╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
отключился от этой темы и перешел к более насущным
проблемам Ишидо.
Торанага решил не отпускать священника, зная, что это разозлит Ишидо,
несмотря на то что был уверен в опасности его дальнейшего присутствия. "Чем
меньше знают иностранцы, тем лучше, - подумал он. - Будет ли дальнейшее
влияние Тсукку-сан на христианских дайме против или за меня? До сегодняшнего
дня я полностью доверял ему. Но в разговорах с кормчим были некоторые
странные моменты, которых я до конца не понял".
Ишидо, умышленно не соблюдая обычных любезностей, сразу перешел к делу:
- Я снова должен спросить, каков ваш ответ Совету регентов? Я снова
повторяю: как президент Совета регентов я не верю, что какой-либо ответ
необходим. Произошло несколько незначительных семейных изменений, и все.
Никакого ответа не требуется.
- Вы обручили вашего сына, Нагу-сана, с дочерью господина Масамуне,
женили одну из ваших внучек на сыне господина Кийяма. Все браки относятся к
бракам феодальных правителей или их близких родственников и, следовательно,
не являются незначительными и абсолютно противоречат приказам нашего
господина.
- Наш последний господин, Тайко, умер год назад. К несчастью. Да. Я
сожалею о смерти моего шурина и предпочел бы, чтобы он был жив и все еще
руководил империей. - Торанага с удовольствием добавил, поворачивая нож в
незажившей ране: - Если бы мой шурин был жив, без сомнения, он одобрил бы
эти семейные связи. Его инструкции касались браков, которые угрожали бы
линии его семьи. Я не угрожаю его семье или семье моего племянника Яэмона,
наследника. Я удовлетворен своим положением хозяина Кванто. Я не ищу себе
дополнительных земель. Я живу в мире с моими соседями и хочу сохранить этот
мир. Клянусь Буддой, я не нарушу мира первым.
В течение шести столетий государство опаляла постоянная гражданская
война. Тридцать пять лет назад мелкий дайме по имени Города овладел Киото,
подстрекаемый в основном Торанагой. Следующие два десятилетия этот воин
захватил половину Японии, наделал гору черепов и объявил себя диктатором -
все еще недостаточно сильным, чтобы просить правящего императора дать ему
титул сегуна, хотя он отдаленно был родствен ветви Фудзимото. Потом,
шестнадцать лет назад. Города был убит одним из своих генералов, и его
власть попала в руки его главного вассала и блестящего генерала, крестьянина
Накамура.
За четыре неполных года генерал Накамура, которому помогали Торанага,
Ишидо и другие, уничтожил всех потомков Городы и установил абсолютно полный
контроль над Японией, впервые в истории подчинив себе все государство. Во
всей своей славе он отправился в Киото поклониться Го-Нидзи, сыну неба.
Поскольку он был крестьянин, Накамура принял менее почетную должность
Квампаку, главного советника, которую позднее он передал своему сыну, взяв
себе титул Тайко. Но каждый дайме кланялся ему, даже Торанага. Невероятно,
но на двенадцать лет наступил полный мир. И вот в прошлом году Тайко умер.
- Клянусь Буддой, - повторил Торанага. - Я не нарушу мира первым.
- Умный человек всегда готов к предательству, не так ли? Такие дьяволы
есть в каждой провинции. Некоторые из них занимают высокие посты. Мы оба
знаем, как велико может быть предательство в сердцах людей. - Торанага
выпрямился. - Там, где Тайко оставил единое целое, мы теперь раскололись на
мой восток и ваш запад. Совет регентов разделился. Дайме оказались лишними.
Совет не может править полной слухами деревней, не говоря уж об империи. Чем
скорее вырастет сын Тайко, тем лучше. Чем скорее появится второй Квампаку,
тем лучше.
- Или, может быть, сегун? - с намеком спросил Ишидо.
- Квампаку, или сегун, или Тайко, власть все одна и та же, - сказал
Торанага. - Какую ценность имеет титул? Власть - единственно важная вещь.
Города никогда не стал бы сегуном. Накамура значил больше, чем Квампаку или
позже Тайко. Он правил страной, и главное было это. Что из того, что мой
шурин был когда-то крестьянином? Что из того, что моя семья очень древняя?
Вы генерал, сеньор, даже член Совета регентов.
"Это много значит, - подумал Ишидо. - Ты знаешь это. Я знаю это. Каждый
дайме знает это. Даже Тайко знал это. Яэмону семь лет. В семь лет он стал
Квампаку. До того времени... "
- В восемь лет, генерал Ишидо. Это наш исторический закон. Когда моему
племяннику станет пятнадцать, он станет взрослым и наследует титул. До этого
срока мы, пять регентов, правим от его имени. Такова последняя воля нашего
господина.
- Да. И он также приказал, чтобы регенты не брали заложников друг
против друга. Госпожа Ошиба, мать наследника, заложница в вашем замке в Эдо,
залог вашей безопасности здесь, и это также нарушает его волю. Вы формально
согласились выполнять его заветы, как сделали все регенты. Вы даже подписали
соглашение своею кровью.
Торанага вздохнул.
- Госпожа Ошиба посетила Эдо, где рожает ее единственная сестра. Ее
сестра замужем за моим единственным сыном и моим наследником. Место моего
сына, пока я здесь, в Эдо. Что может быть более естественно, чем одной
сестре посетить другую в такое время? Разве она не стоит этого? Может быть,
у меня появится первый внук, а?
- Мать наследника - самая важная госпожа в империи. Она не должна
быть... - Ишидо собирался сказать "Во вражеских руках", но подумал, что
лучше сказать - "в необычном месте". Он подождал, а потом добавил
недвусмысленно: - Совет хотел бы, чтобы вы попросили ее вернуться домой
сегодня же.
Торанага избежал ловушки.
- Я повторяю, госпожа Ошиба не заложница и, следовательно, не выполняет
мои приказы и никогда не выполняла.
- Тогда позвольте мне поставить вопрос по-другому. Совет требует, чтобы
она немедленно прибыла в Осаку.
- Кто это требует?
- Я требую. Господин Судзияма. Господин Оноши и господин Кийяма. Далее,
мы все согласились, что будем ждать ее возвращения из Осаки прямо здесь. Вот
их подписи.
Торанага побагровел. Он настолько удачно манипулировал Советом, что при
голосовании тот всегда разделялся на двух и трех. Он никогда не мог выиграть
у Ишидо четыре к одному голосу, но никогда и Ишидо не выигрывал у него.
Четыре к одному означают изоляцию и гибель. Почему Оноши предал? И Кийяма?
Оба непримиримые враги, даже до того, как они перешли в чужеземную религию.
И чем теперь их держит Ишидо?
Ишидо знал, что теперь он победил своего врага. Но для того чтобы
победа была полной, нужно было сделать еще один шаг. Для этого он составил
план, с которым согласился и Оноши.
- Мы, все регенты, согласны с тем, что пора покончить с желающими
узурпировать верховную власть и убить наследника. Предатели должны быть
приговорены. Они будут выставлены на улицах как обычные преступники со всеми
их потомками и потом все будут казнены. Фудзимото, Такашима, низкорожденные,
высокорожденные - не имеет значения кто. Даже Миновара!
Все самураи Торанаги задохнулись от гнева, такое святотатство над
полуимператорскими фамилиями было неслыханным, потом молодой самурай Усаги,
сводный внук Хиро-Мацу, вскочил на ноги, покраснев от злости. Он вытащил
свой боевой меч и бросился на Ишидо, обнаженное лезвие было готово для удара
двумя руками.
Ишидо приготовился к смертельному удару и не сделал ни одного движения,
чтобы защититься. Он планировал именно это, надеялся на это, и его людям
было приказано не вмешиваться, пока он не будет убит. Если он, Ишидо, будет
убит здесь, сейчас самураем Торанаги, весь гарнизон Осаки сможет вполне
обоснованно напасть на Торанагу и убить его, не обращая внимания на
заложника. Тогда госпожа Ошиба будет уничтожена в отместку сыновьями
Торанаги, и оставшиеся регенты будут вынуждены все вместе выступить против
клана ╨си, который, будучи изолированным, будет уничтожен. Только тогда
можно будет гарантировать, что наследник и его потомки будут живы и он,
Ишидо, выполнит свои обязанности перед Тайко.
Но удара не последовало. В последний момент Усаги пришел в себя и, весь
дрожа, вложил меч в ножны.
- Прошу прощения, господин Торанага, - сказал он, низко кланяясь, - Я
не мог вынести позора, когда вам нанесли такие оскорбления. Я прошу
разрешения немедленно совершить сеппуку, так как я не могу жить с этим
позором.
Хотя Торанага остался неподвижен, он был готов помешать удару и знал,
что Хиро-Мацу готов к этому и другие готовы тоже и что Ишидо, возможно,
будет только ранен. Он понимал также, почему Ишидо вел себя так
оскорбительно и вызывающе. "Я отплачу тебе за это, и с большими процентами,
Ишидо", - молча пообещал он.
Торанага обратил внимание на стоящего на коленях юношу.
- Как ты осмелился предположить, что слова какого-то господина Ишидо
могут хоть в какой-то мере оскорбить меня?! Конечно, ему никогда не следует
быть таким невежливым. Как осмелился ты подслушать разговоры, которые тебя
не касаются! Нет, тебе не будет разрешено совершить сеппуку. Это честь. У
тебя нет чести и нет самодисциплины. Ты будешь распят как обычный преступник
сегодня же. Твой меч будет сломан и зарыт в деревне, голова будет наколота
на пику, чтобы все могли посмеяться, читая надпись: "Этот человек был рожден
самураем по ошибке. Его имя больше не существует! "
Огромным усилием воли Усаги контролировал свое дыхание, но капли пота
падали непрерывно, его мучил стыд. Он поклонился Торанаге, принимая свою
судьбу с внешним спокойствием.
Хиро-Мацу вышел вперед и сорвал оба меча с пояса своего родственника.
- Господин Торанага, - сказал он мрачно, - с вашего разрешения, я лично
прослежу, чтобы ваши приказы были выполнены.
Торанага кивнул.
Юноша поклонился последний раз, потом хотел встать, но Хиро-Мацу
толкнул его обратно на пол.
- Ходят самураи, - сказал он. - Так делают мужчины. Но ты не мужчина.
Ты будешь ползти к своей смерти.
Усаги молча повиновался.
И все в комнате были тронуты силой самодисциплины юноши и его
мужеством. "Он снова будет рожден самураем", - сказали они про себя,
довольные им.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В эту ночь Торанага не мог спать. У него это бывало редко, так как
обычно он мог отложить самые насущные проблемы до следующего дня, зная, что
если он доживет до него, то сможет решить их лучшим образом. Он уже давно
установил, что спокойный сон может дать ответ на самые сложные головоломки,
а если нет, то чего беспокоиться? Разве жизнь - это не капля росы в капле
росы?
Но сегодня ночью нужно было обдумать много серьезных вопросов.
"Что делать с Ишидо?
Почему Оноши перешел на сторону врага?
Как быть с Советом?
Не вмешиваются ли опять христианские священники в чужие дела?
Откуда будет исходить следующая попытка убийства?
Когда разделаться с Ябу?
Что я должен делать с чужеземцем?
Сказал ли он правду?
Любопытно, как чужеземец вышел в восточные моря на этот раз. Это
предзнаменование? Его просветила карма, которая освещает, как взрыв бочонка
пороха? "
Карма - индийское слово, принятое в Японии, как часть буддийской
философии. Карма - отношение к судьбе человека в этой жизни, а его судьба
обязательно зависела от поступков, совершенных в предыдущем рождении:
хорошие дела возвышали, плохие дела - наоборот. Точно так же, как дела этой
жизни определяли следующее воплощение. Человек заново рождался в этом мире
слез до тех пор, пока после терпения и страданий он не становился наконец
совершенным, сходя в нирвану - совершенный мир и никогда не страдая при
новом рождении.
"Странно, что Будда, или другой бог, или, может быть, просто карма
привели Анджин-сана во владения Ябу. Странно, что они пристали точно к той
деревне, где Мура, тайный глава шпионской системы Изу, был внедрен много лет
назад под самым носом Тайко и сифилитичного отца Ябу. Странно, что здесь, в
Осаке, был Тсукку-сан, переводчик, который обычно живет в Нагасаки. Что в
Осаке оказался также и главный священник христиан, и португальский адмирал.
Странно, что кормчий Родригес оказался свободным, чтобы плыть с Хиро-Мацу в
Анджиро, чтобы вовремя захватить чужеземца живым и получить эти ружья.
Теперь там Касиги Оми, сын человека, который принесет мне голову Ябу, если
только я пошевелю пальцем.
Как красива жизнь и как печальна! Как быстротечна, без прошлого и
будущего, только бесконечное сейчас".
Торанага вздохнул. Одно наверняка: чужеземец никогда отсюда не уедет.
Ни живым ни мертвым. Он теперь навеки часть государства. Он уловил
приближение почти беззвучных шагов и приготовил меч. Каждую ночь в
произвольном порядке он менял спальню, охрану и пароли, пытаясь обезопасить
себя от убийц, которых все время ожидал. Шаги прекратились перед седзи с
наружной стороны. Вскоре он услышал голос Хиро-Мацу и начало пароля:
- Если истина уже ясна, какая польза в медитации?
- А если истина скрыта? - спросил Торанага.
- Это уже ясно, - ответил Хиро-Мацу как положено. Цитата была взята у
древнего буддийского учителя Сарахи.
- Войди.
Только когда Торанага увидел, что это был, и правда, его советник, он
опустил свой меч.
- Садись.
- Я слышал, что вы не спите. Я подумал, что вам может что-то
потребоваться.
- Нет. Спасибо, - Торанага заметил, как углубились морщины вокруг глаз
старика. - Я рад, что ты здесь, старый друг, - сказал он.
- Вы уверены, что все нормально?
- О да.
- Тогда я оставлю вас. Извините, что побеспокоил, господин.
- Нет, пожалуйста, войди. Я рад, что ты здесь. Садись.
Старик сел около двери, выпрямив спину.
- Я удвоил охрану.
- Хорошо.
Немного помолчав, Хиро-Мацу сказал:
- С этим сумасшедшим все было сделано, как вы приказали. Все.
- Спасибо.
- Его жена, моя внучка, как только услышала приговор, попросила
разрешения покончить с собой, чтобы сопровождать своего мужа и ее сына в
Великую Пустоту. Я отказал и велел ей дожидаться вашего разрешения, -
Хиро-Мацу внутри весь кровоточил. Как ужасна жизнь!
- Вы поступили правильно.
- Я официально прошу разрешения покончить с жизнью. В том, что он
ввергал вас в смертельную опасность, есть и моя вина. Я должен был
определить, что он не годится для такой службы. Это моя вина.
- Ты можешь не совершать сеппуку.
- Пожалуйста. Я официально прошу разрешения.
- Нет, ты нужен мне живым.
- Я повинуюсь вам. Но, пожалуйста, примите мои извинения.
- Ваши извинения приняты.
Через некоторое время Торанага спросил:
- Что с этим чужеземцем?
- Много чего, господин. Во-первых, если бы вы не дожидались этого
чужеземца, сегодня вы бы выехали с рассветом и Ишидо никогда бы не захватил
вас на таком отвратительном сборище. У вас теперь нет выбора, кроме как
объявить ему войну - если вы сможете выбраться из этого замка и вернуться в
Эдо.
- Во-вторых?
- И в-третьих, и в-сорок третьих, и в-стосорок третьих? Я не так умен,
как вы, господин Торанага, но даже я могу видеть, что все, в чем нас хоть
отчасти убедили южные варвары, неверно, - Хиро-Мацу был рад поговорить, это
помогало ему унять боль, - Но если есть две христианские религии, которые
ненавидят друг друга, и если Португалия является частью более крупной
испанской нации, и если эта новая чужеземная страна воюет с ними двумя и
побеждает их, и если это такая же островная нация, как и мы, и, самое
главное, если он говорит правду и если священник точно переводил все, что
говорил чужеземец... Ну, вы можете собрать вместе все эти "если", оценить их
сами и составить план. Я не могу, так что простите. Я только знаю, что я
видел в Анджиро и на борту корабля. Этот Анджин-сан очень силен умом, хотя и
слаб телом в настоящее время, но это из-за длительного путешествия, и
командир в море. Я совершенно его не понимаю. Как можно быть таким человеком
и позволить кому-то мочиться себе на спину? Почему он спас жизнь Ябу после
того, что этот человек сделал с ним, а также жизнь другого своего явного
врага, португальца Родригеса? Моя голова кружится от такого количества
вопросов, как если бы я был пьян. - Хиро-Мацу помолчал - он очень устал - Но
я думаю, нам следует держать его на берегу и принимать всех подобных ему,
если они будут приплывать, а потом очень быстро их всех убивать.
- А что с Ябу?
- Прикажите ему совершить сеппуку сегодня вечером.
- Почему?
- Он плохо воспитан. Вы предсказали, что он будет делать, когда я
приеду в Анджиро. Он собирался украсть вашу собственность. И он лжец. Не
собирайтесь встречаться с ним завтра, как вы хотели. Вместо этого позвольте
мне сейчас передать ему этот приказ. Вы должны будете убить его рано или
поздно. Лучше теперь, когда он под рукой, без своих вассалов. Я советую не
медлить.
Раздался тихий стук во внутреннюю дверь.
- Тора-чан?
Торанага улыбнулся, как он всегда улыбался при звуках этого совершенно
особого голоса, звучащего так успокаивающе.
- Да, Кири-сан?
- Я взяла на себя смелость, господин, принести зеленого чая вам и
вашему гостю. Пожалуйста, разрешите мне войти?
- Да.
Мужчины ответили на ее поклон. Кири закрыла дверь и занялась
разливанием чая. Ей было пятьдесят три года, она была важная госпожа среди
фрейлин госпожи Торанаги, Киритсубо-нох-Тошико, по прозвищу Кири, самая
старшая из придворных дам. Ее волосы уже седели, талия располнела, но лицо
сияло вечной радостью.
- Вам не следовало просыпаться, нет, не в это время ночи, Тора-чан!
Скоро уже будет рассвет, и, я полагаю, вы поедете на охоту в горы с вашими
соколами, не так ли? Вам нужно поспать!
- Да, Кири-чан! - Торанага с чувством похлопал ее по широкой пояснице.
- Пожалуйста, не зови меня Кири-чан! - засмеялась Кири. - Я старая
женщина, и мне нужно оказывать массу уважения. Другие ваши дамы создают мне
много неудобств с этим. Киритсубо-Тошико-сан, если вы будете так добры, мой
господин ╨си Торанага-нох-Чикитада!
- Вот видишь, Хиро-Мацу. И спустя двадцать лет она все еще пытается
командовать мной.
- Извини, но более чем тридцать лет, Тора-сама, - сказала она гордо. -
И вы тогда были такой же послушный, как и теперь!
Когда Торанаге было двадцать лет, он был заложником у деспотического
правителя Икава Тададзаки, господина Суруга и Тотоми, отца нынешнего Икавы
Джикья, который был врагом Ябу. Самурай, ответственный за хорошее поведение
Торанаги, только что взял второй женой Киритсубо. Ей было тогда семнадцать
лет. И этот самурай, и Кири, его жена, с большим уважением относились к
Торанаге, давали ему мудрые советы, и потом, когда Торанага восстал против
Тададзаки и присоединился к Городе, он пошел за ним вместе с большим войском
и смело сражался на его стороне. Позже, в сражении за столицу, муж Кири был
убит. Торанага спросил ее, не станет ли она одной из его жен, и она с
радостью приняла это предложение. В те годы она не была толстой, но была
такой же заботливой и умной. Ей тогда было девятнадцать лет, ему двадцать
четыре, и она была центром его дома. Очень проницательная и способная, Кири
многие годы вела его хозяйство и держала дом без бед и огорчений.
"Настолько без огорчений, насколько только может это сделать женщина",
- подумал Торанага.
- Ты толстеешь, - сказал он, не упоминая, что она уже была толстая.
- Господ
╧Ёшъы■ўхэш 