╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
аримас, Фудзико-сан. Вакаримас! Это зашло так далеко? -
спросил он. Поскольку он не знал японского слова, он зажал нос и изобразил
зловоние.
- Хай, хай, Анджин-сан. Дозо гоман насаи, гомен насаи, - с помощью рук
она изобразила рой летящих мух и их жужжание.
- Ах, со дес! Вакаримас. - Ему сразу надо было извиниться, и, если бы
он знал слова, он бы сказал:
- Извините за неудобство. - Вместо этого он пожал плечами, попытался
унять боль в спине и пробормотал:
- Сигата га наи, - желая ускользнуть от них в блаженство ванны и
массажа, единственные радости, которые делали жизнь здесь сносной.
- Дьявол с ним, - сказал он по-английски, отворачиваясь.
- Если бы я бывал здесь днем, я бы заметил. К черту его!
- Дозо, Анджин-сан?
- Сигата га най, - повторил он громче.
- Ах со дес, аригато годзиемасита.
- Таре тору дес ка? Кто убрал его?
- ╨ки-я.
- Ох, этот старый пидор! - ╨ки-я, садовник, добрый беззубый старик,
который добрыми руками ухаживал за растениями и делал сад таким красивым. -
Ие. Мотте куру ╨ки-я. - Хорошо, сходи за ним.
Фудзико покачала головой. Ее лицо стало бледным, как мел.
- ╨ки-я синда дес, синда дес! - прошептала она.
- ╨ки-я га синдато? Дон ени? Досите? Досите синданода? - Как? Почему?
Как он умер?
Она указала пальцем на то место, где был до этого фазан, и произнесла
много мягких непонятных слов. Потом жестами изобразила удар меча.
- Боже мой! Вы приговорили старика к смерти из-за вонючего, Богом
проклятого фазана?
Все слуги сразу же бросились в сад и упали на колени. Они все, даже
дети повара, опустили голову в пыль и засохшую грязь.
- Какого черта, что здесь происходит? - неистовствовал Блэксорн.
Фудзико стоически ждала, пока не собрались все слуги, потом тоже встала
на колени и поклонилась, но как самурай, а не как крестьянка:
- Гомен насаи, досо гомен на...
- Чума на твои гомен насаи! Какое право ты имела так поступить? А? - И
он начал грубо ее отчитывать.
- Почему, ради Бога, ты не спросила сначала меня? А? Он старался
совладать с собой, сознавая, что все его слуги знали, что он запросто может
разрубить Фудзико и всех их на кусочки прямо здесь в саду за причинение ему
такого беспокойства или без всякой причины вовсе и что даже сам Торанага не
сможет вмешаться в его действия в своем доме. Он увидел, что один ребенок
дрожит от ужаса.
- Боже мой на небесах, дай мне силы... - Он схватился за столб, чтобы
успокоиться.
- Это не ваша вина, - выдохнул он, не понимая, что говорит не
по-японски. - Это ее! Это твоя вина! Ты убийца, сука!
Фудзико медленно подняла глаза. Она увидела обличающий перст и
ненависть на его лице и шепотом отдала команду своей служанке, Нигатсу.
Нигатсу закачала головой и начала умолять ее.
- Има!
Служанка убежала и вернулась с боевым мечом, слезы струились по ее
лицу. Фудзико взяла меч и предложила его Блэксорну обеими руками. Она что-то
говорила, и, хотя он не понимал всех слов, он знал, что она говорит:
- Я виновата, пожалуйста, возьми мою жизнь, потому что я огорчила тебя.
- Ие! - он схватил меч и отбросил его в сторону.
- Ты думаешь, что ты вернешь ╨ки-я к жизни?
Потом он внезапно понял, что он сделал и что делает сейчас. "О, Боже
мой... "
Блэксорн ушел от них. В отчаянии он направился к скале над деревней
около гробницы ками, сбоку от древнего огромного кипариса и заплакал. Он
плакал, потому что безвинно погиб хороший человек и потому что он знал, что
это он убил его:
- Боже мой, прости меня. Я виноват - не Фудзико. Я убил его. Я
приказал, чтобы никто не трогал фазана, кроме меня. Я спросил ее, все ли
поняли, и она сказала, что да. Я приказал это шутя, но теперь это не имеет
значения. Я отдавал приказы, зная их законы и обычаи. Старик нарушил мой
глупый приказ, так что еще могла сделать Фудзико-сан? Я тоже виноват.
Наконец слезы истощились. Наступила глубокая ночь, и он вернулся в свой
дом.
Фудзико, как всегда, ждала его, но на этот раз она была одна. На
коленях у нее лежал меч, который она опять предложила Блэксорну:
- Досо, Анджин-сан.
- Ие, - сказал он, беря меч, как и полагается его брать. - Ие,
Фудзико-сан. Сигата га наи, нех? Карма, нех? - он, извиняясь, тронул ее
рукой. Блэксорн знал, что она вынуждена выносить самые большие его глупости.
Фудзико заплакала:
- Аригато, аригато го - годзиемасита, Анджин-сан, - сказала она убито,
- гомен насаи...
Он готов был отдать ей свое сердце.
"Да, - подумал Блэксорн с глубокой печалью, - да, это так, но это тебя
не извиняет и не покончит с ее унижением, как и не вернет ╨ки-я к жизни. Ты
виноват. Должен был предусмотреть... "
- Анджин-сан! - окликнул его Нага.
- Да, Нага-сан? - он отвлекся от тяжелых дум и оглянулся на юношу,
шедшего рядом с ним, - извините, вы что-то сказали?
- Я сказал, что надеюсь стать вашим другом.
- Благодарю вас.
- Да, и, может быть, вы, - далее пошел набор слов, которых Блэксорн не
понял.
- Простите?
- Учить, так? Понимаете "учить"? Рассказывать о мире.
- Ах, да. Извините. Так чему учить?
- Рассказывать про другие страны - зарубежные страны. Мир, так?
- Теперь понял. Да, попробую.
В это время они уже подошли к охране. - Начнем завтра, Анджин-сан.
Друзья, да?
- Да, Нага-сан. Попробуем.
- Хорошо, - очень довольный, Нага кивнул. Когда они подошли к самураям,
Нага приказал им пропустить его, сделав Блэксорну знак идти одному. Он
повиновался, чувствуя себя очень одиноким в кругу людей.
- Охае, Торанага-сама. Охае, Марико-сан, - сказал он, присоединяясь к
ним.
-- Охае, Анджин-сан, досо сувари. - Добрый день, Анджин-сан,
пожалуйста, садитесь.
Марико улыбнулась ему:
- Охае, Анджин-сан. Икага дес ка?
- ╨, домо, - Блэксорн посмотрел на нее, он был очень рад увидеть ее. -
Твое присутствие наполняет меня радостью, большой радостью, - сказал он
по-латыни.
- И твое - я так рада видеть тебя. Но на тебе какая-то тень. В чем
дело?
- Нан дза? - спросил Торанага.
Она рассказала ему, о чем они говорили. Торанага хмыкнул, потом
ответил.
- Мой господин говорит, вы выглядите озабоченным, Анджин-сан. Я должна
согласиться с ним. Он спрашивает, что вас беспокоит.
- Ничего. Домо, Торанага-сам. Нане мо, - Ничего.
-- Нан дза, - прямо спросил Торанага. - Нан дза?
Блэксорн послушно ответил сразу же:
- ╨ки-я, - сказал он беспомощно, - хай, ╨ки-я.
- Ах, со дес! - Торанага долго говорил что-то Марико.
- Мой хозяин говорит, нет необходимости печалиться о старом садовнике.
Он просит сказать вам, что все было проведено в официальном порядке. Старый
садовник полностью осознавал, что он сделал.
- Я не понимаю.
- Да, для вас это должно быть очень трудно, но, видите ли, Анджин-сан,
фазан сгнил на солнце. Собралось ужасно много мух. Под угрозой оказалось
ваше здоровье, здоровье вашей наложницы и всех остальных, кто был в доме. А
также, извините, были очень осторожные жалобы домоправителя Оми-сана и
других. Одно из самых важных правил состоит в том, что отдельный человек
никогда не должен нарушать гармонию группы, помните? Так что нужно было
что-то делать. Вы понимаете, разложение, запах тления выводит нас из себя.
Для нас это самый плохой запах в мире, извините меня. Я пыталась вам это
объяснить, видите ли, это одна из вещей, которая всех нас немного сводит с
ума. Ваш слуга...
- Почему кто-нибудь не пришел ко мне сразу? Почему просто не сказал
мне? - спросил Блэксорн, - фазан для меня ничего не значил.
- А что было говорить? Вы отдали приказ. Вы глава дома. Они не знали
ваших порядков. Что им оставалось делать, кроме как решить эту проблему
по-своему, - она поговорила с Торанагой, объясняя, что говорил Блэксорн,
потом снова повернулась к нему. - Это расстроило вас? Вы хотите, чтобы я
продолжала?
- Да, пожалуйста, Марико-сан.
- Вы уверены?
- Да.
- Хорошо, потом ваш главный слуга, маленький зубастый повар, собрал
всех ваших слуг, Анджин-сан. Попросили официально присутствовать Муру,
старосту деревни. Решили, что просить убрать фазана деревенских эта не
станут. Это была чисто домашняя проблема. Один из слуг хотел взять его и
закопать, хотя вы и дали строгий приказ не трогать. Очевидно, что ваша
наложница должна была следить, чтобы выполнялись все ваши приказы. Старый
садовник спросил, позволят ли убрать ему. Последнее время он днем и ночью
очень страдал от болей в животе, и работа была очень утомительна для него и
не приносила ему удовлетворения. Третий помощник повара тоже предлагал свои
услуги, говоря, что он очень молод и глуп. Он был уверен, что его жизнь
ничего не стоит. Наконец, старому садовнику была оказана такая честь. Это
действительно большая честь, Анджин-сан. С большой важностью все
раскланялись друг с другом, а он с радостью унес его и закопал, чем доставил
всем большое облегчение.
Когда он вернулся, то прямо пошел к Фудзико-сан и рассказал ей, что
сделал, как он нарушил ваш запрет. Она поблагодарила его за это и велела
ждать, а сама пошла ко мне за советом, что ей делать. Все дело было
проведено официально, и его также официально нужно было и разбирать. Я
сказала ей, что не знаю, Анджин-сан. Я спросила Бунтаро-сана, но он тоже не
знал. Все было очень сложно из-за вас. Тогда он спросил господина Торанагу.
Господин Торанага сам увиделся с вашей наложницей, - Марико повернулась к
Торанаге и объяснила, до какого места она добралась в этой истории, так как
он просил держать его в курсе всего рассказа.
Торанага быстро заговорил. Блэксорн наблюдал за ними: женщиной, такой
маленькой, очаровательной и предупредительной, мужчиной, плотным,
глыбообразным, с туго затянутым поясом на большом животе. Торанага при
разговоре не жестикулировал, как большинство людей, левая рука у него
неподвижно лежала на бедре, правую он всегда держал на рукоятке меча.
- Хай, Торанага-сама, хай, - Марико взглянула на Блэксорна и
продолжала, как было ведено, - наш господин просит меня объяснить, что если
бы вы были японцем, то никаких трудностей здесь бы не было, Анджин-сан.
Старый садовник просто пошел бы и сделал это, чтобы получить освобождение.
Но, извините меня, вы иностранец, хотя господин Торанага и сделал вас своим
хатамото - одним из своих личных вассалов. Нужно было решить, являетесь ли
вы самураем или нет. Я имею честь сказать вам, что вы произведены в самураи
и с этого дня имеете все права самурая. Поэтому все и было решено сразу и
обошлось очень легко. Было совершено преступление. Ваши приказы были
умышленно нарушены. Закон ясен. Выбора не было, - теперь она была особенно
серьезной. - Но господин Торанага знал о вашем особом неприятии убийства,
поэтому, чтобы спасти вас от огорчения, он лично приказал одному из своих
самураев отправить старого садовника в Пустоту.
- Но почему никто не спросил меня сначала? Этот фазан для меня ничего
не значил.
- Фазан здесь ни при чем, Анджин-сан, - объяснила она. - Вы глава дома.
Закон говорит, что никто из членов вашего дома не может ослушаться вас.
Старый садовник умышленно нарушил закон. Весь мир распадется на кусочки,
если люди позволят себе попирать закон. Ваш...
Торанага прервал ее и о чем-то говорил некоторое время. Она слушала,
отвечала на вопросы, потом он сделал ей знак продолжать.
- Хай. Господин Торанага хочет, чтобы я заверила вас, что он лично
проследил за тем, чтобы старый садовник умер быстро, безболезненно и с
почетом, как он того заслуживал. Он даже дал самураю свой собственный очень
острый меч. И мне следует сказать вам, что старый садовник был очень горд,
что в такие тяжелые для него дни он смог помочь вашему дому, Анджин-сан, и
прежде всего, что помог вам установить ваш статус самурая. Больше всего он
гордился оказанной ему честью. Мы не используем общественных палачей,
Анджин-сан. Господин Торанага хочет, чтобы вы поняли это.
- Спасибо, Марико-сан. Благодарю вас за то, что вы разъяснили мне, -
Блэксорн повернулся к Торанаге и поклонился ему самым уважительным образом:
- Домо, Торанага-сам, домо аригато. Вакарима. Домо.
Торанага довольно поклонился в ответ:
- Ие, Анджин-сан. Синпай суру монодзами, нех? Сигата га наи, нех? -
Хорошо, теперь вы довольны, да? Что еще можно сделать?
- Нане мо. - Ничего, - сказал Блэксорн, отвечая на вопросы Торанага о
стрелковой подготовке, но ничего из того, о чем они говорили, не трогало
его. Его голова шла кругом от того, что ему рассказали. Он оскорбил Фудзико
перед всеми слугами, хотя Фудзико сделала только то, что было у них принято.
"Фудзико была не виновата. Они все не виноваты. За исключением меня. Я
не могу изменить того, что сделано. Ни ╨ки-я, ни ее. Никого из них. Как мне
жить дальше? "
Он сел, скрестив ноги, перед Торанагой. легкий ветер с моря трепал его
кимоно, за пояс все также были заткнуты мечи. Он уныло слушал и отвечал, все
было ему неинтересно.
- Скоро война, - говорила она ему.
- Когда? - спросил он.
- Очень скоро, так что вам нужно уехать со мной, вы будете сопровождать
меня часть пути, Анджин-сан, потому что я собираюсь в Осаку, а вы поедете в
Эдо по суше, чтобы приготовить ваш корабль к войне...
Вдруг наступила совершенная тишина.
Земля начала дрожать.
Он почувствовал, что его легкие сейчас лопнут, и каждая клеточка его
существа панически завопила. Он пытался встать, но не смог, и видел, что все
охранники тоже совершенно беспомощны. Торанага и Марико отчаянно держались
за землю руками и ногами. Грохочущий катастрофический рев шел с земли и с
неба. Он окружил их, заполнил пространство, все нарастая и нарастая, до тех
пор, пока их барабанные перепонки чуть не лопнули. Они стали частью этого
безумия. На миг это сумасшествие прекратилось, но удары продолжались. Он
почувствовал, как в нем поднимается рвота, его недоумевающий мозг кричал,
ведь это была твердая и безопасная земля, а не море, где мир мог обрушиться
в любой момент. Он сплюнул, чтобы убрать изо рта этот неприятный вкус,
уцепился за дрожащую землю, снова и снова тужась, чтобы его вырвало.
Лавина камней тронулась с горы, находящейся севернее, и упала в долину
ниже их, добавив еще больше грохоту. Часть лагеря самураев исчезла. Блэксорн
пытался двигаться на карачках, Торанага и Марико делали то же самое. Он
слышал, что кто-то кричит, но ни с их, ни с его губ, казалось, не срывалось
ни звука.
Дрожь прекратилась.
Земля опять стала твердой, такой же, как она была всегда, какой ей и
положено быть. Руки, ноги и все тело у него непроизвольно тряслись.
Но потом земля вновь застонала. Началась вторая волна землетрясения.
Она была более сильной. На дальнем конце плато земля разорвалась. Трещина,
расширяясь, поползла в их сторону с невероятной скоростью, прошла в пяти
шагах от них и устремилась дальше. Не веря своим глазам, он смотрел, как
Торанага и Марико качаются на краю расщелины, где земле полагалось быть
твердой. Как в ночном кошмаре, он видел Торанагу совсем рядом с бездной, он
уже начал проваливаться в нее. Блэксорн вышел из своего ступора, кинулся
вперед. Правой рукой он ухватился за пояс Торанаги, земля в это время
дрожала, как лист на ветру.
Трещина была глубиной в двадцать шагов, шириной в десять и грозила
смертью. Грязь и камни сыпались в нее, захватывая их с Торанагой.
Блэксорн искал опоры для рук и ног, отчаянно пытаясь помочь Торанаге.
Все еще частично оглушенный, Торанага упирался пальцами ног в стенку и
наполовину выполз, наполовину был вытащен Блэксорном. Задыхаясь, они
свалились, наконец, в безопасном месте.
В этот момент случился еще один удар.
Земля снова раскололась. Марико закричала. Она пыталась выкарабкаться,
но эта новая трещина поглотила ее. Блэксорн в отчаянии подполз к ее краю,
последующие толчки сбили его с ног. Он заглянул вниз. Она тряслась от страха
на выступе в нескольких футах ниже, земля качалась, небо опустилось еще
ниже. Расщелина была глубиной в тридцать шагов, шириной в десять. Узкий
карниз под ним крошился. Он соскользнул вниз, грязь и камни почти ослепили
его. Блэксорн схватил Марико, стараясь втащить ее на более безопасный
выступ. Они вдвоем старались удержать равновесие. Новый удар. Выступ под
ними почти обрушился, они уже падали. Но тут железная рука Торанаги схватила
его за пояс, не дав им сползти в этот ад.
- Ради Бога... - кричал Блэксорн, его руки почти вырывались из
суставов, так крепко он держал ее, пытаясь найти опоры для ног и свободной
руки. Торанага держал его до тех пор, пока они снова не оказались на узком
уступе, тут пояс не выдержал и лопнул. Секундный перерыв в толчках дал
Блэксорну время затащить ее на уступ, все это время на них дождем сыпались
комья земли. Торанага выскочил на безопасное место, крича, чтобы они
поторопились. Бездна угрожала им, ее края начали сходиться. Блэксорн и
Марико все еще находились в трещине. Торанага больше ничем не мог помочь.
Ужас Блэксорна придал ему нечеловеческие силы, и он как-то умудрился вырвать
Марико из этой могилы и вытолкнуть ее наверх. Торанага схватил ее за
запястье и втащил на свой выступ. Блэксорн выкарабкался за ней, но
пошатнулся, когда под ним обрушилась опора. Дальняя стена трещины угрожающе
приближалась. Летели камни и песок. На какой-то миг он подумал, что погиб,
потом вырвался и наполовину выполз из своей могилы. Он упал на сотрясающемся
краю трещины, не в силах отползти, легкие усиленно захватывали воздух, ноги
еще свисали вниз. Промежуток смыкался. Потом сближение краев трещины
прекратилось, ширина ее была около шести шагов, глубина - восемь.
Грохот стих. Земля опять стала неподвижной. Наступила тишина.
Они стояли на четвереньках и беспомощно ждали, что этот ужас начнется
снова. Блэксорн, обливаясь потом, попробовал встать.
- Ие, - Торанага сделал ему знак оставаться в прежней позе, его лицо
было в грязи, на виске, где он ударился о скалу, виднелась глубокая рана.
Все тяжело дышали, груди вздымались, во рту скопилась желчь. Охрана
приходила в себя. Некоторые побежали в сторону Торанаги.
- Ие! - прокричал он. - Мате! - Ждать!
Они повиновались и опять опустились на четвереньки. Ожидание, казалось,
тянется вечно. Но вот на дереве закричала какая-то птица и наполнила воздух
своими криками. Ее поддержала другая. Блэксорн потряс головой, чтобы
освободить глаза от пота. Он увидел свои поломанные, кровоточащие ногти,
которыми он хватался за землю. Потом заметил в траве муравья, еще одного. И
еще. Они начали искать пищу.
Все еще напуганный, он сел на пятки:
- Когда все это кончится?
Марико не ответила. Она была загипнотизирована этой трещиной в земле.
Он потряс ее:
- У вас все нормально?
- Да, да, - сказала она, почти не дыша. Ее лицо было вымазано грязью.
Кимоно изорвано и испачкано. Сандалий и одного носка не было. И зонтика. Он
помог ей отойти от края расщелины. Она все еще не могла говорить.
После этого он поглядел на Торанагу: - Укага дес ка?
Торанага не мог говорить, его грудь судорожно поднималась и опускалась,
руки и ноги были в кровоточащих царапинах. Он пока