╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
у...
- Я хочу больше, чем Кванто, Юрико-сан, - шепнул он жене перед самым
отъездом из дому. - Я хочу еще одно - командовать на море! Быть господином
адмиралом! Все доходы от Кванто мы пустим на выполнение плана Оми -
отправить чужеземца домой, чтобы он купил корабли и вернулся с ними сюда. А
Оми поедет с ним.
- Что ж, - Юрико эта "морская" идея Ябу, видимо, пришлась по душе, - мы
можем ему доверять.
Пристань в Эдо опустела. Последние самураи из охраны скрылись в
закоулках, ведущих к замку. Из темного двора вышел отец Алвито,
сопровождаемый братом Михаилом. Алвито посмотрел на море.
- Пусть Бог проклянет этот корабль и тех, кто плывет на нем!
- Кроме одного, отец. На этом корабле уплыл один из наших людей. И
Нага-сан. Нага-сан поклялся, что станет христианином в первый же месяц
Нового года.
- Если у него будет этот следующий год. - Алвито терзали дурные
предчувствия. - Я ничего не знаю про Нагу - собирается он стать христианином
или нет. Зато этот корабль собирается нас уничтожить, а мы ничего не можем
сделать.
- Бог нам поможет.
- Да, но пока мы, солдаты Бога, должны помогать ему. Отца-инспектора
надо сразу уведомить о происходящем, да и адмирала тоже. Вы нашли почтового
голубя, чтобы отправить в Осаку прямо сейчас?
- Нет, отец, никакие деньги не помогли. Даже до Нагасаки не нашел.
Несколько месяцев назад Торанага приказал передать ему всех голубей.
Мрачное настроение Алвито усилилось.
- Должен же быть у кого-то хоть один голубь! Заплатите сколько
потребуют. Этот еретик может нам очень навредить, брат Михаил.
- А может быть, и нет, отец.
- Зачем они отправили этот корабль? Конечно, для страховки, а главное -
чтобы убрать его подальше от нас. Зачем Торанага дал еретику двести вако и
вернул деньги? Конечно, чтобы использовать его для нападения, а деньги -
нанять еще пиратов: моряков и артиллеристов. Почему он отпустил Блэксорна?
Чтобы погубить нас, напав на Черный Корабль. Боже, помоги нам, Торанага
предает нас!
- Мы предали Торанагу, отец.
- Мы ничем не можем ему помочь! Мы пытались, как только могли,
уговорить дайме. Мы бессильны!
- Если бы мы молились усерднее, Бог, возможно, указал бы нам путь.
- Я молюсь и молюсь, но... видно. Бог и в самом деле оставил нас, брат
Михаил, - мы недостойны его милости. Я знаю, что недостоин.
- Неизвестно еще, найдет ли Анджин-сан артиллеристов и моряков,
доберется ли до Нагасаки...
- С его серебром он купит всех, кто ему нужен, - даже католиков, даже
португальцев. Люди зря думают об этой жизни, а не о будущей, не открывают
глаз, так легко продают свои души... Молюсь, чтобы Блэксорн или его посланцы
никогда не добрались до Нагасаки. Не забывайте - ему совсем не обязательно
ехать туда самому. Его люди могут и нанять всех и привезти куда потребуется.
Ну что же, пойдемте домой. - Удрученный Алвито направился к миссии иезуитов,
находившейся примерно в миле на запад, рядом с доками, за одним из больших
складов, где хранились сезонные запасы шелка и риса. Эти склады составляли
часть торгового комплекса - иезуиты управляли им по поручению продавцов и
покупателей.
Они пошли вдоль берега: Алвито остановился и снова взглянул на море:
начинался рассвет, кораблей он не рассмотрел. Вчера Михаил сказал ему, что
один из новых вассалов Блэксорна - христианин. Прошедшим вечером, когда по
закоулкам Эдо пронеслась весть - что-то там происходит с Анджин-саном и его
кораблем, Алвито торопливо набросал шифрованное послание дель Акве, сообщая
все последние новости, и попросил этого вассала, если он попадет в Осаку,
тайком передать письмо. Но кто может знать, дойдет ли оно... Незаметно для
себя он задал этот вопрос вслух.
- Письмо дойдет, - успокоил его брат Михаил. - Наш человек знает, что
он едет с врагом.
- Всевидящий Бог даст ему силы и проклянет Урагу. - Алвито, казалось,
ждал поддержки от этого юноши. - Почему? Почему он стал отступником?
- Он говорил вам, отец. Он хотел стать священником - посвященным в
нашем обществе. Он немногого просил для гордого слуги Бога.
- Он был слишком горд, брат. Бог в своей мудрости искушал его и
догадался о его помыслах.
- Молюсь, чтобы у меня не оказалось таких желаний, когда придет моя
очередь.
Алвито прошел к большому участку земли за миссией. Торанага отвел этот
участок для строительства собора, - скоро он восстанет из земли во славу
Господа. Иезуит уже мысленно представлял его себе: высокий, величественный и
в то же время тонко и строго соразмерный, он владычествует над городом;
представительные бронзовые двери всегда открыты для истинно верующих; звонят
на все лады чудные колокола, отлитые в Макао, или Гоа, или даже в
Португалии... Он ощущал запах ладана, слышал звуки песнопений на латыни...
"Но война погубит все эти мечты, - сказал он себе. - Снова придет война,
чтобы погубить эту землю, и все будет как прежде".
- Отец! - прошептал брат Михаил, предупреждая его. Перед ними, вместе с
двумя служанками, стояла дама, под вуалью, в богатой одежде, рассматривая
место, где собирались заложить фундамент, провели разметку и уже начали
копать котлован. Алвито ждал не двигаясь, всматриваясь в полуосвещенное
пространство. Наконец брат Михаил зашевелился и его нога подцепила камень,
тот упал на невидимую в темноте железную лопату - раздался резкий
металлический звук. Женщина настороженно повернулась - Алвито узнал ее.
- Марико-сан? Это я, отец Алвито.
-- Отец Алвито? О, я была... я просто приходила навестить вас перед
отъездом... хотела поговорить...
Алвито подошел к ней.
- Очень рад встрече с вами, Марико-сан. Я слышал, вы уезжаете...
Несколько раз пытался я вас повидать, но меня все еще не пускают в замок. -
Алвито посмотрел на брата Михаила, который также был озадачен тем, что такая
важная дама почти без провожатых пришла сюда столь рано и без
предварительной договоренности.
- Вы здесь только для того, чтобы повидать меня, Марико-сан?
- Да, и посмотреть, как уходил корабль.
- Чем я могу быть вам полезен?
- Я хочу исповедаться.
- Тогда пусть это будет здесь. Вы будете здесь первой, хотя это место
только что освящено.
- Пожалуйста, простите меня, но не могли бы вы отслужить здесь мессу,
отец?
- Здесь нет ни церкви, ни алтаря, ни ризы, ни причастия. Я могу сделать
это в нашей часовне...
- Можно ли налиться чаю из пустой чашки, отец? Пожалуйста, извините
меня за такую просьбу, - тихонько попросила она, - Это займет немного
времени.
Алвито согласился - он сразу понял ее и прошел туда, где в нефе, под
сводчатой крышей, виделся ему будущий алтарь. Сегодня крыша - светлеющее
небо, хор - пение птиц и звуки прибоя... Он начал мессу, брат Михаил помогал
ему, - вдвоем они смогли придать ей должную величественность. Но прежде чем
вручить Марико предполагаемое причастие, он остановился.
- Теперь я должен услышать вашу исповедь, Мария. - Он сделал брату
Михаилу знак удалиться, сел на камень, заменивший ему скамью в воображаемой
исповедальне, и закрыл глаза.
Она стала на колени.
- Перед Богом... Прежде исповеди, отец, я прошу о милости.
- У меня или у Бога, Мария?
- Я прошу милости у Бога.
- Какой милости ты хочешь?
- Жизнь Анджин-сана в обмен на сведения.
- Не мне давать ему жизнь и забирать ее.
- Да. Но, извините меня, среди всех христиан можно разослать приказ,
что его смерть неугодна Богу.
- Анджин-сан - враг. Страшный враг нашей веры.
- Да. И все равно я прошу сохранить ему жизнь. В обмен... в обмен,
может быть, я могу оказать большую помощь.
- Какую?
- Мне окажут эту милость, отец? Обещаете перед Богом?
- Я не могу вам обещать такое. Не в моей власти брать или давать жизнь.
Нельзя торговаться с Богом.
Марико колебалась, стоя перед ним на коленях на каменистой земле. Потом
она поклонилась и поднялась.
- Очень хорошо, прошу вас простить меня...
- Я передам вашу просьбу отцу-инспектору, - пообещал Алвито.
- Этого недостаточно, отец, простите меня.
- Я изложу вашу просьбу и попрошу ее рассмотреть.
- Если то, что я скажу, окажется очень важным, поклянетесь ли вы именем
Бога, что сделаете все, что в ваших силах, - все... чтобы помочь ему,
оберегать его, - конечно, если это не будет направлено непосредственно
против церкви?
- Если это не повредит церкви, - да.
- И, простите, вы согласны передать мою просьбу отцу-инспектору?
- Клянусь Богом!
- Благодарю вас, отец. Тогда слушайте... - Она рассказала ему о своих
предположениях по поводу Торанаги и устроенной им мистификации.
Для Алвито все внезапно встало на свои места.
- Вы правы, вы, должно быть, правы! Боже, прости меня, как мог я быть
так глуп?
- Пожалуйста, слушайте дальше, отец, вот еще факты. - Она прошептала
ему о Затаки и Оноши.
- Это невозможно!
- Ходят также слухи, что господин Оноши хочет отравить господина
Кийяму.
- Невероятно!
- Прошу меня простить, но очень возможно. Они старые враги.
- Кто сказал вам все это, Мария?
- Ходят слухи, что Оноши отравит господина Кийяму в этом году, во время
праздника благословенного святого Бернарда. - Марико не ответила на его
вопрос. - Сын Оноши станет новым хозяином всех земель Кийямы. Генерал Ишидо
согласен с этим, предполагая, что мой хозяин уже ушел в Великую Пустоту.
- Доказательства, Марико-сан! Где доказательства?
- Простите, у меня их нет. Но господин Харима скоро узнает.
- Откуда вам это известно? И как узнает Харима? Вы говорите, он
участвует в заговоре?
- Нет, отец. Он просто знает эту тайну.
- Невероятно! Оноши слишком скрытен и слишком умен. Если бы он
планировал такое, никто бы не проведал. Вы, наверное, ошибаетесь. Кто вам
это сообщил?
- Извините, я не могу открыть, простите меня. Но я считаю, что это
правда.
Алвито стал перебирать все варианты. И тут же его озарило:
"Урага! Конечно же! Урага исповедовал Оноши! О Матерь Божья, Урага
нарушил тайну исповеди и рассказал своему сюзерену... "
- Может быть, все эти тайны и не соответствуют действительности, отец.
Но я считаю, что это все правда. Только Бог знает истину...
Марико не подняла вуали, и Алвито ничего не мог заметить по ее лицу. На
небе уже занимался рассвет... Священник посмотрел на море: на горизонте
можно было различить оба корабля - они направлялись на юго-запад, весла
галеры взлетали в унисон, ветер легкий, море спокойно... У Алвито заболела
грудь, голова гудела от всего, что он узнал... Он молил Бога о помощи и
пытался отделить факты от выдумки. В глубине души он чувствовал: все верно,
и доводы ее безупречны.
- Вы сказали, что Торанага перехитрит Ишидо - что он победит?
- Нет, отец, никто не победит. Но без вашей помощи господин Торанага
проиграет. Затаки доверять нельзя - он всегда будет угрозой нашему
господину. Затаки осознает это и понимает, что обещания Торанаги - пустой
звук: Торанага в конце концов попытается его уничтожить. Если бы я была на
месте Затаки, я уничтожила бы Судару, и госпожу Дзендзико, и всех их детей
сразу же, как только они попали в мои руки, и сразу же двинулась бы против
Торанаги со стороны северных границ. Я бросила бы свои войска с севера, что
вывело бы Ишидо, Икаву Дзикью и всех остальных из их дурацкой летаргии.
Торанагу слишком легко уничтожить, отец.
Алвито подумал немного, потом сказал:
- Поднимите вуаль, Мария. - Он увидел, что ее лицо превратилось в
маску, - Зачем вы рассказали мне все это?
- Чтобы спасти жизнь Анджин-сана.
- Вы совершаете преступление ради него, Мария? Вы,
Тода-Марико-нох-Бунтаро, дочь генерала Акечи Дзинсан, - вы совершаете
преступление из-за иностранца? Вы просите меня поверить в это?
- Нет, простите, также... также чтобы защитить церковь. Прежде всего
чтобы защитить церковь, отец... Я не знаю, что делать. Я думала, вы...
Господин Торанага - единственная надежда церкви. Я надеялась, вы как-то
поможете ему... защитить церковь. Господину Торанаге сейчас нужно помочь, он
хороший и умный человек, и церковь при нем будет процветать. Я знаю, что ее
настоящий враг - Ишидо.
- Большинство дайме-христиан верят, что Торанага уничтожит церковь и
наследника, если Ишидо победит и получит власть.
- Это не исключено, но я сомневаюсь. Он честно ведет себя с церковью -
и всегда это было так. Ишидо - ярый противник христиан. И госпожа Ошиба -
тоже.
- Все крупные дайме-христиане против Торанаги.
- Ишидо - крестьянин. Торанага-сама честный и мудрый, он хочет
торговать.
- Торговать будут всегда, кто бы ни стал правителем.
- Господин Торанага во всех делах проявлял себя как ваш друг, и, если
вы честны с ним, он будет честен с вами. - Марико показала на начатый
фундамент, - Это ли не свидетельство его честности? Он охотно отдал вам эту
землю - даже когда вы подвели его - и потерял все, и вашу дружбу тоже.
- Может быть.
- И еще одно, отец: только Торанага-сама в силах предотвратить эту
бесконечную войну - вы ведь знаете. Как женщина, я прошу Бога, чтобы вечная
воина прекратилась.
- Да, Мария, он, наверное, единственный, кто это может.
Он отвел от нее глаза: брат Михаил стоял на коленях, погруженный в
молитвы, две служанки терпеливо дожидались у берега. Иезуит был ошеломлен
всем услышанным, нервы его устали, но он чувствовал подъем, прилив сил.
- Я рад, что вы пришли сюда и открыли мне все это. Благодарю вас от
имени церкви и от себя, слуги церкви. Я сделаю все, что обещал.
Она наклонила голову и ничего не сказала.
- Вы передадите мое послание отцу-инспектору, Марико-сан?
- Да, если он в Осаке.
- Личное письмо?
- Да.
- Оно будет на словах: вы расскажете ему все, что сказали мне и что я
сказал вам. Это все.
- Очень хорошо.
- Обещаете мне перед Богом?
- Вам нет нужды говорить мне это, отец. Я согласилась. Он заглянул ей в
глаза - взгляд ее был тверд и решителен.
- Прошу простить меня, Мария. Теперь давай перейдем к твоей исповеди.
Она опустила вуаль.
- Я тоже прошу меня простить, отец, я недостойна даже того, чтобы
исповедаться.
- Все мы достойны перед Богом.
- Кроме меня. Я недостойна, отец.
- Вы должны исповедаться, Мария. Я не могу продолжать мессу - вам надо
предстать перед Ним очищенной.
Она стала на колени.
- Простите меня, отец, так как я согрешила, но я могу только
признаться, что недостойна исповеди, - прошептала она прерывающимся голосом.
Отец Алвито сочувственно положил руку ей на голову.
- Дочь моя, позволь мне просить у Бога прощения за твои грехи. Позволь
мне от Его имени дать тебе прощение и представить тебя перед Ним. - Он
благословил ее и продолжал свою мессу в воображаемом соборе, под рассветным
небом... службу более реальную и более красивую, чем те, которые они воочию
видели в своей жизни.
"Эразмус" поставили на якорь достаточно далеко от берега, чтобы
оставалось вдоволь свободного пространства, и настолько близко, чтобы
чувствовать себя в безопасности. Блэксорн не помнил такой защищенной от
штормов стоянки: шесть саженей чистой воды и прочный грунт под ними, и все
кругом, кроме узкого прохода, окружено высокими горами, способными укрыть от
самых страшных ураганов.
Дневной переход из Эдо не ознаменовался никакими происшествиями, хотя и
был утомителен. В половине ри к северу, у пирса рыбачьей деревушки Иокогама,
стояла на якоре галера; на борту "Эразмуса" они остались одни - Блэксорн со
своей командой и вассалами. Ябу и Нага спустились на берег, чтобы провести
инспекцию мушкетного полка, получившего приказание вскоре присоединиться к
ним. На западе низко над горизонтом висело раскаленное солнце, ярко-розовое
небо обещало на следующий день хорошую погоду.
- Почему сейчас, Урага-сан? - спросил Блэксорн с юта. Кормчий все время
недосыпал, здорово устал, и глаза у него были красные. Только что он
приказал команде, да и всем остальным идти спать, а тут Урага... Попросил
отложить отдых - желает узнать, есть ли среди его вассалов христиане, - Вы
не можете подождать до завтра?
- Нет, господин, извините, - Урага взглянул на него, стоя перед
собравшимися самураями; голландская команда беспокойной толпой сгрудилась у
релинга. - Пожалуйста, извините меня, но это очень важно определить сразу
же. Вы их самый большой враг, - значит, должны их знать, чтобы принять меры
вовремя. Я обязан защитить вас. Это ведь недолго.
- Все на палубе?
- Да, господин.
Блэксорн подошел ближе к релингу и спросил по-японски:
- Есть здесь кто-нибудь из христиан? - Ответа не последовало. -
Приказываю христианам выйти вперед, - Никто не двинулся. Тогда он повернулся
к Ураге: - Поставь десять человек на охрану палубы, и распусти остальных.
- С вашего разрешения, Анджин-сан. - Урага вынул из-под кимоно
маленькую нарисованную маслом икону, которую захватил в Эдо, и бросил ее на
палубу изображением вверх, потом наступил на нее... Блэксорн и его команда
были встревожены таким святотатством - все, кроме Жана Ропера, - Пожалуйста,
пусть все ваши вассалы сделают так же, - предложил Урага.
- Зачем?
- Я знаю христиан, - Глаза Ураги были наполовину спрятаны под полями
шляпы. - Пожалуйста, господин. Важно, чтобы это сделал каждый. И именно
сейчас, вечером.
- Хорошо, - неохотно согласился Блэксорн. Урага повернулся к вассалам
Блэксорна.
- По моему предложению наш господин требует, чтобы каждый из вас сделал
так же.
Самураи принялись гомонить, потом один из них заявил:
- Мы ведь уже сказали, что мы не христиане. Что это докажет, если мы
будем топтать картину варварского бога? Ничего!
- Христиане - враги нашего хозяина! Христиане - изменники! Но христиане
есть христиане. Прошу простить меня, я знаю христиан, - к моему стыду, я
предал наших настоящих богов. Считаю, что это необходимо для безопасности
нашего господина.
- Раз так, говорить больше не о чем, - Самурай вышел вперед и наступил
на икону. - Я не исповедую религию чужеземцев! Ну, давайте все! Делайте, что
вам сказали!
Один за другим самураи выходили вперед... Блэксорн смотрел молча, но
церемония эта ему не нравилась... Ван-Некк обеспокоился.
- По-моему, это не дело. Винк поднял глаза на ют.
- Негодяи! Они перережут нам глотки не задумываясь! Вы уверены, что им
можно доверять, кормчий?
- Да, уверен.
- Да-а, - протянул Джинсель, - ни один католик не пошел бы на это, а,
Джохан? Хитер этот Урага-сан...
- Какая разница, окажутся эти педерасты папистами или нет, - все равно
они поганые самураи.
- Вот уж правда, - вставил свое слово Круук.
- Пусть даже и так, все равно не годится поступать по-свински, -
повторил Ван-Некк.
Самураи, двигаясь беспорядочной толпой, один за другим наступали на
икону, которая валялась на палубе. Зрелище не из приятных... Блэксорн уже
жалел, что согласился, - до темноты предстояло еще переделать столько важных
дел... Мысли его отвлеклись от этого глупого топтания, глаза обратились к
деревне, окруженной горами. На склонах холмов рассыпались сотни соломенных
навесов - лагерь мушкетного полка. "Скорее
╧Ёшъы■ўхэш 