на к Охотнику, это чувство,
как  и  отвращение,  испытываемое  самим  Дэмьеном,  перевешивалось  чисто
прагматичными соображениями по поводу его могущества.
   "Богу ведомо: если они выйдут на наш след, нам понадобится вся  помощь,
какая только найдется".
   Точно на закате Охотник присоединился к  ним.  Его  превращение  прошло
быстро и деловито - и как только холодное пламя схлынуло, он опустился  на
одно колено и положил ладонь наземь, словно  промеряя  температуру  почвы.
Тонкие ноздри трепетали подобно кошачьим. Затем он поднялся во весь  рост,
но глядел по-прежнему наземь.
   - Очень странные потоки, -  пробормотал  он.  -  Я  заметил  это,  едва
проснувшись, но решил, что мы имеем дело с временной аномалией...  однако,
судя по всему, это не так. - Он посмотрел на Дэмьена. -  А  вы  ничего  не
почувствовали?
   - Кое-что, - ответил священник. - Только не смог  определить,  что  это
такое.
   - Как будто в этом потоке  имеется  нечто  чужеродное...  но  и  ничего
более. Я применил Познание, впервые столкнувшись с этим феноменом,  и  все
равно не смог зафиксировать его. Конечно, это может и не  означать  ничего
важного; некое естественное явление, не имеющее особого смысла...
   - Или результат примененного Затемнения, - мрачно предположил Дэмьен.
   - Именно так.
   Таррант жестом призвал своих спутников к молчанию. Бледные глаза  вновь
сузились от напряжения, и Дэмьен чуть было не  почувствовал  заклубившуюся
вокруг Охотника  мощь.  Священник  и  сам  применил  Творение  и  трепетно
вгляделся в серебряно-синие потоки Фэа, собравшиеся у ног Охотника в столь
плотное  и  бурлящее  облако,  что  под  ним  не  было  видно  земли.  Фэа
подчинялось Охотнику, как какой-нибудь домашний зверек, припадая к нему по
первому зову. Но и этого  было  недостаточно  для  того,  чтобы  разрешить
возникшую задачу.  Таррант  стоял,  раскинув  руки,  пока  Фэа  сгущалось,
разогревалось и поднималось у  его  ног,  сине-серебряные  сгустки  витали
сейчас уже на уровне коленей. Тут и пришло Познание.  Дэмьен  увидел,  как
оно возникает в воздухе, в пространстве между раскинутыми в сторону руками
Тарранта, подобное  привидению.  Познание  приобрело  некие  -  более  чем
смутные  -  очертания.  Какой-то  намек  на  смысл.  А  затем...  исчезло.
Привидение растаяло, а субстанция, из которой оно состояло, схлынула в Фэа
к ногам Тарранта; Потом исчезло и само Фэа, точнее, не исчезло, а  слилось
с остальными потоками. И теперь поток Фэа, который привлек к себе Таррант,
заставив  пениться  и  пузыриться,  вновь   нормализовался.   А   сам   он
разочарованно покачал головой, признаваясь - и себе, и своим спутникам - в
том, что потерпел неудачу.
   - Если что-то от нас и впрямь Затемнили, то сделали  это  мастерски,  -
вздохнул Дэмьен.
   И сам же расслышал в собственном голосе раздражение и что-то еще.  Что?
Может быть, страх? Если что-то подверглось настолько  мощному  Затемнению,
что  его  не  сумел  преодолеть  и  Охотник,  это  подразумевало  Творение
чрезвычайной эффективности. И разве это не свидетельство  того,  что  враг
оказался, самое меньшее, столь же могущественным, как и сам Таррант?
   Мысль не из приятных. На самом деле чертовски неприятная мысль.
   - Ну и что? - вмешалась Хессет. - Что нам теперь делать?
   Таррант какое-то  время  помолчал.  Дэмьен  приблизительно  представлял
себе, что происходит в голове Охотника. Их преследуют враги,  а  теперь  и
впереди их поджидает нечто загадочное...  Даже  Охотник,  при  всей  своей
вызывающей самоуверенности,  отнесся  к  сложившейся  ситуации  достаточно
серьезно. И начал рассматривать те немногие возможности, которыми  путники
еще обладали.
   Или никакого выбора у них не было. Да,  в  этом-то  и  заключалось  все
дело.
   - Возможно, кто-то пытается Познать  нас  против  течения,  -  в  конце
концов заявил Таррант. - Кто-то  пытается  выковать  по  отношению  к  вам
связующее звено. Если это так, то я пресек его попытку.
   До поры до времени. Он не произнес этого  вслух,  но  для  Дэмьена  эти
слова прозвучали со всей отчетливостью. До поры до времени - и  только  на
этот раз.
   - Это наш враг? - спросила Хессет.
   Охотник не поторопился  с  ответом.  Дэмьен  представил  себе,  как  он
прикидывает расстояние в сотни миль между ними и предполагаемой  цитаделью
их врага, цепи гор, города и Бог знает что там  еще,  -  а  ведь  все  это
порознь и особенно вкупе создает препятствия  для  Творения.  Познание  на
таком расстоянии, с учетом мириад  помех  и  к  тому  же  против  течения,
практически наверняка обречено на неудачу.
   -  Если  это  так,  -  сказал  наконец  Таррант,  -  то   он   обладает
феноменальным могуществом.
   - И что же нам делать? - поинтересовался Дэмьен.
   Ему не понравился тон, которым произнес свою последнюю фразу Охотник.
   Таррант посмотрел на юг. Что открыто этому взору, вечно прикованному  к
земной Фэа? Дэмьен внезапно  почувствовал,  что  не  завидует  больше  его
Видению.
   - Продолжим путь. У нас нет другого выбора. Возможно, когда  мы  минуем
горы, мы ускользнем из-под его контроля. Но только возможно.
   Они вновь сели на лошадей и поехали на  юг  по  речному  берегу.  Почва
становилась все более и более каменистой, что помогало  запутывать  следы,
но никак не ехать верхом. Не раз и  не  два  Дэмьену  пришлось  спешиться,
чтобы выковырнуть из конского копыта острый осколок камня, а  однажды  они
были даже вынуждены устроить  привал,  чтобы  он  Исцелил  лошадь  Хессет,
сильно поранившую себе переднюю ногу. Несколько раз пришлось спускаться  к
реке - что само по себе было не так-то просто -  и  проводить  лошадей  по
мелководью, причем  вода  здесь  была  черной,  как  тушь,  и  опасностей,
скрывающихся   на   дне,   распознать   было   невозможно.   Страх   перед
землетрясением лишал Дэмьена возможности применить трюк Сензи, связанный с
использованием Фэа для  считывания  речного  дна,  лишь  Видение  Тарранта
позволило им продвигаться вперед без каких бы то ни было ощутимых потерь.
   Время от времени Таррант, дав знак остановиться, заново  изучал  потоки
Фэа. Теперь уже не на предмет выявления возможной  засады,  хотя  и  такая
цель подразумевалась тоже. След чужого присутствия, который ему не удалось
идентифицировать, по-прежнему тревожил его - и  он  начал  останавливаться
все чаще и чаще, предпринимая все новые попытки. Дэмьен даже подумал,  что
вряд ли Тарранту раньше доводилось испытывать такое унижение, связанное  с
невозможностью что-то Познать.
   - Становится заметнее? - спросил он однажды.
   Но Охотник угрюмо промолчал в ответ. Что само по себе  было  достаточно
красноречиво.
   - Скажем так, мне это чисто интуитивно не нравится, -  пояснил  Таррант
после паузы. - Очень не нравится.
   - А что с нашими преследователями? - осведомилась Хессет.
   Охотник огляделся по сторонам, всматриваясь в Фэа.
   - Они еще довольно сильно отстают  от  нас.  Но  те,  что  затаились  в
засаде, куда ближе, чем мне хотелось бы. И вот что странно... - Он закусил
нижнюю губу, задумался. - В других протекторатах  я  чувствовал,  что  нас
ищут люди. Так, врассыпную бродят по лесам, но тем  не  менее...  А  здесь
ощущение совершенно другое. И куда более сфокусированное. -  Он  посмотрел
на своих спутников.  -  Мне  кажется,  что  для  вас  двоих  крайне  важно
повернуть на восток еще до рассвета. Это введет вас  в  другое  течение  и
обезопасит от того или тех, кто пытается на нас выйти.
   - Так вы опасаетесь чего-нибудь конкретного? -  прямо  спросил  у  него
Дэмьен.
   Лицо Охотника стало еще мрачнее.
   - Я настороженно  отношусь  ко  всему,  что  достаточно  сильно,  чтобы
противостоять  мне.  -  На  мгновение  в  его  голосе  послышались   нотки
усталости, и  это  проявление  чисто  человеческой  слабости  было  весьма
неожиданным. - Чужой след настолько замутил течение, что мне  даже  трудно
определить, на каком расстоянии от  нас  находится  враг.  И  это  мне  не
нравится. Как не нравится и мысль о том, что по мере нашего продвижения на
юг подобное положение может усугубиться.
   - Вы считаете, что это своего рода нападение?
   - Я не знаю, что это такое. И мне хотелось бы  и  впредь  обойтись  без
подобного знания.
   Он развернул лошадь мордой на юг и помчался вперед.
   - Будем надеяться, что перевал уже где-то рядом, - пробормотал он.


   Строго говоря, это был не  столько  перевал,  сколько  узкий  проход  -
скорее своего рода рана в скалах, чем нечто  сотворенное  природой.  Много
веков назад в ходе землетрясения скала треснула, а уж затем ветер, вода  и
лед разработали трещину так, что по ее дну теперь мог проехать - но не без
труда - конный. Стены узкого  ущелья  были  в  поперечных  и  диагональных
трещинах, скала здесь и там крошилась, и  все  это  в  целом  походило  на
внезапно рассыпавшуюся кирпичную  стену.  Нетрудно  было  вообразить,  как
орудовал здесь мастерком некий каменщик, торопясь возвести  стену,  и  как
она внезапно рухнула у него на глазах.
   Некоторое время они простояли у входа в ущелье, всем троим оно явно  не
понравилось.
   - Вот ведь дерьмо, - от имени всех троих проворчал Дэмьен.
   - Зрелище удручающее, - согласился Охотник.
   Посвященный проехал несколько шагов вперед, причем  лошадь  пришлось  к
этому принудить - стены ущелья не больно-то пришлись ей по нраву. И  здесь
негромко выругался уже сам Таррант.  Судя  по  всему,  он  опять  считывал
потоки Фэа, проверяя, где можно проехать, а где нельзя. На взгляд Дэмьена,
все выглядело в равной степени скверно.
   - А не лучше ли нам...
   Но выражение на лице у Владетеля заставило его замолчать.
   - Никаких  Творений!  -  тоном,  который  стал  уже  слишком  знакомым,
выкрикнул Охотник.
   Он резко развернул  лошадь  и  помчался  прочь  от  ущелья,  причем  на
предельной скорости. И как раз когда он присоединился к  спутникам,  землю
начало трясти. Таррант оглядывался по сторонам в поисках  и  во  избежание
непосредственной опасности, Дэмьен повел себя так же. Хессет, выросшая  на
равнине,  не  сумела  интуитивно  принять  вызов  стихии,  но  ей  хватило
сообразительности поскакать вместе с мужчинами на  запаниковавших  лошадях
назад, на север, где земля вроде бы оставалась спокойной.
   К востоку от них трясло даже горы, гул землетрясения,  раскатываясь  по
множеству пещер, походил на какую-то чудовищную музыку. Лошади перешли  на
нервную рысь, стараясь удерживать равновесие на заходившей ходуном  у  них
под ногами земле. Прямо над головами у них от скалы с  грохотом  оторвался
огромный обломок - и рухнул в реку.  Вслед  за  ним  -  другой.  В  воздух
взметнулись брызги и, преломившись, обрушились на них, как  дождь.  Лошади
могли бы и понести, но они словно и сами знали, что бежать отсюда  некуда,
и всем троим удавалось  как-то  держать  их  в  узде.  Правда,  с  трудом.
Землетрясение, как и страшился Дэмьен, оказалось сильным. Не первым с  тех
пор, как они пустились в путь, -  но  очень  сильным  и  потому  предельно
страшным.
   В конце концов толчки прекратились и земля успокоилась.  Неподалеку  от
них появился новый овраг, через который  пришлось  перепрыгивать  на  всем
скаку, чтобы вернуться к началу перевала.  Стены  ущелья  выглядели  после
землетрясения вдвое страшней, чем раньше. Как будто  сама  природа  решила
напомнить им о своем страшном могуществе, подумал Дэмьен, - и именно когда
им предстояло пробираться опасно узким ущельем.
   Владетель промчался мимо Дэмьена. Лошадь Тарранта и  раньше  отличалась
порывистостью, и сейчас он не мог  успокоить  ее  простым  прикосновением.
Землетрясение раскалило земное Фэа, и  теперь  даже  посвященный  не  смел
коснуться этой энергии, пока она не остынет.
   - Ладно, - бросил Охотник. - Все равно у нас нет другого выбора...
   И тут в тихом ночном воздухе прогремели выстрелы: три выстрела один  за
другим. Одна пуля попала в скалу прямо за спиной у Тарранта, так  что  его
ошпарило каменными брызгами. Одна вонзилась в землю под  ногами  у  лошади
Хессет. А третья...
   Лошадь Дэмьена отчаянно заржала и встала на  дыбы.  Это  произошло  так
быстро, что священник успел среагировать только чудом. Он  что  было  силы
вцепился в седло, а ногами  стиснул  бока  лошади,  отчаянно  стараясь  не
упасть. Еще успел заметить, как резко крутнулась лошадь Хессет - может, ее
тоже ранили? Потом он услышал, как кричит, отдавая какие-то  распоряжения,
Таррант, но слов разобрать не смог. Выстрелы раздались вновь, но  он  даже
не понял, попали ли они в цель, весь мир съежился  для  него  до  размеров
поднявшейся на дыбы лошади; каждой  клеткой  тела  и  всеми  чувствами  он
сосредоточился  на  ее  движениях,  на  ее  страхе  и  на  собственной   -
обусловленной этим страхом - тревоге.
   Лошадь с трудом балансировала на одной ноге, и  Дэмьен  с  уверенностью
опытного воина понимал, что она сейчас рухнет. И когда  это  действительно
произошло, он успел оттолкнуться  и  спрыгнуть  в  другую  сторону.  Резко
ударившись при этом оземь, священник покатился вправо - прочь  от  лошади,
прочь с линии ружейного огня. В левой руке - он  ударился  ей  о  скалу  -
вспыхнула острая боль,  но  Дэмьен  тем  не  менее  продолжал  катиться  в
сторону. Вот он услышал глухой удар -  это  наконец  упала  его  лошадь  и
истошно заржала, умирая. И только тут Дэмьен понял, что  противники  вовсе
не промахивались, целя в людей, как ему показалось  вначале,  -  нет,  они
сознательно метили в лошадей, отлично понимая, что  едва  тех  не  станет,
противостояние примет привычно-удручающие формы: жалкие трое против целого
войска... Какое-то время он пролежал неподвижно: у него  кружилась  голова
и, надо было восстановить дыхание. Хессет уже домчалась до  устья  ущелья,
она держала оружие на изготовку и собиралась ответить огнем на огонь,  как
только увидит противника. А Таррант... где же Таррант? Оглянувшись, Дэмьен
увидел черного жеребца буквально в каком-то ярде  от  собственной  головы.
Лицо Охотника искажала страшная ярость, он мчался прямо вперед.  На  скаку
он подал Дэмьену знак, приказывая подняться  на  ноги,  в  другой  руке  у
Охотника был пистолет.
   Из лесу раздался еще один залп, и на этот раз Таррант ответил огнем  на
огонь.  Выстрел  грохнул  над  ухом   Дэмьена,   который   тем   временем,
пошатываясь, все-таки умудрился встать.  Откуда-то  издали  до  его  слуха
донесся вопль боли и изумления, а затем - шум, который должен был означать
падение тела. Таррант подал руку Дэмьену,  и  в  этот  миг  рядом  с  ними
просвистела стрела, выпущенная Хессет из арбалета. Дэмьен крепко  вцепился
в запястье  всадника,  ледяные  пальцы  Охотника  обвили  его  собственное
запястье, нога  Тарранта  выскользнула  из  стремени,  освободив  его  для
священника. Преодолевая мучительную боль в  пораненной  руке,  он  кое-как
взобрался на лошадь и устроился за спиной посвященного. Лука седла впилась
ему в пах, но он усидел на месте - усидел, несмотря на отчаянную  боль,  -
он боялся отодвинуться назад,  чтобы  не  свалится  с  лошади,  и  не  мог
подвинуться вперед. И молился так страстно, как никогда до сих пор.
   Черный конь вслед за лошадью  Хессет  пронесся  ко  входу  в  ущелье  и
скрылся в повисшей там  тьме.  Издали  до  Дэмьена  донеслось  ржание  его
собственной лошади, и он понадеялся на то, что животное, умирая,  хотя  бы
на короткое время задержит вооруженных преследователей,  которые  в  любом
случае продолжат погоню. Они пробирались по узкой каменистой тропе, лошади
обдирали бока о  едва  не  слившиеся  воедино  стены.  Священнику  наконец
удалось перенести тяжесть тела на колени, так что он больше  не  испытывал
нестерпимую боль в паху при каждом шаге черного скакуна. Слава Богу!..  Он
видел, что едут они слишком медленно: лошадям было неудобно и  страшно  на
каменистой тропе, вдобавок ко всему попадались и ямы,  наполненные  водой.
Дэмьен мрачно осознавал, на каком волоске  держатся  нависшие  у  них  над
головой огромные камни, насколько плотно давят их  с  обеих  сторон  стены
ущелья. Еще один запоздалый земной толчок - и... нет, об этом нельзя  было
даже думать. Держаться в седле - и ничего больше. Ехать  и  ехать.  Сейчас
они оказались всецело во власти стихии - и любой толчок мог  подвести  под
происходящим окончательную черту. Тем более что Творение было  в  подобных
условиях исключено.
   "Если тряханет, значит, тряханет.  Если  мы  умрем,  значит,  умрем.  И
необходимо смириться с этим".
   Казалось, страшная скачка затянулась на целую вечность, хотя  на  самом
деле речь шла о каких-то минутах. Грудь и руки Дэмьена онемели, прижимаясь
к нечеловечески ледяному телу Охотника, но он продолжал цепляться за него.
Сзади до слуха священника доносились крики преследователей - те гнались за
ними буквально по пятам. "Ничего у нас не получится, - подумал он.  И  его
охватил страх. - Лошади с этим не справятся". Но тут,  к  его  бесконечной
радости, тропа стала чуть ровнее. Лошадь  Хессет  резво  пошла  вперед,  и
жеребец Тарранта рванулся следом за нею.  На  какое-то  время  им  удалось
настолько оторваться от  преследователей,  что  их  голосов  уже  не  было
слышно, но Дэмьен понимал, что вечно так продолжаться не  может.  И  когда
лошади  остановились  у  грубо   наваленных   друг   на   дружку   камней,
представляющих собой непреодолимое, на первый взгляд,  препятствие,  он  с
полной уверенностью осознал, что эту преграду им не  одолеть.  По  меньшей
мере с должной сноровкой. Надо было занимать оборону и принимать бой.
   Но у Тарранта были, судя по всему, другие планы. Пока его конь,  застыв
на месте, нервно переступал с  ноги  на  ногу,  Охотник  самым  тщательным
образом всматривался в стены ущелья, и Дэмьен понимал,  что  именно  видит
сейчас Таррант. Расплавленная энергия струилась в расселинах скал  подобно
лаве, каскадами ниспадая со стен и волнами разбегаясь у  них  под  ногами.
Фэа было слишком раскалено, чтобы с ним можно  было  иметь  дело.  Слишком
горячо  для  Творения.  Скоро  энергия  остынет,  раз   уж   землетрясение
закончилось, - но не так скоро, как им хотелось  бы.  Для  них  это  может
оказаться слишком поздно.
   И тут Охотник, перекинув ногу через голову  скакуна,  спешился.  Дэмьен
машинально подался вперед и перехватил поводья.
   - Поезжайте дальше вдвоем, -  распорядился  посвященный.  -  Как  можно
быстрей и как можно дальше. Вырвитесь из этой западни, если вам удастся, а
потом устройте привал. А уж с погоней я  разберусь  сам.  -  И  хотя  луна
светила  ему  прямо  в   лицо,   выражение   его   оставалось   совершенно
непроницаемым. - Ну же, езжайте!
   Охотник  резко  хлестнул  черного  жеребца,  и  тот  рванулся   вперед,
буквально протиснувшись в щель между наваленными друг на  дружку  камнями.
Обернувшись, Дэмьен разглядел, что Таррант припал к каменной стене, словно
собираясь забраться на нее, - и больше уже ничего не сумел  увидеть.  Пару
секунд он просто полусидел, полулежал в  седле,  пока  лошадь  скакала  по
усеянной камнями тропе, затем сдержал скакуна и жестом дал понять  Хессет,
чтобы она ехала первой.
   - Что ты хочешь? - удивилась она.
   - Хочу вернуться к нему. - Священник, в свою очередь, спешился, испытав
при этом пронзительную боль в паху. - Мне кажется, он собирается совершить
какую-то глупость. И мне  не  хотелось  бы,  чтобы  он  занимался  этим  в
одиночестве. - Он заметил, что рука  ракханки  в  крови:  красная  струйка
текла от локтя до запястья. Но поскольку именно этой рукой она  и  держала
поводья, Дэмьен решил, что рана не слишком серьезна. - Держи!
   Он перебросил ей поводья черного жеребца. Тот  неохотно  встал  в  одну
линию с лошадью Хессет.
   На мгновение Дэмьен встретился с Хессет глазами. Янтарные,  не  похожие
на человеческие, предельно обеспокоенные.
   - Я справлюсь, - пообещал он. - Главное, езжай побыстрее. Позже,  когда
Фэа остынет, я Определю, где ты.
   - Будь осторожен, - п