╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
из ловушки, в которую попал".
Завещание начиналось словами: "Долг правителя провинции - обеспечивать
мир и безопасность населения, а не прославлять своих предков или
обеспечивать потомков". Одна из максим гласила: "Помните, что везение и
невезение должны быть оставлены на волю небес и зависят от законов природы.
Они не покупаются молитвами или хитроумными интригами, придуманными людьми
или мнимым святым". Торанага подумал и вместо "людьми или мнимым святым"
написал "людьми, какими бы они ни были".
Обычно он радовался, заставляя себя писать ясно и коротко, но в
последние дни и ночи все его самообладание уходило на то, чтобы играть столь
несвойственную ему роль. То, что это ему так удавалось, обрадовало, но и
напугало: как люди могут быть столь доверчивы? "Слава богам, что это так, -
ответил он сам себе в миллионный раз. - Приняв "поражение", ты дважды
избежал войны. Ты все еще в ловушке, но теперь твое терпение принесло плоды
и у тебя есть новый шанс... Нет, возможно, будет еще один шанс, - поправил
он себя. - Если только все это правда, если эти секреты не подсунул враг,
чтобы совсем тебя запутать".
Боль в груди, слабость и головокружение обрушились на него неожиданно -
пришлось сесть и глубоко дышать, как много лет назад обучили его монахи,
исповедовавшие религию дзен: "Десять глубоких, десять медленных мелких,
погрузите свой разум в пустоту... Там нет прошлого и будущего, тепла и
холода, боли и радости - из ничего в ничто... " Скоро ясность мысли
вернулась к нему. Тогда он встал, подошел к столу и начал писать. Он просил
мать быть посредницей между ним и сводным братом и представить ему
предложения о будущем клана. Первая просьба, с которой он обращался к брату,
- подумать о женитьбе на госпоже Ошибе:
"... Конечно, с моей стороны это неразумно, брат. Многих дайме разъярит
моя "поразительная амбиция". Но такая связь с Вами упрочит мир в государстве
и подтвердит наследование Яэмона - в Вашей лояльности никто не сомневается,
хотя некоторые ошибочно сомневаются в моей. Вы, несомненно, можете взять и
более подходящую жену, но госпоже Ошибе вряд ли удастся найти лучшего мужа.
После того как будут убраны все изменившие Его Императорскому Величеству, я
снова займу свое законное место президента Совета регентов. Тогда я приглашу
Сына Неба и попрошу его потребовать этого брака, если Вы согласитесь нести
такую ношу. Я всей душой чувствую, что такая жертва - единственный путь,
которым мы можем обеспечить продолжение нашей династии и выполнить наш долг
перед Тайко. Это первое. Во-вторых, Вам предлагаются все земли
христиан-изменников Кийямы и Оноши. В настоящее время они вместе с
иностранными священниками замышляют предательскую войну против всех
нехристиан-дайме; война будет поддержана вторжением вооруженных мушкетами
чужеземцев - все так, как они когда-то уже делали против нашего сюзерена
Тайко. Далее, Вам предлагаются все земли других христиан острова Кюсю,
которые встанут на сторону изменника Ишидо в последней битве со мной.
(Известно ли Вам, что этот крестьянин, этот выскочка, был столь дерзок - и
это перестало быть секретом, - что планировал роспуск Совета регентов и
женитьбу на матери наследника? )
И взамен всего этого, брат, мне нужны тайный договор о союзничестве
сейчас, гарантирующий безопасный проход моих армий через горы Синано, и
совместная атака под моим руководством против Ишидо - выбор времени и
способа остается за мной.
Как знак моего доверия я сразу же посылаю моего сына Судару, его жену,
госпожу Дзендзико, и их детей, включая моего единственного внука, к Вам в
Такато... "
- "Это не действия побежденного, - сказал себе Торанага, запечатывая
свиток. - Затаки сразу же поймет это. Да, но теперь капкан поставлен. Дорога
через Синано - мой единственный путь, и брат - мой первый шаг на пути к
равнинам Осаки. Но верно ли, что Затаки нужна Ошиба? Не слишком ли многим я
рискую, полагаясь только на глупую болтовню слуг, которые вечно где-то
слоняются и что-то подслушивают, на шепот в исповедальне и бормотание
отлученного священника? А если Дзеко, эта пиявка, просто солгала ради
каких-то своих выгод... Два меча - вот настоящий ключ, чтобы открыть все ее
секреты. У нее наверняка есть улики против Марико и Анджин-сана. Почему бы
еще Марико пришла ко мне с этой просьбой? Тогда - Марико и чужеземец!
Чужеземец и Бунтаро! Э-э-э, жизнь такая странная вещь... "
Знакомая боль опять подступила к груди. Через несколько минут он
написал письмо для почтового голубя и с трудом потащился вверх по лестнице
на голубятню. В одной из клеток он тщательно выбрал голубя на Такато и
прикрепил ему на ногу маленький цилиндрик с письмом. Голубя он посадил в
открытой клетке наверху - улетит сразу же, как рассветет.
В послании к матери он просил разрешить безопасный проезд Бунтаро,
который везет важное послание ей и его брату. И подписано оно было, как и
само письмо: ╨си-Торанага-нох-Миновара. Этот титул он использовал впервые в
жизни.
- Лети спокойно и уверенно, маленькая птичка, - напутствовал он голубя,
погладив его оброненным пером. - Ты несешь наследство династии на десять
тысяч лет...
Глаза Торанага еще раз опустились на расстилающийся внизу под ним
город. Узенькая полоска света видна была на горизонте с западной стороны.
Внизу, около домов, он мог разобрать крошечные, с булавочный укол факелы,
что окружали корабль чужеземцев.
"Вот еще один ключ", - подумал он и стал снова и снова обдумывать эти
три секрета. Он знал, что ему чего-то не хватает...
- Хотел бы я, чтобы Кири была здесь, - сказал он ночи.
Марико стояла на коленях перед зеркалом из полированного металла.
Наконец она отвела взгляд и посмотрела на нож, который держала в руках.
Лезвие отражало свет масляной лампы.
- Мне бы надо воспользоваться тобой, - сказала она, охваченная горем.
Ее глаза обратились к Мадонне с младенцем в нише, украшенной изумительно
красивой веточкой цветов, и наполнились слезами: "Я знаю, что самоубийство
смертный грех, но что я могу сделать? Как мне жить с таким позором? Лучше
сделать это, пока я еще не предана".
Комната была очень тихая, как и весь их семейный дом, построенный
внутри кольца укреплений и широкого рва с водой вокруг всего замка; здесь
имели право жить только самые любимые и надежные хатамото. Через разбитый у
дома сад с бамбуковым забором бежал маленький ручей, отведенный от одной из
многих окружающих замок речек.
Услышав, что заскрипели, открываясь, передние ворота и слуги сходятся,
приветствуя хозяина, Марико быстро спрятала нож и вытерла слезы. Вот
раздались шаги... она открыла дверь и вежливо поклонилась Бунтаро. Он явно
был в мрачном расположении духа. Торанага, сообщил он ей, опять передумал и
приказал ему выехать немедленно.
- Я еду на рассвете. Хотел пожелать вам спокойного путешествия... - Он
запнулся и взглянул на нее. - Почему вы плачете?
- Прошу извинить меня, господин. Только потому, что я женщина и жизнь
кажется мне такой трудной. И из-за Торанаги-сама.
- Он ненадежный человек. Мне стыдно это говорить. Ужасно, но вот чем он
стал. Мы должны вести воину. Намного лучше начать войну, чем знать, что
единственное, что ждет тебя в будущем, - это увидеть перед собой грязное
лицо Ишидо, смеющегося над моей кармой!
- Да, простите. Я желала бы чем-нибудь помочь. Не хотите ли чаю или
саке?
Бунтаро повернулся и рявкнул на служанку, которая смотрела на них стоя
в дверях:
- Приноси саке! Быстро!
Бунтаро вошел в ее комнату. Марико закрыла дверь. Теперь он стоял у
окна, откуда видны были стопы замка и главная башня за ними.
- Пожалуйста, не беспокойтесь, господин, - сказала она успокаивающе. -
Ванна готова, и я пошлю за вашей любимой наложницей.
Он все смотрел на главную башню замка, стараясь сдержать закипающее
раздражение.
- Торанаге следовало бы отказаться в пользу господина Судару, если он
хочет остаться в живых, - ведь будет драка за положение главы рода. Господин
Судару - его сын и законный наследник, не так ли?
- Да, господин.
- Или он мог бы сделать лучше, так, как предлагал Затаки, - совершить
сеппуку. Тогда вместе с нами сражался бы Затаки со всеми его армиями. С ними
и с мушкетами мы прорвались бы до Киото, - я знаю, что это нам бы удалось. А
если мы и проиграли - все же это лучше, чем сдаваться, как грязные,
трусливые любители чеснока! Наш хозяин потерял все права! Правда ведь? -
налетел он на Марико.
- Пожалуйста, извините меня - я не могу так говорить. Он наш сюзерен.
Бунтаро стоял задумавшись, не в силах отвести взора от главной башни,
словно она излучала гипнотическую силу. На всех этажах светились огни, ярче
всего - на шестом.
- Мой совет его Совету - предложить ему покончить с собой, если он не
захочет - помочь ему. Таких прецедентов достаточно! Многие разделяют мое
мнение, господин Судару - пока еще нет. Может быть, он действует тайно, -
кто его знает, что он на самом деле думает? Когда встретите его жену, когда
вы встретите госпожу Дзендзико, - поговорите с ней, убедите ее. А она убедит
его, - она водит его за нос, правда? Вы ведь подруги, она вас послушается.
Убедите ее.
- По-моему, очень плохо так поступать, господин. Это предательство.
- Я приказываю вам поговорить с ней!
- Я выполню вашу просьбу.
- Да, вы выполните приказ, не так ли? - прорычал он. - Подчинитесь?
Почему вы всегда такая холодная и печальная? А? - Он поднял зеркало и
протянул его Марико. - Посмотрите на себя!
- Пожалуйста, извините меня, если я огорчила вас, господин, - она
говорила ровным голосом, глядя мимо зеркала ему в лицо. - Я не хотела
рассердить вас.
Он какое-то время угрюмо наблюдал за ней, потом положил зеркало на
лакированный столик. - Я не обвиняю вас. Если бы я думал, что я... я бы не
колебался.
Марико как бы со стороны услышала, как она непримиримо бросила ему в
ответ: "Не колебались бы сделать это? Убить меня, господин? Или оставить
меня жить с еще большим позором? "
- Я не обвиняю вас, только его! - проревел Бунтаро.
- Но я обвиняю вас! - крикнула она в ответ. - И вы обвинили меня!
- Придержите язык!
- Вы опозорили меня перед нашим господином! Вы обвинили меня и не
выполнили ваш долг. Вы испугались! Вы трус! Грязный, пропахший чесноком
трус!
Его меч выскользнул из ножен, - она обрадовалась, что наконец-то
осмелилась вывести его из себя. Но меч остался в воздухе. - Я... Я имею
ваше... Вы обещали, клялись своим Богом, в Осаке. Прежде чем мы... пойдем на
смерть... Вы мне обещали, и я... Я настаиваю!
Раздался ее издевательский смех, пронзительный и злобный.
- О да, могущественный господин! Вашей подушкой я стану лишь однажды,
но торжество ваше сухое, горькое - подпорченное!
Обеими руками Бунтаро изо всех сил рубанул мечом по угловому столбу -
лезвие почти перерубило выдержанный брус толщиной в фут. Он потянул меч на
себя, но тот крепко сидел в дереве. В неистовстве Бунтаро что есть мочи
тянул и расшатывал меч... пока не сломал клинок... Выругался в последний
раз, кинул рукоятку через бумажную стенку и как пьяный зашагал к двери. Там
стоял дрожащий от страха слуга, держа поднос с саке. Бунтаро ударом кулака
вышиб поднос из рук слуги - тот мгновенно упал на колени, уперся головой в
пол и замер...
Бунтаро кинулся в разбитую вдребезги дверную раму.
- Подождите!.. Подождите до Осаки! - Слышно было, как он выбежал из
дома.
Некоторое время Марико оставалась неподвижной, как бы в трансе...
Постепенно смертельная бледность исчезла с ее лица, глаза снова обрели
способность ясно видеть все вокруг. Она молча вернулась к зеркалу, минуту
изучала в нем свое отражение - и совершенно спокойно занялась макияжем.
Блэксорн бежал по главной лестнице башни, перескакивая через две
ступеньки, за ним торопились охранники. Он был рад, что у него отобрали
мечи, - послушно отдал их во дворе первым часовым, которые к тому же и
обыскали его, вежливо, но тщательно. Лестница и площадки на ней освещались
факелами. На четвертой площадке он остановился, чуть ли не разрываясь от
сдерживаемого возбуждения, и позвал, обернувшись:
- Марико-сан, как вы, нормально?
- Да, да. Я прекрасно, спасибо, Анджин-сан.
Блэксорн начал взбираться дальше, чувствуя себя легким и сильным, пока
не достиг последней площадки на шестом этаже. Этот этаж, как и все другие,
тщательно охранялся. Сопровождавшие его самураи подошли к тем, что стояли у
последней, обитой железом двери, и поклонились. Им ответили и сделали
Блэксорну знак подождать.
Все в замке, что было сделано из дерева и железа, казалось, нельзя
выполнить лучше. Большие, с тонкими переплетами окна башни могли все же
служить бойницами для лучников, а тяжелые, окованные железом ставни,
снабженные приспособлениями для быстрой установки, - отличной защитой.
Марико обогнула последний поворот на этой лестнице, так хорошо
оборудованной для обороны, и подошла к Блэксорну.
- Вы в порядке?
- О да, благодарю вас, - ответила она, слегка запыхавшись. Но он сразу
заметил: она все еще хранит ту же безмятежность и отстраненность, на которую
он обратил внимание, когда они встретились во дворе, - раньше он как-то не
наблюдал у нее такого состояния. "Ничего, - подумал он уверенно, - это
просто вид крепости так действует, а тут еще Торанага и Бунтаро, да и вообще
пребывание здесь, в Эдо. Я знаю, что сейчас нужно сделать".
С тех пор как он увидел "Эразмус", чувство безграничной радости не
оставляло его. Не ожидал он, никак ив ожидал найти свой корабль таким
прекрасным - ухоженным, чистым, нарядным, надежно охраняемым. "Теперь нет
смысла оставаться в Эдо. - подумал он. - Мне только нужно заглянуть в
трюм... попробовать дно... немножко понырять сбоку до киля... потом
проверить пушки, пороховой склад, снаряжение, заряды, паруса... ". По дороге
в Эдо он все размышлял, из чего сшить паруса: Марико сказала, что брезента в
Японии нет, - придется взять плотный шелк или хлопчатое полотно. "Нужно
купить паруса, - буркнул он тогда, - и все другое, что нужно в запас... В
Нагасаки ехать, как можно скорее".
- Анджин-сан! - Это вернулся один из самураев.
- Хай.
- Досо.
Укрепленная дверь без звука повернулась и открылась. В дальнем конце
квадратной комнаты, на приподнятой площадке, устланной татами, сидел
Торанага - один.
Блэксорн стал на колени и низко поклонился, положив ладони плашмя на
пол.
- Конбанва, Торанага-сама. Икага дес ка?
- Окагесана де дзснки дес. Аната ва?
Торанага казался старше, и бесстрастнее, и намного тоньше, чем раньше.
"Сигата га наи, - сказал про себя Блэксорн. - Карма Торанаги не тронула
"Эразмус" - он собирается быть его спасителем, ей-богу". Отвечая на
стандартные вопросы Торанаги на простом, но с правильным акцентом японском
языке, он использовал упрощенную речь, которую освоил с помощью Алвито.
Торанага похвалил его успехи и стал говорить быстрее. Тогда Блэксорн
вспомнил одну из главных фраз, которую он освоил с помощью Алвито и Марико:
- Пожалуйста, извините меня, господин, - так как мой японский
недостаточно хорош, не могли бы вы говорить медленнее и употреблять простые
слова, - извините, пожалуйста, что причиняю вам такое беспокойство.
- Да, конечно. Хорошо. Скажите мне, как вам понравилось в ╨косе?
Блэксорн отвечал, держась близко к уровню Торанаги, хотя ответы его
были неуверенны, а словарный запас еще очень ограничен. Но вот Торанага
задал очередной вопрос, а он не успел уловить ключевых слов.
- Дозо? Гомен насаи, Торанага-сан, - произнес он извиняющимся тоном. -
Вакаримасен. Я не понимаю.
Торанага повторил сказанное более простыми словами, но Блэксорн опять
не все понял и взглянул на Марико:
- Простите, Марико-сан, что такое "сонхей су беки уми"?
- Мореходное, Анджин-сан.
- Ах, домо. - Блэксорн опять схватил нить разговора: дайме спрашивал,
сможет ли он быстро определить, в достаточно ли хорошем состоянии его
корабль, и сколько именно времени это потребует.
- Да, господин, смогу, конечно, это нетрудно, - всего полдня.
Торанага мгновение подумал, потом приказал сделать это завтра утром и
дать свое заключение в обед, в час козла.
- Вахаримас?
- Хай.
- Тогда вы сможете встретиться и со двоими людьми, - добавил Торанага.
- Простите, господин?
- С вашими вассалами. Я послал за вами, чтобы сказать, что завтра у вас
будут ваши вассалы.
- Ах, простите. Теперь я понял. Самураи, вассалы. Двести человек.
- Да. Спокойной ночи, Анджин-сан. Я увижу вас завтра.
- Прошу меня извинить, господин, могу ли я почтительно спросить у вас о
трех вещах?
- Каких?
- Первое: пожалуйста, не разрешите ли вы мне повидать мою команду? Мы
сэкономим на этом время, не так ли?
Торанага согласился и коротко приказал одному из самураев сопровождать
Блэксорна:
- Возьмите десять человек, отведите туда Анджин-сана и приведите
обратно в замок.
- Да, господин.
- Что еще, Анджин-сан?
- Пожалуйста, можно поговорить наедине? Очень недолго. Прошу простить,
если я позволил себе какую-то бестактность. - Блэксорн пытался не выказывать
беспокойства, когда Торанага осведомился у Марико, о чем пойдет речь. Она
ответила правду: знает только, что Анджин-сан хотел поговорить о чем-то
личном, но она не спросила его, о чем.
- Вы уверены, что мне удобно просить его, Марико-сан? - засомневался
Блэксорн, когда они поднимались по лестнице.
- О да. При условии что вы дождетесь, когда он кончит. Но будьте
уверены, что точно знаете, о чем собираетесь говорить, Анджин-сан. Он... он
не так терпелив, как обычно. - Марико не задала ему никакого вопроса, а он
предпочитал умолчать.
- Очень хорошо, - позволил Торанага, - пожалуйста, подождите снаружи,
Марико-сан. - Она поклонилась и вышла. - Да?
- Простите, но я слышал, что господин Харима в Нагасаки теперь наш
враг.
Торанага был поражен: даже он услышал, что Харима открыто заявил о
переходе на сторону Ишидо, только когда сам попал в Эдо.
- Где вы получили такую информацию?
- Простите?
Торанага повторил вопрос медленнее.
- А! Понятно. Слышал о господине Хариме в Хаконе, Дзеко-сан нам
сказала. Дзеко-сан слышала в Мисиме.
- Эта женщина хорошо информирована. Может быть, даже слишком хорошо.
- Простите, господин?
- Ничего. Продолжайте. Tax что о господине Хариме?
- Господин, могу я со всем почтением сказать вам: мой корабль намного
лучше вооружен, чем Черный Корабль, не так ли? Если я быстро захвачу Черный
Корабль, священники будут очень недовольны, так как христиане здесь другими
способами денег не получают - и в других местах денег для португальцев не
будет. В прошлом году здесь не было Черного Корабля и денег тоже, не так ли?
Если сейчас быстро захватить Черный Корабль, причем очень быстро захватить,
и на следующий год тоже, - все священники очень испугаются. Это правда,
господин. Подумайте - священникам придется подчиниться, если перед ними
возникнет такая опасность. Священники уступят Торанаге-сама? - Блэксорн сжал
руку в кулак, подчерки