помнила, какие-то неясные тени замелькали в ее голове.
   - Человек с топором. И еще один, тоже в рогатом шлеме, с мечом и  кнутом.
Латы и одежда цвета крови...
   - Точно-точно. Вспомнила?
   - Не совсем. Не понимаю, почему я должна была погибнуть. И почему на руке
ожог?
   - Его топор - не обычное оружие.
   - Заколдованный, да? - Пакс вдруг вспомнила меч Доррин.
   - Скорее проклятый, - хмуро поправил ее Маршал. - Ты знаешь, кому  служат
эти жрецы?
   - Нет. Я вообще никого похожего в жизни не видела.
   - Тебе повезло. Да оно и понятно. В тех странах, где братство  Геда  хоть
сколько-нибудь  влиятельно,  Лиарту.  Повелителю  Мук,  не   поклоняются   в
открытую. Но все же у его жрецов есть оружие, обладающее особой мощью.  Если
их  противник  не  равен  им  по  магической  силе  или  не  находится   под
покровительством богов, он умрет от одного лишь  прикосновения  к  щербатому
клинку или шипастой палице  жреца  Лиарта.  Этот  бог  требует  человеческих
жертв, покровительствует палачам, мастерам пыток, истязателям рабов.  Теперь
ты понимаешь, почему я так заинтересовался твоим медальоном.  Скажу  честно,
этот символ на шее обычного воина, даже поклоняющегося Геду, не спас бы  его
от верной смерти в тот миг. Что-то спасло тебя. Если это не тайна, скажи, не
находишься ли ты под особой защитой какого-либо божества?
   - Нет, сэр... по крайней мере, насколько я знаю. Там, где я  выросла,  мы
поклонялись Великому Господину и старым богам. О Геде  я  впервые  услышала,
уже поступив на службу.
   - А где ты родилась?
   - У Трех Пихт... Ну, это далеко на севере, много дней  пути  от  крепости
герцога.
   - Наверное, это пограничные земли Финты.
   - Может быть. Я точно не знаю.
   - Скажи, если даже тебе не был знаком эпос о  Геде,  героические  баллады
тебе ведь приходилось слышать?
   -  Конечно,  сэр.  Скачка  Торра,  Песнь  о  Селиасте,   деяния   Каллена
Долгорукого.
   - Значит, эти песни побудили тебя стать воином.
   Пакс смутилась:
   - Ну, может быть, когда я была еще совсем маленькой. Я много  мечтала  об
этом,  грезила  магическими  мечами  и  крылатыми  лошадьми.  А  потом   мой
двоюродный брат ушел в солдаты, и уже по его рассказам я поняла, что  лучший
путь к приключениям и воинскому делу для нас, крестьян, - это  поступить  на
службу в хорошую наемную роту, но  не  в  такую,  где  собираются  ворье  да
разбойники, командирам которых нет дела ни до чего, кроме золота.
   - А, так тебе не все равно, с кем и за  что  махать  мечом?  Тебе  важно,
чтобы твои соратники были честными и справедливыми?
   - Конечно. - Пакс удивленно посмотрела на Верховного Маршала.
   - И какими же ты видишь своих сослуживцев? Я имею в виду солдат Пелана.
   - Ну, если честно, они не такие, какими я ожидала их увидеть. Но  мечтать
о лучших товарищах было бы просто глупо. Да  и  всем  известно  благородство
герцога в его роты.
   - А что не совпало с твоими ожиданиями?
   -  Во-первых,  я  понятия  не  имела,  сколько  здесь  придется  работать
устраивать лагерь, убирать в казармах, копать, таскать  что-то  с  места  на
место.  Все  это  брат  пропускал  в  своих  рассказах.   А   во-вторых,   я
предполагала, что мы будем сражаться против темных  сил,  злых  разбойников,
может быть даже кровожадных великанов. Ну, как в сказках. А  оказалось,  что
наши противники - такие же наемные солдаты, как и мы, или же ополченцы.  Кто
наймет нас, за тех и воюем. Вот в этом году все по-другому.
   - И тебе бы больше понравилось воевать так всегда - видя впереди какую-то
благородную цель?
   Пакс задумалась:
   - По правде говоря, не знаю. Мне  просто  нравится  воевать.  Наш  герцог
справедлив и великодушен. Я счастлива служить ему. Трудно  представить  себя
на службе у другого. А в этом году мы и вовсе боремся с огромным  злом.  Мне
это по душе. Синьява в прошлом году убил многих моих  товарищей  стрелами  в
спину или же замучил под пытками.
   - Да, эта кампания необычна по своим целям. А в другие годы?
   Пакс нахмурилась и ответила, тщательно подбирая слова:
   - Сэр, я... я служу герцогу Пелану. Я присягала ему.  Он  по  достоинству
ценит мою верную службу. Никогда еще он не отдал приказа, который  мне  было
бы стыдно исполнить. И я не имею права подвергать  сомнению,  обсуждать  его
приказы и договоры, которые он заключает.
   Верховный Маршал внимательно посмотрел на нее:
   - Я тебя понял. Герцог Пелан - действительно благородный  командир.  Твоя
верность присяге заслуживает всяческой похвалы. И  все  же...  что-то  ведет
тебя по жизни, Пакс. Что-то, что я не могу определить, а ты, наверное, почти
не ощущаешь. И может случиться так, что  твое  предназначение  потребует  от
тебя оставить, пусть на время, службу у герцога. Постарайся правильно понять
и не задавить свой порыв. А пока что... Я  вижу,  ты  утомилась.  Я  оставлю
тебя, и мы поговорим позже, если ты захочешь.
   - Хорошо, сэр.
   Маршал поднес к ее губам кружку.  К  удивлению  Пакс,  на  этот  раз  она
приподнялась спокойно, без разрывающей голову боли.  Холодная  вода  вызвала
озноб, и Верховный Маршал, встав, укрыл Пакс вторым одеялом.
   - Отдохни, - негромко сказал он. - И пусть святой Гед побудет с тобой.
   Жрец вышел, оставив Пакс в растерянности и сомнениях.

26

   Часовой провел Верховного Маршала в штабной шатер, где герцог Пелан и его
капитаны сидели вокруг заваленного картами  стола.  Лишь  Доррин  улыбнулась
вошедшему, остальные настороженно посмотрели на него.
   -  Благодарю  вас,  мой  господин,  -  сказал  Маршал,  -  за  разрешение
поговорить с Паксенаррион.
   - Садитесь, - ответил герцог. - Выяснили, что хотели?
   - Не совсем, мой господин. Она еще слаба, и память до конца не  вернулась
к ней. Я не стал ее слишком утомлять. Но в одном я убедился: что-то ведет ее
по жизни, и это что-то, я уверен, исходит от добра, а не от зла.
   - Какое зло?! - раздраженно воскликнул Арколин.  -  Да  Пакс  -  одна  из
лучших среди моих солдат. Только глупец мог бы заподозрить в ней злую силу.
   - Хватит, Арколин, - оборвал его герцог. - Я  полагаю.  Верховный  Маршал
объяснит, что он имеет в виду.
   - Разумеется. Уважаемый капитан, я вовсе не хотел оскорбить  ни  вас,  ни
ваших солдат. О Паксенаррион я слышал только хорошее. Но  не  погибнуть  при
соприкосновении с оружием, заколдованным одним из самых  злых  богов,  может
именно тот, кто поклоняется этому же божеству...
   - Только не Пакс, - буркнул Арколин.
   - Разумеется. Теперь я согласен с вами.  Но  мне  нужно  было  убедиться,
несмотря на все то, что я слышал о Пакс. Есть много примеров, когда медальон
Геда носили в качестве издевки те, кто ненавидит наше братство. Да и  вообще
- зло очень часто прикидывается до поры до времени  добром,  и  очень  важно
вовремя распознать его.
   Герцог протянул Маршалу кружку с вином:
   - Я слышал, что паладины Геда умеют отличать добро от зла. Разве ваш друг
Фенит не мог определить это еще вчера?
   - Мог бы, но только в том случае, если человек, чья приверженность  силам
света или тьмы определяется, находится в  сознании.  А  Пакс  очнулась  лишь
сегодня. И опять же, поймите, меньше всего мы подозревали солдат этой роты -
живых или погибших - в служении силам зла. Но убедиться в  этом  было  нашим
долгом. Странно другое. Будь Пакс последователем Геда,  его  покровительство
было бы понятно. Зная о  таком  его  расположении,  мы  бы  предложили  Пакс
учиться и постигать путь паладина или маршала. Но ведь она никогда  даже  не
помышляла  о  том,  чтобы  присоединиться  к  нашему  братству,  никогда  не
поклонялась Геду. Да и вообще, судя по всему, у нее  весьма...  скажем  так,
поверхностные познания в области нашей веры. А незнание ведет, как известно,
к  сомнению  и  неприятию.  Тем   более   странным   выглядит   случившееся.
Паксенаррион не верит в Геда,  и,  следовательно,  маловероятно,  чтобы  его
символ спас ей жизнь. Судя по всему, Паксенаррион не  находится  под  особым
покровительством каких-либо других божеств.
   - Вы имеете в виду Фалька или Камвина? - спросила Доррин.
   - Да. Но, разумеется, если она до поступления на службу не слышала даже о
Геде, известном в Северных королевствах, то о почитаемых  на  юге  Фальке  и
Камвине и речи быть не могло.
   Маршал помолчал и подытожил:
   - Одним словом, я не знаю, кто или что спасло вчера Паксенаррион. Но  без
вмешательства каких-то высших сил здесь не обошлось.
   Все кивнули, а Маршал обратился к герцогу:
   - Я знаю, что вы не испытываете большой симпатии к  нашему  братству,  но
все же, герцог Пелан,  вы  известны  как  честный  и  справедливый  человек.
Осмелюсь попросить вас: если когда-нибудь сила, которая  ведет  Паксенаррион
по жизни, потребует от нее покинуть вашу роту, не задерживайте ее. Сейчас ее
верность вам безгранична. Я же, не зная, какой путь предназначил ей  Великий
Господин, не осмелюсь даже убеждать ее вступить в мое братство. И все же...
   - Что именно? - сухо спросил герцог.
   - Сейчас у вас в роте есть молодой, чуть вспыльчивый, но умелый,  честный
и уже достаточно опытный воин. Я уверен, что, если  ничто  не  сломает  волю
Пакс, не изменит ее душу, то через несколько  лет  она  перерастет  то,  что
доступно рядовому солдату.
   - И что, служба в моей роте может поломать ее волю и искалечить душу?
   - Нет, мой господин. Если ей суждено то, что я предполагаю, лучшего места
для тренировки и учебы, чем рота герцога Пелана, для нее и не придумать.  Но
Паксенаррион может перерасти рамки роты, и  при  этом  ее  верность  присяге
будет удерживать, давить ее. Она  может  духовно  сломаться,  ослабеть,  как
сокол, которого все время держат в клетке.
   - Любая рота - это такая же клетка, - заметил Пелан.
   - Именно это я и хотел  сказать.  И  я  имею  в  виду...  если  вдруг  ей
понадобится свобода... умоляю - не удерживайте ее.
   - Я, между прочим, не рабовладелец, - буркнул герцог. - Видит Тир,  вы  и
сами меня неплохо знаете. А Пакс - она отслужила  обязательные  по  договору
два года и теперь свободна покинуть роту в любой день. Но я не собираюсь  ее
выпихивать только потому, что одному из Верховных Маршалов Геда  показалось,
будто какие-то божественные силы пересеклись  в  судьбе  моего  солдата.  Вы
здесь своего не получите.
   - О чем вы, мой господин?
   - Да все о том же! Стоит появиться в роте отличному бойцу,  как  набегает
ваша братия и заявляет, что ему следует посвятить себя Геду.  В  мире,  друг
мой,  есть  много  достойных   поклонения   борцов   за   справедливость   и
освободителей  угнетенных,  которые,  не  принадлежа  к   вашему   братству,
сражаются не хуже ваших паладинов, оставаясь, в отличие от них, безвестными.
   Герцог замолчал, пристально глядя Верховному Маршалу  в  глаза.  Тот,  не
отводя взгляда, медленно поставил кружку на стол и ответил:
   - Мы никогда не заявляли, что все благородные  воины  должны  поклоняться
Геду. Есть другие святые, а над святыми - боги. Не буду лукавить, я хотел бы
видеть Паксенаррион среди своих сподвижников, но, клянусь, не стану пытаться
обратить ее в мою веру.
   - Она вообще может стать верным слугой Тира, - заявил Арколин.
   - Очень может быть. И пока она служит добру, я желаю ей света на пути.  И
мы вовсе не столь уж узколобы, как вам кажется, герцог Пелан.
   - Может быть, я и ошибался, - сухо ответил герцог, - но, в конце  концов,
в этой кампании боги  вновь  свели  нас  как  союзников.  Позвольте  в  знак
примирения предложить вам еще вина. Кстати, через своих капитанов я  передал
в когорты о вашем присутствии в роте. Виделись ли вы уже с  вашими  братьями
по вере?
   - Да, мой господин. Со всеми без исключения. В первую очередь с ранеными.
   - Как видите, я не чиню никаких препятствий своим  солдатам  в  отношений
веры, ни в чем стараюсь не воздействовать на них.
   - Позволю себе не согласиться с вами, ибо каждый  день  они  видят  перед
собой пример для подражания - воплощенное мужество, честь и справедливость.
   - Грубая лесть от Верховного Маршала - это что-то новое. Может быть,  вам
что-то от меня нужно? Говорите.
   - Никакой лести. Вы командуете отличной ротой, это подтвердит любой,  кто
с вами знаком.  Единственное,  о  чем  бы  я  хотел  попросить  вас,  -  это
разрешение еще на один разговор с Паксенаррион,  когда  память  окончательно
вернется к ней.
   Герцог молча смотрел на жреца некоторое время, а затем сказал:
   - Я не собираюсь препятствовать вам в этом, но завтра утром мы выступаем.
   - Но ведь Паксенаррион...
   - Я не оставлю раненых там, где могут оказаться лазутчики этого  мерзавца
Синьявы. Те, кто не сможет идти, поедут в санитарных фургонах с обозом. Если
вам с нами по пути, можете снова побеседовать с Пакс.
   - Как вы полагаете, понадобится ли вам в дальнейшем помощь жрецов?
   - Деликатно сформулировано, друг мой, - улыбнулся герцог. - Благодарю, но
надеюсь, что дальше нас ждут  суровые  сражения,  но  не  штурмы  крепостей,
находящихся под покровительством  злых  божеств.  Всегда  рад  принять  вашу
помощь в излечении раненых, но у меня есть и другие способы лечения.
   - Я бы хотел оказаться с вами тогда, когда вы  схватите  Синьяву.  Сейчас
мой путь лежит в Вонгу. Полагаю, что все же наши пути еще не раз пересекутся
в этой кампании.
   - В Вонгу? Мы тоже будем там, хотя я не берусь сказать, как  скоро.  Если
хотите, можете присоединиться к моей колонне.
   - Это мысль...
   - Но если вы поедете с нами, то должны будете  оставаться  в  колонне  до
места назначения. Разумеется,  какого  бы  мнения  о  вашем  братстве  я  ни
придерживался, в благородстве маршалов и  паладинов  Геда  усомниться  может
только глупец. И все же...  Вы  видели,  какие  инструменты  мы  находили  в
крепостях Синьявы, в каком виде мы находили трупы пленников. Пытки  страшная
вещь. А идти мы будем по местам, наводненным шпионами  Синьявы.  Я  не  могу
рисковать ротой, поймите меня правильно.
   - Я все прекрасно понимаю, мой господин. Если я решу  ехать  с  вами,  то
сообщу об этом на рассвете.  Не  стану  больше  вас  задерживать.  С  вашего
разрешения я вознесу молитву Геду во имя успеха вашего дела.
   -  Что-что,  а  молитвы   и   благословения   мы   всегда   принимаем   с
благодарностью, - вздохнул герцог.
   Когда Верховный Маршал вышел из шатра, офицеры переглянулись.
   - Ну что скажете? - спросил их герцог.
   Арколин отмахнулся:
   -  Только  болван,  зная,  что  совершила  Пакс  в  прошлом   году,   мог
предположить, что она служит злым силам.
   - Я не помню, - заговорила Доррин, -  рассказывала  ли  я  вам  об  одном
случае в Ротенгри...
   - Каком? - удивился герцог. - Еще что-то с Пакс?
   - Да. Вы помните, что там был найден и убит жрец Ачрии.
   - Ну конечно. Она тоже принимала в этом участие?
   Доррин кивнула:
   - Я тогда решила, что это медальон Канны спас ее. Дважды Пакс уходила  от
верной смерти - от стрелы, пущенной в нее из арбалета, и от яда на  ранившем
ее кинжале. К счастью, я не дала ей прикоснуться к  серебряному  пауку,  но,
поклоняясь Фальку, я по-другому смотрела на все случившееся, приписав многое
просто цепочке случайных совпадений. И все же я согласна с Маршалом:  что-то
защищает Пакс, хранит ее в самых безнадежных ситуациях.
   - Ранений у нее, между прочим, будь здоров, - заметил Арколин.
   - Да, разумеется, она не заколдована. Но, если подумать, Пакс  почти  все
время стоит в первой шеренге, и пока что, как видим, на ней лишь царапины.
   - Но и боец она не из худших,  -  напомнил  герцог.  -  Хотя  я  вынужден
согласиться с тем, что, скорее всего, что-то хранит Пакс по крайней мере  от
самых страшных опасностей. А что вы скажете на то,  чтобы  отпустить  ее  из
роты?
   Доррин нахмурилась:
   - Пожалуй, я согласилась бы.
   - Но ведь она может расти и дальше в нашей роте, -  словно  оправдываясь,
сказал герцог. - Если так дела пойдут, скоро она  станет  капралом,  а  там,
глядишь, и сержантом. В конце концов, если заслужит, может быть и капитаном.
   Помолчав, Пелан вздохнул и добавил:
   - А уж если и этого ей мало будет, тогда действительно придется отпускать
ее из роты.
   Он улыбнулся, и Доррин поспешила воспользоваться его настроением:
   - Я бы ее хоть сейчас взяла в заместители... вместо Пески.
   Пелан рассмеялся:
   - Я все понял,  Доррин.  Песка  действительно  не  тот  человек,  который
задержится у нас в роте. В конце  сезона  я  его  рассчитаю.  Подберем  тебе
другого заместителя. Пока что, полагаю, не Пакс, если не возражаешь.
   - Договорились, - весело согласилась Доррин.
   - Что касается Пакс, - вернулся к теме  Пелан,  -  я  не  собираюсь  даже
заводить с ней разговора  о  том,  что  она  может  уйти  из  роты.  Захочет
пожалуйста.  Но  мне  кажется,  ей  еще  нужно  набраться  опыта,  чтобы   с
уверенностью стать воином-одиночкой. Кстати, Арколин, с твоего разрешения  я
попрошу инструкторов,  чтобы  они  уделяли  больше  внимания  обучению  Пакс
ведению боя в одиночку, с соответствующим оружием.  И  если  что-нибудь  еще
случится с нею или с этим  чертовым  медальоном,  немедленно  сообщите  мне.
Ясно?
   Офицеры кивнули и вместе с герцогом склонились над картами.

27

   Путь от Сибили Пакс проделала в  санитарном  обозе.  Каждый  вечер  Воула
приходила к ней и рассказывала о том, что выпало  у  Пакс  из  памяти,  -  о
сражении на стене, о схватке жрецов Лиарта с Меченосцами Тира и  служителями
Геда, о том, как сама Пакс вмешалась в этот бой. Пакс, закусив губы, слушала
и качала головой: надо же, быть рядом с паладином, даже сражаться бок о  бок
с ним, и все забыть из-за какого-то камня, угодившего в голову.
   Кроме этого, Воула рассказывала о штурме  последнего  бастиона  -  дворца
Синьявы в Сибили:
   - Я даже не представляла себе, что  в  одном  месте  может  быть  столько
золота. Даже зеркало золотое. Полы во дворце выложены красивыми  узорами  из
мелких кусочков камня. Очень красиво. А в одной комнате и  стены  и  потолок
были матово-белыми. Но видела бы ты, как они заиграли, когда сквозь открытое
окно в комнату попал солнечный луч. Мы так и застыли. Но это все во  дворце,
а под ним...
   Воула сделала паузу и начала описывать страшные пыточные камеры  с  порой
еще живыми, но безнадежно изуродованными жертвами. Эти камеры  занимали  все
подземелье дворца и соединялись с храмом Лиарта, на главном алтаре  которого
солдаты обнаружили еще теплый труп ребенка с разбитой  головой  и  вспоротым
животом.
   Пакс передернулась и перевела разговор на другую тему:
   - Сколько всего времени у меня выпало из памяти? И сколько я потом лежала
в лазарете?
   - Да ты не помнишь всего-то  день.  И  два  дня  потом  мы  еще  добивали
гарнизон крепости и дворцовую стражу. Пакс, видела бы ты слуг во дворце!
   - А что?
   - У них на лицах - татуировка. У слуг одна, у  телохранителей  другая,  у
стражей - третья. Наверное, Синьяве легче их так распознавать.
   - И попробуй убеги с такими отметинами на лице.
   Когда Воула ушла, Пакс с удивлением  заметила,  что  все  еще  продолжает
думать о ней и ее товарищах как о новичках, хотя у  этих  солдат  опыта  уже
было побольше, чем у нее самой к концу первого года службы.

***

   Через несколько дней Пакс окрепла настолько,  что  могла  часть  дневного
перехода  проделать  пешком  и  помочь  в  устройстве  ночного  лагеря.  Она
выяснила, что Хальверик и Кларт идут с  ними,  а  Золотая  Рота  осталась  в
Сибили и Ча, заключив договор  с  Андрессатом.  Граф  провозгласил  оба  эти
города своими владениями.
   - Вот почему граф поднял  такой  шум,  когда  ополченцы  Плиуни  вырубили
несколько деревьев из садов у дороги да чуть потоптали виноградник,  сообщил
Дженитс за ужином.
   - Как вытоптали? - Такое  поведение  казалось  Пакс  просто  невероятным.
Зачем это делать?
   Воула и Кери пожали плечами, а Дженитс предположил:
   - Наверное, они хотят уничтожить все, что принадлежало  Синьяве.  Кстати,
эти ребята идут