╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
кава три свитка. - Да
- вам, Кири-сан: одно от нашего господина, одно от господина Хиро-Мацу. Это
для вас, Сазуко, от вашего господина, но он просил меня сказать вам, как он
скучает и как хочет увидеть своего последнего сына. Он заставил меня выучить
это и повторить вам три раза. Он очень скучает без вас и так хочет видеть
своего самого младшего сына. Ему очень не хватает вас...
По щекам девушки побежали слезы, она пробормотала извинения и выбежала
из комнаты, зажав свиток в руке.
- Бедное дитя! Ей здесь очень трудно. - Кири не стала распечатывать
свой свиток. - Вы знаете о том, что будет присутствовать Его Императорское
Величество?
- Да. - Марико тоже была мрачна. - Гонец от господина Торанаги
встретился со мной неделю назад. В послании нет никаких подробностей и
назван день прибытия сюда. Вы слышали от господина Торанаги?
- Не совсем, не лично от него - я не имела от него вестей уже месяц.
Как он? На самом деле?
- Уверен в себе, - Она отпила немного саке. - Ох, можно я налью вам?
- Благодарю вас.
- Девятнадцать дней не много, правда, Кири-сан?
- Времени достаточно, чтобы съездить в Эдо и вернуться обратно - если
поторопиться; достаточно, чтобы прожить целую жизнь; если хотите - более чем
достаточно, чтобы выиграть битву или потерять империю, - хватит времени для
миллиона вещей, но мало, чтобы съесть все редкие блюда или выпить все
саке... - Кири слабо улыбнулась. - Я, конечно, не собираюсь следующие
двадцать дней сидеть на диете. Я... - она спохватилась. - Ох, пожалуйста,
извините меня - вы слушаете мою болтовню, а ведь вы даже не переоделись и не
помылись. У нас еще будет масса времени поговорить.
- О, пожалуйста, не обращайте на меня внимание. Я не устала.
- Но вы не могли не устать. Вы остановитесь у себя дома?
- Да. То есть где мне разрешит пропуск генерала Ишидо, - Марико горько
улыбнулась. - Его приветствие было очень цветисто!
Кири сердито посмотрела на нее.
- Сомневаюсь, чтобы он хоть кого-нибудь встретил с радостью, даже в
аду.
- О? Простите, а что теперь?
- Ничего нового. Я знаю, что он приказал убить и пытать господина
Судзияму, хотя у меня и нет доказательств. На прошлой неделе наложницы
господина Ода со своими детьми пытались выбраться под видом дворников.
Часовые застрелили их - "по ошибке".
- Как ужасно!
- Конечно, масса извинений! Ишидо говорит, что безопасность важнее
всего. Была инсценирована попытка убить наследника - это его оправдание.
- Ну а почему дамы не уезжают открыто?
- Совет приказал женам и семьям ждать мужей, которые должны приехать на
церемонию. Великий господин генерал чувствует "ответственность за их
безопасность и относится к ней слишком серьезно, чтобы позволить им
заблудиться". Замок заперт плотнее, чем старая устрица.
- За пределами замка то же самое, Кири-сан. На Токкайдо намного больше
застав, чем раньше, в пределах пятидесяти ри свирепствует служба
безопасности Ишидо. Повсюду патрули.
- Все им запуганы кроме нас и нескольких наших самураев, а мы боимся
его не больше, чем прыща на спине дракона.
- Даже наши доктора?
- Они тоже. Да, они все еще советуют нам не выезжать, даже если будет
разрешение, а мы его никогда не дождемся.
- Госпожа Сазуко здорова, ребенок здоров, Кири-сан?
- Да, вы могли видеть это сами. И я тоже. - Кири вздохнула. Снова стало
заметно, как она напряжена, и Марико отметила, что в волосах у нее
прибавилось седины. - Ничего не изменилось с тех пор, как я написала
господину Торанаге в Анджиро. Мы заложники, и мы останемся заложниками
вместе со всеми - до Дня. Потом все решится.
- Теперь, когда прибывает Его Императорское Величество... наступает
решительный момент.
- Видимо так. Отдохните, Марико-сан, но приходите поужинать с нами.
Тогда и поговорим. О, кстати, еще новость для вас. Известный вам чужеземный
хатамото - благослови его Господь за спасение нашего господина, - как мы
слышали, благополучно приплыл в гавань вместе с Касиги Ябу-саном.
- О! Я так беспокоилась за них! Они отплыли за день до моего отъезда.
Мы тоже попали около Нагой в тайфун, но не очень сильный. Я боялась плыть по
морю... О, теперь хорошо...
- Здесь было все терпимо - кроме пожаров. Много тысяч домов сгорело, а
погибли всего две тысячи человек. Мы сегодня слышали, что основная тяжесть
тайфуна пришлась на Кюсю, на Восточное побережье, и часть - на Сикоку. Там
погибли десять тысяч. А полных сведений о всяких ущербах еще нет.
- А урожай? - быстро спросила Марико.
- Здесь очень много риса полегло - целые поля. Крестьяне надеются, что
рис выправится, но кто знает? Если в этом сезоне Кванто не пострадает, их
рис прокормит всю империю и этот год и следующий.
- Лучше бы такой урожай контролировал Торанага, а не Ишидо.
- Это так. Но, простите, девятнадцать дней мало, чтобы собрать урожай,
даже если весь мир будет молиться об этом. Кири предположила:
- Если их корабль отплыл за день до вашего отъезда, вы, наверное,
торопились.
- Я подумала, что лучше не прохлаждаться, Кири-сан. Мне не нравится
путешествовать таким образом.
- А Бунтаро-сан? У него все хорошо?
- Да. Он сейчас в Мисиме и на границе по заданию господина Торанага. Я
повидала его, когда сюда приехала. Вы не знаете, где остановился Касиги
Ябу-сама? У меня для него письмо.
- В домике для гостей. Я узнаю, в каком, и сразу же извещу вас. - Кири
выпила еще вина. - Благодарю вас, Марико-сан. Я слышала, Анджин-сан все еще
на галере.
- Он очень интересный человек, Кири-сан. Он стал более чем просто
полезен нашему господину.
- Я слышала об этом. Я хотела бы послушать обо всем - о нем, о
землетрясении, обо всех ваших новостях... Ах да, завтра вечером официальный
прием в честь дня рождения госпожи Ошибы устраивает господин Ишидо. Конечно,
вас пригласят. Я слышала, что собираются пригласить и Анджин-сана. Госпожа
Ошиба любопытствует, как он выглядит. Вы помните, наследник один раз с ним
встречался. Вы тогда тоже в первый раз его увидели?
- Да. Бедняга, так его будут показывать, как пойманного кита?
- Именно. - И Кири невозмутимо добавила: - Вместе со всеми нами. Мы все
пленники, Марико-сан, нравится вам это или нет.
Урага изо всех сил торопился вниз по переулку в сторону моря. Ночь была
темная, небо - звездное и ясное, воздух свеж. На нем была свободная
оранжевая одежда буддийского священника, неизменная шляпа и дешевые
соломенные сандалии. Позади него располагались склады и высокое, почти
европейского типа здание миссии иезуитов. Он завернул за угол и удвоил
скорость. Группа серых, несущих факелы, патрулировала берег. Он вежливо
замедлил шаг, приближаясь к ним, хотя и сохраняя обычный для священников
высокомерный вид. Но самураи не обратили на него внимания.
Он уверенно шел по берегу мимо вытащенных из воды рыбачьих лодок.
Легкий ветерок доносил густые запахи с моря и с берега, отлив был в самом
разгаре. По берегу и в зоне отлива разбрелись ночные рыбаки, - при свете
факелов они, словно светлячки, охотились на рыбу с острогами. В двухстах
шагах выше - верфи, пристани, обросшие ракушками. У одной стояло
прикрепленное канатами судно с европейскими обводами и китайскими парусами,
над ним развевались флаги Португалии и компании иезуитов; у сходен с
факелами толпились серые. Урага переменил направление, чтобы обойти корабль,
направился обратно в город, удалился на несколько кварталов, пересек
Девятнадцатую улицу, повернул в извилистый переулок и снова вышел на дорогу,
ведущую к пристани.
- Эй, ты! Стой! - послышался приказ из темноты. Урага остановился,
внезапно испугавшись. Серые вышли на свет и окружили его:
- Куда направляешься, священник?
- В Восточную часть города, - запинаясь, объяснил Урага, у него вдруг
пересохло во рту. - К нашим ничиренским святыням.
-- А, ты ничиренин, да?
Какой-то самурай грубо заявил:
- Я не из этих. Я дзен-буддист, как и господин генерал.
- Дзен... ах да, дзен лучше всего, - откликнулся другой. - Хотел бы я
хоть что-нибудь понимать в этом. Слишком трудно для моей старой головы...
- Он немного потлив для священника. Почему так потеешь?
- Вы имеете в виду, что священники не потеют?
Они посмеялись, кто-то поднес факел к нему поближе.
- А с чего бы им потеть? - ударился в рассуждения грубый самурай. - Они
только и делают, что спят весь день и развлекаются всю ночь: с монашками,
детьми, собаками, сами с собой - со всем, что они могут получить, и все
время набивают брюхо едой, хотя ее и не зарабатывают. Священники - паразиты,
все равно что блохи.
- Эй, оставьте его!
-- Сними шляпу, священник!
Урага окаменел:
-- Почему? И чем вам плох человек, который служит Будде? Будда не
сделал вам ничего дурного.
Самурай воинственно вышел вперед:
- Я сказал - сними шляпу!
Урага повиновался. Его голова была свежевыбрита, как это делают
священники, и он благословил ками, или духа, или озарение Будды, которые
побудили его принять дополнительные меры предосторожности, на случай, если
его остановят за нарушение комендантского часа. Всем самураям Анджин-сана
еще начальством пристани было приказано оставаться на судне - по
распоряжению свыше.
- У вас нет никакой причины вести себя так грубо, - заявил он с не
осознанной им самим властностью иезуитов. - Служение Будде - почетно, и
становиться священником - обязанность каждого самурая в конце жизни. Или вы
не знакомы с Бусидо? Где ваше воспитание?
- Что? Вы самурай?
- Конечно, я самурай. Как бы иначе я осмелился говорить с самураем о
плохих манерах? - Урага надел шляпу. - Лучше бы вы патрулировали, чем
приставать и обижать невинных священников! - И он заносчиво, с высокомерным
видом удалился, хотя у него и дрожали колени.
Самураи некоторое время смотрели ему вслед, потом один сплюнул:
- Священники! Тоже мне - самураи!
- Он прав, - угрюмо произнес старший. - Где ваши манеры?
- Я виноват. Прошу извинить.
Урага шел, очень довольный собой. Ближе к галере он опять стал
осторожничать и даже прятался в тени здания. Потом, решившись, выступил на
освещенную площадку.
- Добрый вечер, - вежливо приветствовал он серых, которые слонялись у
сходен, потом добавил религиозное благословение: - Наму Амида Бутсу. Именем
Будды Амида.
- Спасибо. Наму Амида Бутсу. - Серые пропустили его беспрепятственно.
Им было приказано пропускать на берег всех чужеземцев и самураев, кроме Ябу
и его телохранителей. О буддийском священнике, который плыл на этом корабле,
указаний не было.
Сразу ощутив сильную усталость, Урага поднялся на главную палубу.
- Урага-сан! - тихонько окликнул его Блэксорн с юта. - Идите сюда.
Урага прищурился, привыкая к темноте. Он увидел Блэксорна и,
почувствовав запах немытого тела, отдающий латунью, догадался, что вторая
тень принадлежит другому чужеземцу, с непроизносимой фамилией, который также
знал португальский язык. Он почти забыл этот чужеземный запах, который был
частью его жизни. Анджин-сан - единственный из встреченных им чужеземцев,
который не вонял, - это сыграло свою роль в решении служить у него.
- Ах, Анджин-сан! - прошептал он и пробрался к нему, коротко
поздоровавшись с десятью самураями, охранявшими палубу.
Он подождал внизу лестницы, пока Блэксорн сделал знак, приглашая его
подняться на ют.
- Все прошло очень...
- Подождите, - тихонько предупредил его Блэксорн и показал на берег. -
Смотрите туда. Дальше, около склада. Видите его? Нет, немного севернее, вон
там, теперь видите? - Тень слегка сдвинулась, потом опять исчезла во тьме.
- Кто это был?
- Я следил за вами с того момента, как вы появились на дороге. Он
крался за вами. Вы его не заметили?
- Нет, господин. - К Ураге вернулись его опасения. - Я никого не видел
и не слышал.
- У него не было мечей, так что это не самурай. Иезуит?
- Не знаю. Не думаю, что он чем-нибудь поживился, - я был очень
осторожен. Прошу простить, но я его не заметил.
- Ничего. - Блэксорн взглянул на Винка. - Ступай вниз, Джохан. Я достою
эту вахту и разбужу тебя на рассвете. Спасибо, что посидел со мной.
Винк дотронулся до волос на лбу и ушел вниз. С ним исчез и тяжелый
запах.
- Я начинал уже беспокоиться о вас. Что случилось?
- Ябу-сама не скоро передал мне письмо. Вот мой отчет: я пошел с
Ябу-сама и ждал около замка с полдня, пока не стемнело, тогда...
- Что вы делали все это время? Точно?
- Точно, господин? Я выбрал тихое местечко на рыночной площади, у
Первого Моста, и погрузился в медитацию - иезуитская школа, Анджин-сан, - но
не о Боге, а только о вас, о Ябу-сама и о вашем будущем, господин, - Урага
улыбнулся. - Многие прохожие клали мне в миску монеты. Я дал отдохнуть
своему телу и позволил своему мозгу странствовать, хотя все время следил за
Первым Мостом. Посланник от Ябу-сама пришел, когда уже стемнело, и делал
вид, что молится вместе со мной, пока мы не остались одни. Посланец
прошептал следующее: "Ябу-сама говорит, что он остается в замке на ночь и
вернется завтра утром". Еще - завтра вечером в замке официальное
мероприятие, приглашены и вы, устраивает господин генерал Ишидо. И, наконец,
вам следует иметь в виду - "семьдесят". - Урага взглянул на Блэксорна, -
Самурай повторил это дважды, - какой-то ваш шифр, господин?
Блэксорн кивнул, но не сказал, что это один из многих заранее
оговоренных сигналов между ним и Ябу. "Семьдесят" означает, что ему следует
подготовить корабль к немедленному выходу в море. Но корабль был уже готов к
отплытию: все самураи, моряки и гребцы собраны на борту. Каждый понимал, что
они находятся во вражеских водах, все были очень этим встревожены, и
Блэксорн знал, что вывести корабль в море не составит особого труда.
- Продолжайте, Урага-сан.
- Это все, кроме еще одного, что я хотел сказать вам: сегодня приехала
госпожа Тода Марико-сан.
- А! А не слишком ли быстро она добралась сюда из Эдо сушей?
- Да, господин. Пока я ждал, я видел, как они проехали по мосту, это
было после обеда, в середине часа козла. Лошади взмыленные, очень грязные,
носильщики такие усталые... Их вел ╨синака-сан.
- Они вас видели?
- Нет, господин. Думаю, что нет.
- Сколько их было?
- Около двухсот самураев, с носильщиками и вьючными лошадьми. Еще вдвое
больше серых в качестве эскорта. На одной из вьючных лошадей - садки с
почтовыми голубями.
- Хорошо. Что еще?
- Я ушел как можно быстрее. Там у миссии есть лавка, где продают лапшу,
туда ходят купцы, торговцы рисом, шелком, те, кто работает в миссии. Я зашел
туда, поел и послушал, о чем говорят: отец-инспектор опять в резиденции; в
Осаке много новообращенных христиан; получено разрешение провести через
двадцать дней большую мессу в честь господ Кийяма и Оноши.
- Это важное мероприятие?
- Да, и удивительно, что такая служба разрешена открыто. Празднуется
день Святого Бернарда. Двадцать дней - это следующий день после церемонии
поклонения перед Возвышенным.
Ябу через Урагу рассказывал Блэксорну об императоре. Новости
распространялись по всему кораблю, увеличивая общее ощущение беды.
- Что еще?
- На рынке ходит много разных слухов, в основном - плохие предсказания.
╨доко-сама, вдова Тайко, очень больна. Это плохо, Анджин-сан, потому что к
ее советам всегда прислушивались - они очень разумны. Одни говорят, что
господин Торанага около Нагой, другие - что он не добрался еще и до Одавары,
непонятно, кому верить. Все согласны, что урожай здесь, в Осаке, будет очень
плохой, а это значит, что Кванто станет еще важнее. Большинство считают, что
гражданская война начнется сразу после смерти господина Торанаги, когда
крупные дайме начнут воевать друг с другом. Цена золота очень высока, и
ссудные ставки поднялись до семидесяти процентов.
- Это невероятно высоко, вы, наверное, ошиблись, - Блэксорн встал,
чтобы дать отдохнуть спине, потом устало облокотился на планшир. Самураи и
Урага из вежливости тоже встали. Считалось плохим тоном сидеть, если
господин стоит.
- Прошу простить меня, Анджин-сан, - говорил Урага. - Но никак не
меньше, чем пятьдесят процентов, а обычно - шестьдесят пять и даже до
восьмидесяти. Почти двадцать лет назад отец-инспектор просил святого от...
просил папу разрешить нам - разрешить обществу - ссужать под десять
процентов. Он был прав в своем предположении - оно подтвердилось,
Анджин-сан; это прославило христианство и привело много новых верующих -
ведь только христиане могли получать займы, всегда умеренные. Вы, в вашей
стране, не платите такие высокие проценты?
- Редко. Это ростовщичество! Вы понимаете, что значит "ростовщичество"?
- Понимаю. Но у нас ссуда не считается ростовщичеством, если процент
менее ста. Сейчас рис дорог, и это плохой признак - цена его удвоилась, с
тех пор как я был здесь - несколько недель назад. Земля дешевая, самый
подходящий момент покупать землю. Или дом. Во время тайфуна и пожаров
сгорело, может быть, десять тысяч домов и погибли две или три тысячи
человек. Вот и все, что я хотел вам сообщить, Анджин-сан.
- Очень хорошо. Вы прекрасно справились. Вы упустили свое настоящее
призвание!
- Господин?
- Нет, ничего. - Блэксорн еще не знал, насколько можно шутить с Урагой.
- Вы все сделали очень хорошо.
- Благодарю вас, господин.
Блэксорн некоторое время размышлял, потом осведомился о завтрашнем
мероприятии, и Урага посоветовал ему все, что мог. Потом он рассказал, как
спасся от патруля.
- Они отпустили вас из-за волос? - спросил Блэксорн.
- О да. Достаточно было их офицеру на меня взглянуть, - Урага вытер пот
со лба. - Простите, здесь жарко.
- Очень, - вежливо согласился Блэксорн. Ему нужно было как следует
обдумать полученную информацию. Он взглянул на море, машинально оценивая его
состояние, также как неба и ветра. Все было нормально, рыбацкие лодки
спокойно дрейфовали, подчиняясь приливу, на разных расстояниях от корабля,
на носу каждой стояли под фонарями гарпунщики и время от времени кидали в
воду свое оружие, и не зря - то и дело на гарпунах извивались и дергались
прекрасные лещи, кефали или красные бериксы.
- И последнее, господин. Я пошел к миссии, прошелся вокруг. Стража
очень строгая, и мне сперва не удалось туда войти - по крайней мере, думаю,
что не смог бы, если бы как-то случайно не проскочил, минуя стражу. Пока я
там стоял - видел, как внутрь вошла Дзиммоко, служанка госпожи Тода.
- Вы уверены?
- Да. С ней была другая служанка. Я думаю...
- Госпожа Марико? Тайком?
- Нет, господин. Я уверен, что нет. Эта вторая служанка была очень
высокая.
Блэксорн посмотрел на море и пробормотал про себя: "Что же все это
значит? "
Урагу продолжал:
- Госпожа Марико хрис... она католичка, да? Она прекрасно знает
отца-инспектора. Это он ее крестил. Госпожа Марико самая важная, самая
известная в стране после трех самых-самых знатных: госпожи Ошибы, госпожи
Дзендзико и ╨доко-сама, жены Тайко.
- Марико-сан, быть может, пожелала исповедаться? Или послушать месс