ов в диаметре. Спрыгнув, Дэмьен лишь
чудом не приземлился на тело своего спутника. Таррант  лежал,  обмякнув  и
потеряв сознание, не исключено было, что он уже  умер.  Что  ж,  теперь  у
Дэмьена появилось время разобраться с этим. Но сначала следовало  оттащить
тело от входа в пещеру, пока на него не попали солнечные  лучи.  В  пещере
было полно грязи, и прежде чем Дэмьен нашел особенно укромный уголок, и он
и  Таррант  оказались  в  грязи  с  головы  до  ног.  Но   тьма   означала
безопасность. А сейчас имело значение только это.
   Он расстегнул плащ посвященного и попробовал снять, а затем  накрыл  им
Охотника как одеялом. Кожа Охотника была холодна и совершенно  безжизненна
на ощупь, но это совершенно не обязательно было дурным симптомом. Главное,
чтобы лицо и руки Тарранта оказались  надежно  укрыты.  Покончив  с  этим,
Дэмьен перевел дух. Потом сделал еще  один  глубокий  вдох.  И  еще  один.
Что-то холодное и страшное отпустило его в конце концов. Даже боль в  руке
вроде бы пошла на убыль.
   С ними все будет в порядке. Когда настанет ночь, они найдут  Хессет,  и
сам Дэмьен подвергнет Исцелению раны и... с  ними  все  будет  в  порядке.
Худшее осталось позади.
   И обретя уверенность в собственных силах, Дэмьен Райс  заснул  прямо  в
грязи.



        21

   Охотник не проснулся до самого заката. Но хотя в пещере  стояла  полная
тьма, и даже когда солнце давно уже село, он так и  не  шевелился.  Дэмьен
попытался разбудить его вкусом крови, что было совсем нетрудно, потому что
его собственные руки, изодранные и исцарапанные, все еще кровоточили, - но
не сработало даже это.  Дэмьен  старался  не  паниковать.  Ему  доводилось
наблюдать, как восстанавливается Охотник, даже  побывав  в  гораздо  более
скверной переделке, - по крайней мере те, более ранние, переделки  некогда
представлялись ему  куда  худшими,  -  и  где-то  в  глубине  души  он  не
сомневался в том, что Таррант сумеет выпутаться и из  этой  передряги,  не
сомневался, что лишь какая-то идиосинкразия, связанная с его промежуточным
состоянием между жизнью и смертью, мешает  ему  пробудиться.  Он  пригасил
маленький огонь, который развел было в пещере, пригасил  на  случай,  если
его подопечному и впрямь нужна абсолютная тьма. А сам-то он, интересно,  в
состоянии вылечиться?  Он  ведь  уже  говорил  как-то,  что  Творения,  им
применяемые, не имеют отношения к подлинному исцелению.  Так  какого  рода
энергия ему потребуется? И хватит ли у  него  силы,  чтобы  вызвать  ее  и
подчинить своей воле? Такие мысли  одолевали  Дэмьена,  пока  он  сидел  в
кромешной тьме, прислушиваясь к шуму  дождя,  доносящемуся  снаружи,  и  к
редкому жужжанию насекомых. Что же там такое важное сказал ему Охотник? "У
меня нет власти над пламенем, над светом и над жизнью". Может быть, земное
Фэа следует  считать  пламенем?  Может  быть,  образы  извержения  лавы  и
всепроникающего света, сопровождавшие  потоки  Фэа  ночью  накануне,  лишь
отражают ее  подлинную  сущность?  Или  это  было  всего  лишь  визуальной
ловушкой, в которую угодил его человеческий разум?
   "Черт тебя побери, Охотник. Просыпайся! Нам пора приниматься за дело".
   Закатилась Кора. Он знал об этом, потому  что  вылезал  на  поверхность
удостовериться, воспользовавшись все тою же веревкой, которая  пригодилась
им в ходе опасного подъема. Чтобы вернуться на поверхность,  ему  пришлось
провозиться добрых полчаса: в темные пещеры куда проще проваливаться,  чем
потом выбираться наружу. Но в  дневные  часы  ему  все  равно  было  нечем
заняться;  Разве  что  набрать  хворосту,  поискать  какой-нибудь  еды   и
попробовать смастерить нечто вроде  лестницы,  чтобы  потом  выбраться  из
пещеры. И молиться, разумеется. Молиться истово. Молиться многократно.
   "Господи, в этом краю столько дурного. Столько горя,  боли,  страдания,
что я просто не знаю, с чего начать. Никогда  еще  я  не  чувствовал  себя
беспомощным, а теперь почувствовал. Дай мне силу, молю  Тебя.  Обнови  мою
веру в конечный успех моей миссии.  Помоги  мне  оберечь  моих  спутников,
потому что без них пропаду и я. Зло в  этом  краю  слишком  могущественно,
слишком укоренено, чтобы справиться с ним в одиночку".
   После захода Коры Охотник в конце концов шевельнулся. Сначала до  слуха
Дэмьена донесся сдавленный стон из-под плаща. Сам Дэмьен мгновенно вскочил
на ноги и начал пробираться туда, где лежал  Владетель.  Послышался  шорох
материи, Охотник сбросил с себя плащ, а затем долго, мучительно вздыхал.
   - С вами все в порядке? - спросил Дэмьен.
   - Бывало и лучше, - прошептал Охотник. Прошептал слабо и хрипло.
   - Если вам нужна кровь...
   - Только не ваша, - живо возразил Охотник.  И  тут  же  добавил:  -  Во
всяком случае, не сегодня. Я уж как-нибудь справлюсь.
   Тени заметались по всей пещере, когда Таррант поднялся на ноги.
   - Который час?
   - Не знаю. Кора недавно села.
   - Ах вот как. Тьма. Ну конечно же.
   Он подошел к свисавшей со стены веревке. Во тьме он вроде бы видел  без
малейшего напряжения, но его поступь  оставалась  неуверенной.  Он  словно
робел.
   - Не уверен, что я с этим справлюсь.
   И этим было сказано  все.  Потому  что  в  любую  другую  ночь  Охотник
просто-напросто перевоплотился бы  и  улетел  отсюда,  или,  если  угодно,
выполз, или любым другим способом покинул пещеру соответственно обретенной
после перевоплощения форме. А сейчас, будучи заперт в человеческое тело...
это означало, что ему еще далеко до подлинного исцеления. Что было само по
себе крайне скверно.
   - Подождите, - вмешался Дэмьен. - Я помогу.
   Он подошел к Охотнику. На протяжении дня у него нашлась уйма времени на
то, чтобы осмотреться в пещере, так что тьма  теперь  не  слишком  мешала.
Священник сцепил руки и напружинился, пытаясь найти в грязи  точку  опоры.
Когда он уже изготовился ухватиться за веревку, ему  на  плечо  опустилась
холодная рука, а затем Владетель ступил ему на  сцепленные  руки,  и  оба,
прилагая максимальные усилия, начали выбираться из пещеры. Сочетания  двух
ростов не хватало для того, чтобы зацепиться за край ямы, но когда Таррант
ухватился за конец веревки, Дэмьен  присел,  предоставив  ему  возможность
встать себе на плечи. Сверху послышались  чавкающие  звуки  -  это  пальцы
Охотника вцепились в сырую землю - и вот он уже выбрался на поверхность, а
Дэмьена теперь ничто не вдавливало в грязь.
   Какое-то время он постоял, стараясь отдышаться, а  затем  и  сам  полез
наверх.
   Охотник уже застыл в ожидании около самого края ямы. Выбравшись наружу,
Дэмьен понял,  что  Таррант  осматривается  на  местности.  "Интересно,  -
подумал священник, - многое ли он запомнил из событий минувшей ночи?"
   - А где наша прелестная ракханка? - осведомился Таррант.
   Голос звучал хрипло и как-то затрудненно,  словно  горло  у  него  было
поранено. Хотя, возможно, так оно и было. Кто  взялся  бы  сказать,  какой
урон способно причинить разбушевавшееся  Фэа,  прокладывая  себе  огненный
путь сквозь живое тело?
   - Поехала на восток через перевал.
   Дэмьен  попытался  было  смахнуть  грязь  со  штанов.  Жест,   впрочем,
совершенно бессмысленный. Все его  тело  покрылось  толстой  бурой  коркой
подсыхающей грязи, и единственное, что примиряло его с этим, так  это  то,
что и  Таррант  выглядел  ничуть  не  лучше.  Конечно,  зрелище  человека,
вывалявшегося в грязи, не должно радовать священника, но на этот  раз  оно
его радовало. Таррант выглядел сейчас гораздо... человечней.
   - А наши преследователи?
   Слова Владетеля поразили Дэмьена. "Он ничего не помнит", - подумал он.
   - Вы их остановили. Вы обрушили стену ущелья им на  головы.  И  сделали
перевал непроходимым для других преследователей. Теперь, чтобы снова выйти
на наш след, им придется забираться на хребет.
   Таррант задумался над услышанным.
   - Я припоминаю, что... планировал это, - пробормотал он в конце концов.
- Я припоминаю... страх. И огонь. И восхождение, но это уже смутно. Как во
сне. И не более того.
   - После землетрясения вы слились с земной Фэа. Не сразу, но очень рано.
И чуть не погибли.
   - Ага, - спокойно отозвался Таррант. - Понятно.
   - Но вы поправитесь?
   - Нет таких ран, которые не поддавались бы исцелению. Но на  все  нужно
время. И...
   Он умолк, но Дэмьен закончил за него очевидную мысль. "И свежая  кровь,
- подумал он. - Страх. Кровь. Человеческие страдания".
   - Сперва нам нужно соединиться, - невозмутимо произнес Таррант.
   - Разумеется. Мне кажется, нам стоит  по  возможности  двигаться  вдоль
закрывшегося перевала и, таким образом, повторить маршрут Хессет. На  этой
стороне трудно определить ее местонахождение.
   Охотник кивнул:
   - Теперь потоки скорее всего разделены. Надо пересечь горы, а потом уже
будет просто.
   - Дойти-то сможете?
   - Я ведь на ногах, не так ли?
   - Но если ваши силы...
   - А лошади с нами?
   - Нет. К несчастью, нет.
   - Значит, у меня нет другого выбора. А  уж  смогу  или  не  смогу,  это
вопрос другой.
   Дэмьену почудился в этих словах резкий отпор. Что ж,  слава  Богу,  что
Таррант вновь становится раздражителен. Это доказывает,  что  он  идет  на
поправку.
   - Значит, пошли в ту сторону?
   И Дэмьен зашагал было по каменистому склону.
   - Обождите!
   Дэмьен остановился, а  затем,  не  услышав  больше  ничего,  обернулся.
Охотник стоял с закрытыми глазами, по его челу пролегли борозды предельной
сосредоточенности. Рука его лежала на рукояти меча, и, хотя лезвие не было
извлечено  из  ножен,  само   прикосновение   к   чудо-оружию   несомненно
воздействовало на Тарранта в лучшую сторону.
   Холодное серебряное пламя зазмеилось по земле у него под ногами.  Не  с
обычной силой, однако достаточно холодное, чтобы рядом стало зябко.  Пламя
облизнуло тело Тарранта  сине-серебряными  язычками,  затем  охватило  его
целиком. Дэмьена обдало холодным ветром, в котором сквозило дыхание зимы.
   А затем пламя исчезло. Все тело Охотника покрывала тонкая пленка  льда.
Стоило ему пошевелиться,  как  лед  осыпался.  Наземь  рухнули  не  только
крошечные ледяные кристаллы, но и кое-что  другое.  Кое-что  грязно-бурое.
Дэмьен не сразу понял, что именно.
   "Черт бы побрал твое тщеславие", -  подумал  он,  увидев,  как  Охотник
кивком подтвердил свою готовность пуститься  в  путь.  На  нем  теперь  не
осталось грязи, не осталось крови, не осталось хотя  бы  пылинки.  Скудный
лунный свет озарял гладкий шелк одежд, тщательно причесанные и  словно  бы
только  что  вымытые   волосы.   Даже   кожаные   сапоги   Охотника   были
безукоризненно чисты. "А ведь я знал, что ты именно так и поступишь!"
   - Пойдемте, - повторил Дэмьен, смахивая со лба прядь пропитанных  потом
волос. - Пора отправляться на поиски Хессет.


   Они нашли лагерь ракханки вскоре после полуночи. Она  миновала  ущелье,
но ушла от него только на достаточно безопасное расстояние;  и  Хессет,  и
обе оставшиеся у них лошади  находились  сейчас  примерно  в  полумиле  от
восточного выхода из ущелья. Там Хессет развела маленький костер.
   Две лошади. Это означало уменьшение запасов провизии, потерю всех  карт
и один из путников без скакуна. Дэмьен не удержался  от  мысли  о  том,  в
каком из двух оставшихся у них седел ему будет удобней ехать за  спиной  у
Хессет; боль в паху напоминала о том, что  впредь  нужно  быть  как  можно
осторожнее. Разумеется, поедет он на одной лошади именно вместе с  Хессет,
тогда как Таррант поскачет в одиночестве, - никаких сомнений на этот  счет
не возникало. Дэмьен просто не мог представить себе  этого  аристократа  и
колдуна с  кем-нибудь  еще  в  седле,  даже  если  подобное  распределение
нагрузки оказалось  бы  оптимальным.  О  некоторых  вещах  можно  даже  не
спрашивать.
   Когда они подошли к маленькому лагерю, он  заметил  на  руке  у  Хессет
повязку, да и бок  ее  лошади  был  смазан  какой-то  мазью.  Слава  Богу,
животное не  понесло  после  того,  как  его  ранили.  С  черным  жеребцом
Тарранта, судя по всему, и вовсе ничего не  случилось.  "Что  ж,  если  ты
родом из Запретного Леса, - подумал Дэмьен, -  то  даже  здесь  чувствуешь
себя как на курорте".
   При  их  появлении  ракханка  ничуть  не  удивилась  -  вооруженная   и
внимательная, она, должно быть, заметила и узнала их еще издалека;  однако
нескрываемая радость Хессет хоть в какой-то мере смогла  отблагодарить  их
за длительную и мучительную прогулку  пешком.  Она  подошла  к  Дэмьену  и
положила руку ему на  щеку,  потом  осторожно  погладила.  Передавая  свой
запах, сообразил Дэмьен, - должно быть, у ракхов имеется такой обычай.  Он
в ответ широко  улыбнулся,  не  придумав  какой-нибудь  более  осмысленной
реакции. Она приберегла нечто вроде улыбки даже для Тарранта - что было  с
ее стороны необычно и дорого стоило. Он ответил ей кивком, означающим, что
понял ее добрые чувства и сумел оценить их по достоинству.
   У костра, на котором  Хессет  вскипятила  чай  к  скудному  ужину,  они
обменялись рассказами. Дэмьен был  так  голоден,  что,  кажется,  смог  бы
съесть и лошадь. Таррант же, пока они  ели  и  разговаривали,  держался  в
сторонке; он глядел во тьму,  ловя  в  ней  малейшие  признаки  опасности.
Дэмьен не поручил бы Охотнику  в  его  нынешнем  состоянии  эту  роль,  но
Таррант сам принял такое решение, и  священника  это  порадовало.  Сам  он
чувствовал сейчас такую усталость, что только и смог опуститься  наземь  и
принять из рук Хессет причитающуюся ему пищу. Утром, конечно, все его тело
будет разламываться от боли, мрачно  подумал  он,  вгрызаясь  в  очередной
кусок солонины.
   Описывая  события  прошлой  ночи,  он  понимал,   что   Таррант   самым
внимательным образом прислушивается к каждому его  слову.  Ведь  и  самому
Охотнику необходимо было узнать о происшедшем во всех подробностях.  Какая
странная ситуация! И в какую любопытную  взаимозависимость  попали  они  в
этом странствии.
   Опасность укладывает в одну постель даже чужаков - гласит пословица.
   Когда он поведал Хессет обо всем и когда она, в свою  очередь,  описала
ему свой переход через ущелье, Дэмьен отложил  остатки  еды  в  сторону  и
решил разобраться с полученными ими ранами. В  паху  у  него,  стоило  ему
шевельнуться, вспыхивала острая боль, но, к счастью,  физическая  слабость
никак не влияет  на  эффективность  Творения.  Он  осмотрел  раненую  руку
ракханки и, воспользовавшись земной Фэа, связал воедино  порванные  ткани.
После  чего  решил  заняться  собственными   увечьями,   и   хотя   полной
концентрации ему добиться не удалось, потоки Фэа в здешнем краю  оказались
достаточно сильными, так что через полчаса ему удалось устранить  основной
ущерб и он  позволил  себе  расслабиться,  сняв  Творение.  Все  его  тело
по-прежнему отчаянно болело, но с этим, уж ничего было не поделать.  "Боль
- это способ, которым мозг сигнализирует о том, что что-то не в порядке, -
так ведь его учили, не правда ли? - Нарушь эту систему,  и  тебе  придется
иметь дело с  самим  мозгом".  Со  временем  его  нервные  окончания  сами
разберутся с источником боли и, соответственно, успокоятся.
   Конечно,  отчасти  он  сам  был  виноват  в   собственных   страданиях.
Применительно к себе он не сумел  добиться  полного  Исцеления.  Но  когда
землетрясения случаются с такой частотой, как  в  здешних  краях,  у  тебя
просто нет времени на то,  чтобы  избавиться  от  какой-нибудь  шишки  или
синяка; применять Творение на протяжении длительного времени очень опасно.
И, кроме того (сказал он  себе,  заморгав  от  боли,  когда  ему  пришлось
переменить позу), от синяков еще никто не умирал, верно?
   После того, как они  управились  с  лечением,  к  ним  присоединился  и
Таррант. Выглядел он сейчас малость получше прежнего, но,  возможно,  дело
заключалось в освещении: мягкое пламя костра щадило его гораздо в  большей
степени, чем холодный лунный свет.  "Наверняка  он  по-прежнему  слаб",  -
подумал Дэмьен, заметив, что Охотник, подсев к огню, едва не  утратил  при
этом равновесие.
   - Мы по-прежнему далеко от  долины,  в  которую  идем,  -  сообщил  он.
Наконец-то его голос зазвучал более или менее нормально. - Судя по  карте,
нам предстоит  миновать  еще  две  горные  гряды,  хотя,  конечно,  трудно
сказать, что это будет означать на практике.
   - Придется полазить, - невозмутимо заметила  Хессет.  -  А  что  насчет
погони?
   - Как мне представляется,  она  маловероятна.  На  перевале  они  наших
следов не найдут, я об этом позаботился. И наши свежие следы  я  Затемнил,
так что найти их будет практически невозможно.
   Дэмьена удивила подобная предусмотрительность.
   - Неужели?
   Бледные глаза уставились на него.
   - Я не повторяю своих ошибок, священник.
   - Значит, нам надо выступить  с  наступлением  полной  тьмы.  -  Хессет
убрала остатки ужина. - К тому времени мы все успеем набраться сил.
   Охотник, казалось, колебался.
   - Вы можете выступить с наступлением полной  тьмы,  -  в  конце  концов
сказал он. - А если вам угодно, и раньше. Но я бы не рекомендовал  входить
в долину, пока я не присоединюсь к вам.  Здесь,  по  слухам,  разбойничают
Терата.
   - А что... - начала было Хессет.
   Четко обозначенные намерения Охотника удивили ее, но только не  Дэмьена
- о чем-то в этом роде он  начал  догадываться  с  тех  пор,  как  Таррант
выкарабкался из пещеры.
   - Ему нужна пища, - пояснил он. И  понял,  что  его  собственный  голос
звучит на грани истерики. - Нужны люди. А там, куда мы  пойдем,  людей  не
будет.
   - Я бы продержался до тех пор, пока мы не выйдем на  южную  оконечность
материка, - добавил Таррант, - да только не в нынешнем состоянии.  Пока  я
не восстановлюсь полностью, ни вам, ни нашему общему делу не будет от меня
много пользы.
   - Значит, собираетесь убивать, - с вызовом прошипела Хессет.
   Таррант промолчал. Да и что тут скажешь.
   - Только будьте поосторожнее, - пробормотал  Дэмьен.  -  Нас  ищут,  не
забывайте.
   - Никто не ожидает моего возвращения, тем более возвращения на крыльях.
Я ведь могу пролететь надо  всеми  засадами  и  отрядами  и  опуститься  в
деревне,  в  которой  также  никто  не  ожидает  моего  появления.   Здесь
полным-полно людей, -  невозмутимо  произнес  он.  Смотрел  он  сейчас  на
Дэмьена, смотрел в упор, провоцируя священника на протест. - Так  что  мне
ничего не грозит.
   - И на сколько же вы исчезнете?
   Дэмьен задал этот вопрос, стараясь не смотреть Охотнику в глаза.
   - По меньшей мере на день-другой. Мне надо забраться достаточно далеко,
чтобы мои действия никак не связали с нашим пребыванием здесь;  ведь  было
бы страшно глупо оторваться от погони, а затем самим же спровоцировать  ее
возобновление. Но я буду действовать осторожно. Обещаю.
   - Как в Пяти Городах? - резко спросил Дэмьен.
   - Как  в  Пяти  Городах,  -  хладнокровно  подтвердил  Охотник.  Вызов,
прозвучавший в голосе Дэмьена, не остался незамеченным. - В ближайшие пару
дней продвиньтесь на юг, насколько вам это удастся.  Но  не  заходите  без
меня в долину. Если доберетесь до нее до моего  возвращения,  встаньте  на
привал и отдохните. Лошади будут вам только благодарны.
   Таррант встал - и Дэмьен тут же  вспомнил,  как  он  слаб  в  настоящее
время. Как скован в своих движениях.  Сколько  же  крови  понадобится  ему
пролить и  выпить,  чтобы  избавиться  от  этой  слабости?  Сколько  людей
потребуется убить? Дэмьену не хотелось думать на эту тему.
   "Чтобы победить демона, ты прибегаешь к помощи другого демона, а  тогда
уж не взыщи..."
   - И куда же вы отправитесь? - поинтересовался он.
   Собственное любопытство было противно Дэмьену: не все ли ему  равно,  в
каком из протекторатов недосчитаются женщин, кровью  которых  утолит  свою
жажду Охотник? Господи, если бы только имелся хоть какой-нибудь выбор!
   - На север, - пожал плечами Охотник. - Туда,  откуда  мы  прибыли.  Там
есть поселки, достаточно многолюдные, чтобы в них могло  с