Огня. Шепот сорвался с  ее
губ, слишком тихий, чтобы они расслышали. Может, имя, может,  молитва.  На
ее руках виднелись синяки и еще большой кровоподтек  на  скуле.  Казалось,
она потеряла половину веса за этот день. Смертельная  бледность  покрывала
ее лицо.
   - Слава Богу, - прошептала она.  -  Я  услышала  лошадей...  -  Рыдания
сдавили ей горло, она шагнула вперед и упала, ослабевшие  ноги  отказались
ей служить. Слезы бежали по ее лицу. - Дэмьен... Сензи... Мой Бог, я и  не
верила, что найду вас...
   Сензи наконец избавился от шока. С криком радости он спрыгнул с  лошади
- рана в боку полыхнула огнем, как пронзенная раскаленной сталью, но какое
это имело значение? Они нашли ее! Подмастерье  бросился  к  ней  на  своих
слабых ногах, дрожащих и не гнущихся после целого дня в седле...
   Что-то просвистело у его уха. Вспышка света  -  поток  Огня  -  горящий
снаряд, оставивший за собой полосу горячего воздуха. Он запнулся,  пытаясь
сообразить, что это было, чем это могло быть, и тут оно ударило  в  Сиани.
Сияющая стрела попала ей прямо в грудь, точно в сердце. Со страшным воплем
женщина вцепилась в древко, но стрела вошла слишком глубоко, и она уже  не
могла ее выдернуть. Она стояла так близко, что Сензи  мог  дотронуться  до
нее. И вдруг ее тело вспыхнуло. Ее  приподняло  над  землей,  как  горящий
сухой листок. Сензи закричал, прикрывая  глаза  от  сияния  сжигавшего  ее
пламени, и упал на колени перед  этим  погребальным  костром.  Языки  Огня
лизнули ветви деревьев над их головами, и на дорогу упали маленькие черные
дымящиеся хлопья. И Сензи медленно-медленно начал понимать, что случилось.
До него начало доходить, что сделал Дэмьен. И почему.
   Огонь понемногу умирал, не оставляя на том месте, где только что стояла
Сиани, ни костей, ни следов, только слабый запах серы. Сензи оглянулся  на
священника. Тот одной рукой держал поводья его лошади, а в другой все  еще
сжимал приклад арбалета.
   - Но как? - прохрипел маг-подмастерье. Он дрожал всем телом. -  Как  ты
догадался?
   Священник выглядел чернее тучи, его лицо прорезали  морщины.  Казалось,
за эти несколько часов он постарел на десять лет.
   - Она не вышла на свет, - объяснил он.  -  А  Сиани  знала,  что  Огонь
означает для нее защиту, и подошла бы к нему, чего бы это  ей  ни  стоило.
Она помянула моего, а не своего бога.  Она  назвала  тебя  полным  именем,
никогда раньше она  так  тебя  не  называла,  по  крайней  мере  при  мне.
Продолжать?
   - Но ты не был уверен! - закричал Сензи. - Ты не  мог  быть  уверен!  А
если бы ты ошибся?
   - Но я не ошибся, не так ли? -  Лицо  Дэмьена  казалось  вырезанным  из
камня, его голос был непререкаем. - Запомни это, Зен. Некоторые порождения
Тьмы могут принимать любые формы. Они считывают твои страхи из окружающего
тебя Фэа и создают любой подходящий образ, способный пробиться сквозь твою
защиту. И у тебя есть только один шанс,  чтобы  распознать  обман,  только
один шанс, чтобы ответить. Если ты ошибся - или  заколебался  хотя  бы  на
минуту, - они сделают с тобой все, что угодно. - Он  отвернулся,  и  Сензи
подумалось, что это затем, чтобы не видеть, как он дрожит. - По  сравнению
с тем, что я повидал, смерть в таком случае считается за счастье.
   Огонь  угасал.  Сензи  растерянно  разглядывал  место,  где   все   это
произошло, и удары сердца отдавались у него в ушах.  Странно,  почему  ему
так жарко?  Может,  Огонь  настолько  обострил  его  восприятие,  что  ему
казалось, будто  что-то  внутри  продолжает  гореть?  Он  чувствовал  себя
поверженным. Ему хотелось крикнуть: "Я не выдержу! У меня нет сил!  Как  я
мог сделать такое, я же хочу спасти ее!"
   Дэмьен  молчал,  давая  Сензи  время  прийти  в  себя.  Вдруг  он  весь
подобрался. И тихим, но твердым голосом приказал:
   - Садись на лошадь. Быстро.
   Сензи оглянулся и увидел, что Дэмьен  перезаряжает  арбалет.  Священник
смотрел на запад, его взгляд был прикован к какой-то точке вдалеке.
   - Садись! - прошипел он.
   Дрожащий Сензи послушался. Когда он забирался на лошадь,  бок  пронзила
острейшая боль. "Если я слезу еще раз, залезть обратно уже не  смогу".  От
этой мысли ему стало спокойнее. Нехороший  покой,  знание  того,  что  все
страхи, все сражения могут остаться позади.
   Он взял поводья у Дэмьена и проследил за его взглядом, вперед  и  влево
от дороги. В темноте мигнули два огонька, горевшие приблизительно  в  ярде
от земли. Алые, как кровь.
   - Поехали, - буркнул Дэмьен.
   И они  снова  тронулись  в  путь.  Сперва  медленно,  присматриваясь  к
огонькам. Все  быстрее  и  быстрее,  когда  заметили,  что  красные  точки
преследуют их. Вскоре к первым огонькам  присоединилась  еще  пара,  потом
еще.
   "Это глаза, - думал Сензи, - глаза, в которых отражается свет Огня.  Да
помогут нам боги!"
   Они пустились в галоп.
   Глаза не отставали.
   Их становилось все больше и больше, не сосчитать. Они сияли  настоящими
звездами во тьме,  когда  хозяева  их  смотрели  на  добычу,  или  на  миг
пропадали из виду, когда твари оглядывались или задирали морды вверх.  Чем
бы эти существа ни являлись, они были быстры и неутомимы.  Скача  во  весь
опор, беглецы не могли оторваться от  них,  Сензи  услышал  вырвавшееся  у
Дэмьена ругательство. Он знал, что нельзя  долго  гнать  лошадей  с  такой
скоростью. Но как бы быстро они ни мчались, сияющие глаза не отставали  от
них ни на шаг.
   Наконец Дэмьен придержал коня. Лошадь Сензи тоже замедлила бег. Она вся
покрылась потом и дрожала, как от  холода.  Он  вдруг  до  конца  осознал,
насколько важны для них лошади. Ведь даже если они доберутся  до  замка  и
спасут Сиани, им еще предстоит обратный путь. "А пешие мы не продержимся и
часа".
   Дэмьен поднял арбалет и тут же выдохнул:
   - Черт возьми!
   - Что?
   - Они держатся за пределами выстрела. Точка в точку.  Дьявол!  Либо  им
чертовски везет... - Он опустил оружие. - Либо у них уже есть опыт.
   - Или они разумны,  -  прошептал  Сензи.  Помолчав,  добавил:  -  Будем
надеяться, что нет.
   Что-то выпрыгнуло на дорогу.
   С первого взгляда это существо выглядело как волк - довольно  необычный
огромный  волк,  с  белым  мехом   и   горящими   красными   глазами.   Но
приглядевшись, можно было  заметить  различия.  Лапы  больше  походили  на
человеческие руки, челюсти были шире и мощнее, чем у любого  волка.  Да  и
весь его вид говорил не столько о голоде,  сколько  о  сильной  ненависти,
отнюдь не звериной.
   Волк вышел на середину тропы и остановился, как бы бросая вызов.
   Дэмьен рванул поводья, и его конь, послушный каждому движению  хозяина,
взял с места в галоп. Вопреки желанию Сензи последовал за  ним.  Священник
несся прямо на волколака, как будто желая сравнять его с землей.  В  ответ
тот  только  низко  зарычал  и  раздвинул  губы   в   насмешливой,   почти
человеческой ухмылке.
   Когда Дэмьен уже почти поравнялся с волком, его конь резко взял  вправо
от тропы. Они помчались по  направлению  к  реке,  и  лошадям  приходилось
продираться сквозь плотные,  едва  ли  проходимые  заросли.  Конь  Дэмьена
оступился, но смог удержаться на ногах.  Проскакав  какое-то  время  вдоль
реки, они снова забрали к западу. Сензи сообразил, что священник  надеется
сделать круг, обогнуть стаю и снова  выбраться  на  тропу.  Но  когда  они
решительно повернули на запад, то увидели поджидающие их красные  огоньки.
Зверюги  рассчитали  расстояние  так  точно,  как  будто  договорились   с
беглецами встретиться именно в этом месте.
   "Они загоняют нас", - в отчаянии подумал Сензи. Вероятно, та  же  мысль
пришла в голову и Дэмьену; священник выхватил меч из ножен и  приготовился
прорываться через строй. Сензи прижал к груди арбалет и  забормотал  слова
молитвы, гадая, молится ли  сейчас  Дэмьен  и  надеется  ли  он,  что  ему
ответят, или молитва просто помогает ему сконцентрироваться.
   Они вырвались на тропу. Их ожидала по меньшей мере дюжина волков, глаза
их жарко горели, каждый из них мог одним ударом сбить наземь и человека, и
лошадь.
   И тут Дэмьен резко остановил коня и знаком приказал  Сензи  сделать  то
же. Удивленный подмастерье повиновался.
   Посреди дороги, прямо перед ними, стоял человек.
   Он был худой и долговязый, с волосами такого же белого оттенка,  как  и
шкуры волков, даже кожа его казалась бесцветной. Его  алые  глаза  пылали,
зажженные светом Огня, как рубины.  Под  тонкой,  почти  прозрачной  кожей
незнакомца пульсировали вены и голубоватые артерии, охватывающие его белое
шелковистое горло. На нем были белая рубашка и безрукавка, белые лосины  и
белые кожаные сапоги. Как будто, будучи сам альбиносом, он носил одежду из
шкур зверей, страдающих подобным же недугом.
   Он улыбнулся, показав острые зубы. Один из  волков  подошел  к  нему  и
скрестил лапы, словно в ожидании.
   "Слишком много, - думал Сензи, - нам с ними не справиться".
   Дэмьен, казалось, подумал о том же. Он  не  спрятал  меч  в  ножны,  но
опустил его. Другой рукой он полез в карман и достал оттуда золотой диск.
   Мужчина ухмыльнулся по-звериному. Когда  он  заговорил,  в  его  голосе
звучали отчасти шипение, отчасти смех.
   - Вы призваны, чтобы стать слугами Охотника?
   - Мы ищем одного из его слуг.
   - А ты смелый, человек солнца. Или глупый. Или и то,  и  другое.  -  Он
поморщился, глядя на Огонь. - Убери это.
   Дэмьен помедлил, а потом приказал:
   - Зажги факел.
   Сензи не сразу понял, что это  сказано  ему.  Он  поискал  в  одном  из
притороченных тюков факел и спички. Нашел и зажег. При этом  его  руки,  а
заодно и пламя факела, отвратительно дрожали.
   Дэмьен снял хрустальный фиал с пояса и повесил  на  шею,  под  рубашку.
Свет  Огня  померк,  и  все  озарилось  дрожащим  оранжевым   естественным
пламенем.
   - Вот так-то лучше. А то все глаза спалишь.
   Еще несколько волков вышли на дорогу. Сензи чувствовал, как дрожит  его
лошадь от столь близкой опасности.
   - Я ищу Джеральда Тарранта, - заявил Дэмьен.
   - Ладно. Он знает об этом.
   - Вы знаете, где он сейчас?
   Альбинос пожал плечами:
   - В замке. В замке Охотника. Там он и живет.
   - А женщина с ним?
   Рубиновые глаза зло полыхнули.
   - Я не слежу за женщинами Охотника.
   Дэмьен подобрался, в какое-то мгновение Сензи показалось, что он сейчас
бросится на этого человека. Он покосился на пару  десятков  окруживших  их
тварей и преисполнился отчаянием. "Готовься к  смерти",  -  подумал  он  и
крепче сжал арбалет.
   Но Дэмьен не напал. Он только холодно произнес:
   - Ты проведешь нас к нему.
   В глазах альбиноса что-то блеснуло. Раздражение? Злость? Один из  белых
волков зарычал, но тут человек ответил голосом мягким, как шелк:
   - За этим я и пришел.
   Он посмотрел на юг, где уже в нескольких шагах дорога тонула во  мраке.
На мгновение показалось, что  глаза  его  сияют  не  отраженным,  а  своим
собственным алым светом. Он что-то прошептал, не обращаясь  ни  к  кому  -
заклятие? - и замер  в  ожидании.  Спустя  минуту  послышалась  ритмичная,
знакомая дробь. Стук копыт? Сензи хотелось посмотреть  на  выражение  лица
Дэмьена. Но священник не оглядывался, не спуская глаз с белого колдуна.  И
когда в круг  света  ворвалась  лошадь,  он  не  обернулся.  Даже  услышав
сдавленный вскрик Сензи, он лишь презрительно дернул плечом.
   Это была их лошадь, та, которую Дэмьен лично добил. Мертвая  она  стала
какой-то бесцветной. Там, где раньше текла красная кровь, теперь  пролегли
голубые полосы. Ее глаза были пустые, безответные, глядящие в никуда. А из
ее брюха...
   Сензи смог подавить приступ рвоты  только  потому,  что  желудок  давно
изверг все, что в нем было. Или у него уже не осталось сил на спазмы.
   Из лошадиного брюха свешивались хвосты червеподобных существ, въевшихся
в плоть животного до самого хребта.
   Альбинос вскочил на призрачную лошадь. Один из  червей  обвился  вокруг
его лодыжки, но  внезапно  отпрянул,  как  от  огня.  Через  мгновение  он
содрогнулся и безвольно отпал. Всадник усмехнулся.
   - Если вас не удалось пригнать, вас приведут, - прошипел он. -  Не  так
ли? - Он тронул каблуками своего кошмарного скакуна, держась  одной  рукой
за бесцветную гриву.  -  За  мной!  -  И  он  мягко  рассмеялся,  шелково,
неприязненно. - Надеюсь, Охотник ждет вас.



        25

   "Я убью его", - думал Дэмьен.
   Он имел в виду не столько какого-то конкретного врага, сколько то,  что
ему хотелось убить - хоть  кого-нибудь.  Охотника  так  Охотника.  Любезно
наглый  Джеральд  Таррант  тоже  сойдет.  Сгодится   даже   этот   бледный
прихвостень Охотника. Единственное, в чем сомневался священник, это сможет
ли он  вторично  убить  ту  же  самую  лошадь,  если  потребуется  спешить
противника.
   Его ярость сдерживала лишь одна-единственная мысль:  "Сиани!"  Это  имя
звучало у него в душе с необыкновенной силой. Она еще жива. Он  чувствовал
это. И если он поддастся своей  ярости,  из-за  этого  Сиани  подвергнется
новым мучениям... Нет! Сама мысль об этом была невыносима. Будь  он  один,
он бы рискнул. Видит Бог, его меч выручал его и в  худших  переделках!  Но
теперь на его ответственности были другие. Он отвечал за их  безопасность.
Это было непривычно и временами тяготило не хуже кандалов. Будь он один  -
все решилось бы куда проще.
   "И все же будь честным, приятель. Если бы не они, ты бы здесь вообще не
очутился".
   Он обернулся и посмотрел на Сензи, который ехал чуть позади. Лицо парня
горело - его явно трясла лихорадка - и синяк  на  лбу  отливал  лиловым  в
свете факела. Рука подмастерья, сжимавшая поводья, дрожала - не столько от
страха, сколько от усталости. Он выглядел плохо, очень плохо. Похоже,  его
жизни угрожала реальная опасность. Не надо было брать его с собой. Хотя на
самом деле у них ведь не было выбора. Не оставлять же его в Морготе.  Ведь
там  на  него  могли  снова  напасть  те   ракхообразные   твари.   И   не
останавливаться же посреди Леса, в надежде,  что  рядом  случится  доктор.
Если бы  он  мог  Исцелить  товарища  или  хотя  бы  произнести  заклятие,
унимающее боль! Это было ужаснее всего: ехать по местам, переполненным Фэа
невероятной мощи, и быть не в силах  воспользоваться  им  даже  для  того,
чтобы помочь тем, кого любишь. Но Дэмьен помнил, как  Сензи  в  Кали  чуть
было не бросился с крыши гостиницы, пытаясь настичь нечто, что он  позднее
назвал "черным солнцем". Если даже в Кали поток Фэа был таким  мощным,  то
здесь, почти в самом центре этого водоворота, пускать в ход Творение  было
равносильно самоубийству.
   "Я все равно сделал бы это, - мрачно размышлял Дэмьен. - Если бы я знал
наверняка, что успею Исцелить его прежде, чем эта сила  захватит  меня,  я
сделал бы это не задумываясь".
   Они подъехали к подножию нового крутого склона. Дэмьен видел,  что  его
лошадь  трясет  от  усталости.  И  впервые  за  всю  эту  ночь   священник
почувствовал настоящее отчаяние. Если конь не выдержит, все его  искусство
их не спасет: они могут освободить Сиани и даже  исцелить  Сензи,  но  без
лошадей живыми им из Леса не выбраться.
   Тропинка петляла туда-сюда, задираясь все круче по мере того,  как  они
поднимались. Значит, горы уже близко. Быть может,  они  уже  в  горах,  но
здесь, под покровом Леса, невозможно  было  определить,  где  они  именно.
После многих миль бесконечного, тяжкого пути Дэмьен  окончательно  потерял
направление. Он похлопал коня по шее  -  тот  фыркнул  в  ответ.  "Ничего,
бывало и хуже. Выберемся. А вот у Сензи лошадь нежная, городская. Долго ли
она еще протянет?"
   И тут они свернули еще раз и  наконец-то  увидели...  взмывающий  ввысь
замок из черного обсидиана. Он поднимался куда выше крон деревьев,  и  над
ним широко раскинулось ночное  небо.  Серебристо-голубой  полумесяц  Примы
висел над центральной башней, как бы венчая ее,  и  холодный  лунный  свет
трепетал на зеркальной поверхности камня  каплями  холодной  ртути.  Замок
казался каким-то нереальным. Он был невероятно красив. И, как ни  странно,
знаком Дэмьену.
   Где же он мог его видеть? Священник порылся  в  воспоминаниях,  но  так
ничего и не вспомнил. Может, это был какой-нибудь другой замок, похожий на
этот...
   Замок, похожий на крепость Охотника?!
   Они въехали  во  двор  и  на  минуту  застыли,  пораженные  открывшимся
зрелищем. Свет факела отражался в витражах обсидианового фасада, заставляя
их мерцать и переливаться ожившей радугой. На перекрытиях  изогнутых  арок
расцветали  языки  черного  пламени,  а  узкие  готические  окна  окружали
изысканные каменные кружева. Дэмьен узнал  стиль  времен  Возрождения.  Но
только сейчас он осознал всю прелесть того периода.
   "Бог мой, как же здесь должно быть красиво днем!"
   Он вглядывался в оконные витражи, гадая, какие узоры  откроются  в  них
при свете солнца. И снова Дэмьена охватило  чувство,  что  он  где-то  уже
видел все это.
   "Но где я мог видеть это раньше?"
   Альбинос спешился, подошел к ним и застыл в ожидании. Дэмьен  осторожно
спрыгнул с коня, всячески оберегая  раненую  руку.  Сензи  тоже  спешился,
вернее,  попытался.  К  счастью,  Дэмьен  успел  подхватить  незадачливого
ученика, когда тот уже падал  с  лошади.  Священник  поддерживал  молодого
чародея, пока не убедился, что Сензи может твердо стоять  на  ногах.  Жар,
сжигавший больного, ощущался даже через рубашку.
   "Ему нужно отдохнуть, - мрачно подумал Дэмьен. - И  Исцелиться.  Но  ни
то, ни другое здесь невозможно".
   Из-под арки появились несколько теней: вполне похожие на людей существа
собрались увести их лошадей. Но услышав предупреждающий рык  Дэмьена,  они
живо отскочили подальше. Кто знает, увидят ли  они  своих  лошадей  снова?
Священник в последний раз потрепал по шее своего коня, чтобы хоть  немного
успокоить его, а затем передал  поводья  ближайшему  незнакомцу  в  черном
плаще. Лошадь Сензи увели без заминки, правильно рассудив, что у  раненого
мага нет ни сил, ни желания возражать.
   Плечом к плечу путники вошли в  твердыню  Охотника.  Обсидиан  сменился
мрамором, черным, с небольшими  вкраплениями  темно-красного.  В  отсветах
факела в руке  Сензи  казалось,  что  на  полу  кровь.  Мебель  тоже  была
выдержана в темных тонах. Массивные гарнитуры, такие же  вычурные,  как  и
фасад замка, с обивкой из черного мягкого бархата. Высокие окна скрывались
за черной бархатной драпировкой, украшенной красными шелковыми  кистями  и
изящной красной каймою. Кое-где виднелась позолота: на богато изукрашенных
дверных  кольцах,  на  замках,  на  ручках  шкафов.  Но  все  это   только
подчеркивало драматичную тьму замка.
   Наконец у одной из дверей альбинос остановился.
   - Вы можете подождать в этой комнате,  -  объявил  он.  -  Полагаю,  вы
найдете ее... удобной. - Он едко улыбнулся.
   Их провожатый распахнул дверь, и Дэмьен какое-то время  не  мог  ничего
рассмотреть. Но вот свет факела начал выхватывать детали интерьера...
   И священник ступил внутрь, кивком подзывая Сензи. Он  не  мог  поверить
своим глазам. Он ничего не мог понять.
   Это была настоящая часовня. Комната, во времена  Возрождения  отводимая
для поклонения Господу. Здесь не было ни черного  мрамора,  ни  каких-либо
богохульных вещей. Создавалось впечатление, что эту комнату  перенесли  из
Джаггернаута тысячу лет назад, и с тех пор она совершенно  не  изменилась.
Но... но это невозможно!
   Дэмьен подошел к алтарю, провел рукой по  шелковому  покрову.  Как  ему
хотелось использовать Фэа, Узнать самому - ведь здесь не  таилось  никакой
злой воли, лишь сила его истинной веры.  Но  даже  в  таком  месте  он  не
рискнул воспользоваться своими  навыками.  "Особенно  в  таком  месте",  -
напомнил он себе.
   У двери висело несколько лампад, и альбинос зажег их.
   - Больше нет необходимости в открытом огне,  -  пояснил  он  и  вежливо
забрал у Сензи факел. Держа его в вытянутой руке, он повернулся к  Дэмьену
и хмыкнул: - Его Превосходительство весьма набожный чело