было, то было, - сказал я, - но ты мог  бог  знает
какую беду навлечь...
   - Не могу говорить... во рту пересохло, - шепнул он.
   Я молча раскрыл нож и,  попробовав  лезвие  пальцем,  приложил  к  краю
ближайшего отверстия. Упругий  материал  сначала  прогнулся,  но  я  нажал
сильнее, и он поддался. Орудуя ножом, как пилой,  я  дошел  до  следующего
отверстия и изменил направление разреза. Таким  путем  я  вырезал  большой
кусок пола, отогнул его и наклонился над образовавшимся отверстием  -  там
было темно. Я заколебался - что делать дальше? На помощь пришел Роберт. Он
подал мне светящуюся имитацию рыбы, я кивнул и бросил  ее  вниз.  Стоя  на
коленях, затаив дыхание, следили мы за голубоватой черточкой ее полета.
   В  черной  глубине  мигом  вспыхнула  такая  же  светящаяся  полоска  и
понеслась вверх, навстречу падавшей, - они встретились,  послышался  тихий
плеск, и бледный огонек "рыбьей куклы" стал неподвижен.
   - Вода! Там есть вода! - разом вскрикнули мы.
   Я  попробовал  оценить  расстояние:  метра  четыре   -   пять.   Роберт
шевельнулся, как будто собираясь прыгнуть вниз. Я схватил его за руку.
   - Не делай глупостей!
   - Мы должны туда попасть!
   - Постой. Прыгать нельзя, потом не вернешься. Погоди-ка. Есть!
   Это была хорошая мысль. Я поспешно  стал  вырезать  длинную  полосу  из
эластичного пола - на коленях, рассекал  его  от  отверстия  к  отверстию.
Работа продвигалась не так быстро, как хотелось бы, - лезвие застревало  в
вязком упругом материале. Роберт понял мой план и стал помогать. Сменяясь,
мы наконец вырезали полосу шириной в полметра, длиной метра четыре,  почти
до самой стены. Свободный конец полосы опускался до черного зеркала  воды.
Благодаря сегментам отверстий, оставшимся по краям ленты,  ею  можно  было
пользоваться как лестницей.  Я  дернул  ее  раз-другой  -  она  показалась
достаточно прочной, чтобы выдержать нашу  тяжесть.  Мы  осторожно  полезли
вниз, ноги коснулись холодной поверхности, и мы спрыгнули в воду  -  сразу
по шею. Не выпуская из рук косо натянутой ленты,  пили  и  пили,  пока  не
забулькало в животе. Я еще умыл лицо и теперь чувствовал себя бодрым.  Сил
сразу прибавилось. Какое это было блаженство! Роберт тоже  повеселел,  как
от прикосновения волшебной палочки; он отпустил  ленту,  поплыл  и  в  два
взмаха достиг стены. Мы обследовали это замкнутое пространство  -  колодец
четырех-пяти метров в поперечнике, Потом я нырнул, но, хотя ушел  как  мог
глубоко, так что зазвенело в голове и от давления  заболели  уши,  мне  не
удалось ни дна достать, ни обнаружить какой-нибудь люк в стене.  Вынырнув,
я сказал об этом Роберту.
   Лишь сейчас, когда мы были по шею в воде и только слегка прикасались  к
свисающей сверху эластичной полосе,  мы  вдруг  заметили,  что  наши  тела
перестали светиться, - только плавающая рядом искусственная рыба  излучала
бледно-голубой свет.
   - Может, здесь граница того  пространства,  понимаешь?!  -  возбужденно
сказал Роберт. - А это выходной колодец:  корабль  частично  погрузился  в
озеро, и здесь его уровень!
   - Озера?
   - Ну да! Пронырнуть бы до конца этого проклятого  колодца  и  выбраться
наружу!
   Я услышал, как он глубоко вдохнул,  набирая  воздух  для  нырка.  Потом
сильно оттолкнулся и едва  видимой  белесой  чертой  ушел  вниз,  исчез  в
глубине - только вода около меня слегка запенилась от пузырьков воздуха. Я
уже начал беспокоиться, когда он появился на поверхности, судорожно хватая
ртом воздух.
   - Бесполезно, черт возьми! - сказал он прерывающимся голосом.
   - Что ты делаешь?!
   - Пробую стену ножом, - буркнул Роберт.
   Но он не добрался до пустого пространства, хоть и всадил нож  по  самую
рукоятку; стены колодца оказались толстыми.
   - Поосторожнее, еще уронишь нож,  -  сказал  я.  -  И  давай  вылезать.
Дьявольски холодно.
   Молча  мы  выбрались  наверх.  Только  здесь  нам  стало  по-настоящему
холодно; мы отряхивались от воды  и  выжимали  ее  из  волос,  энергичными
движениями восстанавливая кровообращение. Наши тела снова слабо  светились
в темноте. Должно быть, таково было свойство этого пространства.
   - Неплохо мы начинаем, - заговорил Роберт. - Продырявим им стены...
   Я заметил блеск на его запястье.
   - Твои часы ходят?
   - Да. Водонепроницаемые.
   Он посмотрел на циферблат.
   - Сидим здесь уже восемь часов... Ты голоден?
   - Пожалуй.
   - Я тоже. Что будем делать?
   - Пошли еще раз к тем огням. Там должны быть  еще  коридоры,  нужно  их
исследовать...
   - Я был в одном, - сказал Роберт. - Сжимался как мог, но в конце концов
не сумел пролезть даже на четвереньках. Потом пошел в другую сторону,  где
этих огней больше всего, там есть какое-то большое углубление и  наклонная
шахта, немного похожая на эту, но уже. Внутрь я не входил,  побоялся,  что
не сумею вылезти. Там какие-то зеркала или что-то в этом роде...
   - Зеркала?
   - Не знаю, я увидел невдалеке  самого  себя,  но  нечетко,  как  сквозь
туман.
   Некоторое время мы стояли в нерешительности.
   - Знаешь, что я подумал? - снова  заговорил  Роберт.  -  Это  проклятая
кукла совершенно выбила меня из колеи. Признаться, я потерял голову. Потом
мне это показалось недоразумением, но таким нелепым...
   - Космическим...
   - Да. Да. Но это может быть еще чем-то иным. Не стоило бы  обращать  на
это внимание, но не всегда то, что  кажется  невинным,  невинно  на  самом
деле... Помнишь, ты говорил об этих обезьянах и ракетах?  Мне  вспомнилась
фотография  обезьянки,  которую  одели  в  хорошенькую,   подбитую   мехом
курточку, а на голову надели летный шлем... Она, наверно, думала, что  это
какая-то игра, а ее взяли и выстрелили в ракете на пятьсот километров!
   - Думаешь, наша ситуация?..
   - Я этого не говорю. Но как-то ассоциируется...
   - У тебя слишком богатая фантазия для нашего положения, - сказал  я.  -
Ну что ж, веди к этому углублению и шахте, поглядим...
   Как обычно бывает, дорога по коридору теперь, в третий раз,  показалась
гораздо короче; скоро коридор кончился, и нас окружили рои огней.
   -  Это,  пожалуй,  не...  они,  -  понизив  голос,  сказал  Роберт.  Он
остановился и уставился  в  огненное  облако,  проплывающее  мимо  нас.  -
Хотя... эти изменения света могут быть языком. Что? Как ты думаешь, многое
понимала обезьянка из тех звуков, которые издавали  люди,  сажавшие  ее  в
ракету?
   - Оставь ты в покое эту несчастную обезьяну! - огрызнулся я.
   Роберт двинулся вперед, туда, где я  до  тех  пор  не  был.  Светящееся
облако осталось позади; мы  пробирались  между  приземистыми,  примерно  в
человеческий рост, грушевидными образованиями. Я коснулся одного из них  -
поверхность была твердой и гладкой.
   - Здесь, - сказал вдруг Роберт, останавливаясь.
   Мы  находились  на  дне  пологой  воронки;   вокруг   поднимались   эти
грушевидные  образования,  будто  слепленные   из   комьев,   похожих   на
картофелины; над нами, на высоте, которую трудно  было  определить,  густо
кружились огни, создавая как бы небосвод этого пространства.  В  их  свете
было видно зияющее  перед  нами,  окаймленное  круглым  валиком  отверстие
шахты. Она косо падала вниз; мне удалось разглядеть лишь несколько  метров
стен, дальше они пропадали во  мраке.  Я  ждал,  пока  глаза  привыкнут  к
темноте,  и  через  некоторое  время  действительно  увидел,   что   шахта
заканчивается  плоской  черной   поверхностью,   которая   иногда   неярко
поблескивает. Я поискал в карманах какой-нибудь ненужный  предмет,  ничего
не нашел и оторвал пуговицу от рубашки. Бросил ее вниз;  она  соскользнула
по наклонной стене и со слабым всплеском исчезла в черном зеркале.
   - Там вода! - сказал я с удивлением.
   - Раньше ее не было, - ответил не менее удивленный Роберт.
   - Мне кажется, здесь мы  куда  выше,  чем  там,  у  темного  колодца...
Значит... Неужели уровень воды поднялся?
   - Может, тут и нет единого уровня, в одних помещениях вода поднимается,
в других опускается, - заметил Роберт.
   Мы долго стояли над темным отверстием.
   - Немного погодя заглянем сюда еще, - сказал я. - Посмотрим,  изменится
ли что-нибудь. А теперь... где... Ты говорил, что открыл еще что-то?
   - Никакое это не открытие, - ответил Роберт. - Пошли.
   Насколько я мог сориентироваться, мы  находились  в  центральной  части
этого огромного зала. Вблизи его стен светящиеся переплетения шли довольно
низко, так  что  местами  загораживали  дорогу,  но  здесь  они  создавали
высокие, непрерывно мерцающие своды. В этом непостоянном, но сильном свете
перед нами открылась круглая впадина, дно которой лежало примерно на  метр
ниже того  места,  где  мы  остановились.  Посреди  высилось  внушительных
размеров сооружение; ничего подобного я никогда не  видел.  Верхняя  часть
была похожа на выпуклый зеркальный  щит,  на  котором  играли  уменьшенные
отражения огней; этот щит возносился  на  шишковатых  колоннах,  сдвинутых
вплотную, так что между ними вряд  ли  можно  было  просунуть  палец.  Они
излучали мутный желтоватый свет.
   - Ты был внизу? - обернулся я к Роберту.
   - Нет.
   - Давай спустимся.
   По наклонному краю  мы  соскользнули  на  дно  углубления.  Теперь  оно
казалось кольцевым желобом; я мог охватить взглядом  только  его  часть  -
остальное заслоняла высившаяся в центре громада. Я решил обойти ее вокруг.
Через несколько шагов Роберт остановился и пожаловался на  головокружение.
Мне тоже было не по себе. Поддерживая друг друга,  мы  подошли  к  янтарно
тлеющим колоннам  и  уселись  у  их  основания.  Роберт  приложил  ко  лбу
металлическую рукоять ножа.
   - Мне уже лучше, - сказал он, открывая глаза. - Не может быть, чтобы мы
попали сюда случайно. - Он положил нож рядом с собой. - Твои крысы,  входя
в лабиринт, тоже... - Он замер с полуоткрытым ртом. - Лабиринт!  Лабиринт!
- повторил он чуть слышно.
   Я намеренно громко рассмеялся.
   - Роберт, ты неисправим. Где здесь лабиринт? Этот кольцевой желоб?  Где
здесь можно заблудиться? Выбирать дорогу? Снова твои  аналогии  -  сначала
макака, теперь крысы - нет,  мой  дорогой...  Что  это?!  -  воскликнул  я
внезапно.
   Роберт в это время тянулся к ножу. Мы оба смотрели на этот длинный  нож
с металлической ручкой, он лежал в желтом свете  у  основания  колонны,  и
вдруг она начала стремительно разгораться, нож запылал огнем, отраженным в
клинке, а потом стал серым, потом прозрачным и растаял.  Исчез...  Роберт,
пытавшийся схватить его, сжал пустую ладонь.  Не  издавая  ни  звука,  как
завороженные, смотрели мы на пустое место. Меня снова охватило  неприятное
ощущение, как при начале морской болезни. Янтарное сияние колонны медленно
бледнело...  На  прежнем  месте  появилась  прозрачная  удлиненная   тень,
окрасилась серебром... и вот нож лежал, как  и  раньше,  спокойно  отражая
свет.
   Роберт не решался протянуть руку, и я  взял  нож.  Металл  был  теплый,
словно нагретый прикосновением к телу.  Мы  медленно  посмотрели  друг  на
друга.
   - Оптический обман... - заговорил я, не веря собственным словам.
   Роберт молча оглядел колонну, притронулся к  ней  рукой,  вдруг  резко,
испуганно повернул ко мне лицо.
   - Что?..
   - Слушай!
   Я  услышал  слабый  стук...  отзвук  шагов.  Роберт   мгновение   сидел
неподвижно, определяя, откуда доносятся звуки, вскочил и пошел туда. Я  за
ним. Шаги впереди на секунду стихли... послышались снова, торопливые,  как
будто кто-то от нас убегал. Мы побежали оба, Роберт на три  шага  впереди.
Вдруг из-за поворота показались спины двух бегущих, как и мы, людей.  Один
- он был на полголовы  выше  -  тянул  за  руку  другого,  тот,  казалось,
упирался.  Удивление   словно   парализовало   меня,   я   замедлил   шаг,
остановился... те обернулись...  мы  смотрели  друг  на  друга.  Тот,  что
пониже, был Роберт. Тот, который его тянул, - я сам. Роберт - тот, другой,
- испуганно вскрикнул и бросился бежать,  а  настоящий  Роберт,  застывший
было в двух шагах от меня, погнался за ним.  Второй  человек,  похожий  на
меня, как отражение в зеркале, все еще стоял; когда Роберт пробегал  мимо,
он попытался схватить его за руку и крикнул что-то, чего я  не  понял,  но
Роберт увернулся и исчез за поворотом; тот сейчас же кинулся за ним. Может
быть, секунд десять я стоял один,  потом  побежал  за  ними.  Я  не  успел
сделать и шага, как послышался  шум  борьбы,  сдавленный  стон  и  грохот.
Заметалось эхо, возвращая плаксивые,  вихрящиеся  голоса  со  всех  сторон
сразу. Я увидел Роберта. Он полулежал у  желтоватой  мерцающей  колонны  и
держался за горло. Я задел ногой за какой-то предмет  -  нож.  Он  касался
острием небольшого пятна. Я машинально наклонился  и  поднял  его.  Острие
было вымазано чем-то липким, темным. Я  взглянул  на  Роберта.  Он  сидел,
массируя  себе  горло.  Попытался  что-то   сказать.   Начал   кашлять   и
отплевываться, потом, умоляюще глядя на меня, прошептал:
   - Он... он душил меня...
   - Что произошло?
   - Я не хотел! Думал, это  какой-то  призрак,  обманка...  Хотел  только
увидеть его вблизи, коснуться...
   Снова закашлялся. Вдруг вскочил и  медленно,  сгорбившись,  подошел  ко
мне. Долго смотрел мне в лицо стеклянными глазами.
   - Кто ты такой?! Кто ты такой?! - крикнул он страшным голосом.
   Я схватил его за руку; некоторое время мы боролись. Когда он попробовал
кусаться, я ударил его. Он упал на колени.
   - Возьми себя в руки, ты, тряпка! - крикнул я.
   Я все еще держал его и почувствовал, что его мышцы расслабились.
   - Бежим отсюда... бежим, - бормотал он, не глядя на меня.
   - Сейчас пойдем. Сейчас! Но ты держись, Роберт! Выше голову!  Расскажи,
как это было, но спокойно, понимаешь?
   - Я бежал за ним, быстрее, чем он, догнал его здесь... схватил сзади за
рубашку, тогда он вцепился мне в горло; Начал душить и... и...
   - Дальше!
   - Я ударил...
   - Ножом?
   - Да. Он упал, тогда подбежал ты и поднял его...
   - Как это я?
   - Ну, ты! Ты прибежал, поднял его на руки и пошел туда, - он показал  в
противоположную сторону, - а потом...  потом  снова  пришел,  но  уже  без
него...
   - Это был не я, а тот... Впрочем, сейчас не время. Встань! Как ты  себя
чувствуешь? Идти можешь?
   - Могу... Да, могу.
   Роберт судорожно глотнул.
   - Давит...
   - Покажи.
   Я осмотрел его шею; с обеих сторон краснели отпечатки пальцев.  "Может,
это сон?" - мелькнуло у меня в голове. Я вытер кровь с ножа, приставил его
к бедру и нажал. Когда боль стала острой, отнял нож. Нет, это не был сон.
   - Темнеет... - сказал Роберт.
   Я поднял голову. Действительно, огни вверху,  над  нами,  краснели,  но
зато в глубине колонны, у которой мы стояли,  в  ее  утолщениях  пламенели
сгущения  медового  цвета.  Этот  огонь  все  усиливался.  Почему-то   его
нарастающий блеск показался мне пожаром, бушующим за стеклянной оболочкой.
   - Пошли! - позвал я и вдруг ощутил головокружение.  Я  не  мог  двинуть
ногами, такие они стали тяжелые. И услышал хриплый голос Роберта:
   - Нет сил... Карл...
   Обеими руками вцепившись в бесформенную колонну, дрожа всем  телом,  он
медленно сползал вниз, упал на колени. Жар разрывал  мне  виски;  пришлось
поскорее сесть, почти упасть; казалось, что под ногами нет опоры, что меня
куда-то несет. В глазах все плясало. "Корабль стартует, - мелькнула мысль,
- улетают... забирая нас с собой!" Но в своем странном давящем бессилии  я
не почувствовал страха. Я не был уже способен  ни  на  какую  мысль.  Лежа
рядом с Робертом, слышал стремительные удары сердца, разрывающие грудь,  а
сияние над нами все усиливалось,  вся  эта  аморфная  конструкция  горела,
словно объятая пламенем. Я закрыл глаза  и  окончательно  потерял  чувство
времени и пространства. Потом начал медленно приходить в себя. Я обливался
потом, рядом блестело лицо Роберта, он дышал открытым ртом.
   - Уйдем! Уйдем отсюда! - прохрипел я, вставая с огромным усилием.
   Мышцы мои дрожали, но я уже мог идти. Роберт был слабее. Я  подпер  его
плечом, и мы двинулись к крутой стенке желоба, чтобы вернуться в  зал,  из
которого мы пришли, нужно было подняться всего на метр, но  я  сомневался,
что в нашем состоянии мы с этим справимся. Блеск уже угас, превратившись в
слабое свечение, когда я услышал сзади шаги. Меня охватил ужас, я  потянул
Роберта за собой, а он поднял голову, прислушиваясь, и выдохнул:
   - Бежим!
   Мы побежали. Шаги за нами тоже стали быстрее. Они  были  совсем  рядом.
Роберт, держа меня за руку, быстро обернулся. Я тоже взглянул  назад.  Там
стояли двое людей. Прежде чем я разглядел их лица, я понял, что увижу  нас
самих, что двойник Роберта  бросится  в  погоню  за  моим  товарищем,  что
разыграется - только с  переменой  ролей!  -  сцена,  которую  я  уже  раз
пережил. Все  это  пронеслось  у  меня  в  голове  какой-то  ослепительной
вспышкой, а "мой" Роберт с искаженным лицом начал убегать, тот побежал  за
ним. "Стой! Стой!" - крикнул я,  протянул  руку,  но  он  увернулся.  Тот,
второй, смотрел на меня, а я на него, и вдруг я вспомнил, что,  стоя  там,
где он сейчас, я видел, что мой двойник колеблется.  Потом  меня  кольнула
мысль о Роберте, и я  кинулся  за  ним,  он  уже  исчез  вместе  со  своим
преследователем. Я подбежал, когда они, сцепившись, лежали  под  колонной.
Один уткнулся мне в грудь - кровь заливала его рубашку. Я поднял его,  как
перышко, и, изо всех сил прижимая к себе,  побежал  дальше.  Я  несся  как
сумасшедший, мне казалось, что, если я вынесу его отсюда, если выберусь из
этого безумного кольца, все будет в порядке, и, убегая на  подламывающихся
ногах, с неподвижным  Робертом,  я  прижимал  его  к  себе,  словно  таким
способом мог  остановить  его  кровь,  сквозь  рубашку  жгущую  мне  тело.
Некоторое время я слышал за собой топот... потом  стало  совершенно  тихо.
Силы меня покинули. Шатаясь, я уложил обмякшее тело  у  подножия  колонны.
Кровь из раны уже не шла. Я все-таки содрал с Роберта рубашку, разорвал ее
и начал перевязывать ему грудь. Получалось плохо, я никак не мог  затянуть
узел трясущимися руками. Внезапно Роберт открыл глаза.
   - Это ты?.. - сказал он тихо. - Сними маску...
   - Что ты говоришь?! Молчи, лежи спокойно!
   - Прошу  тебя,  сними  маску...  -  повторил  он,  опуская  веки.  -  В
лаборатории... Карл надевал маску... чтобы крыса в лабиринте...  не  могла
угадать, идет ли она по правильной дороге, но я... я не  должен...  сними,
прошу тебя...
   - Тебе померещилось, Роберт... У меня нет маски, и мы не в лаборатории,
а на этом корабле... ты ведь знаешь... Тебе  немного  не  повезло,  но  не
бойся... все будет хорошо, - торопливо бормотал я, склоняясь над ним.
   Он молчал, глаза его были закрыты. Я приник к  его  груди.  Не  услышал
ничего. Снова и снова прижимал ухо к обнаженному телу.  Ничего.  Я  поднял
его. Тряхнул за плечи - голова свалилась набок.  Я  опустил  его,  охватил
руками его виски и почувствовал,  что  он  холодеет.  Я  сел  около  него,
положил подбородок на руки и застыл в неподвижности. Светящийся  свод  над
нами угасал, колонны изливали пурпурное сияние, оно тоже  становилось  все
темнее. Я словно погрузился в кровавую тучу. Свет медленно остывал, серел,
делался пепельным. Я уже давно слышал какой-то ровный шум, но  не  обращал
на него внимания. Вдруг что-то прикоснулось к моей ноге и отступило. Скоро
прикосновение повторилось, оно было холодное. Я машинально поднял  голову.
Вода. Она заливала впадины в полу, поднималась миллиметр за миллиметром. В
полном оцепенении я смотрел на блестящую извилистую, продвигающуюся вперед
полоску. Вода все прибывала, она покрыла уже мои  ноги.  Я  хотел  поднять
Роберта, чтобы его не затопило, но ничего не сделал, сидел  неподвижно,  а
вода медленно подбиралась к груди... Затопленное основание  колонны  снова
засияло; она одна еще пылала в сгущавшемся сумраке. Свет ослепил  меня,  я
зажмурился.  Сердце  опять  разрывалось,  навалилась,  придавила  страшная
тяжесть...