╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
олию.
Седой самурай лет шестидесяти, который стоял впереди всех гостей,
выразил свое мнение:
- Христиане не владеют монополией, господин генерал. Мы просим
отцов-христиан, фактически мы настаиваем, чтобы они были переводчиками и
торговцами, - ведь только они могут говорить с обеими сторонами и пользуются
доверием у тех и других. Этот обычай завел господин Города и продолжил
господин Тайко.
- Конечно, господин Кийяма, я не имел в виду обидеть тех дайме или
самураев, которые стали христианами. Я говорил только о монополии
священников-христиан, - отвечал Ишидо. - Для нас было бы лучше, если бы наши
люди, а не иностранные священники - какие бы то ни было - контролировали
нашу торговлю с Китаем.
- Но ведь ни разу не было случаев обмана, господин генерал, - возразил
Кийяма. - Цены правильные, торговля идет легко и выгодно, отцы-священники
своих людей контролируют. Без южных варваров не было бы ни шелка, ни
торговли с Китаем. Если бы не святые отцы, мы имели бы много осложнений -
очень много осложнений. Прошу простить, что упоминаю об этом.
- Ах, господин Кийяма, - пропела госпожа Ошиба, - я уверена, господин
Ишидо польщен тем, что вы его поправили, не так ли, господин генерал? Что
значил бы Совет регентов без советов господина Кийямы?
- Безусловно, - согласился Ишидо. Кийяма с усилием поклонился, хотя
он-то не был обижен. Ошиба взглянула на юношу и взмахнула веером:
- А что вы скажете, Сарудзи-сан? Стали бы вы учить чужеземный язык?
Юноша вспыхнул под ее ослепляющим взглядом. Хрупкий, красивый, он очень
старался выглядеть мужественнее, чем был в свои неполные пятнадцать лет.
- О, я надеюсь, мне не придется этим заниматься, Ошиба-сама... Но, если
мне прикажут, - я попробую. Буду очень стараться.
Всех тронула его непосредственность. Марико гордо сказала по-японски:
- Анджин-сан, это мой сын, Сарудзи.
Блэксорн сосредоточенно слушал всю предыдущую беседу, но большая часть
ее оставалась для него непонятна - быстрая разговорная речь сильно
отличалась от литературной. Но он уловил имя - Кийяма - и тревога покинула
его. Он поклонился Сарудзи, и тот церемонно ответил на его поклон.
- Прекрасный молодой человек. Хорошо иметь такого сына, Марико-сан.
Он украдкой посмотрел на правую руку юноши, заметно искривленную, и тут
же вспомнил: Марико однажды рассказывала ему о своих родах, очень долгих и
трудных. "Бедняга, - подумал он, - как же он сможет пользоваться мечом? " Он
вовремя отвел глаза, никто не заметил этого его взгляда - кроме самого
Сарудзи. На лице юноши отразились смущение и боль.
- Хорошо иметь такого сына, Марико-сама, но ведь это совершенно
невозможно, чтобы у вас был такой взрослый сын, - сами вы так молоды.
Ошиба тут же задала вопрос:
- Вы всегда так галантны, Анджин-сан?
- Простите?
- Ах, всегда вы так любезны? Комплименты! Понимаете меня?
- Нет, простите, пожалуйста, не понял. - Голова у Блэксорна уже
раскалывалась от постоянного напряжения. Тем не менее, когда Марико
объяснила, о чем речь, он ответил с шутливой торжественностью:
- Ах, прошу прощения, Марико-сан. Если Сарудзи действительно ваш сын,
пожалуйста, скажите госпоже Ошибе: я не знал, что дамы здесь выходят замуж в
десять лет.
Она перевела, питом добавила что-то, что всех рассмешило.
- Что вы сказали?
- Ах! - Марико заметила, что Кийяма зло смотрит на Блэксорна. - Прошу
прощения, господин Кийяма, могу я представить вам Анджин-сана?
Кийяма вежливо ответил на очень почтительный поклон Блэксорна.
- Я слышал, что вы христианин...
- Ах, извините, господин Кийяма, - ответил тот по-японски. - Да. Я тоже
христианин, но другой секты.
- Вашу секту не любят в моей провинции. И в Нагасаки, и на Кюсю, да,
думаю, ни в одной из провинции, где дайме - христиане.
Марико с усилием удержала на лице улыбку, - дома она много размышляла,
пытаясь определить, сам ли Кийяма нанял убийц Амиды и организовал нападение
прошлой ночью. А теперь в переводе она постаралась смягчить грубость Кийямы.
Все внимательно слушали разговор.
- Я не священник, господин. - Блэксорн обратился непосредственно к
Кийяме. - Если и окажусь в ваших краях, то только по торговым делам. Никаких
разговоров о религии или проповедей своего учения. Почтительно прошу только
разрешения торговать.
- Я не хочу, чтобы вы торговали! Не желаю, чтобы вы появлялись в моих
землях! Вам запрещено появляться в моих землях под страхом смерти! Вы
понимаете?
-- Да, понимаю. Очень сожалею.
Кийяма надменно повернулся к Ишидо.
- Нам следовало бы полностью запретить эту секту и этих чужеземцев во
всей империи. Я предложу это на следующей встрече Совета. А пока открыто
заявляю: господину Торанаге дали плохой совет - сделать иностранца, тем
более такого человека, самураем. Очень опасный прецедент!
- Ну, это не так уж важно! Ошибки нынешнего правителя Кванто очень
скоро будут исправлены.
- Людям свойственно делать ошибки, господин генерал. - Кийяма стоял на
своем. - Только Господь Бог все видит и все может. Единственная настоящая
ошибка господина Торанаги - что он поставил свои интересы выше интересов
наследника.
- Да, - согласился Ишидо.
- Прошу меня извинить, - вмешалась Марико, - но это неправда. Сожалею,
но вы оба ошибаетесь в моем господине. Кийяма очень вежливо повернулся к
ней.
- Вы заняли совершенно правильную позицию, Марико-сан. Но, пожалуйста,
давайте не будем обсуждать это сегодня вечером. Да, господин генерал, а где
сейчас господин Торанага? Каковы последние вести?
- Вчера с почтовым голубем пришло уведомление, что он в Мисиме. Теперь
я жду ежедневных сообщений о его передвижении.
- Что ж, значит, через два дня он пересечет границы своей провинции, -
подытожил Кийяма.
- Да, господин Икава Джикья готов приветствовать его в соответствии с
его положением.
- Будем надеяться, - Кийяма улыбнулся Ошибе, - он очень благосклонно
относился к ней. - В этот день, госпожа, в честь такого случая, можно ли
попросить вас о позволении регентам приветствовать наследника?
- Наследник почтет это за честь, господин, - ответила она, к всеобщему
одобрению. - А потом не соблаговолите ли вы и все здесь присутствующие быть
его гостями на состязании поэтов? А регенты - стать судьями?
Все бурно зааплодировали.
- Благодарю вас, но не предпочтительнее ли, чтобы роль судей выполнили
вы и принц Огаки с кем-нибудь из дам?
- Очень хорошо, если вы так пожелаете.
- Тогда, госпожа, какую же выбрать тему? И первую строку стихотворения?
Поэтический дар Кийямы славился не менее, чем его искусное владение мечом и
отвага в боях.
- Пожалуйста, Марико-сан, может быть, вы ответите господину Кийяме? -
Все опять восхитились находчивостью Ошибы, - она была посредственной
поэтессой, тогда как Марико - искусной, что известно всем.
Марико это обращение польстило. Она задумалась на минуту.
- Тема - о сегодняшнем вечере, госпожа Ошиба, и первая строка - "На
ветке без листьев... "
Ошиба и остальные похвалили ее выбор. Кийяма подобрел:
- Превосходно, но мы будем очень стараться выиграть у вас, Марико-сан.
- Надеюсь, вы простите меня, господин, но я не стала бы участвовать в
состязании.
- Конечно, вы должны участвовать! - Кийяма не принял ее слов всерьез, -
Вы одна из лучших поэтесс в государстве. Без вас совсем не то.
- Прошу меня извинить, господин, но, к сожалению, меня здесь не будет.
-- Не понимаю.
Ошиба спросила:
- Что это значит, Марико-сан?
- О, пожалуйста, извините меня, госпожа, завтра я покидаю Осаку -
вместе с госпожой Киритсубо и госпожой Сазуко.
Улыбка Ишидо исчезла.
- И куда же вы направляетесь?
- Встретить своего сюзерена, господин.
- Господин Торанага будет здесь через несколько дней, разве не так?
- Госпожа Сазуко уже несколько месяцев не видела своего мужа, а
господин Торанага еще не имел удовольствия видеть своего последнего сына.
Конечно, госпожа Киритсубо будет сопровождать нас. Господин очень давно не
видел и хозяйку своих дам.
- Господин Торанага будет здесь так скоро, что вам нет надобности
встречать его.
- Но я думаю, что это необходимо, господин генерал.
Ишидо решительно сказал:
- Вы только что прибыли, и мы соскучились по вашему обществу,
Марико-сан. Особенно госпожа Ошиба. Я согласен с господином Кийямой, -
конечно, вы должны участвовать в соревновании.
- Простите, но меня здесь не будет.
- Очевидно, вы устали, госпожа. Вы только что прибыли. Конечно, сейчас
неподходящее время обсуждать такие личные вопросы. - Ишидо повернулся к
Ошибе. - Может быть, госпожа Ошиба, вам следует поприветствовать остальных
гостей?
- Да, да, конечно! - вспыхнула Ошиба.
Сразу же послушно образовалась очередь, начался выжидательный гул, но
сразу наступила тишина, когда раздался голос Марико:
- Благодарю вас, господин генерал. Я согласна, но это не личное дело и
здесь нечего обсуждать. Завтра я уезжаю, чтобы засвидетельствовать свое
почтение моему сюзерену, с его дамами.
Ишидо холодно произнес:
- Вы здесь, госпожа, по личному приглашению Сына Неба, а также и
регентов. Пожалуйста, потерпите. Ваш господин тоже будет здесь, и очень
скоро.
- Согласна, господин. Но Его Императорское Величество приглашает только
через двадцать два дня. В приглашении нет приказа мне или кому-то еще
оставаться в Осаке до этого срока. Или есть?
- Вы забываете о своих манерах, госпожа Тода.
- Прошу меня извинить, я меньше всего этого хотела. Простите, я приношу
свои извинения. - Марико повернулась к Огаки, придворному. - Господин,
приглашение Возвышенного требует, чтобы я оставалась здесь до его приезда?
Улыбка Огаки была безукоризненно отрепетирована:
- Приглашение на двадцать второй день этого месяца, госпожа. Оно
требует вашего присутствия в этот день.
- Благодарю вас, господин, - Марико поклонилась и снова повернулась
лицом к возвышению. - Оно требует моего присутствия в это время, господин
генерал, но не ранее. Так что завтра я выезжаю.
- Пожалуйста, будьте терпеливы, госпожа. Регенты рады вашему приезду,
здесь нужно провести много всяких приготовлений, потребуется ваша помощь до
приезда Возвышенного. Сейчас госпожа Оши...
- Простите, господин, но приказы моего сюзерена для меня важнее. Я
должна выехать завтра.
- Вы не поедете завтра, и вас просят... нет, обращаются к вам с
просьбой принять участие в соревнованиях у госпожи Ошибы. Сейчас госпожа...
- Тогда я, значит, здесь в заключении - против моей воли? Ошиба
сказала:
- Марико-сан, давайте пока отложим этот вопрос, прошу вас.
- Простите, Ошиба-сан, но я простой человек. Я открыто заявила, что у
меня есть приказы моего сюзерена. Если я не могу их выполнить, я должна
знать почему. Господин генерал, я заключена здесь до двадцать второго дня?
Если так, то по чьему приказу?
- Вы здесь почетный гость, - осторожно сказал Ишидо, желая ее
успокоить. - Я повторяю, госпожа, ваш господин скоро будет здесь.
Марико чувствовала его власть, но пыталась сопротивляться.
- Простите, но я еще раз хочу смиренно задать вопрос: я здесь, в Осаке,
в заключении на следующие восемнадцать дней и если, да то по чьему приказу?
Ишидо не спускал с нее глаз.
- Нет, вы не в заключении.
- Благодарю вас, господин. Прошу простить, что я говорила так
откровенно, - Между тем многие дамы стали открыто шептаться: всех их держат
здесь против воли, и если Марико-сан может уехать, то и они тоже... Можно
выехать прямо завтра - о, как замечательно!..
Шепот был перекрыт голосом Ишидо:
- Что ж, госпожа Тода, коли вы выбрали такой бесцеремонный тон, я
чувствую, что мой долг - простить регентов о формальном отказе, на случай
если другие разделят ваше непонимание сути вопроса. - Он грустно улыбнулся в
мертвой тишине, - До этого времени вам придется оставаться здесь, чтобы быть
готовой ответить на их вопросы и выслушать их решение.
Марико заявила:
- Я была бы польщена, господин, но мой долг - это в первую очередь долг
перед моим сюзереном.
- Конечно. Но это займет всего несколько дней.
- Простите, господин, но мой долг перед моим сюзереном требует моего
отсутствия на несколько ближайших дней.
- Вам нужно запастись терпением, госпожа. Это займет немного времени,
так что дело закончено. Сейчас господин Ки...
- Простите, я не могу отложить свой отъезд.
Ишидо повысил голос:
- Вы отказываетесь подчиниться Совету регентов?
- Нет, господин, - гордо отвечала Марико. - Нет, - если они не требуют
нарушения моего долга перед сюзереном, а это высший долг самурая!
- Вы останетесь здесь и будете ждать, пока состоится встреча с
регентами.
- Простите, мне приказано моим сюзереном сопровождать его дам на
встречу с ним. И без промедления. - Марико вынула из рукава свиток и
церемонно протянула его Ишидо.
Он надорвал его, развернул, посмотрел.
- Все равно - вы должны ждать разрешения регентов. Марико с надеждой
подняла взор на госпожу Ошибу, - но встретила только мрачное неодобрение,
обернулась к Кийяме, - но он хранил невозмутимое молчание.
- Пожалуйста, извините меня, господин генерал, но сейчас нет войны. Мой
господин подчиняется регентам, так что в течение следующих восемнадцати
дней...
- Этот вопрос закрыт!
- Этот вопрос будет закрыт, если вы, господин генерал, проявите
вежливость и дадите мне закончить! Я не какая-нибудь крестьянка, чтобы
попирать мои права. Я Тода Марихо-нох-Бунтаро-нох-Хиро-Мацу, дочь господина
Акечи Дзинсаи; и я заявляю, что никогда не буду пленницей, заложницей или
содержаться в неволе. Следующие восемнадцать дней и до того самого дня,
назначенного Возвышенным, я свободна ходить куда пожелаю - как и все
остальные.
- Наш господин, Тайко, был когда-то крестьянином. Многие самураи -
крестьяне, были крестьянами. Каждый дайме был когда-то в прошлом
крестьянином. Даже первый Такасима, Все когда-то были крестьянами. Слушайте
внимательно: вы будете ждать, сколько потребуется регентам.
- Нет! Простите меня, мой первый долг - послушание моему сюзерену!
Взбешенный Ишидо двинулся к ней.
Хотя Блэксорн почти ничего не понял из их разговора, его правая рука
незаметно скользнула в левый рукав, чтобы достать спрятанный там метательный
нож.
Ишидо наступал на нее:
- Вы будете...
В этот момент началось какое-то шевеление у дверей. Заплаканная
служанка пробилась через толчею и подбежала к Ошибе.
- Пожалуйста, простите меня, госпожа, - захныкала она, - но
╨доко-сан... она просила вас... она... Вы должны поторопиться, наследник уже
там...
Обеспокоенная Ошиба оглянулась на Марико и Ишидо, скользнула по лицам
гостей, обращенным к ней, сделала им полупоклон и заторопилась к выходу.
- Я поговорю с вами позднее, Марико-сан, - бросил Ишидо и последовал за
Ошибой; его шаги тяжело отдавались на татами. При его приближении шепот
стихал - и тут же начинался снова. Колокола прозвонили наступление
следующего часа.
Блэксорн приблизился к Марико:
- Марико-сан, что случилось?
Она продолжала не дыша смотреть на возвышение. Кийяма снял сведенную
судорогой руку с рукоятки меча.
- Марико-сан!
- Да, господин?
- Могу я предложить вам вернуться домой? Не разрешите ли вы мне
побеседовать с вами позднее - скажем, в час свиньи?
- Да, да, конечно, пожалуйста. Извините меня, но я должна была... - Она
замолчала.
- Сегодня плохой день, Марико-сан. Может быть. Бог заберет вас в свои
владения. - Кийяма повернулся к ней спиной и властно произнес на весь зал: -
Я предлагаю всем разойтись по домам и ждать... ждать и молиться, чтобы
Бесконечность могла взять госпожу ╨дока-сан быстро и легко и с почестями
проводить ее в свой мир, если пришло ее время. - Он глянул на Сарудзи,
который все еще был ошеломлен. - Вы пойдете со мной! - И вышел.
Сарудзи направился за ним, ему не хотелось оставлять мать, но он
подчинился приказу, смущенный оказанным ему вниманием.
Марико простилась с гостями общим полупоклоном и двинулась в сторону
выхода. Кири облизывала пересохшие губы, госпожа Сазуко, дрожащая от испуга,
стояла рядом. Кири взяла госпожу Сазуко за руку и обе женщины последовали за
Марико. Ябу вышел с Блэксорном раньше, теперь они сопровождали дам, вдруг
осознав, что из всех присутствующих они единственные самураи, носящие форму
Торанаги. Снаружи их ждали серые.
- Чего ради вы вдруг заупрямились? Глупо ведь... - налетел на нее Ябу.
- Простите, - Марико прятала настоящую причину. Ей хотелось, чтобы Ябу
оставил ее в покое, - она была взбешена его грубостью. - Так получилось,
господин. В какой-то момент это было празднование дня рождения, а потом... Я
не знаю. Пожалуйста, извините меня, Ябу-сама. Пожалуйста, извините меня,
Анджин-сан.
Блэксорн попытался что-то говорить, но Ябу сразу перестал обращать на
него внимание и он прислонился к раме окна; он был зол, голова болезненно
пульсировала от напряженных усилий понять, о чем идет речь.
- Простите, Ябу-сан! - Боже, как надоедливы эти мужчины, все им нужно
объяснять, со всеми подробностями... Они не видят даже собственных ресниц...
- Вы подняли бурю, которая погубит всех нас! Глупо!
- А справедливо то, что мы заперты?! Господин Торанага отдал мне
приказ...
- Эти приказы бессмысленны. Его головой, видно, завладели дьяволы! Вам
следует извиниться и взять свои слова обратно. Теперь охрана будет плотнее -
комар не пролетит! Ишидо, конечно, отменит наши разрешения на выход, и вы
все погубили, - Он посмотрел на Блэксорна. - Что нам теперь делать?
- Простите?
Они втроем находились в главной приемной комнате дома Марико,
располагавшегося во внутреннем кольце укреплений. Серые - их было даже
больше, чем обычно, - проводили их сюда, а теперь расположились за воротами.
Кири и госпожа Сазуко отправились в свои апартаменты под такой же "почетной"
охраной, и Марико обещала им, что посетит их после встречи с Кийямой.
- Но охрана вас не выпустит, Марико-сан, - пролепетала напуганная
Сазуко.
- Не беспокойтесь, ничего не изменилось. В пределах замка мы можем
передвигаться свободно, хотя и с охраной.
- Они остановят вас! О, зачем вы...
- Марико-сан права, дитя мое. - На Кири все это не подействовало. Не
беспокойтесь. Мы скоро увидимся, Марико-сан. - И Кири отправилась в свое
крыло замка, коричневые закрыли за ней ворота. Марико перевела дыхание и
пошла к себе, сопровождаемая Ябу и Блэксорном. Ей вспомнилось, как она
стояла одна против Ишидо и заметила, что правая рука Блэксорна нащупывает
метательный нож, - это придало ей новых сил. "Да, Анджин-сан, - подумала
она, - вы единственный, на кого я могу положиться".
Она перевела взгляд на Ябу, который сидел напротив нее со скрещенными
ногами и ухмылялся, обнажая зубы. То, что Ябу при всех встал на ее сторону и
вышел вместе с нею, приятно ее удивило. Благодарная ему за поддержку и
стесняясь того, что так вышла из себя, она отбросила свое обычное
высокомерие и резкость и решила потешить его гордыню:
- Пожалуйста, извините меня