдой, очень даже легко! Слишком легко! - Дель Аква
прикоснулся к папскому ордену. - Этот папа может умереть, наш глава ордена
может умереть... даже король Испании... Тем временем... - Он встал во весь
свой рост. - Тем временем мы должны готовиться к худшему и делать что можем.
Пошлите сразу же брата Михаила, чтобы он привел сюда Кийяму.
- Да, Ваше Святейшество. Но Кийяма никогда здесь не бывал. Вряд ли он
захочет прийти сюда теперь...
- Скажите Михаилу - пусть говорит все что угодно, но он должен привести
сюда Кийяму до захода солнца! Потом немедленно отправьте Мартину новости о
войне, чтобы он тут же передал их Торанаге. Вы сообщите ему о деталях, но я
тоже хочу отправить с ним личное сообщение. Еще: пошлите кого-нибудь -
нужно, чтобы сюда пришел Феррьера.
- Да, Ваше Святейшество. Но что касается Кийямы, Михаил, конечно, не
сможет...
- Скажите Михаилу - пусть прикажет ему прийти сюда! Именем Господа
Бога, если потребуется! Мы - солдаты Христа, мы собираемся воевать - воевать
за нашего Бога! Поторопитесь!
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
- Анджин-сан? - Сквозь сон Блэксорн услышал имя. Оно донеслось до него
издалека, отзываясь в вечности.
- Хай? - ответил он. Затем он услышал, как его имя повторили еще
несколько раз. Кто-то прикоснулся к нему рукой... Он открыл глаза. В
предрассветной тьме все вокруг постепенно обретало четкие очертания.
Сознание вернулось к нему, удалось сесть... Перед кроватью на коленях сидел
доктор, рядом стояли Киритсубо и госпожа Ошиба, глядя на него сверху вниз.
Серые вокруг заполняли всю комнату. Масляные лампы бросали теплый свет.
Доктор заговорил с ним... В ушах все еще стоял звон, голос доносился очень
слабо, но ошибки теперь быть не могло - он снова мог слышать...
Непроизвольно он поднес руки к ушами, прижал их... В голове сразу же
взорвалась боль, посыпались искры и цветные огоньки, началась бешеная
пульсация...
- Простите... - пробормотал он, дожидаясь, когда утихнет боль, отчаянно
приказывая, чтобы она утихла". - Извините, уши болят... Но я теперь слышу -
вы понимаете, доктор-сан? Я теперь слышу - немного... Простите, что вы
говорите? - Он следил за губами доктора, стараясь разобрать слова.
- Госпожа Ошиба и Киритсубо-сан хотят знать, как вы себя чувствуете.
- Ax! - Блэксорн посмотрел на них. Теперь он заметил, что они одеты по
всем правилам: Киритсубо вся в белом, только зеленый шарф на голове. Кимоно
Ошибы темно-зеленое без рисунка и украшений, на ней еще большой платок из
тонкой белой ткани.
- Лучше, благодарю вас... - На душе у него при виде одежд белого цвета
стало тревожно. По освещению снаружи он понял, что время подходит к
рассвету, а не к сумеркам. - Доктор-сан, скажите, пожалуйста, я что, спал
целый день и целую ночь?
- Да Анджин-сан. День и ночь. Ложитесь, прошу вас, - Доктор взял
Блэксорна за кисть своими длинными пальцами и сжал их, щупая пульс, -
кончиками пальцев он пробовал девять ударов: три на поверхности, три в
середине и три в глубине, как учила с незапамятных времен китайская
медицина.
Все в комнате ждали его решения. Доктор удовлетворенно кивнул.
- Кажется, все хорошо, Анджин-сан. Тяжелых повреждений нет, вы меня
понимаете? Сильные головные боли, да? - Он подробно объяснил все госпоже
Ошибе и Киритсубо.
- Анджин-сан, - обратилась к нему госпожа Ошиба. - Сегодня похороны
Марико-сама. Вы поняли - похороны?
- Да, госпожа.
- Хорошо. Сразу после того, как рассветет. Вы имеете право пойти, если
хотите. Вы понимаете?
- Да... Думаю, что да... Если можно, я бы пошел.
- Очень хорошо. - Ошиба поговорила с доктором, попросила его еще лучше
следить за состоянием больного. Потом, вежливо поклонившись Киритсубо,
улыбнулась Блэксорну и вышла.
Киритсубо подождала, пока она уйдет.
- Как вы, Анджин-сан? Как себя чувствуете?
- Голова болит, госпожа... Прошу меня извинить...
- Простите меня, я только хотела поблагодарить вас. Вы меня понимаете?
- Это долг... Я только выполнял свой долг... Не повезло... Марико-сан
погибла...
Кири почтительно поклонилась ему.
- Нет, повезло... Ох, нет, не повезло... Благодарю вас, Анджин-сан. За
нее... за себя... за всех... Мы еще с вами поговорим. Благодарю вас. - Она
вышла.
Блэксорн собрался с силами и встал на ноги. Боль в голове была так
чудовищна, что вызвала желание закричать... Он сжал губы в тонкую линию... В
груди ломило, желудок бурлил... Но через некоторое время желудок пришел в
норму, тошнота прошла... Правда, во рту остался противный привкус... Он
направился вперед, подошел к окну, взялся за подоконник, стараясь перебороть
тошноту, подождал, прошелся туда-сюда... Головная боль и тошнота не
проходили.
- Все нормально, спасибо... - Он с облегчением снова сел.
- Вот выпейте это - вам станет лучше. Установите хара. - У доктора была
добрая улыбка. Блэксорн выпил и задержал дыхание, - запах был как у древнего
птичьего помета и заплесневелых водорослей, смешанных с гниющими листьями, в
жаркий летний день, вкус был еще хуже.
- Пейте, Сразу станет лучше, а пока прошу меня извинить.
Блэксорн снова сжался, но заставил себя сделать глоток.
- Скоро станет лучше, извините.
Пришли женщины-служанки, причесали его, уложили волосы, парикмахер
побрил. На руки и лицо положили горячие полотенца. После всего этого он
почувствовал себя намного лучше. Другие слуги помогли ему одеться в обычное
кимоно и крылатую накидку. Принесли новый короткий меч в ножнах.
- Подарок, господин. Подарок от Киритсубо-сама, - объяснила служанка.
Блэксорн принял меч и засунул за пояс вместе с боевым мечом, тем самым,
который подарил ему Торанага, - рукоятка была расщеплена и чуть не сломана -
он ведь бил ею о засов. Он вспомнил, как Марико стояла спиной к двери...
Потом ничего не мог вспомнить до того момента, как он стоял над ней на
коленях и смотрел, как она умирала... И снова провал - вот до этого
момента...
- Простите, мы в главной башне? - спросил он капитана серых.
- Да, Анджин-сан. - Капитан с почтением поклонился, короткий и толстый,
как обезьяна, и, пожалуй, не менее опасный.
- Почему я здесь?
Капитан улыбнулся и вежливо перевел дыхание.
- Так приказал господин генерал.
- Но почему - здесь?
Самурай повторил, словно попугай:
- Так приказал господин генерал. Извините, вы меня понимаете?
- Да, благодарю вас, - устало ответил Блэксорн. Когда он наконец был
готов, то почувствовал себя ужасно. Зеленый чай немного помог ему, потом
слабость снова навалилась и его все-таки вырвало в блюдо, которое подставила
служанка... Грудь и голова при каждом спазме пронзались горячими красными
иголками...
- Извините, - терпеливо предложил доктор, - вот, пожалуйста, выпейте...
Он выпил еще этого варева, но оно не помогло. К этому времени рассвет
уже разлился по всему небу. Слуги сделали ему знак и помогли выйти из
большой комнаты. Охрана шла впереди, остальные - сзади. Так они спустились
по лестнице и вышли во двор, где их ждали носилки с новой охраной. Он с
удовольствием вошел в паланкин. По приказу капитана серых носильщики подняли
паланкин, и, сопровождаемые охраной, они присоединились к процессии из
паланкинов, пеших самураев и дам, тянущейся по лабиринту улиц замка к
выходу. Все были одеты в самое лучшее. Некоторые женщины - в кимоно темных
цветов, с белыми шарфами на голове, другие - во всем белом, только шарфы
цветные.
Блэксорн отдавал себе отчет в том, что за ним наблюдают. Он сделал вид,
что не замечает этого, пытался выпрямить спину и придать лицу равнодушное
выражение, молясь, чтобы его не настигла снова та же слабость и он не
опозорился, но боли все усиливались...
Кортеж петлял между укреплениями крепости, вдоль тысяч самураев,
вытянувшихся молчаливыми рядами... Никого не окликали, не требовали
документов. Похоронная процессия проходила один пост за другим, не
останавливаясь у опускных решеток и рвов с водой. Когда миновали ворота и,
оказались за основными укреплениями, Блэксорн вдруг заметил, что серые стали
более бдительными, внимательно изучали всех, оказавшихся поблизости,
старались держаться к нему вплотную. Он немного успокоился, - вспомнил, что
бросается в глаза. Наконец процессия пересекла открытый участок, прошла по
мосту и поднялась к назначенному месту - на площадке, недалеко от берега
реки. Площадка имела размеры триста на пятьсот шагов. В центре - яма в виде
квадрата, со стороной пятнадцать шагов и глубиной пять, заполненная дровами.
Над ямой