против
Калесты?
   - Если бы это было так, - спокойно ответил Дэмьен, - это  бы  послужило
Калесте дополнительной пищей. Джеральд. Прошу вас. - Владетель отвернулся,
Дэмьену было видно, что его сильные плечи дрожат. - И  мне  совершенно  не
хочется состязаться с ним один на один. Честно говоря, без вас я не мог бы
продержаться против него и мгновения.
   Что же касалось второй темы, затронутой Таррантом, то он просто не смел
над  ней  задуматься.  По  крайней  мере  сейчас.  После  долгих  месяцев,
проведенных в молитвах о том, чтобы Джеральд Таррант был наказан  за  свои
бесчисленные прегрешения, чтобы мир, наконец, раз и навсегда избавился  от
его тирании, он не был готов к  тому,  что  одна  мысль  о  том,  что  его
заветная  мечта  близка  к  исполнению,  может  причинить  ему   подлинное
страдание. Неужели  его  отношение  к  этому  человеку  столь  кардинально
переменилось за несколько месяцев? Если так, то подобное развитие  событий
может быть опасно для него самого.
   Длинное стройное тело Тарранта содрогнулось.
   - Ступайте разыщите Рошку, - хриплым шепотом сказал он. - Помогите  ему
найти хороший корабль. Без хорошего штурмана у  нас  мало  шансов  успешно
завершить обратное плавание, но постарайтесь организовать все как следует.
Когда все будет готово, я  узнаю  об  этом  и  присоединюсь  к  вам.  Если
останусь жив.
   Он собрался было уйти.
   - Джеральд... - Охотник обернулся к Дэмьену. Глаза Тарранта были пусты,
холодны и черны. Они ровным счетом ничего не выражали, и священника  взяла
оторопь.
   - Я должен быть тем, кем должен,  -  холодно  заявил  Таррант.  Ужасный
смысл только что произнесенного дошел  до  священника,  образы  насилия  и
страдания замелькали у него перед взором.  -  Так  что  не  ждите,  что  я
вернусь в Мерсию раньше, чем у вас все будет готово к отплытию. Потому что
моя единственная надежда выжить в плавании - и  дожить  до  его  начала  -
заключается в самоочищении, но на собственный лад. В надежде  на  то,  что
сила, питающая меня, способна прощать... или хотя бы забывать... если  мне
вновь удастся заслужить ее доверие.
   - Не надо, - прошептал Дэмьен. - Не делайте этого!
   Но Таррант не желал слушать никаких уговоров. Холодное  пламя,  брызнув
из-под  земли,  охватило  его  тело.  Плоть  растаяла,  переформировалась,
превратилась в нечто гигантское и крылатое. На этот раз это была не птица,
а нечто с тощим черным телом и кожаными  крыльями,  -  это  был  образ  из
ночных кошмаров. И вот он уже  исчез,  поднявшись  высоко  в  небо,  чтобы
окинуть взором здешние охотничьи угодья.
   Невольно  содрогнувшись,  Дэмьен  проводил  взглядом  крылатое  чудище.
Похоже, Охотник полетел в Пасанову, или в Пять Городов, или в  протекторат
Кирстаад... в любое место, в котором царит страх. В любое место, где можно
захватить незащищенные души и очистить свою темную ужасом невинных.
   И, направившись медленным шагом к  центру  Мерсии,  Дэмьен  старательно
прогонял от себя мысль о  том,  как  обрадует  Калесту  решение,  принятое
Охотником.



        ЭПИЛОГ

   Тьма.
   Не обычные потемки ночного неба над Эрной,  когда  нет  ни  солнца,  ни
звезд. Не непроглядная темень океанского дна, куда  сквозь  толщу  вод  не
попадает ни один луч. Не тот кромешный мрак, который стоит в пещерах,  где
человек, поднеся руку к глазам, не видит ее и начинает сомневаться в  том,
что она вообще существует. По сравнению с этой  тьмой  все  это  могло  бы
показаться самыми обыкновенными тенями, сумерками, развеять которые можно,
чиркнув спичкой, запалив свечу или фонарь. А здешняя  тьма  проглотила  бы
всякий свет точно так же, как она проглатывает любую жизнь.
   Во тьме трепетали ее  исчадия.  Зависть.  Ненависть.  Голод.  Отголоски
тьмы, обычно свивающие себе гнездо в человеческой душе, а  здесь  обретшие
отдельное существование. Иногда некоторые из них  совокуплялись,  порождая
чада, столь  же  холодные  и  безжалостные,  как  сама  тьма.  Иногда  они
разметывались во все стороны -  и  единственным  намеком  на  сознательную
жизнь оставался сквознячок ненависти, подобно ветру, продувающий  тьму  из
одного конца в другой. Иногда  -  хотя  это  случалось  редко  -  все  они
собирались вместе, и,  тем  самым,  возникало  Присутствие  столь  мощное,
порочное и злонамеренное, что, будь  его  наличие  мало-мальски  затяжным,
возникла бы угроза всему живому на планете Эрна. Люди,  знавшие  об  этом,
называли  тьму  Тьмой,  Злом  или   Пожирательницей   и   молились   своим
бесчисленным богам и демонам о том,  чтобы  никто  никогда  не  назвал  ее
подлинным именем - ибо данное человеком имя является дополнительной  силой
и как раз эта сила у Безымянной отсутствовала.
   Во тьму вошел чужой. И хотя тело, им избранное, было  черно  как  ночь,
оно показалось ослепительно ярким по сравнению с окружающей его тьмой.  На
мгновение чужак застыл в неподвижности, и голоса этого  потерянного  места
зазвучали и завихрились вокруг него  подобно  дикой  музыке,  отчаянной  и
дисгармоничной.
   "Кто это
   Кто пришел сюда
   Кто Нас тревожит
   Кто
   Кто
   Кто"
   - Меня зовут Калеста, - провозгласил демон. Звучащие вокруг  голоса  на
мгновение слились, а потом вновь принялись греметь и визжать вразнобой.  -
Я прошу аудиенции.
   "Калеста?
   Калеста
   Человекорожденный
   Йезу
   Такой голодный
   Гнев
   Ненависть ненависть ненависть
   Что тебе нужно, Йезу?"
   - Вы заключили уговор с  человеком.  -  Что-то  пролетело  прямо  перед
демоном, но он и глазом не моргнул; тело, в котором он сюда  прибыл,  было
всего лишь иллюзией, и он не страшился за его безопасность. - Девять веков
назад, с человеком по имени Джеральд Таррант. Припоминаете?
   "Ах да
   Кровь
   Голод
   Обет"
   Голоса  зазвучали  теперь  по-другому,  словно  все  разрозненные  арии
слились в единый хор. Он почувствовал, как  Присутствие  кружит  над  ним,
всматривается в него.
   "Мы помним. Мы питаемся".
   - Он нарушил условия.
   Молчание. Молчание столь беспредельное,  что  на  миг  ему  показалось,
будто голоса оставили его.
   "Ну, а тебе какое дело, Йезу. - И вновь голос  зазвучал  по-другому,  с
нескрываемой ненавистью. - Ступай туда, где живут люди. А Нас не тревожь".
   - Он предал вас, - возвысил голос демон. - Или вам это безразлично?  Вы
даровали  ему  жизнь  на  том  условии,  что  он  будет  служить  вам,   а
посмотрите-ка, что он сделал! Тысячи людей из-за него останутся  в  живых.
Миллионы уже обреченных на  страдание  обретут  покой.  Целая  цивилизация
воспрянет из руин. И все это сделал он! Неужели  и  это  вам  безразлично?
Неужели вам все равно?
   "А Нас не тревожь
   Нас
   Нас!
   Предал?
   Условия
   Нежизнь
   Предал
   Нас!"
   Вся  тьма  заворочалась.  В   ней   собралось   Присутствие   настолько
могущественное по сравнению со звучавшими до  сих  пор  голосами,  что  те
могли бы показаться ничтожными насекомыми.  И  когда  оно  заговорило,  то
голос зазвучал глубоко и громко, расходясь кругами по всей тьме:
   "Наш уговор с Джеральдом Таррантом - не дело Йезу".
   - А я думал, вам захочется об этом узнать.
   "Нам оскорбительна даже мысль о нашем возможном неведении".
   - Но он все еще жив, - с вызовом объявил Калеста.
   "Это не касается ни нас, ни тебя".
   - Но как же уговор? Как же условия?
   "Мы знаем условия, и он знает условия".
   - Он предал вас! Он предал все, за что вы даровали ему жизнь!
   "Ты тревожишься за Нас, Йезу? Или тебя ведет собственная жажда  мщения?
Мы для тебя не послушное орудие".
   Демон разволновался:
   - У нас с вами общее дело, у вас и у меня.
   "У нас нет ничего общего с рожденными во плоти".
   Иллюзорный демон глубоко вздохнул. Его прямо-таки распирала ярость.
   - Я столь же рожден во плоти, как и вы сами, - рявкнул он.  -  Но  если
вам угодно, чтобы Джеральд Таррант вас использовал, если вы хотите служить
ему, будь по-вашему. Мне казалось, что вы более последовательны, только я,
видать, ошибался.
   "Ступай домой, человеческое отродье. Без тебя разберемся, как Нам  быть
с Джеральдом Таррантом".
   Злобно выругавшись, демон растворил внешний облик и сменил здешнюю тьму
на куда более удобную для него тьму человеческой души. Долгое время  после
его  исчезновения  тьма  безмолвствовала,  все   ее   исчадия   обдумывали
происшедшее.  Затем,  перебивая  друг  дружку  столь   стремительно,   что
человеческому  слуху  не  дано  было  бы  понять  ни  одного  слова,   они
заголосили:
   "Предательство
   Сделка
   Верная служба
   Голод
   Кровь
   Предательство
   Обет
   Жизнь
   Нежизнь
   Предательство
   Предательство
   Предательство
   Месть?
   Голод"
   Они еще раз собрались воедино и  в  общем  сознании  укоренилась  новая
мысль:
   "Этот Йезу сам не знает, кто он такой на самом деле".
   "Да, - добавил другой голос. - Ни один Йезу этого не знает".
   "Помочь ему?
   Уничтожить его?
   Не обратить на него внимания?"
   "Погодите, - порекомендовал глубокий голос. - Посмотрим,  как  к  этому
отнесется его собственная родня. И чью сторону примет Она".
   "А Таррант?"
   В вечной тьме заворочалось нечто новое. Нечто столь могущественное, что
Тьма стала пламенем, в котором потонули все голоса. Нечто столь  зловещее,
столь невыносимо враждебное, что все низкие страсти  и  чувства,  присущие
роду человеческому, потерялись в нем - во Зле, столь необъятном,  что  оно
питается  квинтэссенцией  самой  жизни.  Эта   сила   существовала   всего
мгновение, а потом начала распадаться на  те  бесчисленные  фрагменты,  из
которых и состояла. Но этого мгновения оказалось достаточно.
   "А Тарранту, - подвела итог Пожирательница, -  придется  держать  ответ
передо мной".