╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
ялся по ступеням и
остановился, вспомнив о своих башмаках. Сняв их, он прошел босиком на
веранду, вошел в коридор, но не смог найти свою комнату.
- Онна, - позвал он. Появилась старуха: "Хай? "
- Где Онна?
Старая женщина нахмурилась и показала на себя:
- Онна!
- О, ради Бога! - сказал Блэксорн возбужденно. - Где моя комната? Где
Онна? - Он отодвинул другую решетчатую дверь. На полу вокруг низкого столиха
сидели за ужином четыре японца. Он узнал одного из них, седоволосого
деревенского старосту, который был со священником. Они все поклонились. - О,
извините, - сказал он и закрыл дверь.
- Онна! - позвал он.
Старуха подумала с минуту, потом поманила его к себе. Он прошел за ней
в другой коридор. Она открыла дверь. Он по распятию узнал свою комнату...
Стеганые одеяла уже были аккуратно разложены.
- Спасибо, - сказал он, успокоившись. - Теперь сходи за Онной.
Старая женщина ушла. Он сел; голова и тело болели. Он хотел посидеть на
стуле и раздумывал, где они их держат. Как попасть на борт судна? Как
достать оружие? Должен быть какой-то выход. Снова послышались шаги, и теперь
появились три женщины: старуха, молодая круглолицая девушка и женщина
средних лет.
Старая женщина указала на молодую, которая казалась несколько
испуганной.
- Онна.
- Нет, - раздраженный Блэксорн встал и показал пальцем на женщину
средних лет. - Вот Онна, Боже мой! Ты не знаешь своего имени? Онна! Я
голоден. Могу ли я поесть?
Он потер живот, изооражая голод. Женщины поглядели друг на друга. Потом
женщина средних лет пожала плечами, сказала что-то рассмешившее всех,
подошла к постели и начала раздеваться. Две другие сидели на корточках,
широко открыв глаза и чего-то ожидая.
Блэксорн пришел в смятение:
- Что ты собираешься делать?
- Исимасе! - сказала она, снимая пояс и распахивая кимоно. Ее груди
были плоские и сухие, а живот огромен.
Было совершенно ясно, что она собиралась лечь с ним в постель. Он
закачал головой и сказал, чтобы она оделась, и они все начали тараторить и
жестикулировать, а женщина очень рассердилась. Она вышла из своей длинной
нижней юбки и, голая, пыталась залезть обратно в постель.
Как только в коридоре появился хозяин, их болтовня прекратилась, и они
стали кланяться.
- Нан дза? Нан дза? - спросил он. Старая женщина объяснила, в чем дело.
- Вы хотите эту женщину? - спросил он недоверчиво по-португальски с
сильным акцентом, который едва можно было понять, указывая на обнаженную
женщину.
- Нет. Нет, конечно, нет. Я только хотел, чтобы Онна дала мне
чего-нибудь поесть. - Блэксорн нетерпеливо указал на нее. - Онна!
-- Онна означает "женщина", - японец указал на всех трех. - Онна - онна
- онна. Вы хотите онну?
Блэксорн устало покачал головой.
- Нет, нет, спасибо. Я ошибся. Извините. А как ее зовут?
- Да?
- Как ее имя?
- А! Ее имя Хаку. Хаку, - сказал он.
- Хаку?
- Да. Хаку!
- Извини, Хаку-сан. Я думал, онна - твое имя. Мужчина объяснил ситуацию
Хаку, и она была не очень обрадована. Но он сказал еще что-то, все поглядели
на Блэксорна и захихикали, прикрываясь ладонью, а потом ушли, Хаку вышла
голая, неся кимоно на руке, с огромным чувством достоинства.
- Спасибо, - сказал Блэксорн, взбешенный собственной глупостью,
- Это мой дом. Мое имя - Мура.
- Мура-сан. Мое - Блэксорн.
- Извините?
- Мое имя - Блэксорн.
- А! Берр-ракк-фон, - Мура несколько раз попытался произнести его, но
не смог. Наконец он встал и снова начал рассматривать колосса перед собой.
Это был первый варвар, которого он когда-либо видел, не считая отца
Себастьяна и другого священника, много лет назад. "Но во всяком случае, -
думал он, - священники темноволосые, темноглазые и нормального роста. Но
этот человек высокий, с золотистыми волосами и бородой, с голубыми глазами и
таинственной бледностью кожи там, где она была закрыта, и краснотой там, где
на нее светило солнце. Удивительно! Я думал, все мужчины черноволосые и с
темными глазами. Мы все такие. Китайцы такие, а разве китайцы - не весь мир,
за исключением земли южных португальских варваров? Удивительно. И почему
отец Себастио так ненавидит этого человека? Потому что он поклонник Сатаны?
Я бы так не думал, так как отец Себастио мог придумать дьявола, если бы
захотел. О, я никогда не видел доброго отца таким сердитым. Никогда.
Удивительно! Так голубые глаза и золотистые волосы - метка Сатаны? "
Мура поглядел на Блэксорна и вспомнил, как он пытался допросить его на
борту корабля и потом, когда этот капитан упал без сознания, он решил
перенести его в свой дом: он ведь командир и должен находиться под
специальным присмотром. Они положили его на одеяла и раздели, скорее всего
просто из любопытства.
- Его стыдные части довольно впечатляющи, а? - сказала мать Муры -
Сейко. - Интересно, какой большой он будет, когда встанет?
- Большой, - ответил он, и все засмеялись: его мать, жена, друзья,
слуги и доктор.
- Я думаю, их жены должны быть очень выносливы, - сказала его жена
Нидзи.
- Вздор, дочка, - сказала его мать. - Любая из наших куртизанок может с
успехом использовать необходимые приспособления. - Она покачала головой в
удивлении. - Я никогда в своей жизни не видела ничего подобного. Правда,
странно, а?
Они вымыли его, но он не пришел в сознание. Доктор думал, что неразумно
окунать его в ванну, пока он не придет в себя.
- Может быть, нам следует помнить, Мура-сан, что мы не знаем, что из
себя представляют варвары, - сказал он с осторожной мудростью. - Поэтому
извини, но мы можем убить его по ошибке. Очевидно, его силы на пределе. Нам
следовало бы проявить терпение.
- Но как быть со вшами в его волосах? - спросил Мура.
- Они там останутся на какое-то время. Я понимаю, они есть у всех
варваров. Извини. Я советую потерпеть.
- Вы не думаете, что нам следует вымыть ему голову? - спросила его
жена. - Мы будем очень осторожны. Я уверена, госпожа присмотрит за нашей
работой. Это поможет варвару и удержит наш дом в чистоте.
- Я согласна. Вы можете вымыть его, - сказала его мать наконец. - Но я,
конечно, хотела бы знать, какой большой он будет, когда встанет.
Сейчас Мура непроизвольно поглядел на Блэксорна. Потом он вспомнил, что
священник говорил им об этих последователях Сатаны и пиратах. "Бог-Отец
защитит нас от этого дьявола, - подумал он. - Если бы я знал, что он так
ужасен, я бы никогда не привел его в мой дом. Нет, - сказал он себе. - Мы
вынуждены обращаться с ним как со специальным гостем, пока Оми-сан не
скажет, что надо наоборот. Но мы были очень мудры, известив немедленно
священника и Оми-сана. Очень мудры. Я староста, я защищаю деревню, и я один
отвечаю за это".
Да. И Оми-сан отвечает за смерть этим уром и нахальство погибшего
человека, и совершенно правильно.
- Не будь глупцом, Тамазаки! Ты рискуешь добрым именем деревни! -
предупреждал он своего друга-рыбака десятки раз. - Умерь свою нетерпимость.
Оми-сан не имеет выбора, кроме как осмеивать христиан. Разве наш дайме не
ненавидит христиан? Что еще может сделать Оми-сан?
- Ничего, я согласен, Мура-сан, пожалуйста, извини меня, - Тамазаки
всегда отвечал, как обычно, - Но буддисты должны быть более терпимы, а?
Разве оба они не дзен-буддисты? (Дзен-буддизм - учение о самодисциплине,
самосовершенствовании, основанное на самоконтроле и медитации, чтобы достичь
просветления. ) Большинство самураев принадлежит к секте дзен-буддистов, как
это и подобает гордым, ищущим смерти воинам.
- Да, буддизм учит терпению. Но сколько можно вам напоминать, что они
самураи, и это Ицу, а не Кюсю, и, даже если бы это было на Кюсю, вы все
равно не правы. Всегда. А?
- Да. Пожалуйста, извини меня, я знаю, что я не прав. Но иногда я
чувствую, что не могу жить и таить стыд в себе, когда Оми-сан так оскорбляет
истинную веру.
- А теперь, Тамазаки, ты мертв, так как сделал собственный выбор,
оскорбив Оми-сана, отказавшись кланяться ему просто потому, что он сказал:
"Этот вонючий священник иностранной религии". Пусть от священника пахнет и
истинная вера - иностранная. Мой бедный друг, эта религия не прокормит твою
семью и не смоет позора с моей деревни.
О, Мадонна, благослови моего старого друга и пошли ему радость на
небесах.
"Ожидай от Оми-сана много горя, - сказал себе Мура. - И если это
недостаточно плохо, то еще приедет дайме". Растущее беспокойство всегда
заполняло его, когда бы он ни думал о своем феодале Касиги Ябу, дайме Изу,
дяде Оми, - жестокость и бесчестие, способ, которым он обманывал все деревни
при выдаче им законной доли их улова рыбы и урожая и доли при помоле. "Когда
придет война, - спрашивал себя Мура, - чью сторону примет Ябу - господина
Ишидо или господина Торанага? Мы в ловушке между двумя гигантами и в
заложниках у обоих".
Северный, Торанага - самый крупный из живущих генералов, хозяин Кванто,
Восьми провинций, самый важный дайме в стране, Главный генерал армий на
востоке; к западу расположены земли Ишидо - он хозяин замка в Осаке,
завоеватель Кореи, защитник наследника, генералиссимус западных армий... А к
северу, в сторону Токайдо, проходит Великий прибрежный путь, который
связывает Эдо, главный город Торанаги, с Осакой, главным городом Ишидо, -
триста миль к западу, куда должны двинуться их легионы. Кто победит в войне?
Неизвестно. Поскольку война охватит опять всю империю, союзы распадутся,
провинции будут воевать друг против друга, пока каждая деревня не станет
воевать с другой, как это уже было. Если не считать последние десять лет. За
последние десять лет, это невероятно, но не было ни одной войны, мир по всей
империи, впервые в истории.
"Мне начинает нравиться мир", - подумал Мура.
Но человек, который добился мира, мертв. Солдат из крестьян, который
стал самураем, потом генералом и потом самым главным генералом и, наконец,
Тайко, абсолютным лордом-протектором Японии, умер год назад, а его
семилетний сын слишком молод, чтобы наследовать верховную власть. Так что
мальчик, как и мы, заложник. У двух гигантов. И война неизбежна... Теперь
даже сам Тайко не сможет защитить любимого сына, его династию, его
наследство или его империю.
Может быть, так и следовало. Тайко покорил земли, добился мира, вынудил
всех дайме в стране пресмыкаться перед ним, как простых крестьян,
перераспределил владения согласно своим желаниям - выдвигая одних помещиков,
свергая других, - и потом умер. Он был гигант среди пигмеев. Но, может быть,
это правильно, что вся его работа и величие должны были умереть вместе с
ним? Разве мужчина не цветок, сорванный ветром, и только горы и море, звезды
и эта земля богов являются реальными и вечными?
Мы все в западне, и это факт, что война начнется скоро и что Ябу один
будет решать, на чьей мы стороне. И другой факт, что деревня всегда будет
деревней, потому что рисовые поля здесь плодородные, море богато рыбой, и
это последний факт.
Мура упорно обращался мыслями к этому варварскому пирату, стоящему
перед ним. "Ты дьявол, посланный на нас как чума, - подумал он, - и ты не
приносишь нам ничего, кроме беды, с того самого времени, как попал сюда.
Почему ты не мог подобрать другую деревню? "
- Капитан-сан хочет женщину? - спросил он дружелюбно. По его
предложению совет деревни дал распоряжения о других варварах, как с точки
зрения вежливости, так и с точки зрения поддержания их занятости до приезда
властей. За это деревня будет потом вознаграждена соответствующими
рассказами о любовных связях с иноземцами, а не деньгами, которые будут
уплачены.
- Женщину? - повторил он, видимо, подразумевая, что если пират стоит на
ногах, то такое же положение должно быть и с его внутренностями, его
Небесное Копье тепло упаковано перед сном и, как бы то ни было, все
приготовления сделаны.
- Нет! - Блэксорн хотел только спать. Но он знал, что этот человек
должен быть на его стороне, он заставил себя улыбнуться, указывая на
распятие.
- Вы христианин? Мура кивнул.
- И я христианин.
- Священник говорит, что нет. Не христианин.
- Я христианин. Не католик. Но я тем не менее христианин.
Но Мура не мог понять. Не было никакого способа объяснить, но Блэксорн
попытался.
- Хотите онна?
- Диме когда придет?
- Диме? Не понимаю.
- Диме, - ах, я имею в виду дайме.
- А, дайме! Ха, дайме! - Мура пожал плечами. - Дайме приедет, когда
приедет. Спите. Сначала помойтесь. Пожалуйста.
- Что?
- Помойтесь. Примите ванну, пожалуйста.
- Я не понимаю.
Мура подошел ближе и брезгливо скривил нос.
- Воняет. Плохо. Как от всех португальцев. Вымойся. У нас чистый дом.
- Я буду мыться, когда захочу, и от меня не пахнет! - Блэксорн
разозлился. - Каждый знает, что ванны опасны. Ты хочешь, чтобы я схватил
простуду? Ты думаешь, я Богом проклятый глупец? Убирайся отсюда и дай мне
поспать!
- Вымойся, - приказал Мура, пораженный гневом варвара - высшим
признаком плохих манер. Это было связано не с запахом от варвара, хотя он и
был, но, по его сведениям, тот не мылся целых три дня, и проститутка
совершенно справедливо откажется лечь с ним, как бы много ей ни заплатили.
"Эти ужасные иноземцы, - подумал он, - удивительные. Как мерзки их привычки!
Ничего. Я отвечаю за тебя. Тебя научат хорошим манерам. Ты будешь мыться в
ванне по-человечески, и матерь божья узнает, чтб она хочет узнать".
- Помойся!
- А теперь убирайся, не то я разорву тебя на куски! - Блэксорн сердито
посмотрел на него, указывая на дверь.
Наступила короткая пауза, и появились еще три японца с тремя женщинами.
Мура коротко объяснил им, в чем дело, потом сказал окончательно Блэксорну:
- Ванна. Пожалуйста.
- Убирайся!
Мура один вошел в комнату. Блэксорн оттолкнул его рукой, не желая
причинить ему боль, только отпихнуть. Внезапно Блэксорн замычал от боли.
Каким-то образом Мура ударил его по локтю ребром руки, и рука Блэксорна
повисла, моментально парализованная. Разозлившись, он попытался атаковать.
Но комната закружилась и он упал плашмя лицом, и тут возникла другая,
колющая, парализующая боль в спине, и он больше уже не мог двигаться. "Боже
мой... "
Он попытался встать, но ноги у него подгибались. Тут Мура спокойно
протянул свой маленький, но твердый, как железо, палец и дотронулся до
нервного центра на шее Блэксорна. Боль была ослепляющая.
- Боже мой...
- Ванну? Пожалуйста?
- Да-да, - выдохнул Блэксорн сквозь агонию, ошеломленный тем, что его
так легко одолел этот маленький человек и он лежит теперь беспомощный, как
ребенок, готовый к тому, что ему перережут горло.
Много лет назад Мура обучился искусству каратэ и дзюдо, так же как
фехтованию шпагой и копьем. Это было, когда он был воином и воевал за
Накамуру, крестьянского генерала, Тайко - задолго до того, как Тайко стал
Тайко, - когда крестьяне могли быть самураями и самураи могли быть
крестьянами, или лодочниками, или даже презренными купцами и снова воинами.
"Странно, - подумал Мура, отсутствующе глядя вниз на упавшего гиганта, - что
почти первым, что сделал Тайко, когда приобрел такую силу, - приказал всем
крестьянам перестать быть воинами и сразу же сдать все оружие. Тайко
запретил им навсегда иметь оружие и установил жесткую кастовую систему,
которая теперь контролировала все в жизни империи: самураи выше всех, ниже
их крестьяне, затем лодочники, затем купцы, за ними актеры, парии и бандиты,
и, наконец, в самом низу - эти, нелюди, те, кто имел дело с мертвыми телами,
обработкой кожи и мертвыми животными, те, кто был также общественными
палачами, клеймовщиками и пыточниками. Конечно, любой варвар был ниже всех в
этой шкале".
- Пожалуйста, извини меня, капитан-сан, - сказал Мура, низко кланяясь,
пристыженный тем, что варвар потерял лицо, упал, стеная, как грудной
ребенок. "Да, я очень сожалею - подумал он, - но это должно было произойти.
Ты провоцировал меня своим бессмысленным, чрезмерным упорством, даже для
варвара. Ты кричал как безумный, вывел из равновесия мою мать, лишил мой дом
покоя, обижал слуг, и моя жена должна была поменять седзи. Мне нельзя было
оставить без внимания твой явный недостаток манер. Или позволить тебе
поступать в моем доме против моих желаний. Это действительно для твоего
собственного добра. Потом, это не так плохо, потому что вы, варвары, не
должны терять лицо. За исключением священников - они совсем другое дело. Они
все ужасно пахнут, но они помазаны Богом-отцом, так что они имеют большое
лицо. Но ты-ты лжец, так же как и пират, лишенный чести. Как удивительно!
Заявить, что он - христианин. К сожалению, это тебе совсем не поможет. Наш
дайме ненавидит истинную веру и варваров и терпит их только потому, что
должен это делать. Но ты не португалец и христианин, следовательно, не
защищен законом, да? Так что хотя ты и мертвый человек - или по крайней мере
изуродованный, - моя обязанность следить, чтобы ты встретил свою судьбу
чистым. Мыться очень хорошо! "
Он помог остальным мужчинам перенести все еще находящегося в
полубессознательном состоянии Блэксорна через весь дом в сад вдоль крытого
перехода, которым он очень гордился, в баню. Женщины шли за ним.
Это стало одним из самых больших событий в его жизни. Он знал в то
время, что ему придется рассказывать и пересказывать эту историю не
доверяющим ему друзьям за баррелями горячего саке (так называется
национальный спиртной напиток Японии), своим приятелям, рыбакам, сельским
жителям, своим детям, которые не сразу поверят ему. Но они в свою очередь
будут потчевать этим рассказом своих детей, и имя Муры, рыбака, будет вечно
жить в деревне Анджиро, расположенной в провинции Изу на юго-восточном
побережье главного острова Хонсю. Все потому, что он, рыбак Мура, имел
счастье быть старостой в первый год после смерти Тайко и, следовательно,
временно отвечать за вождя незнакомых варваров, которые пришли из восточного
моря.
ГЛАВА ВТОРАЯ
- Дайме, Касиги Ябу, хозяин Изу, хочет знать, кто вы, откуда пришли,
как оказались здесь и какие акты пиратства вы совершили, - сказал отец
Себастьян.
- Я продолжаю утверждать, что мы не пираты.
Утро было ясное и теплое, и Блэксорн стоял на коленях перед платформой
на деревенской площади, его голова болела от удара. "Успокойся и заставь
свои мозги работать, - сказал он сам себе. - Сейчас на карту поставлены ваши
жизни. Ты адвокат, и все. Иезуит твой враг, и он единственный имеющийся
переводчик, а ты не можешь узнать, что он говорит, но можешь быть уверен,
что он тебе не поможет... "Собери все свои мозги, - он почти мог слышать,
что говорит старый Альбан Карадок. - Когда море смертоносно и штормы самые
сильные, вот когда нужны твои знания. Вот что удерживает тебя живым и твой
корабль на плаву - если ты кормчий. Собери все свои знания и выжми сок из
каждого дня... "
"Сок сегодняшнего дня - это желчь, - мрачно подумал Блэксорн. - Почему
я так отчетливо слышу голос Альбана? "
- Сначала скажи дайме, что мы враги, что мы в состоянии войны, - сказал
он. - Скажи
╧Ёшъы■ўхэш 