сюрприз! Садись. - Он жестом указал на кресло  напротив
себя. - Чего-нибудь выпьешь? Кофе? Или, может быть, покрепче?  Я  к  твоим
услугам.
   - Вода со льдом будет в самый раз, - ответил Истрам. Его  удивило,  что
старинный друг забыл упомянуть его любимый напиток.  -  С  дубовой  корой,
если она у вас есть.
   Протектор Кирстаад передал распоряжение  все  тому  же  унылому  слуге,
который удалился за заказанным. Это дало Истраму возможность  приглядеться
попристальней к  своему  давнишнему  соседу.  На  лице  у  того  вроде  бы
появились новые морщины или, возможно, еще глубже  стали  прежние.  Ничего
удивительного. Последние шесть лет на голову этого  человека  обрушивались
сплошные несчастья, и не испытывай он чувства  долга  в  связи  с  судьбой
вверенного ему протектората, он наверняка давно  бы  удалился  от  дел.  С
первого взгляда было видно, как тяжело ему приходится.
   "Надо будет подыскать  ему  замену,  -  подумал  Истрам.  -  Эту  часть
побережья нельзя оставлять незащищенной ни на день".
   - Ну что ж,  -  начал  Кирстаад,  оправляя  плед.  -  Давненько  мы  не
виделись, Истрам. Как поживает жена?
   - Уехала на север за покупками. Это у нее ежегодный тур.
   - И куда же на этот раз? В Мерсию? В Фелисиду?
   - В Паса-Нова, кажется.
   - Ага. - Хозяин хмыкнул. - Дешево не отделаешься.
   - Точно. - Истрам помедлил. - А как ты? С тобой все в порядке?
   Тень пробежала по лицу собеседника.
   - Насколько  этого  можно  ожидать  в  сложившихся  обстоятельствах,  -
спокойно ответил он. - А я, как тебе известно, и не прошу многого. Лишь бы
волей Господа обеспечивать безопасность этих краев и обладать  достаточным
количеством воспоминаний, чтобы ради них стоило жить.
   - Так в твоих землях все спокойно? - спросил Истрам, удивляясь резкости
собственного тона.
   - А почему ты об этом спрашиваешь?
   Истрам вздохнул. Ему хотелось подвести разговор к нужной теме медленно,
постепенно, но собственный язык выдал его. А теперь давать задний ход было
уже поздно.
   - Твои люди побывали на моей территории, Леман. И вели себя так, словно
присоединились к какой-нибудь банде порождений ночи. Просто чудо, что  мои
гвардейцы, поймав, просто-напросто не прикончили их.
   Кирстаад нахмурился:
   - Но вы взяли их в плен?
   Истрам сокрушенно развел руками:
   - У меня не было другого выбора, не  правда  ли?  Полдюжины  никому  не
известных людей пересекают границу  моего  протектората,  как  разбойники,
ищущие добычу... Именно так, Леман, это описывали мои люди.  И  пусть  они
что-то приукрасили или преувеличили, это все равно выглядит странно. -  Он
умолк. А когда Кирстаад ничего не ответил,  продолжил:  -  Я  думал,  тебе
захочется рассказать мне об этом.
   - О чем?
   - Да что это ты! - раздраженно  бросил  Истрам.  -  Мне,  как  и  тебе,
приходится обеспечивать безопасность своих краев. И когда происходит нечто
странное, необходимо понять, в чем тут  дело.  Даже  если  это  связано  с
соседом. - Он пожал плечами. - Это же мой долг,  сам  знаешь.  Точь-в-точь
как и твой.
   Слуга, вернувшись, принес поднос с напитками. Истрам взял у него  бокал
и сделал глубокий глоток.
   - Они охотились, - объяснил Кирстаад. - Какой-то большой зверь напал на
деревню. Убил ребенка в Нестере всего два дня назад. Я сам их послал.
   - Но оружие у них было далеко не охотничье.
   Кирстаад пожал плечами:
   - Взяли с собой то, что сочли нужным. Я не отследил, что именно.
   - Ночная охота? И такое оружие?
   - Истрам, прошу  тебя.  -  Хозяин  широко  развел  руки,  словно  желая
продемонстрировать, что у него самого никакого  оружия  нет.  -  Это  были
охотники. А я не охотник. Они сказали, что зверь заляжет на ночь,  что  он
будет сыт и потому ленив.  Все  это  касалось  их,  а  не  меня.  И  я  им
доверился. Только и всего, ясно?
   Какое-то время  Истрам  смотрел  на  Кирстаада  в  упор,  словно  желая
прочитать его мысли. И наконец вздохнул:
   - Ладно, Леман. Если дело действительно в этом. Но в следующий  раз  не
забудь известить меня, хорошо? Бог знает, если тут объявился людоед, то  и
мне надо кое-кого вооружить.
   "Особенно  поскольку  нас  предупредили  о  возможном  прибытии   флота
вторжения, - чуть было не добавил он. - Особенно с учетом  того,  что  мне
необходимо знать обо всем, что происходит на вверенной мне территории".
   - Мне жаль, Истрам. На самом деле жаль. Я не хотел тебя обидеть.  Ни  в
коем случае.
   Гость позволил себе расслабиться.
   - Ладно. Насколько я понимаю, ничего страшного не произошло.  Завтра  я
распоряжусь об их освобождении.
   - Вот и отлично. Спасибо.
   - Мне кажется, я немного разнервничался из-за всех этих  предупреждений
об армии вторжения и тому подобного. С тех пор, как  я  стал  протектором,
такое, знаешь ли, случается впервые.
   Кирстаад вяло улыбнулся:
   - Все пройдет без сучка без задоринки, не сомневайся. Как и всегда.
   - А тут еще эта история с людьми с Запада. Вроде бы все правильно...  и
все же... это кажется несколько странным... в чем, собственно, дело?
   - Что еще за история с людьми с Запада? - Кирстаад внезапно напрягся. -
О чем это ты?
   - О сообщении, полученном из Мерсии. Тебе ведь  направили  точно  такое
же, не правда ли? - Он полез в  карман  и  достал  полученное  с  почтовой
птицей послание. - Вот  оно.  -  Он  нашел  нужный  абзац,  удовлетворенно
кивнул. - Мать пишет, что-сообщение разослано по  всем  протекторатам.  Ты
непременно уже должен был получить его.
   - Дай-ка поглядеть.
   Кирстаад  протянул  руку  за  письмом.  Оно  все  еще  само   по   себе
скручивалось в трубочку,  после  стольких  часов,  проведенных  в  кожаном
футляре. Читая письмо, он прищурился и поджал губы.
   - Нет, - признался он в конце концов. - Я ничего похожего не получал.
   Истрам несколько растерялся:
   - Не кажется ли тебе это... странным, как  я  уже  сказал?  Немедленная
казнь после поимки. Даже без предварительного допроса?
   - С последними из язычников, прибывших с Запада, обошлись милостиво.  И
кое-кому из них удалось бежать. И это положило начало целой нации, которая
сейчас  угрожает  самому  нашему  существованию.  Так,  может  быть,   это
действительно надежней всего?
   - Но они не язычники. Они из нашей Церкви. Священник  и  Святительница,
так сказано в письме. Я не понимаю...
   - Ты сомневаешься в решении, принятом Матерью?
   Истрам заморгал.
   - Нет. Просто я... нет. О Господи... Разумеется, нет.
   - Вот и прекрасно. - Кирстаад потянулся к боковому  столику.  Это  было
изящное сооружение на тонких  ножках  и  с  полированной  столешницей.  На
столике стояла чашка, в ней плескалась какая-то буровато-желтая  жидкость.
Чай? Наблюдая за тем, как его друг отхлебывает из изящной чашки китайского
фарфора, Истрам вспомнил, что Кирстаад никогда не пьет ничего горячего. Но
возможно, после смерти Миранды его вкусы переменились, как переменилось  в
нем и многое другое. - Значит, и этот вопрос мы уладили.  Я  рад,  что  ты
пришел ко мне. Всем известны рассказы про протекторов, как  они  относятся
друг к другу с такой подозрительностью, будто являются заклятыми  врагами.
Мне противна даже мысль о том, что такое могло бы случиться с нами.
   Истрам поневоле улыбнулся:
   - Такого я просто не могу себе представить.
   Кирстаад отставил китайскую чашку в  сторону;  фарфор,  опустившись  на
столешницу,  мелодично   звякнул.   В   хозяине   чувствовалось   какое-то
напряжение,  вопреки  сердечности  интонаций  и  подчеркнутому   изяществу
жестов. Может быть, он что-то скрывает? Мысль об этом была не из приятных,
но деваться от  нее  было  некуда,  особенно  когда  старший  по  возрасту
Кирстаад начал подниматься из кресла. Но что он может  скрывать?  Или  это
всего лишь первые признаки душевного надлома, догнавшего его наконец через
шесть лет после трагедии? Может быть, это душа умерла в человеке,  любимая
жена которого однажды вечером шесть лет назад легла спать,  да  так  и  не
проснулась.
   "Не беспокойся он о протекторате, он бы и этих лет не осилил, - подумал
Истрам. - Потому что ничто другое его больше не интересует".
   Кирстаад шумно прокашлялся.
   - Разумеется, прошу тебя со мною отужинать. И остаться  на  ночь,  если
угодно. Если твои подданные не начнут беспокоиться...
   - Я совершаю  инспекционную  поездку  по  рубежам  протектората.  Моего
возвращения ожидают не раньше чем через несколько дней.
   Серые глаза внезапно взглянули на гостя с таким интересом, что  Истрама
даже слегка покоробило. Раздраженный, он отвернулся в сторону.
   - В самом деле? Тогда нам следует особо побеспокоиться о безопасности.
   Он выкликнул какое-то имя - негромко, но  вполне  внятно.  Всего  через
мгновение в комнату вернулся тот же самый слуга.
   - Я удалюсь на пару минут, ты же извинишь меня, Истрам? - В его  голосе
послышались просительные интонации. -  Сегодня  вечером  у  меня  осталось
несколько неотложных дел - и все же я сумею их отложить,  а  вот  как  раз
сейчас, перед ужином, мне надо обсудить с Сэмсом пару вещей.
   - Разумеется. Если ты не против, я подожду снаружи.
   Он махнул в сторону дверей.
   - Это не  займет  много  времени,  -  пообещал  Кирстаад.  Серые  глаза
поблескивали в свете лампы. - Я пришлю за тобой,  как  только  у  нас  все
будет готово.


   Западная терраса замка Кирстаада была  изумительно  красива,  и  каждый
раз,   попадая   сюда,   Истрам    испытывал    подлинное    благоговение.
Кристаллический сад мерцал и искрился при малейшем дуновении ветра,  звеня
мириадами стеклянных колокольчиков каждый раз, когда вечерний  бриз  менял
направление. Очутиться посреди этого сада было все  равно  что  попасть  в
глубь музыкального инструмента, пока чья-то незримая  рука  прикасается  к
струнам. Можно было, закрыв глаза, почувствовать, как в тебе самом  звучит
музыка. Или, открыв их, залюбоваться зрительной симфонией,  обрушивающейся
на тебя со всех сторон. Тысячи тщательно и любовно  выточенных  стеклянных
листьев,  в  которых  преломлялся  свет  Коры.  Изящные  стройные  стебли,
поблескивающие сосульками, заливали все кругом радужным светом. Сад чудес,
созданных рукой человеческой, собрание истинного волшебства  и  абсолютной
красоты. И - последнее, что оставила после себя Миранда  Кирстаад,  прежде
чем легочная болезнь, от которой она страдала с самого детства, свела ее в
могилу.
   Здесь Истрам мог вкусить от печали друга,  окунувшись  в  мир  женщины,
которую тот обожествлял. Интересно, помогает ли такое  зримое  напоминание
былой любви облегчить  страдания  или  только  усугубляет  их,  бесконечно
взывая к невосполнимой утрате? Поскольку за  садом  по-прежнему  тщательно
следили, Истрам предположил, что справедливо,  скорее,  первое.  Кирстаад,
будучи человеком решительным, наверняка распорядился бы снести  сад,  если
бы тот вносил свою лепту в его страдания.
   Но вот двери террасы - стеклянные, но сейчас тщательно  занавешенные  -
раскрылись. Лишь на мгновение замешкавшись на пороге, Леман Кирстаад вышел
на террасу.
   - Красиво, не правда ли?  -  Шагая  вдоль  западной  стены,  "поросшей"
изящным стеклянным  плющом,  он  смотрел  на  Истрама.  Заставляя  и  того
поневоле смотреть на него, пока наконец гость не отвернулся и не  поглядел
на заходящую Кору. - Но все так хрупко!
   Он потянулся к ближайшей виноградной грозди, выточенной из хрусталя,  и
сорвал ее. Вьющаяся чуть ли  не  по  всему  периметру  сада  лоза  тут  же
разбилась на мелкие кусочки,  осыпаясь  наземь  остроконечным  хрустальным
градом. Движение было таким стремительным  и  настолько  неожиданным,  что
Истрам в первое мгновение никак не  отозвался  на  это.  Затем  он  шагнул
вперед, решив... а собственно говоря, что?.. Остановить этого человека? То
был чисто инстинктивный порыв - помешать этому безумцу сгубить неслыханную
красоту. Но подавшись вперед, он заметил, что Кирстаад смотрит куда-то ему
за спину. И понял, что его преднамеренно отвлекают.
   И все же он решил обернуться. Боль взорвалась у него  в  черепе,  когда
его ударили сзади, принудив тем самым опуститься на колени. Он хотел  было
закричать, но второй удар  принудил  его  к  молчанию:  из  горла  у  него
вырвался только хрип, причем так, что могло показаться, будто это  хлынула
кровь. И еще один удар. Он попробовал поднять руки, чтобы прикрыть голову,
но что-то хрустнуло у него в позвоночнике -  и  руки  бессильно  опали  по
бокам, залитые свежей кровью, - так он и упал наземь.  На  него  обрушился
новый удар. Он услышал, как треснула кость; теперь кровь и вправду хлынула
горлом, и он захлебнулся ею. Дыхание  его  выбросило  розовую  пузырящуюся
струйку, которая растеклась по земле. Все вокруг погрузилось во тьму.
   И тут, словно издалека, до него донесся голос Лемана Кирстаада:
   - Вы готовы?
   У него так гремело в ушах, что он с трудом расслышал ответ.  Боль  была
нестерпимой.
   - Сделать это немедленно?
   - Совмещение удачней всего  проходит  в  миг  смерти.  Попробуйте  чуть
позже... это довольно трудно.
   Он попробовал пошевелить пальцами. И не смог. Попробовал  ощутить  свои
ноги. И не смог.
   - Ну, и как оно?
   Он умирал.
   - Выедете на рассвете, как поступил бы на вашем месте он сам. Поезжайте
прямо в замок. Если кто-нибудь спросит, почему вы  прервали  инспекционную
поездку, скажите, что все дело в надежных сведениях, полученных  от  меня.
Никто не осмелится задавать протектору лишние вопросы.
   - И что потом?
   Значит, его предали. Их всех предали. Вторжение уже состоялось - и  эти
твари надели на себя человеческие личины.  А  лодки  еще  не  причалили  к
берегу. Им еще не время.  И  никаких  войск,  с  которыми  можно  было  бы
сразиться. Никто ничего не заметит... пока не станет слишком поздно.
   - Я хочу, чтобы все  ваши  люди  отправились  в  леса  на  поиски.  Нам
необходимо найти  девчонку.  Сройте  до  основания  все  деревни,  которые
попадутся вам на пути, загляните в каждый уголок, проверьте все тропы, все
ручьи... Она, в конце концов, всего лишь ребенок и никогда  не  бывала  во
внешнем мире. Не может же она играть с нами в прятки вечно.
   - Но если она всего лишь ребенок...
   - Она Увидела меня, - прошипела тварь  голосом  Кирстаада.  -  Не  знаю
почему, не знаю, как ей это удалось,  но  она  поняла,  что  здесь  что-то
неладно. Да и почему иначе бы она бежала в первую  же  ночь,  не  имея  ни
малейших шансов на то, чтобы  выжить  самостоятельно?  Я  хочу,  чтобы  ее
взяли. Чтобы ее взяли живьем. Я хочу выяснить, что  за  особой  силой  она
обладает, если уж даже Его Высочество не смог...  -  Голос  превратился  в
самое настоящее шипение, Истрам больше не  мог  воспринимать  слов.  Кровь
заливала ему и уши, и горло. Звуки внешнего мира исчезали один за  другим.
- Отправляйтесь на север, в земли этого человека... - Его  резко  пнули  в
бок, и его тело дернулось, заливая кровью землю. - И сделайте все мыслимое
и немыслимое для того, чтобы найти ее.
   - А если крестьяне воспротивятся обыску их домов?
   - Вам-то что за печаль? Они же люди. - Шипение стало особенно хищным  и
зловещим. - Если они начнут мешать вам, убейте их.
   Истрам попытался закашляться. Но даже  это  у  него  не  получилось.  В
легких у него не оставалось места для воздуха - они были наполнены кровью.
   - Главное, следите за тем, чтобы не оставлять свидетелей, - предостерег
кого-то голос Кирстаада.
   В голосе прозвучала дикая  ненависть.  И  неутолимый  голод.  Последние
звуки вобрала в себя опустившаяся меж тем на землю тьма; лишь кое-где в ее
глубинах вспыхивали  кровавые  искры.  Но  этого  было  достаточно,  чтобы
вызвать ужас у того, что еще недавно было душой Истрама.
   "Необходимо предупредить их, - такова была  его  последняя  мысль.  Его
тело трепетало в агонии, как человек он был уже мертв, но протектор в  нем
все еще цеплялся за жизнь - отчаянно и  безумно.  -  Необходимо  известить
остальных. Так или иначе..."
   И тут наконец закончился ужас, и наступила беспросветная тьма.



        16

   Они ехали вдоль течения реки на юг, хотя по временам почва  оказывалась
настолько скверной, что им приходилось вести лошадей по воде,  пролагая  и
проверяя путь ногами в кожаной обуви, промокшей насквозь. "Хорошо хоть  не
зима", - думал Дэмьен, вспоминая о своих скитаниях по покрытым льдом горам
в стране ракхов. Он старался не думать о том, что парой сотен миль  дальше
- и, соответственно, ближе к южному полюсу - и на десять тысяч футов  выше
уровня моря обстоятельства могут оказаться столь же невыносимыми,  как  на
далеком севере. И теперь, когда они раскладывали карты, - и те, что взял с
собой Таррант, и те, что в ходе стремительного бегства из  дворца  регента
удалось прихватить Хессет, - он вглядывался в них столь же пристально, как
сам Охотник, особо отмечая возможные погодные условия.
   Пару  ночей  они  думали  только  о  том,  чтобы  на  возможно  большее
расстояние отойти  от  Мерсии  и,  стало  быть,  оторваться  от  возможных
преследователей. Лошади быстро восстанавливали силы -  куда  быстрей,  чем
рассчитывал Дэмьен, - и, ко всеобщему  облегчению,  охотно  щипали  траву,
росшую кое-где на заболоченных участках берега, экономя  тем  самым  сухой
корм.  Таррант  мог  и  не  напоминать  о  том,  что  в  ходе  длительного
путешествия им не обойтись без захода в места, где он сможет  получить  ту
специфическую пищу, которая ему требовалась; Дэмьен и сам думал об этом  с
первого же дня. По крайней мере, до сих пор  таких  проблем  вроде  бы  не
возникло. Но потом, конечно, следует выбирать конкретный маршрут с  учетом
данного обстоятельства - да и присматривать за Охотником в оба глаза.
   Забывать об этом, во всяком случае, не следовало.
   У них почти не было с собой оружия  -  и  это  нервировало  священника.
Хессет, правда, ухитрилась утащить из дворца регента меч самого Дэмьена  и
несколько ножей, да и у Тарранта имелся его  заряженный  ледяным  пламенем
меч, но с простыми железяками не больно-то повоюешь в стране,  где  каждый
город  огорожен  мощной  артиллерией  и  даже  у  простых  крестьян  может
оказаться огнестрельное или духовое оружие. На  второй  день  пути  Дэмьен
попробовал смастерить лук из  побегов,  что  росли  по  берегу  ручья,  но
перепроверив и перебрав все возможные комбинации дерева и  веревок  (разве
что отказавшись от покушения на конские жилы), он так и не смог смастерить
ничего мало-мальски путного. В конце концов, рассердившись, он оставил эту
затею. Конечно, они могли попытаться купить где-нибудь  оружие,  хотя  это
подразумевало немалый риск, или украсть его, что  было  бы,  пожалуй,  еще
рискованней. Так или иначе,  их  перспективы  становились  все  мрачнее  и
мрачнее. Если бы у них нашлось время на тщательную  подготовку!  Если  бы,
разговаривая с Рошкой, он знал, как стремительно  им  придется  бежать  из
города, он непременно придумал бы что-нибудь во избежание...
   "Прекрати нытье. Немедленно. Ты сделал все, что было в твоих  силах.  А
теперь исходи из того, что у тебя имеется".
   Долина по мере продвижения на юг становилась все глубже и глубже,  и  в
конце концов они решили, пока это было еще возможно, выбраться куда-нибудь
на более высокое место. На смену  разрозненным  деревьям,  растущим  вдоль
берега,  пришел  своего  рода  лес,  хотя  несколько  безумного  свойства.
Ветвистые деревья стояли на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы  к
земле проникал солнечный  свет,  а  это  означало,  что  буквально  каждый
квадратный дюйм почвы занимали те или иные растения. Что, в свою  очередь,
означало  почти  непроходимые  заросли,  со  всевозможными   колючками   и
листьями, от которых на  теле  остается  ожог.  Переход  выдался  трудным,
кое-где сквозь кустарник приходилось прорубаться или же  прорубать  дорогу
лошадям; часто возникала необходимость привала. Не раз Дэмьен, обернувшись
назад,  встревоженно  моргал:  они  оставляли   за   собой   столь