...
   - Как же они могли проявиться без вашей помощи и участия? -  спросила
Пакс. - Я ни за что не поверю, что вы об этом не думали.
   - Ты права. Лорд Хальверик знал его сестру, которая  практически  без
какой-либо нашей помощи взошла на  престол  Лионии.  И  ее  судьба  была
второй причиной, по которой мы не стали вмешиваться в  судьбу  мальчика.
Вспомните: в тот же год, когда он появился здесь, скончался ее отец. Как
мне сообщили, причиной смерти стали горе и скорбь  по  погибшей  жене  и
потерянному сыну. Девочку стали воспитывать как будущую королеву. До тех
пор пока принц не продемонстрировал бы нам, что он возвращается к своему
истинному "я", с нашей стороны было бы несправедливо по отношению к  ней
и к самому королевству предлагать  в  качестве  наследника  едва  ли  не
лишенного разума и точно  потерявшего  эльфийское  чутье  принца  взамен
подающей огромные надежды принцессы. Вы ведь и  сами  так  думали,  лорд
Хальверик, признайтесь. И скажите, когда  вы  впервые  заподозрили,  кем
может быть оказавшийся в вашей крепости мальчик?
   - Вы правы, - кивнув, сказал Хальверик. -  У  меня  не  было  никаких
доказательств моим догадкам. А принцессе  предстояла  коронация  уже  на
следующий год. Но откуда вы знаете о том, над чем я ломал голову?  Я  же
никому никогда не рассказывал...
   - Не совсем так. Кое о чем вы сказали капитану рыцарей Фалька. В  нем
также течет эльфийская кровь, ибо он - один из моих праправнуков.
   - Ах вот как! - искренне удивившись, сказал Хальверик.
   - Он, разумеется, рассказал мне все, что ему стало известно об  этом.
Впрочем,  вы  поведали  ему  очень  немногое.  Я  бы  хотела,  чтобы  вы
рассказали мне сейчас, почему вам пришло в голову,  что  Кьери  Пелан  и
есть пропавший наследный принц.
   - Он сам сказал мне об этом в конце концов. Было это, когда он служил
у меня старшим оруженосцем, во время одного из походов в Ааренис. Я... я
бы не хотел сейчас вдаваться в подробности всего, что  тогда  произошло,
но он рассказал мне о том, что сам помнил. Видели бы вы его  тогда!  Как
человек, много перестрадавший в детстве и в юности, он  всегда  выглядел
старше своих лет, и со временем в  его  облике  стали  проступать  черты
отца... А его немногочисленные воспоминания придавали особый смысл  этим
внешним признакам.
   - Что же он мог вспомнить? Халлерон  сказал,  что  в  его  памяти  не
осталось ничего, кроме боли и отчаяния.
   Алиам провел ладонями по лысой голове,  затем  почесал  в  затылке  и
сказал:
   - Я, конечно, не ручаюсь, что повторю слово в слово все, что  он  мне
рассказывал. К тому же вполне возможно, что какие-то детали стерлись уже
не в его, а в моей памяти. В основном  это  были  обрывки  воспоминаний,
какие-то случайные образы из глубокого детства, которые обычно  остаются
в памяти людей. Он помнил тарелку, из которой его кормили, высокие окна,
сад с розами, щенка,  с  которым  он  играл...  Помнил  он  и  какого-то
человека, который брал его на руки. Я думаю, что  это  вполне  мог  быть
старый  король.  Кьери  рассказал,  что  запомнил  одежду   зеленого   и
золотистого цветов, а кроме того,  окладистую  бороду.  Осталось  в  его
памяти и то, как он едет на лошади позади своей матери... как они скачут
по лесу, - вы понимаете, это меня сразу заинтересовало, - и то,  как  на
них нападают какие-то люди.
   - Это больше, чем я предполагала, - сказала  королева  эльфов,  глядя
куда-то вдаль. - Халлерон ничего этого не заметил.
   - Придворные, когда рассказывали мне о принце, вспомнили, что у  него
был щенок, - сказала Пакс.
   - Точно! Кьери рассказывал мне, что собака случайно повалила  его  на
землю, ну, или что там случилось между  малолетним  ребенком  и  игривым
щенком, - я думаю, это неважно. Так он запомнил, как его отчитали за то,
что он позволил себе побить животное. - Алиам замолчал и вдруг обратился
напрямую к Госпоже Леса:
   - Я приношу свои извинения, может  быть,  мой  вопрос  покажется  вам
несерьезным и неуместным в такой ситуации, но я давно думаю над  этим  и
никак не могу найти ответ: если он действительно тот  самый  принц,  то,
следовательно,  он  наполовину  эльф  по  крови.  Почему  же  он   тогда
совершенно не похож ни на одного из детей от смешанных браков, которых я
знаю? По правде говоря, внешность Кьери была серьезным аргументом против
того,  чтобы  я  действительно  поверил,  будто  он  и  есть   пропавший
наследник.
   - Вам не за что извиняться. Вы задали хороший вопрос. Дело в том, что
уже в те годы в королевстве было много людей,  которые  очень  опасались
усиления эльфийского влияния. Зная об этом,  моя  дочь  решила,  что  ее
детям будет легче жить среди людей, если они не будут похожи на  эльфов.
Такой выбор у нас есть. Когда мы рожаем детей от  браков  с  людьми,  мы
сами решаем, насколько кровь народа Синьин будет проявляться во  внешнем
облике ребенка.  Кроме  того,  тот  облик  эльфов,  к  которому  вы  так
привыкли, в  какой-то  мере  является  следствием  развития  нами  наших
способностей. В этом нет ничего удивительного. Точно так же у  человека,
постоянно упражняющегося во владении мечом  и  другим  оружием,  руки  и
плечи становятся крепче, сильнее, мышцы увеличиваются и  твердеют.  Если
бы принц рос, имея возможность  развивать  свое  эльфийское  начало  под
умелым руководством родителей и учителей-эльфов, рано  или  поздно  наша
кровь дала бы о себе знать и в его внешности. Впрочем, он все равно  был
бы куда более похож на человека, чем на эльфа, ибо так решила его мать.
   Алиам Хальверик задумчиво кивнул, дослушав объяснение  Госпожи  Леса.
Сама же она вновь нахмурилась  и,  чуть  наклонившись  вперед  и  в  его
сторону, спросила:
   - Господин Хальверик, правда ли, что вы действительно ничего не знали
о том, что за меч был найден вашими людьми в лесу?
   - А что я мог о нем знать? Вы имеете в виду - откуда он  там  взялся?
Нет, мне об этом абсолютно ничего не было известно. Да я ведь и  сообщил
об этом в своем послании.
   - Да, конечно, но... - Госпожа в задумчивости стала теребить  складку
своего платья. - Трудно понять вас, людей. Иногда вы нас просто  ставите
в тупик своей проницательностью и сообразительностью, и при этом  вполне
может выясниться, что вы ничего не знаете. Как же так? Этот  меч  хорошо
знали при дворе. Там любой бы узнал его.
   - Я тогда практически не бывал при дворе. Я был  почти  мальчишкой  и
служил пажом у своего дяди. В основном  моя  служба  проходила  в  нашем
родовом замке. Так что этого меча мне раньше видеть не приходилось.
   Великая Госпожа покачала головой:
   - Я полагала, что вы всего лишь отдали дань вежливости, предложив нам
решить, как поступить с найденным мечом.
   - Ах вот оно как!
   - Я действительно не могла представить себе, что вы о нем  ничего  не
знаете. Амбротлин предположил, что нам следует  понимать  ваше  послание
буквально, но мне это показалось не  правильным  и  невероятным.  Потом,
когда  вы  сообщили  нам,  что  собираетесь  передать  его  в   качестве
свадебного подарка...
   - Его невесте, - вставил Алиам.
   - Я решила, что вы предоставили богам самим сделать выбор  и  принять
за вас решение.
   Алиам с удивлением посмотрел на свою гостью.
   - А сказали бы вы мне правду, -  осторожно  спросил  он,  -  если  бы
узнали, что я на самом деле ни о чем не догадываюсь?
   - Я... я не знаю. Вполне возможно.
   - В то время, как вы сами сказали, он подходил на роль  правителя  не
больше, чем занявший трон новый король,  у  которого  не  было  никакого
эльфийского чутья и никакой перспективы обзавестись им. Но потом, потом,
когда ничего не произошло, почему вы не сказали...
   Госпожа Леса вздохнула и развела руками:
   - Господин Хальверик, когда вы передали меч супруге  Кьери  Пелана  в
качестве  свадебного  подарка,  я  подумала,  что   вы   таким   образом
предоставили возможность богам напрямую реализовать их волю. Захоти  они
- и в один прекрасный день он взял бы этот клинок в руки и вынул его  из
ножен. Не будь на то их воли - он бы никогда к нему не притронулся.  Что
я могла сделать  в  такой  ситуации?  Мы  стараемся  по  возможности  не
вмешиваться в жизнь наших смертных соседей, но уверяю вас, мы никогда не
упускали герцога Пелана из своего поля зрения. Мы никогда  не  замечали,
чтобы в нем проявилось хоть что-то из его эльфийского наследия. Не  было
в нем и особого стремления поближе познакомиться с нашим - и  наполовину
его - народом. И мы решили не подталкивать его к сближению с  эльфийским
миром.  -  Она  покачала  головой,  и  ее  волосы  скатились  по  плечам
сверкающей волной. - Да, лорд Хальверик, мы были не правы.  Вы  слышите?
Я, Госпожа Эльфийского Леса,  находясь  на  территории,  которая  сейчас
подчиняется моей воле, признаюсь перед вами, смертными, в том,  что  мои
подданные совершили ошибку. Мы были не правы, когда  подумали,  что  вам
все известно,  а  вы  действительно  пребывали  в  неведении.  Не  менее
серьезная ошибка заключалась в том, что, присмотревшись к  Кьери  Пелану
издали, мы не испробовали все возможные пути для того, чтобы понять  его
по-настоящему и попытаться спасти то, что в нем оставалось от наследного
принца. Единственное, в чем я могу вас заверить, - это в том, что мы  не
желали зла ни ему, ни кому-либо другому. Я рассчитываю  на  то,  что  вы
поверите моим словам.
   - Конечно, мы верим вам, - ответил Алиам Хальверик за себя и за своих
спутниц, сокрушенно разведя при этом руками.
   - Но ведь зло  -  оно  все  же  свершилось!  -  неожиданно  для  всех
воскликнула молчавшая до того Эстиль. - Мы все виновны в этом, и себя  я
виню за то, что решила пойти  по  наиболее  легкому  пути.  Я  постоянно
повторяла себе: "Забудь о своих сомнениях и подозрениях. Не думай о них.
Отложи их подальше и смотри в будущее". Можно подумать, мы не знаем, что
будущее строится крупица за крупицей из нашего же прошлого.
   Госпожа Эльфийского Леса бесстрастно посмотрела на Эстиль, но Пакс не
могла не заметить уважение, появившееся в глазах эльфийской королевы.
   - Что ж, госпожа Эстиль Хальверик, я слышу от вас мудрые  слова.  Мы,
певцы этого мира, для которых фальшивая нота, дисгармония страшнее,  чем
отсутствие звука, зачастую выбираем тишину вместо неупорядоченного шума.
И не всегда это решение оказывается верным.
   - Госпожа, поможете ли вы нам теперь? - обратилась к гостье Пакс.
   - Паксенаррион, я готова сделать все для этой страны, я была бы  рада
помочь как тебе, так и Хальверикам, но пойми: я до сих пор не уверена  в
том, что мой внук может взойти на престол, не принеся при этом несчастья
и бед этому королевству.
   - Неужели лишь потому, что из  его  памяти  стерлись  воспоминания  о
раннем детстве?
   - И  поэтому  тоже,  хотя  я  бы  сказала,  что  дело  не  в  детских
воспоминаниях, а в осознании себя тем, кем ты был рожден. Важнее другое:
не будем скрывать, что этот человек повернулся лицом к силам  зла  после
смерти своей жены. Даже в нашем далеком Эльфийском  Лесу  мы  узнали  об
этом, а также о том, как он вел последние боевые  кампании  в  Ааренисе.
Паксенаррион, нам не нужна гражданская война в этой стране. Мы не хотим,
чтобы набранные со всего света  наемники  составили  королевское  войско
Лионии и навязывали волю правителя там, где, действуя только  силой,  он
не сможет ничего добиться.
   - Может быть, дело обстоит вовсе не так  плохо,  как  вы  думаете?  -
предположил Алиам Хальверик. Госпожа обернулась к нему:
   - Я даже осмелюсь утверждать, что дела обстояли гораздо хуже, чем  мы
с вами описали.  Коснулась  эта  темная  сторона  Пелана  и  вас,  Алиам
Хальверик. Единственная дурная весть, касавшаяся вас, пришла  к  нам  из
Аарениса, где вы решили остаться вместе с Пеланом и поддержать его в том
походе.
   - Вы имеете в виду поход против Синьявы?
   - Я имею в виду поход после победы над Синьявой. Неужели вы  думаете,
что мы здесь живем, ничего не зная о том, что происходит в Ааренисе?
   - Госпожа, я даже не знаю; как вам объяснить... Я не знаю, поймете ли
вы...
   - Я прекрасно все понимаю, когда речь идет о том, что  есть  добро  и
что есть зло. - В голосе Госпожи  Леса  словно  зазвучала  грозная  медь
труб. - Появление зла я чувствую за версту, даже  если  оно  проявляется
среди моих ближайших подданных или родственников. Поверьте мне, его вонь
одинаково омерзительна в любом из миров.
   - Госпожа, я позволю себе произнести слова оправдания  как  за  себя,
так и за своего друга. То, что случилось в тот год в Ааренисе, не  могло
не оставить шрамы в наших сердцах, не  могло  не  помутить  на  какое-то
время наш рассудок. Когда Синьява пытал моих солдат и подчиненных  Кьери
Пелана в форте Страж Гномьих гор...
   - Господин Хальверик, объяснения и оправдания всегда существуют. "Мне
это хорошо известно. Такой человек, как вы или герцог Пелан,  не  станет
творить зло без причины. Другое дело, что причины - они всегда найдутся.
И вот я задаю себе и вам вопрос: имеем ли мы право возвести его на трон?
Именно здесь, в этом королевстве, расположенном между Тсайей, Прилитом и
Эльфийскими Лесами? Не случится ли потом так, что он запустит орду своих
наемников в самое сердце нашего священного леса? Не  предоставит  ли  им
полную свободу убивать и  грабить,  как  это  было  с  Черным  Алюредом,
которого  он  отпустил  на  все  четыре  стороны,  вместо   того   чтобы
расправиться с этим разбойником? Я прошу меня извинить, но  я  вынуждена
коснуться очень болезненной для меня темы. Мне известно о той  трагедии,
которую пережили вы и в первую очередь  ваш  сын  Калиам.  Я  могу  себе
представить, какой гнев обуял вас, когда вы узнали об этом.  И  если  бы
речь шла только о пытках Синьявы из чувства личной мести...
   - Но ведь они его не пытали! -  набравшись  дерзости,  перебила  Пакс
Госпожу Леса. - Ни герцог Пелан, ни барон Хальверик - они не стали...
   - Это ты остановила их! Разве не так?
   - Так, конечно, но ведь и без меня...
   - Паксенаррион, если ты  решила  вступить  с  эльфами  в  разговор  о
политике, будь готова увидеть всю правду и говорить им  только  то,  что
сама считаешь правдой. - Вновь обернувшись к Алиаму, она продолжала:
   - Будь дело только в этом, я бы так не беспокоилась, но вы  знаете  -
вы, все, кто здесь присутствует, - знаете,  что  было  дальше,  до  чего
дошел герцог Пелан в стремлении утолить свою жажду мести,  оказывая  при
этом, сам того не ведая,  огромную  услугу  силам  зла.  Я  не  хочу,  -
впрочем, я полагаю, никто из нас не хочет, чтобы человек, который  помог
Алюреду  захватить,  разграбить  и  практически  уничтожить   прибрежные
города, имел возможность поступать точно так же здесь, в Лионии, обладая
к тому же практически неограниченной  властью.  Мы  не  можем  допустить
такого, и неважно, к какому народу принадлежит этот претендент на  трон,
человек он или эльф. Впрочем, эльф с такой черной душой мог бы натворить
на троне Лионии еще больше зла, чем человек. Окажись на  престоле  этого
королевства эльф, не заслуживающий такой чести и  не  способный  править
должным образом, - и древнее соглашение между людьми  и  народом  Синьин
может  быть  разрушено  окончательно.  Мы  не  можем  допустить,   чтобы
подтвердилась дурная слава, которая идет о нас среди  людей.  Об  эльфах
говорят, что они надменны, дерзки,  холодны,  безжалостны  и  подвержены
вспышкам  необузданного  гнева.  То,   что   герцог   Пелан   наполовину
принадлежит  к  нашему  народу,  лишь  убеждает  меня  в   невозможности
рисковать  отношениями  эльфов  и  людей  ради  того,  чтобы  дать   ему
возможность утолить свою жажду жестокости и насилия.
   - Нет, Госпожа, вы  не  правы,  -  вновь  возразила  гостье  Пакс.  -
Позвольте рассказать вам то, что я знаю по своему опыту службы у...
   Королева эльфов посмотрела на нее сурово, без тени улыбки:
   - Паксенаррион, разумеется, я тебя выслушаю. Но заранее хочу  сказать
тебе: я не отрицаю того, что этот человек способен любить, быть нежным и
справедливым по отношению к немногим. Ты напоминаешь  ему  его  погибшую
супругу. Вполне возможно, что он  воспринимает  тебя  как  родную  дочь.
Поэтому он раскрылся перед тобой со своей лучшей стороны.  Поверь,  лишь
немногие совершенно черные в душе люди не способны на нежность и  заботу
о  близких.  Король,  правитель  -  это  совсем  другое  дело.   Внешние
проявления характера герцога Пелана - вот что волнует нас больше всего.
   Пакс физически  ощущала,  как  накатывается  на  нее  сила  власти  и
авторитета сидевшей перед ней альфары. Казалось, этот  поток  невозможно
ни остановить, ни перекрыть, ни преодолеть. И в то же время  Пакс  вдруг
поняла, что ей удалось понять и прочувствовать  самую  суть  эльфийского
характера, его сильные стороны и границы его возможностей. Древнейшие из
представителей древних рас, бессмертные,  мудрые  хотя  бы  потому,  что
мудрость приходит с годами, а  их  за  плечами  каждого  эльфа  остается
несчетное множество, - эльфы достойно несли свое  великое  наследие,  но
все же... все же они не были ни богами, ни полубогами, несмотря  на  все
свои таланты.  Созданный  Великим  Певцом,  этот  народ  так  чувствовал
гармонию, был настолько зависим от гармоничности окружающего  мира,  что
был способен противостоять любому противнику, выдерживать любой конфликт
лишь короткое время. Эльфы не были трусами, решительно вступали  в  бой,
храбро сражались, но старались уладить все  спорные  вопросы  как  можно
быстрее и если прибегали к силе оружия, то  либо  стремились  к  быстрой
победе, либо... отступали. И не  слабость  или  трусость  заставляли  их
уходить все дальше и дальше в дремучие леса, когда силы зла  захватывали
их земли. Просто эльфы  были  созданы  для  другого.  Им  была  дарована
способность чувствовать и воссоздавать гармонию мира.  Они  готовы  были
трудиться над стройным орнаментом становления королевства, над не  менее
важной задачей творения узора прожилок  на  зеленом  листе  и  посвящать
этому день за днем, год за годом. В  этом  крылось  происхождение  и  их
целительского искусства,  умения  выращивать  любые  растения  на  любой
почве, способности чувствовать души  леса,  холмов,  рек  и  полей,  ибо
только эльфы среди всех рас и народов, населявших землю, могли  постичь,
увидеть в целостности всю многогранную, разноцветную, невероятно сложную
мозаику жизни. Только им было дано играть  с  этой  мозаикой,  создавать
новые узоры, не рискуя при этом нарушить целостность  ее  структуры  или
повредить составляющую ее ткань.  Могли  они  и  зачаровывать  смертных,
набрасывая на реальность пелену наскоро созданных прекрасных орнаментов.
   И все же, как бы могущественны они  ни  были,  -  могущественны,  как
музыка, от звуков которой у человека сжимается сердце, текут  слезы  или
появляется  на  губах  улыбка,  -  все  же  они,  как  и  любая  музыка,
подчинялись  своему  создателю.  Пакс  поняла,  что  людям  нет   смысла
преклоняться перед их бессмертием, перед их ледяной мудростью, перед  их
умением чувствовать  тонкие  миры,  перед  их  способностью  колдовством
обманывать человеческое восприятие мира. За свою короткую жизнь  человек
успевает  сразиться  с  такими  противниками,   встретиться   с   такими
опасностями, при одном упоминании о  которых  отступил  бы  любой  эльф.
Людям дано постичь долговременную, на много поколений вперед,  стратегию
противостояния злу. Эльфы же  способны  лишь  на  блестящие  тактические
победы. Люди созданы для того, чтобы воевать, бороться за себя  и  своих
близких, терпеть и противостоять опасностям долгое  время.  Более  того,
боги даровали многим людям способность отличать добро от зла вернее, чем
это получается у эльфов. Люди созданы для борьбы  в  такой  же  мере,  в
какой эльфы сотворены для гармонии. Обоим народам недоставало мудрости и
опыта друг друга, ибо каждый из них не мог перешагнуть за границы  своей
природы, установленные богами. Бессмертн