ько исчезли в пути?  -  Мы  предполагали,
что по меньшей мере одной партии удалось добраться до новых  земель  -  и,
следовательно, эти края обитаемы. А поскольку последняя из  известных  нам
экспедиций имела место четыреста лет назад... - И вновь в глазах у  Тошиды
ни малейшего признака удивления.  -  То  мы  полагали,  что  к  настоящему
времени здешние места уже заселены. И надеялись встретить здесь,  у  наших
сородичей, радушный прием и одновременно удовлетворить свое любопытство.
   - Переправа имела место, это так. И человечество здесь...  расцвело.  -
Сановник чуть  замешкался,  совсем  ненадолго,  но  выглядело  это  весьма
красноречиво. - А что касается радушного приема... - Его лицо  помрачнело.
- С этим еще предстоит разобраться. - Он  посмотрел  на  "Золотую  славу",
дрейфовавшую  достаточно  близко,   чтобы   многие   детали   были   видны
невооруженным глазом. - Вы не подняли флага!
   -  Корабль  принадлежит  мне,  -  возразил  капитан.  -  А  я   человек
независимый. Команда у меня с бору по сосенке, из  полудюжины  городов  по
меньшей мере. И пассажиры тоже. - Он сделал паузу. -  Я  могу  поднять  на
средней мачте собственные инициалы, если вам этого хочется.
   Даже если Тошида услышал вызов в этих словах, то никак не отреагировал.
При всей своей непроницаемости вид у него стал скорее благостным; выслушав
капитана, он милостиво кивнул. Женщина, стоявшая рядом с ним,  потребовала
внимания; он наклонился к ней, давая возможность  шепнуть  ему  что-то  на
ухо, затем вновь кивнул.
   - Моя советница говорит, что вы те, за кого себя выдаете.  Враг  должен
был бы выглядеть более опасным.
   Последовали улыбки, правда, едва заметные. Дэмьен позволил себе наконец
малость перевести дух. "Интересно, - подумал  он,  -  атмосфера  и  впрямь
несколько разрядилась или это мне только кажется?" Он  решил,  что  пришла
пора задать вопрос и ему самому:
   - Так сколько же экспедиций сюда добралось?
   В первый миг Тошида промолчал; он, как и Дэмьен, прекрасно понимал, что
стоит ему ответить хотя бы на один вопрос, как тональность всего разговора
существенно изменится - из допроса он  превратится  в  почти  равноправную
беседу. В конце концов он сообщил:
   - Из пяти кораблей экспедиции Лопеску  одному  удалось  дойти  до  этих
мест. Через десять лет прибыли корабли экспедиции  Никвиста.  Это  и  были
наши предки.
   - А другие экспедиции?
   - Никто другой с Запада здесь не высаживался, -  невозмутимо  отозвался
Тошида. И прежде чем Дэмьен успел задать еще один вопрос, заговорил сам: -
Эта страна принадлежит Единому Богу, и все ее  обитатели  веруют  в  Него.
Правит страною закон Пророка, проводимая нами политика вытекает  из  нашей
веры. Могу я считать, что этот ответ вас удовлетворил, преподобный Райс?
   Дэмьен поклонился.
   - Удовлетворил и обрадовал. Именно на это я и надеялся.
   И вновь женщина шепнула что-то Тошиде. Он посмотрел на остальных  людей
в штатском - может быть, все  они  были  его  советниками?  -  и  выслушал
какое-то замечание шепотом от одного из них. Дэмьен посмотрел меж  тем  на
капитана и заметил, что тот явно успокоился. Вот и прекрасно. Чутье  этого
человека,  в  отличие  от  самого  Дэмьена,  не   затуманено   религиозным
оптимизмом. И если ему кажется,  что  все  идет  нормально,  то  так  оно,
наверное, и есть.
   У самого Дэмьена отчаянно колотилось сердце, он сильно сожалел  о  том,
что не может воспользоваться Фэа, чтобы обрести Познание. У  этого  Тошиды
наверняка достаточно полномочий, чтобы устроить гостям с  Запада  радушный
прием или отправить их на морское  дно.  Ему  хотелось  бы  Познать  этого
человека как можно лучше.
   Наконец Тошида заговорил:
   - Прежде чем  принять  окончательное  решение,  я  хочу  осмотреть  ваш
корабль. Ясно? - Он сделал паузу, словно  дожидаясь  ответа.  -  Если  вы,
конечно, не против.
   Без колебаний - ибо из всего увиденного ему стало  ясно,  что  малейшее
колебание может оказаться смертельным, - Дэмьен согласился.
   - С Божьей помощью. - И в последний миг добавил: - Мы целиком  к  вашим
услугам.
   - Но, Ваше превосходительство... - вскинулся один из мужчин в штатском.
   А другой запротестовал:
   - Лорд-регент...
   Тошида предостерегающе поднял руку - и ропот тут же смолк.
   - Первая торговая экспедиция с Запада на Восток  не  может  заслуживать
меньшего, - объявил он. - Если это действительно  торговая  экспедиция.  Я
отправляюсь  на  иноземный  корабль  именно  потому,  что  этого   требует
ситуация. Или вы когда-нибудь видели, чтобы я принимал решение, не  будучи
уверен в его правоте?
   Советники молчали. Но вид у них был унылый.
   Тошида обратился к капитану:
   - Я собираюсь осмотреть ваш корабль. Экипаж, пассажиров,  груз,  каждый
тюк или ящик с товарами. Если вы и впрямь те, за кого себя выдаете,  тогда
бояться вам нечего. Если же нет...
   Он многозначительно пожал плечами.
   - Купцов это не обрадует, - хмыкнул капитан.
   - Купцов мало что радует.
   - Им нужна гарантия того, что с их товаром ничего не случится.
   - Если мы и впрямь найдем всего лишь обычные товары, такая  гарантия  у
них есть.
   - А кто ее выдает?
   Тошида, казалось, совершенно  не  был  задет  этими  препирательствами,
напротив,  счел  их  само  собой  разумеющимися.  "Капитан  защищает  свой
корабль, - подумал Дэмьен.  -  Где  угодно  подобное  поведение  считается
пристойным". По какой-то причине именно эта короткая перепалка  обнадежила
его на предмет истинных намерений здешних властей более, чем что бы то  ни
было другое.
   -  Гарантию  выдает   лорд-регент   Мерсии.   Являющийся   одновременно
первосвященником и фактическим правителем столицы этого края, а значит,  и
всего края. Этого вам достаточно?
   Капитан посмотрел на Дэмьена, тот едва заметно кивнул.  Это  не  прошло
незамеченным.
   - Если здесь воюют, - пояснил Дэмьен, - то им надо убедиться в том, что
мы не из  числа  их  врагов.  Любой  поступал  бы  так  же  в  сложившихся
обстоятельствах.
   Капитан отчаянно заморгал, но затем тоже кивнул.
   - Ладно, - сдался он. И тут же, обратившись  к  Тошиде,  заявил:  -  На
таких условиях корабль в полном вашем распоряжении. Только  проследите  за
тем, чтобы договоренность не была нарушена.
   - Обещаю, - отозвался регент.


   - Мы ни с кем не воюем, - разъяснял Дэмьену регент, пока  они  плыли  в
шлюпке к "Золотой славе". Полдюжины гвардейцев неподвижно сидели в  каждой
из двух лодок, недоверчивые и настороженные, словно из вод морских в любое
мгновение  могла  вынырнуть  какая-нибудь  хищная  гадина.  Теперь  Дэмьен
радовался тому, что они находятся вдали от земной Фэа, потому  что  эта-то
сила как раз и была способна породить подобную мерзость. - Мы ни с кем  не
воюем, - повторил регент. - Но на юге у нас есть враг. А  лучшим  способом
предотвращения войны является тщательная подготовка к ней.
   - Это мне хорошо понятно, - согласился Дэмьен.
   И это и впрямь было ему понятие - и в куда  большей  степени,  чем  мог
представить себе регент.
   "Это-то мне как раз понятно", - мысленно повторил Дэмьен.


   Корабль  подвергся  тщательному,   эффективному   и   бескомпромиссному
осмотру. Все это, с точки зрения регента, было совершенно необходимо.  Кто
мог бы поручиться в том, что какая-нибудь пакость не притаилась  в  темном
углу, не свила себе гнездо за двухъярусными койками, не нашла прибежище  в
окантованном ящике с товарами, предназначенными для торговли  в  заморской
стране? Их общий враг страшился  солнечного  света  -  и,  соответственно,
особо тщательным образом следовало обыскивать те места, в которых до  поры
до времени затаилась тьма.
   Всех пассажиров вывели на палубу, чтобы регент смог познакомиться  и  с
ними.
   - Это все? - грубо спросил он.
   Дэмьен начал было считать присутствующих по головам, когда Тирия Лестер
сообщила, что ее брата Мелса разобрало такое похмелье, что он не  нашел  в
себе сил подняться на палубу.
   - Привести его, - распорядился  регент,  и  Дэмьену  почудился  в  этих
словах несколько иной смысл: "Покажите мне его при свете солнца!"
   Регент  тщательно  осмотрел  каждого  из  пассажиров  поочередно,  пока
капитан, представляя этих людей, называл имя, профессию  и  ранг  каждого.
Дэмьен видел, что людям страшно, и он невольно  жалел  их:  не  зная,  что
именно ищет регент, они  не  могли  быть  уверены  в  том,  что  опасность
разоблачения обойдет их стороной. Но рассматривая пассажиров и приветствуя
каждого из них коротким кивком, он давал понять, что  человек  выдерживает
испытание.
   Пока очередь не дошла до Хессет.
   Красти была одета в дорожный наряд, то есть, проще говоря,  закутана  с
ног до головы. Видно было лишь ее лицо - лицо, измененное Таррантом,  -  и
оно, подвергшись воздействию солнечного света, пошло красными  пятнами  на
скулах и переносице. До сих пор никому на борту не приходило в голову, что
нежная кожа ракханки, раньше защищенная  щетиной,  не  обладает  свойством
загорать на солнце. Дэмьен подумал: интересно, как  регент  воспримет  эти
ожоги? Неужели одного этого  хватит,  чтобы  проклясть  ее?  Он  напрягся,
осознав, что наступил критический миг и  что  сейчас  все  их  предприятие
может провалиться. И одновременно задумался над  тем,  на  какие  меры  он
способен пойти и пойдет ради спасения Хессет.
   И тут регент отступил на  шаг  и  почтительно  поклонился.  Поклонился,
подумать только! Глубоко и вместе с тем строго, как равной. Хессет кое-как
удалось сохранить самообладание, однако ее испуганные глаза  стрельнули  в
сторону Дэмьена с немым вопросом: "Почему?" На что он смог  лишь  покачать
головой: "Я и сам не знаю".
   Затем быстро и  уверенно  обыскали  каюты.  На  протесты  пассажиров  и
экипажа не обращали никакого внимания. Фаланга гвардейцев защищала Тошиду,
когда он заходил в одну каюту за другой, тогда как  еще  несколько  воинов
несли стражу на палубе, чтобы  убедиться,  что  никто  не  проскользнет  в
каюты, которые сановнику еще предстояло  осмотреть,  и  не  пронесет  туда
оружия. Тошида держался вежливо, насколько это позволяли обстоятельства, и
тем не менее действовал основательно и методично. Никто живой  не  мог  бы
укрыться от такого осмотра.
   В конце концов  они  отправились  в  трюм,  во  вместительные  грузовые
отсеки. Обыскали и здесь каждый закоулок.  Каждый  ящик,  размер  или  вес
которого привлекал к себе внимание, подвергли вскрытию, под  аккомпанемент
протестующих возгласов владельцев. Замелькали  золото,  пряности,  флаконы
духов, книги, драгоценные украшения, травы, меха,  тюки  и  рулоны  шелка,
шерсть, серебряная чеканка. Только теперь сам Дэмьен впервые  увидел,  что
же взяли с  собой  в  дорогу  его  спутники,  -  увидел  и  поразился  как
разнообразию товаров, так и их общей стоимости. Ничего удивительного,  что
визит Тошиды нагнал на купцов такой страх, - он ведь  мог  конфисковать  у
них все, что ему вздумается, сославшись при этом на здешнее право.  И  что
могли бы они противопоставить этому? Чтобы вернуть свое добро? К  кому  бы
они могли обратиться в поисках правосудия?
   Но ни товары, ни жалобы купцов не интересовали Тошиду. Он молча  рыскал
по всему кораблю, удостоив  острым  взглядом  отсек,  в  котором  еще  так
недавно скрывался Таррант. На мгновение он задержался  здесь  -  и  Дэмьен
подумал,  уж  не  привлекла  ли  его  внимание  какая-нибудь   структурная
аномалия, шепоток энергии, закравшийся в старую древесину и  задержавшийся
там, своим упорством  избежав  ритуального  очищения,  которому  подвергли
отсек после отбытия посвященного. И  внезапно  священник  возликовал,  что
Тарранта  уже  нет  с  ними,  и  возликовал  еще  сильнее,  вспомнив,  что
соответствующим образом расставив большие судовые зеркала,  они  подвергли
отсек  очищающему  воздействию  солнечного  света.  А  если   бы   Таррант
по-прежнему оставался здесь  или  что-нибудь  в  его  каюте...  Дэмьен  аж
передернулся, представив себе возможные последствия. Слава  Богу,  Охотник
предусмотрел заранее и такое испытание.
   Последними надлежало осмотреть кубрики.  Они  располагались  в  носовой
части корабля, и по пути к  ним  предстояло  миновать  загоны,  в  которых
держали лошадей. Регент остановился и пораженно уставился на  них  -  было
совершенно ясно, что таких животных он видит впервые. В  конце  концов  он
жестом приказал одному из гвардейцев осмотреть загон - и, при  всем  своем
недоумении, отдал этот приказ без малейших колебаний. Да и не было у  него
оснований для беспокойства. Владельцы лошадей кормили своих  подопечных  в
плавании особым сбором трав, в результате чего те пребывали практически во
сне. И лошади, и даже жеребцы вели себя на удивление смирно.
   - Какие красивые, - пробормотал регент. И  спросил  у  Дэмьена:  -  Это
вьючные животные?
   - Главным образом, - солгал Дэмьен. - Но ездить на них тоже можно.
   По какой-то причине он решил, что главные достоинства  лошадей  следует
сохранить  в  тайне.  Конечно,  это  предоставляло  ему  весьма  небольшое
преимущество, но и это было лучше, чем ничего.
   - Мы и племенного жеребца  прихватили,  -  сообщил  Мелс  Лестер.  Пять
лошадей из общего числа принадлежали ему. - Так, на всякий случай.
   -  Тогда  позвольте  поздравить  вас.  Вы  повели  себя   на   редкость
предусмотрительно. Экспедиция Никвиста попыталась доставить сюда животных,
которых они называли лошадьми,  однако  более  половины  погибли  в  пути.
Включая всех самцов. Чудовищная потеря. - Тошида-протянул руку к ближайшей
из кобыл, которая поглядела на него со сдержанным интересом. По ее  глазам
Дэмьен  видел,  что  она  еще  не  вышла  из  полусонного  состояния,  но,
разумеется, тому, кто впервые видел лошадей, она  должна  была  показаться
замечательно красивым животным. - Возможно, это самый драгоценный груз  из
всего, что есть у вас на борту, - заключил регент.
   Гвардеец меж тем закончил осмотр стойл и, поглядев на регента,  кивнул.
Здесь все нормально и можно идти дальше - вот что должен был означать этот
кивок.
   Регент повернулся к своим спутникам. В полумраке трюма взор его казался
особенно пронзительным, белки глаз выглядели в обрамлении темной кожи лица
двумя драгоценными камнями. Он  посмотрел  сперва  на  Дэмьена,  потом  на
капитана.
   "Вот человек, который способен без малейших колебаний послать на смерть
любого из нас, - подумал Дэмьен. - И так он и поступит, если решит, что мы
представляем хоть малейшую  опасность  для  него  и  для  его  подданных".
Оставалось только  надеяться,  что  по  завершении  испытания  они  станут
союзниками. Или по меньшей мере не превратятся во врагов.
   - На борту этого  корабля  я  не  нашел  ничего,  что  представляло  бы
опасность для моего народа, - подытожил регент.  Единый  вздох  облегчения
волной прокатился по толпе пришельцев с Запада; даже Дэмьен  почувствовал,
что  он  и  сам  бесконечно  рад  услышанному.  -  И  не  нахожу   ничего,
свидетельствующего  о  том,  что  вы  не  те,  за  кого  себя  выдаете.  А
следовательно...
   Тошида улыбнулся. Улыбнулся доброй и искренней  улыбкой,  как  день  от
ночи отличающейся от деланной улыбки, которой он улыбался до  сих  пор.  И
все же чувствовалось: и добрая улыбка, и строгое безжалостное лицо  -  это
всего лишь две стороны одной медали.
   - Добро пожаловать на землю обетованную, - пригласил он гостей.



        5

   Черные тени, разбросанные по белому песку, перебегали от одного  валуна
к другому и от дюны к дюне, на равном расстоянии и с какой-то  хищнической
грацией: все побережье содрогалось в ударах ритма  вторжения.  Сверху  эти
создания выглядели невзрачными крысами или даже насекомыми -  чем  угодно,
только не людьми. "Черви, - подумал протектор, глядя, как они выползают на
его благословенный берег. - Вот что они такое: черви". От  одного  взгляда
вниз его начало подташнивать.
   Он стоял на стене, воздвигнутой на  самой  вершине  крутого  утеса,  и,
обхватив себя руками, следил за приближением врага. Такую  кару  правитель
края наложил  на  себя  сам:  он  заставил  себя  подняться  на  смотровую
площадку, чтобы полюбоваться плодами собственного предательства.  В  конце
концов, не в силах больше выдержать это зрелище, он отвернулся и  поглядел
в сторону сада. Там раздавался хрустальный звон, изящно выточенные деревья
трепетали на ночном ветерке. Сад был делом рук его жены -  райский  уголок
со стеклянными цветами и бронзовыми листьями  с  выгравированными  на  них
прожилками - находясь в саду, он всегда представлял себе, будто слышит  ее
голос. Интересно, что сказала бы жена, окажись она здесь  нынешней  ночью?
"Зачем торопить события, любимый? Почему бы не выждать  и  не  посмотреть,
какие возможности предоставит будущее? Наверняка так оно будет лучше".
   "Но у нас нет времени, - мрачно подумал  он.  -  Неужели  ты  этого  не
понимаешь, Мира, неужели ты этого не понимаешь? Ради  всех  нас  это  дело
надлежит совершить немедленно".
   Вдруг - откуда-то издалека  снизу  -  послышались  крики.  Человеческие
крики. Крики его людей.  Тени  армии  вторжения  заплясали  у  него  перед
глазами. Демонические порождения ночной тьмы - что  значила  для  них  эта
битва? Шанс напиться вражеской кровью, преуспеть в деле разрушения  лучших
сторон человеческой  натуры?  Протектор  моргнул,  услышав,  как  внезапно
прервался один особенно отчаянный вопль, и мысленно упрекнул себя - причем
далеко не впервые - в том, что принял именно такое решение.  Но  выбора  у
него не было. И кровь должна  была  пролиться.  И  на  земле  должны  были
остаться тела - достаточное количество тел для того, чтобы, когда начнется
расследование, никто не смог бы сосчитать, сколько их на самом  деле,  или
задуматься над тем, эффективно ли сработало оружие гвардейцев. Потому  что
оно не сработает. Потому что  он  сам  проследил  за  тем,  чтобы  оно  не
сработало.
   "Я сделал это для нашей дочери, Мира. Чтобы спасти ее".
   И тут он прошептал вслух, словно жена и впрямь стояла  сейчас  рядом  с
ним:
   - У нее твои глаза.
   Когда крики стали чуть тише, он снова заставил себя посмотреть в нужную
сторону. Низкая каменная стена опоясывала подножие утеса, и он спустился к
ней, оставив хрустальный сад далеко позади. Вскоре он  очутился  во  тьме,
поглотившей все признаки человека и его пребывания на земле. Протектор шел
к уступу стены, где крутая лестница - строго говоря, не лестница,  а  лишь
ряд железных скоб и веревочных петель - врезалась в стену утеса, и  только
дальше начиналась тропа, петлявшая по склону.
   Он слышал, как они царапают гранитную стену, как  острые  когти  тщетно
скребут непоколебимый утес. На мгновение он задумался над тем, как  просто
было бы сейчас перебить их всех, одного  за  другим,  по  мере  того,  как
каждый вскарабкивается  на  вершину...  И  тут  за  край  стены  и  впрямь
ухватилась пара рук, а вслед за нею подтянулось и все  тело,  напряженное,
по-кошачьи гибкое. И момент нерешительности остался позади.
   Белая как мел кожа, черные как ночь глаза. Волосы,  больше  похожие  на
свалявшуюся  шерсть,  сильный  и  жестокий  рот,  практически   совершенно
безгубый. Как и лицо, тело внешне сильно напоминало человеческое, но в  то
же  время  выглядело   предельно   инородным.   "Вот   оно,   лицо   моего
предательства, - подумал он. - Вот что я наслал на  свою  страну".  И  его
вновь скрутил приступ тошноты.
   Тварь ухмыльнулась, в лунном свете блеснули острые зубы.
   - Ты, должно быть, протектор. -  Голос  был  тонок,  пронзителен,  речь
извивалась, как змея. - Что, неужели без охраны? И без оружия?
   - У нас уговор, - резко ответил он. Его сердце бешено билось. - Я  свою
часть выполнил. - Еще одна тварь  взобралась  на  край  утеса,  уперевшись
руками, перебросила тело вперед. Меч, который страшилище держало в  зубах,
был обагрен чем-то жидким. Кровью конечно же. Человеческой кровью.  Кровью
его людей. - И м