альные)      их      возникновения,       но       не       занимается
функционально-конструктивными особенностями  означенных  авторов.  Вторая,
американская  школа,  к  предмету  битистики  относит  также  анатомию   и
функциональные аспекты создателей изучаемых произведений.
   Данная монография не ставит целью рассмотрение этой спорной проблемы  -
мы  ограничимся  лишь  несколькими  замечаниями.   Молчание   традиционной
гуманистики по вопросу об "анатомии и физиологии" авторов  есть  следствие
того очевидного факта, что все они - люди,  и  различия  между  ними  суть
различия между существами одного  ж  того  же  вида.  Для  специалиста  по
романской литературе, указывает проф. Рамбле, было  бы  абсурдом  начинать
исследование с констатации того факта, что автором  "Тристана  и  Изольды"
или "Песни о Роланде" был многоклеточный организм, сухопутное позвоночное,
живородящее, легочное, плацентарное, млекопитающее  и  т.д.  Но  не  будет
таким же абсурдом указать,  что  автор  "Анти-Канта",  ИЛЛИАК-146,  -  это
семотопологический,    многорядно-параллельный,    субсветовой,    исходно
полиглотический компьютер 19-й бинастии, с сетевой обособленной памятью  и
рабочим  моноязыком   типа   УНИЛИНГ,   с   интеллектронным   потенциалом,
достигающим  в  максимуме  10^10  эпсилон-сем  на   миллиметр   эн-мерного
конфигурационного  пространства  каналов  связи.  Эти   данные   объясняют
некоторые конкретные особенности текстов, принадлежащих  ИЛЛИАКУ-164.  Тем
не менее, продолжает  проф.  Рамбле,  битистика  _не  обязана_  заниматься
именно  этой,  технической  (по  отношению  к  человеку  мы  сказали   бы:
зоологической)  стороной  бит-авторов,  и   причин   тому   две.   Первая,
практическая и менее важная, связана с  тем,  что  учет  анатомии  требует
необычайно обширных технических и математических знаний, в  полном  объеме
недоступных даже специалисту по теории автоматов; и в самом деле, эксперт,
специализирующийся в этой теории, свободно  разбирается  лишь  в  какой-то
одной ее области,  которой  он  себя  посвятил.  Невозможно  требовать  от
специалистов по битистике - гуманитариев по образованию и научному  методу
- того, что  даже  профессионалам-интеллектронщикам  недоступно  в  полном
объеме;  поэтому  максимализм  американской  школы  вынуждает   ее   вести
исследования большими смешанными коллективами, а это всегда дает плачевные
результаты  -  никакой  коллектив,  никакой  "хор"  критиков  не   заменит
по-настоящему одного критика, который охватывает изучаемый текст целиком.
   Вторая, более важная и коренная причина заключается попросту в том, что
битистика, даже если ввести в нее  "анатомическую  поправку",  оказывается
беспомощной при анализе текстов "бит-апостазии" (о чем будет сказано ниже)
Любые познания интеллектронщиков недостаточны, чтобы точно  понять,  каким
образом, почему и с какой целью создан  данный  текст  -  если  его  автор
принадлежит к бинастии компьютеров с порядковым номером выше восемнадцати.
   Этим   аргументам   американская   битистика   противопоставляет   свои
контраргументы; но, как мы уже говорили, наша монография не  ставит  целью
ни подробное изложение этого спора, ни тем более его решение.
   2. РАСПОЛОЖЕНИЕ МАТЕРИАЛА. Данная монография представляет собой попытку
компромисса между  вышеописанными  подходами,  но  в  целом  ока  ближе  к
европейской  школе.  Это  отражено  в  ее  композиции:  лишь  первый  том,
написанный под редакцией проф. Анна при участии двадцати  семи  экспертов,
специализирующихся в самых разных областях, посвящен техническим  аспектам
авторов-компьютеров. Открывается он  введением  в  общую  теорию  конечных
автоматов;   далее   рассматриваются   сорок   пять   авторских    систем,
репрезентативных для бит-литературы, - как одиночных (сингулярных), так  и
коллективных ("авторов-агрегатов").
   Впрочем, за исключением ссылок, которые в томах, посвященных собственно
истории  бит-литературы,  помечены  звездочками,  изучение  монографии  не
предполагает обязательного знакомства с первым томом.
   Основная часть состоит  из  трех  томов,  озаглавленных  соответственно
"Гомотропия", "Интертропия" и "Гетеротропия"  в  согласии  с  общепринятой
классификацией, диахронической и синхронической одновременно,  -  так  как
вышеназванные разделы битистики  соответствуют  в  то  же  время  основным
периодам ее возникновения и развития. Общая схема труда приводится ниже.

   БИТ-ЛИТЕРАТУРА
   (согласно Оллпорту, Иллмайнену и Саварини)

   I. ГОМОТРОПИЯ (гомотропическая фаза; cis-humana; также:
   "моделирующая" или "антропомикрическая" фаза)

   А. Зародышевая (эмбриональная, или долингвистическая) стадия:
   Паралексика (неологенез)
   Семолалия
   Семаутика

   В. Лингвистическая стадия (по Оллпорту - "понимающая") [раньше эта
   фаза называлась "моноэтической", или "моноэтикой" (прим.авт.предисл.)]:
   Интерполирующий мимезис
   Экстраполирующий мимезис
   Трансцендентный управляемый мимезис ("выходящий за рамки программы")

   II. ИНТЕРТРОПИЯ
   (также: "Критическая фаза", "Interregnum" [междуцарствие (лат.)])

   КРИТИКА СИСТЕМНОЙ ФИЛОСОФИИ

   Геделизационные ..... Топологические ......... "Инсинуационные" или
   (инфо-нумерические) . ("кристаллизационные") . "инсинуирущие" процедуры
   процедуры ........... процедуры .............. (в формальном отношении
   ..... | ................. | .................. - смешанные)
   ..... | ................. | ......................... |
   ..... | ............. КРИТИКА ЛИНГВИСТИК ............ |
   ..... | ................. | ......................... |
   ..... v ................. v ......................... v
   III. ГЕТЕРОТРОПИЯ (апостазия, фаза trans-humana)

   Направления ......... "Эмпирические" ......... "Онтические"
   аксиоматической ..... направления ............ направления
   дедукции
   ..... | ................. | ......................... |
   ..... v ................. v ......................... v
   Антиматика .......... Терафизика ............. Онтомахия
   ("Понятие ........... "Логики,
   натурального ........ вовлеченные
   числа внутренне ..... в мир"
   противоречиво") .............................. Онтоклазия
   .............................................. Алиенация
   .............................................. Гнозиса
   .............................................. и Онтологии
   ............. -------------------------------------
   ............. | ............... | ............... |
   ............. v ............... v ............... v
   ........ Информатическая . Математическая . Физикалистская
   ........ теология ........ теология ....... теология


   В генетическом плане битистика возникла как равнодействующая по меньшей
мере трех, в значительной степени независимых друг от друга  процессов,  а
именно: преодоления т.н. барьера разумности, что было прежде  всего  делом
конструкторов;  затем   -   неожиданной   для   них   и   вовсе   ими   не
проектировавшейся работы компьютерных систем (начиная с 17-й  бинастии)  в
режиме авторегенерации  ("релаксационные  простои");  наконец,  отношений,
которые постепенно складывались между машинами  и  людьми,  как  следствие
"обоюдного интереса друг к  другу  и  выявления  взаимных  возможностей  и
ограничений" (Ив Бонкур). Барьер разумности, который безуспешно штурмовала
ранняя кибернетика, как мы уже точно знаем, есть не что иное, как  фикция.
Фикция в том - неожиданном - смысле, что момент его  преодоления  машинами
уловить невозможно. Переход от "неразумных", работающих "чисто формально",
"болтающих что попало" машин к машинам "разумным",  проявляющим  "insight"
[понимание (англ.)], "говорящим" - носит градационный, плавный характер. И
хотя понятия "механически бездумного" и "суверенного"  мышления  сохранили
свое значение, мы понимаем, что между ними нельзя провести  сколько-нибудь
отчетливую границу.
   Релаксационное творчество машин было  замечено  и  зафиксировано  почти
тридцать лет назад; дело в том, что новым моделям компьютеров  (начиная  с
15-й бинастии) по чисто техническим  соображениям  пришлось  предоставлять
периоды  отдыха,  во  время  которых  их  активность  не   замирала,   но,
освобожденная от жесткой программы, выражалась в своего рода "бормотанье".
По   крайней   мере,   так   толковали   тогда    эту    вербальную    или
квази-математическую продукцию; появилось  даже  обиходное  определение  -
"машинные сны".  Считалось,  что  активный  отдых  необходим  машинам  для
регенерации,  для  восстановления  нормальной,  полной  работоспособности,
подобно тому как человеку необходима фаза сна,  _вместе_  с  присущими  ей
сонными _мечтаниями_ (видениями). Название "бит-продукция", как  окрестили
это "бормотанье" и эти "видения", носило,  следовательно,  уничижительный,
пренебрежительный характер;  считалось,  что  машины  без  ладу  и  складу
перемалывают "биты всевозможной содержащейся в них информации" -  и  путем
такой  "беспорядочной  перетасовки"  восстанавливают  частично  утраченную
работоспособность.  Мы  приняли  это  название,  хотя  его  неадекватность
бросается в глаза. Мы приняли его в соответствии с традицией любой научной
терминологии: первый попавшийся термин - скажем, "термодинамика"  -  будет
точно так же неадекватен, ведь современная термодинамика по своему  объему
не то же самое,  чем  она  была  для  физиков,  придумавших  этот  термин.
Термодинамика занимается не только "тепловыми движениями" материи; и точно
так же не о самих "битах", то есть единицах _несемантической_  информации,
идет речь, когда мы говорим о  бит-литературе.  Однако  в  науке  вливание
нового вина в старые мехи - дело обычное.
   "Взаимное знакомство" машин и людей привело  к  разделению,  все  более
явному, битистики на две главные области,  которым  соответствуют  термины
"creatio cis-humana" и "trans-humana".
   Первая  включает  в  себя  литературу,  которая  является  _следствием_
сосуществования машин и людей, то есть  следствием  того  простого  факта,
что, привив машинам наш этнический язык и наши формальные языки, мы _сверх
того_ заставили  их  выполнять  нашу  умственную  работу  во  всех  сферах
культуры и естествознания равно как в дедуктивных  дисциплинах  (логика  и
математика). Такое бит-творчество (непосредственной причиной возникновения
которого было приобщение не-человеческих авторов  к  типично  человеческой
проблематике в сфере познания и сфере искусства) в свою очередь делится на
две подобласти, выделяющиеся довольно  отчетливо.  Одно  дело  -  языковой
продукт, полученный благодаря сознательному управлению, которое, вслед  за
проф. Кентрихом, можно назвать "заказом" (то есть прямым наведением  машин
на избранный _нами_ круг вопросов и тем), и совершенно другое  -  языковой
продукт, которого ни один человек не "заказывал".  Конечно,  он  возникает
под  влиянием  предшествующих  стимулов   (программирования),   однако   в
результате  совершенно  спонтанной  деятельности.  Независимо   от   того,
_непосредственно_ или _опосредованно_ возникли все эти тексты, -  связь  с
типично человеческой проблематикой остается их существенной и даже главной
приметой; поэтому обе их разновидности исследует битистика "cis-humana".
   И лишь предоставление машинам свободы творения - без  всяких  программ,
приказов, стеснений и ограничений - привело к  эмансипации  их  творчества
(называемого "поздним") от типично антропоморфических и  антропологических
влияний. В ходе этой эволюции бит-словесность становилась все труднее  для
нас  -  ее  потенциальных  адресатов.  Сегодня  уже   существуют   области
"за-человеческой" (в смысле -  "trans-humana")  битистики,  имеющие  целью
уразуметь (путем анализа, интерпретации, толкования) бит-тексты, в той или
иной степени _непонятные_ для человека.
   Разумеется,   можно   попытаться   использовать   _одни_   машины   для
истолкования  результатов  творчества  _других_   машин.   Но   количество
промежуточных звеньев, необходимых для понимания бит-текстов,  находящихся
на крайних полюсах "апостазии" (то есть  "отступничества"  от  наших  форм
творения, понимания и толкования чего бы  то  ни  было),  растет  по  мере
возрастания сложности исследуемых текстов; эта  сложность  возрастает  _по
экспоненте_, не позволяя нам получить даже самое смутное  представление  о
предельных проявлениях "апостазии". Человеческий род  оказался  совершенно
беспомощным перед лицом словесности, которой люди,  пусть  косвенно,  сами
положили начало.
   Вот  почему  приходится  слышать,  что  ученые,  дескать,  оказались  в
положении ученика чародея, который вызвал к жизни силы, ему неподвластные.
Это - голос отчаяния, но в науке нет места отчаянию. Вокруг бит-литературы
уже выросла весьма  обширная  "про-"  и  "контр-бит-словесность".  В  этой
последней нередки суждения, продиктованные  ощущением  безысходности;  для
нее характерно состояние горестного потрясения и вместе  с  тем  изумления
тем, что человек создал нечто переросшее его _духовно_.
   Но  следует  совершенно  определенно  заявить,  что  битистика,  будучи
научной дисциплиной, _не может_ служить трибуной высказывания такого  рода
взглядов, относящихся к философии природы, человека и плодов (до крайности
нечеловеческих) его деятельности. Вслед за Роже Гацки мы полагаем,  что  у
битистики не меньше, но и не больше оснований отчаиваться, чем, скажем,  у
космологии: ведь совершенно очевидно, что, независимо от того,  как  долго
мы, люди, будем существовать и на какую помощь со стороны познающих  машин
сможем рассчитывать, Вселенную нам не исчерпать до конца, а значит,  и  не
понять; но астрофизикам, космологам, космогонистам и в голову не  приходит
жаловаться на столь огорчительное положение дел.
   Вся  разница  в  том,  что  не  мы  -  творцы  Универсума,  тогда   как
бит-творчество, через  различные  опосредования,  есть,  несомненно,  дело
наших  рук.  Но  откуда,  собственно,  взялось  убеждение,   что   человек
совершенно спокойно может признавать неисчерпаемость Универсума и не может
столь же спокойно и трезво признать неисчерпаемость того, что  создано  им
самим?
   3. ОСНОВНЫЕ РАЗДЕЛЫ БИТИСТИКИ. Подробные объяснения и описания вместе с
аннотированной библиографией предмета читатель  найдет  в  соответствующих
разделах  монографии.  Однако  имеет  смысл  обозреть   основные   разделы
битистики как бы с высоты птичьего полета; такое обозрение ни в коей  мере
не может _заменить_ подробного изложения, но может  служить  чем-то  вроде
краткого путеводителя по сильно пересеченной и потому вряд ли обозримой  с
близкого расстояния местности.  Спешим  подчеркнуть,  что  рассматриваемые
далее основные разделы  битистики  даются  в  сильном  упрощении,  нередко
граничащем с искажением ее важнейших проблем.
   Итак, имея в виду предваряющий характер нашего обзора, остановимся лишь
на четырех "кульминациях" бит-литературы, а именно на моноэтике, мимезисе,
софокризии  и  апостазии.  Эти  термины,  собственно,  уже   устарели;   в
современной терминологии им примерно соответствуют: гомотропия (ее  первая
часть), мимезис в собственном смысле, критика философии  и  сверх-разумное
(выходящее  за  рамки  нашего  разумения)   творчество.   Однако   прежняя
терминология   обладала   достоинством   выразительности,    а    простота
вступительных объяснений нам важнее всего.
   A. Крив, Галбрансон  и  Фрадкин,  причисляемые  к  создателям,  "отцам"
битистики, под "моноэтикой" понимали самую раннюю стадию битизма.  (Термин
образован от слов "монос" - единичный, и "поэзис" - творчество.) Моноэтика
возникла в процессе обучения машин правилам словотворчества,  совокупность
которых определяет то, что некогда называли "духом" данного языка.
   Язык,  функционирующий  реально  и   возникший   исторически,   правила
словотворчества использует с очень сильными ограничениями; носители  языка
обычно  этого   не   сознают.   Появление   машин,   которым   ограничения
словотворчества _на практике_ совсем неизвестны, позволило  лучше  увидеть
возможности, мимо которых проходит речь в процессе своей  эволюции.  Проще
всего это показать на примерах, взятых из второго  тома  нашей  "Истории",
главным образом из глав "Паралексика", "Семаутика" и "Семолалия".
   а) Машины могут употреблять слова, существующие в языке,  определяя  их
смысл  иначе,  чем  это   принято:   "бездорожье"   (дешевизна);   "стриж"
(парикмахер);  "конец"  (кентавр  на  посылках);  "наколенник"   (неверный
вассал, посаженный на кол); "голография" (графство  нудистов);  "саркофаг"
(мясоед);   "сипенье"    (исполнение    верхнего    "си");    "стоматолог"
(шахматист-сеансер).
   b) Машины также создают неологизмы вдоль т.н.  семантических  осей;  мы
намеренно приводим примеры подобного творчества, не обязательно  требующие
пояснений:
   "поседевка - потаскурва - общага - доступница";
   "глистоноша" (птица, кормящая птенцов);
   "взубило - врубанок - помордник";
   "численок - двоичник - цифрант" (компьютер);
   "висельчак" (пассажир фуникулера);
   "гробоуказатель" (memento mori);
   "душемойка" (чистилище);
   "дракула" (рыба-пила);
   и так далее.
   Комический  эффект  здесь,  разумеется,  непреднамеренный.  Все  это  -
элементарные  примеры,  в   которых,   однако,   видна   черта,   присущая
бит-литературе и на более поздних стадиях ее развития (хотя там она далеко
не столь заметна!). Все дело в том, что если для нас первичной и первейшей
действительностью является реальный мир, то для них -  _язык_.  Компьютер,
которому чужды были категории, навязываемые языку  _культурой_,  "считал",
что "старая проститутка" - то же самое, что  "поседевка",  "потаскурва"  и
т.д. Отсюда же - типичные контаминации ("конец" может служить классическим
примером сплава значений и  морфологического  облика  слов:  тут  сходятся
"конь", "гонец" и "кентавр", играющий роль семантического цемента, -  коль
скоро конь не может быть посланцем, им будет полуконь-получеловек).
   Компьютер на этом (лингвистически  очень  низком)  уровне  развития  не
знает ограничений в словотворчестве, и  свойственная  стратегии  машинного
мышления экономия выразительных средств, которая  позже  вызовет  к  жизни
нелинейную дедукцию и понятия  терафизики,  названные  "звездными",  здесь
проявляется как "предложение" уравнять в правах лексемы, уже укорененные в
языке, такие как "слово"  или  "дословный",  с  неологизмами  "словопийца"
(читатель), "словотяп"  (графоман),  "словоришка"  (плагиатор),  "словнюк"
(грубиян) и т.д. На тех же  основаниях  лексический  генератор  предлагает
слово "трилайбус" для обозначения эскимосской упряжки, а "дискоболь" - для
обозначения страданий атлета, вызванных смещением позвоночного диска.
   Приведенные выше произведения, состоящие из  одного  слова  (по  старой
терминологии  -  моноэты),   отчасти   были   результатом   несовершенства
программирования, а отчасти - сознательного умысла программистов,  которых
интересовала  "словотворческая  раскованность"  машин;  следует,   однако,
заметить, что многие из этих неологизмов  лишь  по  видимости  принадлежат
машинам. Мы не уверены, например,  в  самом  ли  деле  "автономию"  назвал
"самоуправством" какой-то компьютер, или это шутка юмориста-человека.
   Моноэтика - важная область, поскольку в ней мы  видим  черты  машинного
творчества, которые на следующих стадиях уходят  из  поля  зрения.  Это  -
предвратие битистики или даже ее предшколье; оно  успокоительно  действует
на неофитов битистики,  которые,  приготовившись  к  встрече  с  текстами,
сжатыми до полной заумности, с облегчением видят нечто  столь  невинное  и
забавное. Но  ненадолго  хватает  их  удовлетворенности!  Непреднамеренный
комизм моноэтов возникает из-за коллизии  между  понятийными  категориями,
для нас совершенно несочетаемыми; если дополнить программы  "категорийными
правилами",  мы  окажемся  в  следующей