ов  более  глубокой  взаимосвязи,  а
именно связи хищника с жертвой, ему  разглядеть  не  удалось.  Он  испытал
немалое облегчение - и не только из-за  того,  что  девочка  вновь  твердо
встала на ноги.
   "Охотник ей не страшен".
   Осторожно, целиком и полностью сосредоточившись на своих чувствах,  они
вошли в темные владения Принца. Твердая земля как-то странно  поскрипывала
под ногами; требовалось максимальное внимание,  чтобы  не  спотыкаться  на
трещинах застывшей вулканической корки. Вопреки заверениям Тарранта в том,
что никакого колдовства здесь нет, Дэмьен чрезвычайно  нервничал,  и  лишь
предельным усилием воли он отказался от того, чтобы самому припасть к  Фэа
- чтобы самому Увидеть и Познать происходящее вокруг. Ночь  здесь,  внизу,
была темной, земля - неровной, даже непредсказуемой, и все силы уходили на
то, чтобы оставаться на ногах; и реши он прибегнуть к  Творению,  это  ему
все равно бы не удалось.
   Пройдя по пустыне примерно полмили, они приблизились к первым деревьям.
Таррант остановился изучить их, пробежал бледным пальцем  по  голой  коре.
Дэмьен посветил  фонарем,  чтобы  им  с  Хессет  тоже  удалось  что-нибудь
рассмотреть; девочка же отстала на пару  шагов,  ее  трясло,  ей  явно  не
хотелось подходить к деревьям, которые так живо описывал ей отец.
   - Это живое дерево? - спросила Хессет.
   Таррант кивнул:
   - Вне всяких сомнений. Жизненные процессы  замедлены,  ослаблены...  но
оно живое.
   - А ведь не должно бы, - пробормотал Дэмьен.
   - Верно. Или, точнее, если оно живое, значит,  и  все  остальное  здесь
должно оказаться живым. Земля такого происхождения должна быть на редкость
плодородной; как только твердая поверхность  идет  трещинами,  в  разломах
могут пустить корни какие угодно растения. И тот факт,  что  здесь  ничего
такого не происходит...
   - Здесь ничего не живет, кроме этих деревьев, - послышался сзади  голос
Йенсени. - И  еще  зверьков,  которые  грызут  эти  деревья.  Так  он  мне
рассказывал.
   - То есть у них имеется иммунитет, - предположил Таррант.  -  Иммунитет
против силы, каковой бы ни  была  ее  природа,  с  помощью  которой  Принц
стерилизовал эту землю. Если мы поймем, почему  живут  эти  деревья  и  те
зверьки, возможно, нам станет ясно, как обезопаситься самим.
   Посвященный медленно провел рукой по стволу дерева, словно чего-то ища,
а затем, тихо выругавшись, отвернулся. Было ясно, что в  самом  дереве  он
разгадки тайны не обнаружил.
   Они продолжили путь. Глубже и глубже в Избытие, пока тьма не  поглотила
последние проблески света, остававшиеся у них за спиной, и все  вокруг  не
превратилось в  кромешное  и  беспросветное  море  мрака.  Холодные  камни
поскрипывали под подошвами -  крошечные  замороженные  волны,  окаменевшие
водовороты. Земля была такой твердой, что вскоре у всех разболелись  ноги,
и теперь путники ступали с особой тщательностью и осторожностью, чтобы  не
причинить себе  дополнительных  страданий.  У  Дэмьена  начала  побаливать
голова.
   Затем фактура почвы  у  них  под  ногами  изменилась,  став  еще  более
неровной и рваной. После небольшой перепалки они решили не  обходить  этот
участок, а попробовать форсировать его напрямик. Но идти здесь было  очень
тяжело,  камни  попадались  острые,  а  когда  путники  спотыкались,   что
происходило то и дело, они разбивали себе в кровь руки и колени, не говоря
уж о мелких царапинах и  порче  одежды.  Выбравшись,  наконец,  на  другую
сторону трудного участка,  они  вынужденно  устроили  небольшой  привал  и
перебинтовали многочисленные  порезы  и  раны,  предварительно  смазав  их
предложенным Хессет бальзамом. Иные раны  оказались  настолько  скверными,
что Дэмьен подумал о том, не прибегнуть ли к Исцелению, но  когда,  подняв
глаза,  вопросительно   посмотрел   на   Тарранта,   тот   отвернулся   и,
нахмурившись,  посмотрел  вдаль,  на  запад,  словно  опасаясь  того,  что
незримые щупальца Принца могут дотянуться до группы даже здесь, и  пытаясь
каким-то  образом  предотвратить  это.  Поэтому,  невольно  содрогнувшись,
Дэмьен поднялся на ноги, взвалил на плечи поклажу и заставил себя подумать
о том, что испытываемые им сейчас неудобства  и  даже  страдания  -  сущие
пустяки по сравнению с тем, что  приготовит  им  враг,  если  неосторожное
Творение заставит его обратить на них внимание.
   Прошло два часа. Три часа. Они часто останавливались, щадя Йенсени,  но
девочка, явно изнемогая, усталая, а теперь к тому же вся забинтованная, ни
на что не жаловалась. "Боится, что мы  ее  бросим,  -  подумал  Дэмьен.  -
Боится, что, если она станет такой непосильной обузой, мы проклянем и  ее,
и себя за то, что  взяли  ее  с  собой".  Страдания,  совершенно  очевидно
испытываемые девочкой, разрывали ему сердце,  и  не  раз  он  каким-нибудь
жестом выказывал ей свое участие: гладил ее по плечу или  по  волосам  или
подавал ей руку перед подъемом на особенно крутой взгорок.
   И тут они увидели кости.
   Сперва путники даже не поняли, что это такое.  Призрачно-белые  деревья
здесь настолько разрослись, что  сначала  они  подумали,  будто  маленькие
белые кусочки на земле как-то связаны с деревьями: ростки, может быть, или
корни, или сломанные и упавшие  наземь  ветки.  Но  подойдя  поближе,  они
различили в слабых лунных лучах остов грудной клетки, белые тонкие  спицы,
которые некогда были  человеческими  пальцами,  ужасные  глазницы  пустого
черепа.
   Кости. Кости зверей. Целый скелет, практически не поврежденный.  Дэмьен
присел на корточки, раздвинул челюсть на  черепе.  Вне  всякого  сомнения,
травоядное. Забрело сюда, должно быть, в поисках пищи и  стало  добычей...
Но чьей же? Подняв глаза, он вопросительно посмотрел на Тарранта.
   - Никаких признаков колдовства, - прошептал тот. Затем тоже  присел  на
корточки рядом с Дэмьеном и  приступил  к  более  тщательному  осмотру.  -
Никаких признаков насильственной смерти. - Он накрыл скелет рукой,  закрыл
глаза, сделал глубокий вдох. - Ни запаха страха, ни даже памяти  о  запахе
страха.
   Дэмьен судорожно сглотнул слюну.
   - Это скверная новость.
   Охотник открыл глаза.
   - Скверная, - согласился он.
   - А вы можете применить Познание?
   - Разумеется. - Бледные глаза замерцали.  -  Вопрос  в  том,  стоит  ли
рисковать.
   Дэмьен посмотрел на Хессет. Она едва заметно кивнула; видно  было,  что
она нервничает.
   - Рискните, - попросил он Тарранта.
   И произнося это, он машинально потянулся к мечу, выдав  тем  самым  тот
факт, что он осознает связанную с Творением опасность.
   Охотник обнял рукой маленький череп, как будто в том заключалось  некое
послание. На мгновение закрыл глаза, убирая  возможные  отвлечения,  затем
снова открыл их. И глаза его стали чернее ночи.
   - Оно пришло сюда в поисках пищи, - начал он, - потому что нигде вокруг
никакой пищи не нашло. Оно долгое время шло по черной  равнине,  выискивая
хоть какой-нибудь заманчивый запах. Но ничего не находило. Но и  опасности
здесь никакой не было, - добавил он. - В конце  концов,  изможденное,  оно
опустилось наземь и уснуло. И умерло.
   - И всего-то? - с вызовом бросил Дэмьен.
   Бледные глаза жестко посмотрели на него.
   - И всего-то.
   - И никакого колдовства?
   Охотник покачал головой:
   - Черт побери...
   - Должно быть, подохло с голоду, - предположила Хессет.
   Но по ее голосу было понятно, что она сама в это не верит.
   - Принцу не захотелось, чтобы оно жило, - прошептала девочка.
   Она стояла обхватив себя руками, ее трясло.
   - Болезнь?
   Охотник подумал - или, может быть, применил  Познание,  -  затем  снова
покачал головой:
   - Нет.
   Дэмьен в  досаде  сжал  кулаки,  ему  захотелось  кого-нибудь  ударить.
Захотелось столкнуться с живым, реальным противником, которому можно  было
бы нанести удар.
   - Значит, оно умерло, не так ли?  И,  возможно,  естественной  смертью.
Устало, изголодалось; иногда животные умирают своей смертью, не так ли?
   - Вы сами не верите, - спокойно проговорил Охотник.
   - Ну, и что теперь? - с вызовом спросила Хессет. - Ну, кости. Разве это
что-нибудь меняет? - Она злобно посмотрела на обоих  мужчин.  -  Нам  ведь
известно, что Избытие убивает. Нам ведь известно, что  животным  здесь  не
выжить. Так почему же эти кости так удивляют вас?
   Дэмьен знал ракханку достаточно хорошо, чтобы расслышать  в  ее  голосе
истерические нотки,  поэтому,  стремясь  успокоить  ее,  он  заговорил  по
возможности хладнокровно:
   - Разумеется, ты права. Не  имеет  смысла  здесь  задерживаться.  -  Он
посмотрел на Тарранта: - Разумеется, если вам не кажется, что  мы  все  же
сумеем отсюда что-то извлечь.
   Тот покачал головой.
   Они продолжили путь, молчаливые и взволнованные. Их  шаги  выбивали  на
камнях барабанную дробь, и Дэмьену казалось, будто этот звук разносится на
много миль вокруг. И любой солдат, притаившийся в  засаде...  Он  поспешил
отогнать эту мысль, правда, с известным усилием. Они не знали и  не  имели
возможности узнать, известно ли уже Принцу о  их  прибытии,  выслал  он  в
погоню за ними своих людей или нет. Разве  Йенсени  не  рассказывала,  что
Принц умеет обеспечивать своим людям безопасный проход через Избытие? Нет,
об этом в любом случае лучше не думать. Плоская равнина, на которой  негде
укрыться, как возможное поле битвы была далека от идеала, и  его  страшила
одна мысль о том, что приспешники Принца нападут на них именно здесь.
   "Но все равно делать нам  нечего.  Только  держать  Затемнение  и  быть
готовыми к бою", - мрачно подумал он.
   Кости валялись вразброс повсюду по черной земле, и было их очень много.
Большинство скелетов, мимо которых они проходили, сохранились полностью  -
и все же попадались им и другие: с оторванной ногой, с оторванным хвостом,
а у одного отсутствовал череп. Один скелет и вовсе был разорван на  части,
и принадлежащие ему кости были раскиданы  по  участку  площадью  в  добрых
пол-акра. Другие два скелета лежали рядышком,  словно  смерть  снизошла  к
своим жертвам в безмятежном сне. Выглядело это особенно загадочно, и когда
Таррант рискнул в очередной  раз  применить  Познание,  Дэмьен  взмолился,
чтобы оно не оказалось бесплодным. Потому что понимание происшедшего здесь
помогло бы им самим избежать подобной  участи.  Но  и  эта  пара  животных
умерла ненасильственной смертью, и от  них  не  удалось  добиться  никакой
полезной информации.
   И тут они набрели на человеческий скелет.
   Когда-то на нем  была  какая-то  одежда,  казавшаяся  теперь  истлевшей
травою. На поясе вокруг ребер  висели  нож  и  фляжка.  Рядышком  валялись
останки каких-то других вещей,  слишком  обветрившиеся  или  проржавевшие,
чтобы можно было догадаться о их названии или предназначении.
   Дэмьен подсел к человеческому черепу  и  всмотрелся  в  него.  Мужчина,
определил он, а затем,  сверившись  с  устройством  скелета,  окончательно
убедился: мужчина. Человек умер, прислонившись к парочке деревьев, и  упал
в пространство между ними; в лунном свете трудно было  отличить  кости  от
ветвей и ребра от выступающих из земли корней.
   Дэмьен сделал глубокий вдох, преодолевая дрожь. Наверное,  до  сих  пор
ему все-таки казалось, что они в безопасности. Наверное, он убедил себя  в
том, что Избытие властно лишь над мелкой  живностью,  а  люди  -  особенно
такие люди, как они сами, умные,  опытные  и  настороженные,  -  останутся
неуязвимыми. А теперь эта иллюзия исчезла - и он почувствовал себя нагим и
беззащитным перед странным могуществом, какое присуще колдуну Принцу.
   Охотник едва слышно прошептал:
   - Звезды исчезли.
   Дэмьен, резко вскинув голову, посмотрел на небо.  Звезды  действительно
исчезли - и редкая россыпь прямо у них над головой, и массивное  скопление
ближе к линии горизонта. Это означало, что до восхода Коры остается  менее
трех часов, что, в свою  очередь,  означало,  что  скоро  встанет  солнце.
Слишком скоро.
   - Вам пора.
   Охотник кивнул.
   - А куда? Вы уже что-то нашли?
   - Земля здесь сплошь изрыта трещинами  и  воронками,  наверняка  должно
найтись что-то и под поверхностью. Постараюсь держаться от вас поблизости.
   Дэмьен вновь посмотрел на него. Вспомнил ночь в  стране  ракхов,  когда
Таррант оставил их, а потом так и не вернулся. Ночь, когда враг взял его в
плен.
   - Будьте осторожнее.
   Таррант кивнул:
   - А вы устроите лагерь здесь?
   Дэмьен поглядел на скелет, и его бросило в дрожь:
   - Нет. Не здесь. Мы пройдем чуть дальше на юг. Отойдем от...  этого.  -
Он пристыженно замолчал. - Я понимаю, что это звучит глупо...
   Охотник вяло усмехнулся:
   - Никаких объяснений.
   Он не сразу вошел в перевоплощение, но сначала  Затемнил  происходящее.
Затемнил тщательно, -  но  такое  сложное  Творение,  как  Превращение,  и
требует  особо  тщательного  Затемнения.  И  лишь  создав  Затемнение,  он
позволил земной Фэа овладеть собой, и перевоплотился в существо, способное
отыскать прибежище от дневного света в здешних условиях. Только так.
   Со  вздохом  Дэмьен  расстегнул  ножны  и  высвободил   меч,   готовясь
схватиться с любыми порождениями Фэа, решившими использовать эти последние
минуты тьмы на то, чтобы разобраться с чужаками, забредшими в их владения.
В местечке вроде этого порождения Фэа наверняка жутко голодные. Голодные и
готовые от отчаяния  на  все.  Схватка  с  такими  тварями,  если  таковая
состоится, не больно-то радовала его.
   - Ну, пошли же, - пробормотал он. - Подыщем место для лагеря и  объявим
день ночью.
   "И выставим караул, - подумал он.  -  Это  уж  непременно.  Потому  что
одному Богу ведомо, что за тварь убила здесь нашего предшественника.  И  в
каком образе эта тварь является".
   Взвалив пожитки на спину, Дэмьен повел своих спутниц вперед.



        10

   "Огонь.  Поднимающийся  из  самых  глубин  земли,  облизывающий  своими
языками стены пещеры. Взлетающий в узком ущелье до самого верха  и  только
там теряющийся в расщелинах скал. Зной, невыносимый  зной,  расплывающиеся
контуры,  неузнаваемые  формы.  Человеческая  рука,  вцепившаяся  в   прут
железной решетки. Ледяной меч, брызжущий серебряным  пламенем.  Человек  -
или демон, который некогда  был  человеком,  -  заживо  пожираемый  адским
пламенем, но даже  в  этом  огне  стремящийся  вырваться  из  его  вечного
круга...
   Он попытался проползти чуть  вперед,  но  там  было  невыносимо  жарко.
Попытался дотронуться до этого воплощения дьявола - до  своего  врага,  до
своего союзника, - но пламя уже расплавило его  плоть,  и  он  понял,  что
опоздал, мгновение упущено, битва проиграна, Враг одержал победу...
   "Нет!" - вскричал он. Он отказывался смириться с поражением. Рук у него
уже не осталось, они расплавились, но он, орудуя одними культями, все-таки
проталкивает все тело  вперед,  дюйм  за  дюймом,  в  невыносимый  жар,  в
пламя...
   В самое пламя, в его огненно-белые языки...
   Человеческое лицо, глаза как у насекомого
   Сплошные
   Ослепительные
   Смеющиеся..."
   Дэмьен проснулся  внезапно,  его  лицо  было  залито  потом,  все  тело
сотрясала дрожь. Какое-то время он не мог собраться с мыслями или хотя  бы
понять, где находится. Любая мысль погружалась во мрак и исчезала  там,  а
ему оставалось лишь провожать ее, ожидая, пока не появится следующая.
   "Все это мне приснилось.
   Подземное пламя.
   Плен Тарранта.
   Калеста".
   Доведя сознание  происходящего  до  этой  точки,  он  закрыл  глаза  и,
чувствуя  глубочайшее  изнеможение,  сделал  вдох.  Как  трудно  оказалось
думать! Все его существо рвалось обратно - погрузиться в беспамятство и  в
неведение, отдохнуть... Но  он  слишком  долго  странствовал  по  свету  и
претерпел  в  ходе  странствий  слишком  многое,  чтобы  не  почувствовать
опасности, заключающейся в подобном  подходе,  поэтому  он  отмахнулся  от
этого желания, как от морока. Тело  вновь  задрожало,  когда  он  принялся
припоминать, кто он такой, где находится и что ему  нужно  делать.  Каждая
мысль давалась как вражеский редут. Как будто в  мозгу  у  него  расцепили
какую-то  жизненно-важную  взаимосвязь,  -  расцепили  или   как   минимум
ослабили, и теперь он перестал воспринимать самые элементарные факты.  Его
охватила паника, пульс бешено заколотился. Что стряслось? В чем дело?  Чем
он занимался, когда все это началось? Он  понимал,  что  последний  вопрос
играет решающую роль в деле выживания, что ему необходимо  определиться  в
пространстве и во времени, потому что иначе...
   Иначе...
   Что?
   Он чувствовал, как пот - теперь уже холодный - затекает ему на затылок,
под воротник. Где он находится? Что он сейчас должен делать?  Он  отчаянно
пытался вписать себя хоть в  какой-нибудь  контекст.  Образы  приходили  к
нему, подлетали и отлетали, подобно  бесплотным  порождениям  Фэа.  Они  с
Хессет и с девочкой... встали  лагерем  в  Избытии...  поставили  палатку,
поели... над землей забрезжила заря... началась первая стража...
   Он судорожно разинул рот, как будто его сильно - и внезапно - ударили.
   Первая стража!
   Девочка и ракханка ушли спать, устроив себе гнездышко из  одеял.  А  он
присел наземь и прислонился к дереву, охраняя их  сон.  Этот  процесс  был
столь знаком ему, что уже превратился во вторую натуру. При  возникновении
малейшей опасности он окажется при оружии и наготове. Он расслабился, впав
в привычное состояние тревожного бодрствования...
   И уснул.
   Его объял страх, холодный и острый. Никогда за всю  свою  жизнь  он  не
засыпал, стоя на часах. Даже когда ему доводилось странствовать в одиночку
и он спал такими  крошечными  урывками,  которые  и  сном-то  нельзя  было
назвать. И даже когда усталость свинцовой плитой опускалась ему на грудь и
слипались глаза, - даже в такие минуты  он  не  засыпал,  потому  что  ему
нельзя было засыпать, потому что странствовать в этом мире следует  только
в состоянии бодрствования, а подкормиться спящим всегда  найдется  слишком
много желающих.
   И вот он уснул.
   Уснул!
   Когда и как такое случилось?
   Он заставил себя открыть глаза и  подняться  на  ноги,  его  рука  сама
потянулась за мечом. Или, по крайней мере, ему хотелось, чтобы так  оно  и
было. Потому что, хотя глаза его открылись и правая рука  дернулась,  тело
осталось парализованным. Как будто рассекли нить, связующую мозг с  телом,
и его конечности больше не повиновались ему.
   Он вспомнил свой сон о Черных Землях и чудовищный страх,  испытанный  в
этом сне. И все  же  тот  страх  был  ничтожен  по  сравнению  с  паникой,
охватившей  его  сейчас,  когда  он  в  полной  мере  осознал  собственную
беспомощность. Ни природа,  ни  колдовство  не  делают  ничего  бесцельно,
напомнил он себе, и  это  означало,  что  его  беспомощность  кому-то  для
чего-то  понадобилась,  кто-то,  возможно,   собрался   полакомиться   его
беспомощностью. Или же им самим.
   Загнанный в ловушку бессильного сознания,  Дэмьен  попытался  заставить
тело подчиниться мозгу. Каждая подобная попытка оказывалась трудной, более
того, мучительной. Куда проще было бы сдаться, отдохнуть, позволить  теням
сделать с ним все, чего им захочется... Но не могло быть  и  речи  о  том,
чтобы сдаться, ни в коем случае. Слишком многое он успел сделать и слишком
многое повидать, чтобы мысль о  бесславной  сдаче  задержалась  у  него  в
разуме дольше чем на мгновение. Разделив свою  волю  на  тысячи  отдельных
импульсов, он принялся посылать их по одному в  тело,  требуя,  чтобы  оно
подчинялось этим призывам. И  один  импульс  вслед  за  другим  оказывался
потраченным втуне. Он чувствовал, как лихорадочно дрожит его  тело,  когда
он пытается волей воздействовать то на руку, то на ногу - на что угодно! И
эта дрожь внушала кое-какую надежду. Если он чувствует свое тело,  значит,
наверняка  сможет  и  управлять  им!  Но  одно  усилие  вслед  за   другим
заканчивалось неудачей - сокрушительной неудачей, - и в  конце  концов  он
развалился  на  земле,  о