▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╧Ёшъы■ўхэш 
   ╧Ёшъы■ўхэш 
      ╩ыртхыы ─цхщьё. ╤хуєэ -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  -
кава три свитка. - Да - вам, Кири-сан: одно от нашего господина, одно от господина Хиро-Мацу. Это для вас, Сазуко, от вашего господина, но он просил меня сказать вам, как он скучает и как хочет увидеть своего последнего сына. Он заставил меня выучить это и повторить вам три раза. Он очень скучает без вас и так хочет видеть своего самого младшего сына. Ему очень не хватает вас... По щекам девушки побежали слезы, она пробормотала извинения и выбежала из комнаты, зажав свиток в руке. - Бедное дитя! Ей здесь очень трудно. - Кири не стала распечатывать свой свиток. - Вы знаете о том, что будет присутствовать Его Императорское Величество? - Да. - Марико тоже была мрачна. - Гонец от господина Торанаги встретился со мной неделю назад. В послании нет никаких подробностей и назван день прибытия сюда. Вы слышали от господина Торанаги? - Не совсем, не лично от него - я не имела от него вестей уже месяц. Как он? На самом деле? - Уверен в себе, - Она отпила немного саке. - Ох, можно я налью вам? - Благодарю вас. - Девятнадцать дней не много, правда, Кири-сан? - Времени достаточно, чтобы съездить в Эдо и вернуться обратно - если поторопиться; достаточно, чтобы прожить целую жизнь; если хотите - более чем достаточно, чтобы выиграть битву или потерять империю, - хватит времени для миллиона вещей, но мало, чтобы съесть все редкие блюда или выпить все саке... - Кири слабо улыбнулась. - Я, конечно, не собираюсь следующие двадцать дней сидеть на диете. Я... - она спохватилась. - Ох, пожалуйста, извините меня - вы слушаете мою болтовню, а ведь вы даже не переоделись и не помылись. У нас еще будет масса времени поговорить. - О, пожалуйста, не обращайте на меня внимание. Я не устала. - Но вы не могли не устать. Вы остановитесь у себя дома? - Да. То есть где мне разрешит пропуск генерала Ишидо, - Марико горько улыбнулась. - Его приветствие было очень цветисто! Кири сердито посмотрела на нее. - Сомневаюсь, чтобы он хоть кого-нибудь встретил с радостью, даже в аду. - О? Простите, а что теперь? - Ничего нового. Я знаю, что он приказал убить и пытать господина Судзияму, хотя у меня и нет доказательств. На прошлой неделе наложницы господина Ода со своими детьми пытались выбраться под видом дворников. Часовые застрелили их - "по ошибке". - Как ужасно! - Конечно, масса извинений! Ишидо говорит, что безопасность важнее всего. Была инсценирована попытка убить наследника - это его оправдание. - Ну а почему дамы не уезжают открыто? - Совет приказал женам и семьям ждать мужей, которые должны приехать на церемонию. Великий господин генерал чувствует "ответственность за их безопасность и относится к ней слишком серьезно, чтобы позволить им заблудиться". Замок заперт плотнее, чем старая устрица. - За пределами замка то же самое, Кири-сан. На Токкайдо намного больше застав, чем раньше, в пределах пятидесяти ри свирепствует служба безопасности Ишидо. Повсюду патрули. - Все им запуганы кроме нас и нескольких наших самураев, а мы боимся его не больше, чем прыща на спине дракона. - Даже наши доктора? - Они тоже. Да, они все еще советуют нам не выезжать, даже если будет разрешение, а мы его никогда не дождемся. - Госпожа Сазуко здорова, ребенок здоров, Кири-сан? - Да, вы могли видеть это сами. И я тоже. - Кири вздохнула. Снова стало заметно, как она напряжена, и Марико отметила, что в волосах у нее прибавилось седины. - Ничего не изменилось с тех пор, как я написала господину Торанаге в Анджиро. Мы заложники, и мы останемся заложниками вместе со всеми - до Дня. Потом все решится. - Теперь, когда прибывает Его Императорское Величество... наступает решительный момент. - Видимо так. Отдохните, Марико-сан, но приходите поужинать с нами. Тогда и поговорим. О, кстати, еще новость для вас. Известный вам чужеземный хатамото - благослови его Господь за спасение нашего господина, - как мы слышали, благополучно приплыл в гавань вместе с Касиги Ябу-саном. - О! Я так беспокоилась за них! Они отплыли за день до моего отъезда. Мы тоже попали около Нагой в тайфун, но не очень сильный. Я боялась плыть по морю... О, теперь хорошо... - Здесь было все терпимо - кроме пожаров. Много тысяч домов сгорело, а погибли всего две тысячи человек. Мы сегодня слышали, что основная тяжесть тайфуна пришлась на Кюсю, на Восточное побережье, и часть - на Сикоку. Там погибли десять тысяч. А полных сведений о всяких ущербах еще нет. - А урожай? - быстро спросила Марико. - Здесь очень много риса полегло - целые поля. Крестьяне надеются, что рис выправится, но кто знает? Если в этом сезоне Кванто не пострадает, их рис прокормит всю империю и этот год и следующий. - Лучше бы такой урожай контролировал Торанага, а не Ишидо. - Это так. Но, простите, девятнадцать дней мало, чтобы собрать урожай, даже если весь мир будет молиться об этом. Кири предположила: - Если их корабль отплыл за день до вашего отъезда, вы, наверное, торопились. - Я подумала, что лучше не прохлаждаться, Кири-сан. Мне не нравится путешествовать таким образом. - А Бунтаро-сан? У него все хорошо? - Да. Он сейчас в Мисиме и на границе по заданию господина Торанага. Я повидала его, когда сюда приехала. Вы не знаете, где остановился Касиги Ябу-сама? У меня для него письмо. - В домике для гостей. Я узнаю, в каком, и сразу же извещу вас. - Кири выпила еще вина. - Благодарю вас, Марико-сан. Я слышала, Анджин-сан все еще на галере. - Он очень интересный человек, Кири-сан. Он стал более чем просто полезен нашему господину. - Я слышала об этом. Я хотела бы послушать обо всем - о нем, о землетрясении, обо всех ваших новостях... Ах да, завтра вечером официальный прием в честь дня рождения госпожи Ошибы устраивает господин Ишидо. Конечно, вас пригласят. Я слышала, что собираются пригласить и Анджин-сана. Госпожа Ошиба любопытствует, как он выглядит. Вы помните, наследник один раз с ним встречался. Вы тогда тоже в первый раз его увидели? - Да. Бедняга, так его будут показывать, как пойманного кита? - Именно. - И Кири невозмутимо добавила: - Вместе со всеми нами. Мы все пленники, Марико-сан, нравится вам это или нет. Урага изо всех сил торопился вниз по переулку в сторону моря. Ночь была темная, небо - звездное и ясное, воздух свеж. На нем была свободная оранжевая одежда буддийского священника, неизменная шляпа и дешевые соломенные сандалии. Позади него располагались склады и высокое, почти европейского типа здание миссии иезуитов. Он завернул за угол и удвоил скорость. Группа серых, несущих факелы, патрулировала берег. Он вежливо замедлил шаг, приближаясь к ним, хотя и сохраняя обычный для священников высокомерный вид. Но самураи не обратили на него внимания. Он уверенно шел по берегу мимо вытащенных из воды рыбачьих лодок. Легкий ветерок доносил густые запахи с моря и с берега, отлив был в самом разгаре. По берегу и в зоне отлива разбрелись ночные рыбаки, - при свете факелов они, словно светлячки, охотились на рыбу с острогами. В двухстах шагах выше - верфи, пристани, обросшие ракушками. У одной стояло прикрепленное канатами судно с европейскими обводами и китайскими парусами, над ним развевались флаги Португалии и компании иезуитов; у сходен с факелами толпились серые. Урага переменил направление, чтобы обойти корабль, направился обратно в город, удалился на несколько кварталов, пересек Девятнадцатую улицу, повернул в извилистый переулок и снова вышел на дорогу, ведущую к пристани. - Эй, ты! Стой! - послышался приказ из темноты. Урага остановился, внезапно испугавшись. Серые вышли на свет и окружили его: - Куда направляешься, священник? - В Восточную часть города, - запинаясь, объяснил Урага, у него вдруг пересохло во рту. - К нашим ничиренским святыням. -- А, ты ничиренин, да? Какой-то самурай грубо заявил: - Я не из этих. Я дзен-буддист, как и господин генерал. - Дзен... ах да, дзен лучше всего, - откликнулся другой. - Хотел бы я хоть что-нибудь понимать в этом. Слишком трудно для моей старой головы... - Он немного потлив для священника. Почему так потеешь? - Вы имеете в виду, что священники не потеют? Они посмеялись, кто-то поднес факел к нему поближе. - А с чего бы им потеть? - ударился в рассуждения грубый самурай. - Они только и делают, что спят весь день и развлекаются всю ночь: с монашками, детьми, собаками, сами с собой - со всем, что они могут получить, и все время набивают брюхо едой, хотя ее и не зарабатывают. Священники - паразиты, все равно что блохи. - Эй, оставьте его! -- Сними шляпу, священник! Урага окаменел: -- Почему? И чем вам плох человек, который служит Будде? Будда не сделал вам ничего дурного. Самурай воинственно вышел вперед: - Я сказал - сними шляпу! Урага повиновался. Его голова была свежевыбрита, как это делают священники, и он благословил ками, или духа, или озарение Будды, которые побудили его принять дополнительные меры предосторожности, на случай, если его остановят за нарушение комендантского часа. Всем самураям Анджин-сана еще начальством пристани было приказано оставаться на судне - по распоряжению свыше. - У вас нет никакой причины вести себя так грубо, - заявил он с не осознанной им самим властностью иезуитов. - Служение Будде - почетно, и становиться священником - обязанность каждого самурая в конце жизни. Или вы не знакомы с Бусидо? Где ваше воспитание? - Что? Вы самурай? - Конечно, я самурай. Как бы иначе я осмелился говорить с самураем о плохих манерах? - Урага надел шляпу. - Лучше бы вы патрулировали, чем приставать и обижать невинных священников! - И он заносчиво, с высокомерным видом удалился, хотя у него и дрожали колени. Самураи некоторое время смотрели ему вслед, потом один сплюнул: - Священники! Тоже мне - самураи! - Он прав, - угрюмо произнес старший. - Где ваши манеры? - Я виноват. Прошу извинить. Урага шел, очень довольный собой. Ближе к галере он опять стал осторожничать и даже прятался в тени здания. Потом, решившись, выступил на освещенную площадку. - Добрый вечер, - вежливо приветствовал он серых, которые слонялись у сходен, потом добавил религиозное благословение: - Наму Амида Бутсу. Именем Будды Амида. - Спасибо. Наму Амида Бутсу. - Серые пропустили его беспрепятственно. Им было приказано пропускать на берег всех чужеземцев и самураев, кроме Ябу и его телохранителей. О буддийском священнике, который плыл на этом корабле, указаний не было. Сразу ощутив сильную усталость, Урага поднялся на главную палубу. - Урага-сан! - тихонько окликнул его Блэксорн с юта. - Идите сюда. Урага прищурился, привыкая к темноте. Он увидел Блэксорна и, почувствовав запах немытого тела, отдающий латунью, догадался, что вторая тень принадлежит другому чужеземцу, с непроизносимой фамилией, который также знал португальский язык. Он почти забыл этот чужеземный запах, который был частью его жизни. Анджин-сан - единственный из встреченных им чужеземцев, который не вонял, - это сыграло свою роль в решении служить у него. - Ах, Анджин-сан! - прошептал он и пробрался к нему, коротко поздоровавшись с десятью самураями, охранявшими палубу. Он подождал внизу лестницы, пока Блэксорн сделал знак, приглашая его подняться на ют. - Все прошло очень... - Подождите, - тихонько предупредил его Блэксорн и показал на берег. - Смотрите туда. Дальше, около склада. Видите его? Нет, немного севернее, вон там, теперь видите? - Тень слегка сдвинулась, потом опять исчезла во тьме. - Кто это был? - Я следил за вами с того момента, как вы появились на дороге. Он крался за вами. Вы его не заметили? - Нет, господин. - К Ураге вернулись его опасения. - Я никого не видел и не слышал. - У него не было мечей, так что это не самурай. Иезуит? - Не знаю. Не думаю, что он чем-нибудь поживился, - я был очень осторожен. Прошу простить, но я его не заметил. - Ничего. - Блэксорн взглянул на Винка. - Ступай вниз, Джохан. Я достою эту вахту и разбужу тебя на рассвете. Спасибо, что посидел со мной. Винк дотронулся до волос на лбу и ушел вниз. С ним исчез и тяжелый запах. - Я начинал уже беспокоиться о вас. Что случилось? - Ябу-сама не скоро передал мне письмо. Вот мой отчет: я пошел с Ябу-сама и ждал около замка с полдня, пока не стемнело, тогда... - Что вы делали все это время? Точно? - Точно, господин? Я выбрал тихое местечко на рыночной площади, у Первого Моста, и погрузился в медитацию - иезуитская школа, Анджин-сан, - но не о Боге, а только о вас, о Ябу-сама и о вашем будущем, господин, - Урага улыбнулся. - Многие прохожие клали мне в миску монеты. Я дал отдохнуть своему телу и позволил своему мозгу странствовать, хотя все время следил за Первым Мостом. Посланник от Ябу-сама пришел, когда уже стемнело, и делал вид, что молится вместе со мной, пока мы не остались одни. Посланец прошептал следующее: "Ябу-сама говорит, что он остается в замке на ночь и вернется завтра утром". Еще - завтра вечером в замке официальное мероприятие, приглашены и вы, устраивает господин генерал Ишидо. И, наконец, вам следует иметь в виду - "семьдесят". - Урага взглянул на Блэксорна, - Самурай повторил это дважды, - какой-то ваш шифр, господин? Блэксорн кивнул, но не сказал, что это один из многих заранее оговоренных сигналов между ним и Ябу. "Семьдесят" означает, что ему следует подготовить корабль к немедленному выходу в море. Но корабль был уже готов к отплытию: все самураи, моряки и гребцы собраны на борту. Каждый понимал, что они находятся во вражеских водах, все были очень этим встревожены, и Блэксорн знал, что вывести корабль в море не составит особого труда. - Продолжайте, Урага-сан. - Это все, кроме еще одного, что я хотел сказать вам: сегодня приехала госпожа Тода Марико-сан. - А! А не слишком ли быстро она добралась сюда из Эдо сушей? - Да, господин. Пока я ждал, я видел, как они проехали по мосту, это было после обеда, в середине часа козла. Лошади взмыленные, очень грязные, носильщики такие усталые... Их вел ╨синака-сан. - Они вас видели? - Нет, господин. Думаю, что нет. - Сколько их было? - Около двухсот самураев, с носильщиками и вьючными лошадьми. Еще вдвое больше серых в качестве эскорта. На одной из вьючных лошадей - садки с почтовыми голубями. - Хорошо. Что еще? - Я ушел как можно быстрее. Там у миссии есть лавка, где продают лапшу, туда ходят купцы, торговцы рисом, шелком, те, кто работает в миссии. Я зашел туда, поел и послушал, о чем говорят: отец-инспектор опять в резиденции; в Осаке много новообращенных христиан; получено разрешение провести через двадцать дней большую мессу в честь господ Кийяма и Оноши. - Это важное мероприятие? - Да, и удивительно, что такая служба разрешена открыто. Празднуется день Святого Бернарда. Двадцать дней - это следующий день после церемонии поклонения перед Возвышенным. Ябу через Урагу рассказывал Блэксорну об императоре. Новости распространялись по всему кораблю, увеличивая общее ощущение беды. - Что еще? - На рынке ходит много разных слухов, в основном - плохие предсказания. ╨доко-сама, вдова Тайко, очень больна. Это плохо, Анджин-сан, потому что к ее советам всегда прислушивались - они очень разумны. Одни говорят, что господин Торанага около Нагой, другие - что он не добрался еще и до Одавары, непонятно, кому верить. Все согласны, что урожай здесь, в Осаке, будет очень плохой, а это значит, что Кванто станет еще важнее. Большинство считают, что гражданская война начнется сразу после смерти господина Торанаги, когда крупные дайме начнут воевать друг с другом. Цена золота очень высока, и ссудные ставки поднялись до семидесяти процентов. - Это невероятно высоко, вы, наверное, ошиблись, - Блэксорн встал, чтобы дать отдохнуть спине, потом устало облокотился на планшир. Самураи и Урага из вежливости тоже встали. Считалось плохим тоном сидеть, если господин стоит. - Прошу простить меня, Анджин-сан, - говорил Урага. - Но никак не меньше, чем пятьдесят процентов, а обычно - шестьдесят пять и даже до восьмидесяти. Почти двадцать лет назад отец-инспектор просил святого от... просил папу разрешить нам - разрешить обществу - ссужать под десять процентов. Он был прав в своем предположении - оно подтвердилось, Анджин-сан; это прославило христианство и привело много новых верующих - ведь только христиане могли получать займы, всегда умеренные. Вы, в вашей стране, не платите такие высокие проценты? - Редко. Это ростовщичество! Вы понимаете, что значит "ростовщичество"? - Понимаю. Но у нас ссуда не считается ростовщичеством, если процент менее ста. Сейчас рис дорог, и это плохой признак - цена его удвоилась, с тех пор как я был здесь - несколько недель назад. Земля дешевая, самый подходящий момент покупать землю. Или дом. Во время тайфуна и пожаров сгорело, может быть, десять тысяч домов и погибли две или три тысячи человек. Вот и все, что я хотел вам сообщить, Анджин-сан. - Очень хорошо. Вы прекрасно справились. Вы упустили свое настоящее призвание! - Господин? - Нет, ничего. - Блэксорн еще не знал, насколько можно шутить с Урагой. - Вы все сделали очень хорошо. - Благодарю вас, господин. Блэксорн некоторое время размышлял, потом осведомился о завтрашнем мероприятии, и Урага посоветовал ему все, что мог. Потом он рассказал, как спасся от патруля. - Они отпустили вас из-за волос? - спросил Блэксорн. - О да. Достаточно было их офицеру на меня взглянуть, - Урага вытер пот со лба. - Простите, здесь жарко. - Очень, - вежливо согласился Блэксорн. Ему нужно было как следует обдумать полученную информацию. Он взглянул на море, машинально оценивая его состояние, также как неба и ветра. Все было нормально, рыбацкие лодки спокойно дрейфовали, подчиняясь приливу, на разных расстояниях от корабля, на носу каждой стояли под фонарями гарпунщики и время от времени кидали в воду свое оружие, и не зря - то и дело на гарпунах извивались и дергались прекрасные лещи, кефали или красные бериксы. - И последнее, господин. Я пошел к миссии, прошелся вокруг. Стража очень строгая, и мне сперва не удалось туда войти - по крайней мере, думаю, что не смог бы, если бы как-то случайно не проскочил, минуя стражу. Пока я там стоял - видел, как внутрь вошла Дзиммоко, служанка госпожи Тода. - Вы уверены? - Да. С ней была другая служанка. Я думаю... - Госпожа Марико? Тайком? - Нет, господин. Я уверен, что нет. Эта вторая служанка была очень высокая. Блэксорн посмотрел на море и пробормотал про себя: "Что же все это значит? " Урагу продолжал: - Госпожа Марико хрис... она католичка, да? Она прекрасно знает отца-инспектора. Это он ее крестил. Госпожа Марико самая важная, самая известная в стране после трех самых-самых знатных: госпожи Ошибы, госпожи Дзендзико и ╨доко-сама, жены Тайко. - Марико-сан, быть может, пожелала исповедаться? Или послушать месс

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє