рошептала она.
   Затем, испуганно поглядев через плечо  (но  преследователи  их  еще  не
догнали), Хессет тронулась с места. Черный  жеребец  рассерженно  фыркнул,
однако на этом его непослушание и закончилось,  и  скоро  они  пропали  из
виду, поглощенные тьмой, стоявшей в ущелье.
   А Дэмьен поспешил обратно. Идти было больно,  а  карабкаться  по  скале
будет наверняка еще больнее, но он уже увидел  кое-что,  ускользнувшее  от
внимания Тарранта: безупречный полумесяц луны прямо  над  головой,  верный
признак того, что вот-вот рассветет. Возможно, в небесах еще  не  занялась
заря, возможно,  обостренные  чувства  Тарранта  еще  не  откликнулись  на
близость солнечного света, но Дэмьен  пропутешествовал  с  ним  достаточно
долго, чтобы  осознавать,  насколько  опасно  для  Охотника  такое  время.
Особенно в отсутствие Творения. Особенно - и  это  важнее  всего,  -  если
Охотник затеял столь глупое  и  рискованное  предприятие,  как  подозревал
Дэмьен.
   Он вернулся на место, где Таррант расстался  с  ними,  и  всмотрелся  в
южную стену ущелья. Найдя на ней едва заметные, но пригодные для его  цели
выступы, начал карабкаться вверх.  Боль  вспыхивала  в  поврежденной  руке
всякий раз, когда он переносил на нее тяжесть  тела,  но  сломана  она  не
была, а следовательно, на нее можно  было  положиться.  Время  от  времени
охая, он упорно продолжал подъем. Стена была вся в трещинах, но чаще всего
они шли сверху вниз - здесь было куда поставить ногу или упереть руку,  но
при каждом новом  шаге  требовались  все  силы  и  все  уменья,  чтобы  не
сорваться, требовалась вся мыслимая осторожность (однако ни в коем  случае
не медлительность, потому что противник был  уже  практически  под  ними).
Дэмьену приходилось цепляться и пальцами, и, время от времени,  стиснутыми
кулаками. На миг он задумался о том, в  какой  опасности  находится,  если
Тарранту удастся выбраться на вершину раньше его самого.  "Но  это  крайне
маловероятно", - подумал он. Охотнику не было равных в колдовстве, но едва
ли он обладал достаточным  опытом  в  скалолазанье.  И  даже  если  он  не
сорвется, вряд ли ему удастся выбраться на вершину слишком быстро.
   Он поднялся уже на двадцать футов. Этого было, пожалуй, достаточно  для
того, чтобы преследователи, пройдя низом, его не заметили. Тридцать футов.
Он нашел горизонтальную трещину, достаточно глубокую, чтобы  в  нее  можно
было поставить ногу, и пошел вдоль по ней в западном направлении, где, как
он предполагал, должен был взбираться Таррант. Идти по этой  трещине  было
относительно легко... и тут у него под ногами  расшатался  и  вырвался  из
гнезда крупный камень - и полетел вниз, на  самое  дно  ущелья.  В  лунной
тишине звук его падения был подобен взрыву, эхо разнеслось во все  стороны
и продержалось на протяжении нескольких минут. Дэмьен  прижался  к  скале,
сердце у него отчаянно колотилось. Рука заболела  так,  что  он  едва  мог
пошевелить ею, но он все же заставил ее работать: на шаг передвинул  ногу,
а следом за ней перенес на новое место и  руку.  Шаг  за  шагом,  отчаянно
всматриваясь   во   тьму   хорошо   тренированными   глазами.   Разглядеть
происходящее на дне ущелья помогал лунный свет, но  здесь,  наверху,  лучи
луны, напротив,  просто-напросто  сбивали  с  толку:  сияние  бессмысленно
растекалось по гладким поверхностям, оставляя  жизненно  важные  для  него
трещины в глубоком мраке.  Помогало  сейчас  не  столько  зрение,  сколько
чутье,  оставалось  надеяться  на  то,  что  сверхострое  зрение  Тарранта
предоставит тому хотя бы такое преимущество...
   И тут он его увидел. Темный шелк  развевался  на  скале,  бледная  кожа
выделялась на холодном граните, поблескивали золотые нити,  прочерчивавшие
его одеяние. Посвященный нашел нишу примерно два фута в глубину и десять в
ширину  и  стоял,  прижавшись  к  стене  и   пристально   всматриваясь   в
происходящее на дне ущелья. Когда пальцы Дэмьена ухватились за край  ниши,
Охотник удивленно посмотрел на вновь прибывшего, а когда в нишу вошел  сам
священник, он увидел, что глаза Тарранта неодобрительно вспыхнули.
   - Не надо было вам приходить, - прошептал Охотник.
   - Надо. Теперь нас двое. - Дэмьен посмотрел вниз, но ничего не  увидел,
кроме зубчатых уступов, хотя до них уже доносились голоса да и  топот  ног
тоже. - Мне показалось, что вы хотите сделать некую глупость.  Типа  того,
чтобы обрушить эту стену.
   Бледные глаза вспыхнули.
   - Не исключено.
   - А что с Фэа? Энергией уже можно воспользоваться?
   - Вот-вот. - Таррант говорил еле  слышно,  слова  казались  всего  лишь
дуновением ветра. - Но еще не сейчас.
   - Тогда как...
   В ответ Таррант обнажил меч. Тот был сейчас не так ярок, как на Западе,
но кое-какая мощь в нем явно наличествовала. Холодный свет озарил стену на
несколько ярдов вокруг.
   - Это исключено,  -  прошептал  Дэмьен.  Голоса  снизу  доносились  все
отчетливей и отчетливей, преследователей можно было ожидать  с  минуты  на
минуту. - Даже если вместо Фэа вы  воспользуетесь  мечом,  вам  все  равно
придется вступить в контакт с земными потоками...
   - У нас есть выбор? - перебил его Охотник.
   Наступило недолгое молчание - ужасное и красноречивое. Дэмьен  поглядел
Тарранту прямо в глаза - такие холодные, такие бесчеловечные - и увидел  в
них то, что уже знал заранее: Охотник  боится  смерти  сильнее  любого  из
живущих  на  планете  людей.  Боится  настолько,  что  некогда   предпочел
пожертвовать  своей  человеческой  сущностью,  лишь   бы   не   прекращать
существования. И тем не менее сейчас, когда все  демоны  ада  затрепетали,
едва  почуяв  возможность  воплощения  его  замысла,  он  готов  пойти  на
совершенно  немыслимый  риск  столь  хладнокровно  и  бесстрастно,  словно
никакого риска в задуманном вообще нет. Потому  что,  как  он  и  пояснил,
разумной альтернативы этому решению не было. Если не завалить перевал,  то
враги настигнут их - рано или поздно, это всего лишь вопрос времени. А  ни
перенести их в безопасное место, ни обеспечить  безопасность  каким-нибудь
другим образом он просто не мог, пока не остынет Фэа.
   А  так...  шансы  на  успех  были  минимальны,  но  все-таки  были.   И
следовательно, Владетель Меренты должен был принять именно такое решение.
   Таррант повернулся к заранее облюбованной точке и вонзил меч в одну  из
расщелин в камне. Введя в щель под тщательно выбранным углом. Из отверстия
брызнули синие искры, один раз  Таррант  даже  резко  вскрикнул  от  боли,
словно его внезапно обожгли. Неужели он может Творением передать мощь меча
земле, не будучи сам захлестнут яростными потоками Фэа? Дэмьен  подался  к
нему - и тут ожил канал связи между ними, и он увидел  то  же  самое,  что
видел сейчас Охотник, - увидел,  как  хлещет  со  скал  раскаленная  мощь,
увидел, как она стекает  на  дно  ущелья,  как  пенится,  как  разбегается
волнами, как загорается, закипает...  Священник  почувствовал  ожог,  и  в
поврежденной ранее руке, словно именно она сжимала  сейчас  меч  холодного
пламени, он почувствовал мощь, столь страшную, что его плоть  переродилась
от  одного  только  мысленного  контакта  с  нею,  а   клетки   его   тела
перестроились, врачуя рану гораздо быстрее, чем  это  могло  бы  произойти
естественным путем, он почувствовал мощь  обжигающую,  мощь  претворяющую,
мощь, заливающую весь мир ослепительным белым пламенем...
   И вот... В самом центре... На  острие  меча...  Холод  раскалывающегося
льда.  Он  услышал,  как  взорвалась  скала,  он  почувствовал,  как   его
отшвырнуло к гранитной стене, когда трещина, рядом с которой находилась их
ниша, начала стремительно раздаваться в обе стороны. С грохотом,  подобным
пушечной канонаде, камни и обломки скал полетели на дно ущелья.  Часть  из
них ударялась в противоположную  стену  ущелья,  разбивалась,  рикошетила,
осыпала частым гранитным дождем дно  ущелья.  Каждый,  даже  самый  мелкий
обломок мог легко убить человека, вслед за каждым летела тысяча новых, это
был самый настоящий шквал, самый настоящий потоп, только ливень состоял не
из дождевых струй, а из гранитных. Дэмьен почувствовал, как дрогнул камень
у него под ногами, и на  мгновение  испугался  того,  что  посвященный  не
удержится на месте. Невольно он подался к Тарранту, - и как раз в этот миг
тот упал и чуть было не полетел вниз. В  считанные  доли  секунды  Дэмьену
удалось перехватить его, оттащить от края, прижать к стене - швырнуть  его
об камень со всей силы, но все-таки  удержать  от  падения.  Боль,  пламя,
волны страшного жара метались от одного  тела  к  другому.  "Джеральд!"  -
заорал он. Пытаясь привлечь к себе внимание Охотника.  И  в  то  же  самое
время пытаясь прервать этот  страшный  контакт.  Но  Охотник  был  целиком
погружен в собственное Творение, он окунулся  в  мощь,  которую  вызвал  к
жизни, и более ничего не замечал. Он проигрывал свое сражение.
   "Только полный идиот применяет Творение сразу же после  землетрясения",
- сказала однажды Сиани. Сиани -  или  Сензи?  Дэмьен  подался  как  можно
дальше вперед, стремясь перехватить другую руку Охотника,  -  ту,  которая
сжимала пылающий холодным пламенем меч. Свет его сейчас ослеплял  холодным
сиянием ложного солнца, а если поглядеть на него прямо - все  сливалось  в
багрово-черную тьму. "Необходимо разорвать звено,  любой  ценою  разорвать
звено", - думал он. Дно тесной ниши трещало  у  них  под  ногами  -  и  он
понимал, что надо выбираться сейчас,  или  они  уже  не  успеют  выбраться
никогда, что если их сейчас достанет вторая  ударная  волна,  то  они  оба
наверняка погибнут. А если так, то что тогда будет с Хессет? "Давай же", -
бормотал  он,  пытаясь  перехватить  руку  Тарранта,  сжимавшую  меч.   На
мгновение он и сам потерял равновесие и начал заваливаться на  спину  -  и
лишь отчаянным усилием, заставившим его закричать от  боли,  удержался  на
ногах. Необходимо было преодолеть расстояние всего в какой-то фут. И тогда
рука сама со всем справится. Она ведь не  сломана.  Не  так  ли?  Осталось
несколько дюймов. А теперь - и вовсе дюйм...
   Его рука сомкнулась на запястье Охотника, и он резко рванул  ее  назад.
Он надеялся на то, что стремительным движением удастся порвать  звено,  но
это наверняка требовало куда больших усилий. "Давай же, черт тебя  побери!
Давай же!" Он чувствовал, как в его собственную  руку  проникает  холодная
мощь, парализуя ее своими ледяными волнами. А ведь за этой  мощью  крылась
другая - мощь самой земли, - только и дожидаясь того, чтобы обрушиться  на
него, как она уже совершенно определенно успела покорить Тарранта.
   Дэмьен попытался сосредоточить внимание на мече.  Его  рука  совершенно
онемела,  а  холод  по-прежнему  растекался  все  сильнее  и  сильнее.  Он
попытался вспомнить о том, как жадна эта сталь до смерти,  как  алчет  она
пожрать душу любого человека, который посмеет к ней  прикоснуться.  "Давай
же, - шептал он. -  Отпусти  меня!  Отпусти!"  Сверху  в  их  нишу  градом
посыпались мелкие камешки. Все вокруг наполнилось колющей каменной  пылью.
"Хочешь жить? Давай, бери меня!" Он пытался  перенести  алчность  меча  на
себя, с тем чтобы  отвлечь  его  от  земли  и  благодаря  этому  разорвать
смертоносную связку  земля  -  меч.  Холодная  мощь  накатывала  на  него,
ледяными иглами прокалывая вены. "Вот оно, - прошептал он. - Принимайся за
меня!"
   И тут его ударило, отшвырнуло вбок.  Судорожно  дыша,  давясь  каменной
пылью, он совершенно утратил  ориентацию.  Он  осознавал,  что  больше  не
держит Тарранта за запястье, но трудно было сказать, куда  подевалась  его
собственная рука, только  что  полыхавшая  болью,  потому  что  вся  левая
половина тела онемела.
   Ему удалось открыть глаза. Первое,  что  он  увидел,  -  половина  ниши
исчезла;  взрыв,  произведенный  Таррантом,  должно   быть,   окончательно
расшатал скалу. Подняв глаза, он увидел и самого Тарранта. Лицо того  было
смертельно бледно, а глаза - кроваво-красны.  Но  он  был  в  сознании.  В
безопасности. Он был жив, если подобное определение  было  к  нему  вообще
применимо.
   - Ну и глупость, - выдохнул Охотник. Руку, сжимавшую меч,  била  мелкая
дрожь; казалось, у него не оставалось  сил,  чтобы  просто  убрать  ее.  -
Страшная глупость.
   - Именно.  -  Дэмьен  протер  глаза.  Рука  постепенно  восстанавливала
чувствительность, но не так быстро, как ему хотелось бы. Особенно с учетом
того, что вот-вот должно было рассвести. - Но по  части  глупости  у  меня
хороший учитель.
   И тут он увидел на губах у Тарранта легкую улыбку - едва  заметную,  но
тем не менее несомненно улыбку, - и в глубине души понял, что  все  у  них
получится. У них обоих.
   - Вскарабкаться наверх сможешь? - спросил он у Охотника, ощупывая  свою
замороженную руку. Та постепенно отходила и скоро восстановится полностью.
Ему не хотелось думать о том, что он только что едва не лишился ее, - да и
не только руки, но и жизни. Даже сейчас  он  ощущал  ужас,  возникший  при
прикосновении к заговоренной стали. - До вершины не так уж далеко.
   Охотник посмотрел вверх. Дэмьену показалось, будто посвященного бросило
в дрожь.
   - Выбора у нас нет, не так ли?
   - Ну, вы-то всегда можете перевоплотиться.
   Но  вместо  того  чтобы  язвительно  фыркнуть,  Таррант  прислонился  к
гранитной стене и закрыл глаза.
   "Господи  небесный!  Да  он  в  плохой  форме!"  Дэмьен  примерился   к
нависающей над ними скале - угол был опасным и трудным, - и подумал о том,
сможет ли он в случае чего  подняться  сам  и  вытащить  своего  спутника.
Скорее всего сможет. Но до рассвета сделать это явно не успеет. На востоке
небо уже начало светлеть, а это означало, что у них  остается...  Сколько?
Полчаса? Этого недостаточно, подумал он, глядя на высокую скалу. Ни в коем
случае недостаточно.
   Посмотрев на Тарранта, он увидел, что тот тоже смотрит на восток.
   - Время лезть, - хрипло прошептал Охотник.
   - Похоже на то. Вниз или вверх?
   - Вверх. - Прежде чем принять решение, посвященный даже  не  удосужился
посмотреть на вершину скалы. - Внизу мне негде укрыться. Я уже проверил.
   - А наверху?
   - А наверху не знаю. Остается надеяться, что что-нибудь найдется.
   Он собрался вложить меч холодного пламени в ножны - и едва  не  выронил
его, рука внезапно утратила малейшую силу. Дэмьен бросился перехватить меч
- и сам едва не упал. Но по сравнению с теми  трещинками,  по  которым  он
сюда вскарабкался, терраса ниши шириной  почти  в  два  фута  была  просто
роскошью. Ему удалось удержаться на краю, упав на четвереньки, а свободной
рукой перехватив ледяную рукоять, - и лишь затем он, не спеша, выпрямился.
Выпрямился, восстановил дыхание и вложил длинный меч в ножны Тарранту.
   - Постарайтесь больше не терять, хорошо?
   Охотник вяло улыбнулся.
   - Обещаю.
   - И действительно собираетесь справиться?
   Охотник вновь посмотрел на восток, и на этот раз  его  уже  без  всяких
сомнений забила дрожь.
   - А что мне остается?
   Дэмьен достал из-за пояса  нож  и  отрезал  полосу  материи  от  подола
рубахи. Затем еще две  полосы.  Сплел  их,  и  получилась  веревка  длиной
примерно  в  восемь  футов;  это  было,  конечно,  далеко  от  идеала,  но
пригодиться могло.
   - Привяжите к поясу. - Он передал Тарранту один конец  веревки.  Другой
прикрепил к собственному поясу. Хорошее полотно, крепкая ткань, она должна
выдержать, если у кого-нибудь из них подвернется нога.
   "Если у него подвернется нога", - мысленно поправился Дэмьен.  Непросто
будет лезть лицом к скале, особенно если тебя вдруг потянет  вниз  тяжесть
взрослого человека; но ведь Тарранту, который,  судя  по  всему,  серьезно
пострадал, ни за что не выбраться самому.
   Они начали восхождение. И  начавшее  вместе  с  ними  свое  восхождение
солнце хотя бы подсвечивало скалу, по которой им предстояло подняться, так
что Дэмьену удалось выработать более или менее приемлемый маршрут. Таррант
держался молодцом, но руки у него тряслись от слабости, - надолго  ли  его
хватит? По мере  восхождения  Дэмьен  старался  не  смотреть  в  небо,  но
волей-неволей подмечал, что все светлее и светлее становится в  окружавших
их со всех сторон ущельях.
   Они полезли по осыпающемуся скользкому склону -  и  Дэмьен  едва  успел
подхватить спутника и прижать его к  скале,  удерживая  от  падения.  Этот
контакт позволил ему ощутить быстро нарастающую слабость Тарранта,  и  это
испугало священника. Неужели  его  так  изуродовало  земное  Фэа?  Сколько
времени уйдет у него на полное восстановление? Дэмьен  повел  его  дальше,
выше, помогая бледным бессильным рукам держаться за стену. Да и поправится
ли он вообще? Следующие несколько  ярдов  оказались  достаточно  простыми.
Дэмьену  начало  казаться,  что   они   все-таки   сумеют   справиться   с
восхождением. Небо меж тем стало  совсем  синим,  а  звезды  погасли.  Они
продвигались вперед и вверх ярд за ярдом. Руки священника  кровоточили,  а
руки Тарранта и вовсе были как сырое мясо. Оставалось совсем немного...
   И вот они поднялись на  вершину,  им  это  удалось,  они  выбрались  на
грязное плато - и рухнули прямо в эту грязь, не обратив на  нее  внимания,
рухнули передохнуть, потому что оба  чувствовали  предельное  изнеможение.
Перекатившись на локоть, Дэмьен  посмотрел  на  своего  спутника.  Таррант
выглядел весьма скверно. Честно говоря, он вообще никак не выглядел.
   - Нужно укрытие, - напомнил Дэмьен.  -  Скажи,  куда  идти,  и  я  тебя
отведу. Но сам найти ничего не смогу. - Таррант не шевельнулся и ничего не
ответил. - У нас осталось не более получаса!
   - Меньше, - выдохнул Охотник. - Куда меньше.
   Он вроде бы попытался подняться, но сил, необходимых для этого, у  него
уже не осталось. Дэмьен помог ему встать, предварительно обняв  за  плечи.
Но и так Тарранту это было совсем не просто. И удалось еле-еле.
   - Видение, - подсказал Дэмьен. - Найди же что-нибудь!
   Охотник устало кивнул. Дэмьен поддерживал его, пока тот всматривался  в
контуры Фэа, пытаясь определить по ним рельеф прилегающей местности.
   - Там, - пробормотал наконец  Таррант,  указав  куда-то  на  восток.  -
Где-то там.
   Они побрели на восток. Время от времени Таррант по-новому  всматривался
в  землю,  после  чего  направление  пути  менялось.   Дэмьен   безропотно
повиновался  любым  распоряжениям  Охотника.  Если  бы  он  начал   сейчас
задумываться, ему бы первым делом пришло в голову, что Таррант стал совсем
никуда. Он даже стоять без посторонней помощи не мог, не говоря уж о  том,
чтобы идти.
   "Может быть, он все-таки надорвался, - подумал Дэмьен. - А что, если он
теперь не сможет себя исцелить?"
   Охотник опустился  на  колени;  Дэмьен  не  сразу  сообразил,  что  это
произошло не от слабости.
   - Здесь, - прошептал Таррант.
   И впрямь перед ними оказался овраг, поверху густо поросший терновником.
   Дэмьен тоже опустился на колени. Из-за кустов в овраге  не  было  видно
дна, поэтому, раздвинув ветки, он отправился  вниз  на  разведку.  Колючки
оцарапали его и без того болевшую руку,  но  обращать  внимание  на  такие
мелочи сейчас не было времени.
   В конце концов он обнаружил яму примерно двух футов в диаметре, которую
вполне могло бы вырыть какое-нибудь животное. Он провел рукой по краю ямы,
а затем, поняв, что это такое, нажал посильнее. Земля поддалась,  и  внизу
разверзлась кромешная тьма. Снизу, из образовавшегося отверстия,  на  него
пахнуло холодом. Возможно, животные и впрямь пользовались этим  лазом,  но
проделали это наверняка не они. Таррант нашел вход в естественную пещеру.
   Он осторожно спустил почти безжизненное тело Владетеля во тьму. Бледная
кожа уже пошла красными пятнами  под  воздействием  предрассветных  лучей,
глаза опухли и налились  кровью.  Оставалось  надеяться,  что  пещеру  они
обнаружили не слишком поздно. Когда Таррант провалился под землю, Дэмьен и
сам спустился в пещеру.
   Было в ней не больше двенадцати фут