а.
   Сурия улыбнулась:
   - Судя по тому, что слышала я, это не всегда так.
   - Ты? - с привычным упреком в голосе переспросил Сурию Гаррис.  -  Да
что ты вообще могла слышать? Сколько  тебе  лет-то?  Едва  ли  наберется
столько, чтобы  честно  заявить,  что  ты  слышала  все  байки  и  якобы
правдивые истории о героях, рыцарях и паладинах. Да о чем мы говорим! Ты
ведь и о моих похождениях далеко не все знаешь.
   Сурия  со  стоном  закатила  глаза,  чем  изрядно   позабавила   всех
остальных.
   - Уж кто-то, а я-то твоих историй не слышала! - смеясь, заверила Пакс
Гарриса.  -  Мы  тут  целый  день  проторчим,  поэтому,  когда   соберем
достаточно дров и разведем костер, я с удовольствием послушаю тебя, если
никто другой не захочет.
   Впрочем, до рассказов дело дошло не скоро.  Несколько  часов  путники
потратили на обустройство лагеря.  Снегопад  к  тому  времени  кончился,
ветер совсем стих.  Только  небо  по-прежнему  оставалось  мрачно-серым,
словно стальной лист. Перед палаткой была вытоптана ровная площадка,  на
которую были не без труда принесены толстые ветки и  сучья.  Затем  двое
оруженосцев занялись разведением костра и приготовлением обеда,  а  двое
других вместе с Пакс выгуляли лошадей,  дав  им  размяться,  напоили  их
собранной вокруг костра талой водой  и  снова  накормили  животных.  Над
костром весело булькал большой котел с густой мясной  похлебкой.  Гаррис
даже сумел приготовить некую кондитерскую импровизацию -  нечто  среднее
между сладкими лепешками и печеньем,  использовав  для  этого  невысокую
кастрюльку с плотно прилегающей крышкой.
   Неожиданно  раздался  условный  свист  Эскерьеля,  предупреждавший  о
возможной  опасности.  Пакс  прислушалась  к  своим  ощущениям,  но   не
почувствовала ничего враждебного. В следующую секунду до  нее  донеслось
знакомое пересвистывание лионийских рейнджеров, которое  в  летний  день
нетрудно   было   спутать   со   щебетом   птиц.   Эскерьель    окликнул
приближавшихся, и через несколько  минут  двое  рейнджеров  вышли  из-за
ближайших  деревьев  и  вступили  на  некоторое  подобие  хозяйственного
дворика, вытоптанное в огромном сугробе.
   - Хорошо, что мы вас нашли, - сказал один из них, откидывая с  головы
капюшон.  -  Мы  знали,  что  вы  двигаетесь  в  нашем  направлении,   и
забеспокоились, когда вы не успели прийти в Аулу до начала метели.
   - С одной стороны, мы, конечно, знали, что королевские  оруженосцы  и
паладин не пропадут в лесу, - сказал второй рейнджер, - но такая снежная
буря - серьезное испытание Для любого путника.
   - Поедите с нами? - спросила Пакс вновь прибывших.
   - А как же! - Улыбаясь, первый рейнджер повернулся к ней. - Ты и есть
Паксенаррион? Джайрон и Тамар передают тебе привет. Пару дней  назад  мы
виделись с их патрулем. Меня зовут Ансули. Нет-нет, я не  имею  никакого
отношения к тому Ансули, которого ты знала. А это Гэрия.
   - Если снова встретитесь с ними, - сказала Пакс, - передайте от  меня
привет и огромную благодарность.
   - Хорошо, - кивнул ей рейнджер и протянул руки к огню, чтобы  быстрее
согреться. - Сейчас уже поздновато; скорее всего,  вы  останетесь  здесь
переночевать. А завтра мы с удовольствием проводим вас дальше. Мы  лучше
вас знаем, где сейчас меньше снега и где вашим лошадям будет легче идти.
   - Похлебка готова, - объявил Гаррис.
   Ели все с огромным аппетитом. Затем настал черед обещанных рассказов.
Истории следовали одна за другой, но и времени в тот долгий зимний вечер
у путников было предостаточно. Как-то так получилось, что  все  рассказы
оказались связаны с зимними путешествиями. Пакс вовсе не горела желанием
поведать спутникам о том, как она провела прошлую зиму, и поэтому решила
в основном слушать.
   Эскерьель рассказал о том,  как  однажды  они  с  королевским  двором
поехали на волчью охоту, а зима в тот год была  настолько  суровой,  что
Хоннергейт покрылся слоем льда, по которому запросто можно было проехать
верхом. В общем, охотники так увлеклись, что чуть не заехали  в  Паргун,
где, скорее всего, им самим бы пришлось стать  объектом  охоты.  Пакс  с
трудом представила себе реку  настолько  замерзшей,  чтобы  по  ней  мог
скакать всадник. В ответ на эту историю Ансули рассказал о  том,  как  в
его родных краях зимой ездят в горы  охотиться  на  тварей,  похожих  на
орков, только крупнее. Эти чудища нападают  на  людей  и  эльфов  целыми
стаями, и их основным оружием являются куски льда и камни, которые они с
отменной меткостью запускают из  пращей.  Льет  с  совершенно  серьезным
выражением лица  стала  рассказывать  о  том,  как  еще  подростком  она
попыталась перейти из родительского дома в дом дяди  во  время  снежного
бурана. Сам ее отец в это время пережидал непогоду как раз у дяди. Перед
тем как уйти из дома, он крепко-накрепко приказал дочери не высовываться
на улицу, если пойдет снег и подует сильный  ветер.  Льет  действительно
чуть не заблудилась и не замерзла насмерть, пока добиралась до  дядиного
дома таким  знакомым  и,  казалось  бы,  коротким  путем.  Выслушав  эту
историю, все сидевшие у костра из вежливости покивали Льет!  недоумевая,
что  же  такого  интересного  и  необычного  было  в  этом  рассказе   о
непослушной  девочке-подростке.  Выждав  паузу,  Льет  словно  невзначай
добавила: увидев на пороге дочь, отец так взгрел ее, что  она  и  думать
забыла о холоде и готова была со всех  ног  бежать  обратно  домой.  Это
добавление к рассказу заставило остальных от души посмеяться.
   - Гаррис, - обратилась Пакс к старшему из оруженосцев, - по-моему, ты
собирался рассказать какую-то историю.
   - Историю? Скажете тоже, госпожа. У меня этих историй знаете сколько.
Вы  бы  всю  ночь  сидели  развесив  уши,  если  бы  я  взялся  вам   их
рассказывать. Впрочем, если сегодня вам мало снега и холода, которые нас
окружают, и вы все вознамерились рассказывать друг другу только  истории
о зимних приключениях, я вам расскажу вот  о  чем.  Хотя...  ваш  старый
знакомый, герцог Пелан, случайно не рассказывал вам  о  зимнем  переходе
через перевал Хаккенарск в компании со мной и Алиамом Хальвериком?
   Пакс была сильно изумлена.
   - Я и не знала, что вы знакомы с герцогом Пеланом.
   - Ну вот, скажете тоже! Клянусь мечом Фалька, я ли с ним  не  знаком!
Впрочем, это было много лет назад, а впоследствии мы расстались. Короче,
мы вместе служили оруженосцами у Хальвериков, по крайней  мере  до  того
самого года. Узнав об этом переходе, мой отец решил, что  не  стоит  так
рисковать, пытаясь  сделать  из  меня  мужчину,  и  лучше  иметь  живого
сына-недотепу, чем дожидаться, пока он свернет  себе  шею  в  горах  или
погибнет где-нибудь в Ааренисе. - Оруженосец замолчал и стал смотреть  в
огонь. Потом, усмехнувшись, он добавил:
   - Впрочем,  вполне  возможно,  что  это  сам  Алиам  потерял  наконец
терпение и решил  избавиться  от  меня.  Согласитесь  -  какому  боевому
командиру нужен нерасторопный оруженосец, которому к тому же  приходится
все не по одному разу объяснять. Не побоюсь сейчас признаться  -  я  был
довольно большим тугодумом и вообще медлительным парнем в те годы.
   - Ладно, хватит на сегодня самокритики, давай лучше  выкладывай,  что
там  у  вас  стряслось  на  этом  перевале,  -  стал  теребить  товарища
Эскерьель. - Сдается мне, что этой истории я от тебя еще не слышал.
   - Я, кстати, тоже, - добавила Льет.
   - Вполне возможно, - сказал Гаррис. - В конце концов,  я  и  сам  уже
долгие годы не вспоминал об этом. Когда я только вернулся от Хальверика,
я, наверное, года два всем надоедал своими рассказами о боевой службе, а
потом все как-то само по себе забылось. Но должен вам  сказать,  веселые
были времена. - Гаррис подобрал со снега тонкую веточку и стал  ворошить
угли в костре. Остальные терпеливо ждали. Пакс заметила это и решила  не
торопить  рассказчика.  По  всей  видимости,  Гаррис  действительно   не
отличался торопливостью, по крайней мере в рассказах  о  своем  прошлом.
Наконец, додумав какую-то свою мысль, Гаррис  вернулся  к  реальности  и
продолжил рассказ:
   - А случилось тогда вот что. Алиам как-то по осени очень уж торопился
добраться домой. И вместо того чтобы ехать вместе со  всей  своей  ротой
через Вальдайр, решил пойти коротким путем через горы.  -  Гаррис  опять
сделал паузу, на  этот  раз  достаточно  красноречивую.  Льет  поспешила
протянуть ему фляжку, из которой он сделал несколько глотков. - Так вот.
Я тогда был совсем молодым. Да что говорить! Это был  мой  первый  выезд
вместе с ротой Хальверика.  А  всего  к  тому  времени  я,  стало  быть,
прослужил у него года три. Кьери - я имею в виду герцога Пелана - был на
пару лет старше меня. И дело даже не в возрасте, а в том,  как  он  и  я
себя ощущали. Мне он  всегда  казался  намного  старше.  Всем  нам  было
понятно, что через  год-другой  он  станет  главным  оруженосцем  Алиама
Хальверика, а там, глядишь, дослужится у него и до командира когорты.
   - А откуда родом был герцог? - спросила Пакс.
   - Кьери-то? Понятия не имею. Я его никогда об этом  не  спрашивал.  Я
слегка побаивался его и не приставал с лишними вопросами. В общем, Алиам
взял нас и еще четырех человек понадежнее, и мы отправились  из  Сервина
прямо на север. Сначала туда ведет мощеная дорога, потом она  становится
грунтовой, накатанной телегами колеёй, затем переходит в узкую  тропу  и
упирается в небольшую деревушку у подножия гор. По крайней  мере  раньше
там была деревня. Мне как-то рассказывали, что впоследствии эту  деревню
снесли; куда подевались жители, я не знаю, но судьба этих мерзавцев меня
меньше всего волнует. На том месте Серрелин построил что-то вроде  форта
или даже небольшую крепость.
   Пакс вдруг с изумлением осознала, что Гаррис, скорее всего,  имеет  в
виду до боли знакомый ей форт под названием Страж Гномьих гор.
   - Тот день уже подходил к концу, - продолжал свой рассказ  Гаррис.  -
Начинало темнеть. Алиам решил остановиться на ночлег в деревне. Там было
что-то вроде постоялого двора.  Пока  он  договаривался  с  хозяином  об
ужине, мы с Кьери отправились в конюшню, чтобы  расседлать  и  покормить
лошадей. Деревня мне, кстати, сразу не  понравилась:  мрачная  она  была
какая-то. Приземистые каменные дома и ледяной ручей  из  горного  ключа,
текущий по крохотному каменистому каньончику  прямо  между  зданиями.  В
общем, все убого, и еще  раз  повторю  -  очень  мрачно  и  даже  как-то
зловеще. Мы отвели лошадей к водопою,  вернулись  обратно  на  постоялый
двор, и хорошо, что не стали сразу их  расседлывать,  а  решили  сначала
отнести в комнаты наши вещи. Вдруг до нас донеслись крики, какой-то шум,
и когда мы заглянули в общий зал, то увидели, что  на  наших  напали  со
всех сторон, как только они расслабились и отложили оружие. Двое  солдат
были уже убиты, а сам Алиам получил удар чем-то тяжелым по голове. Кьери
ни на миг не растерялся. Не было в его поведении и намека на  испуг.  Он
тотчас же приказал мне бежать к лошадям, отвязывать их и быть  наготове.
Сам же бросился в дом, чтобы вытащить Алиама.  -  Гаррис  вновь  прервал
рассказ,  чтобы  еще  раз  приложиться  к  фляге.  -  Что   там   внутри
происходило, я не знаю.  Мне  показалось,  что  прошла  целая  вечность,
прежде чем в оконном проеме появился Кьери, тащивший на себе Хальверика.
Видимо, оставшиеся в живых солдаты  прикрывали  его  отход,  потому  что
грохот оттуда доносился неимоверный. Да  что  грохот  -  стоны  раненых,
которые я слышал едва ли не впервые в жизни!  Алиам  был  без  сознания.
Кьери помог мне положить его поперек седла,  наскоро  примотал  какой-то
веревкой и отправил меня с ним вперед в горы, приказав вести в поводу  и
запасную лошадь для него самого. Догнал он нас выше по тропе один. Никто
из солдат не остался в живых. Сам Кьери был с ног до головы в крови. Как
он тогда мне сказал, кровь была лошадиная.
   - Так прямо и сказал? - спросил Эскерьель.
   - Ну да; видимо, не хотел  пугать  меня.  Да  только  рану  долго  не
скроешь. Но об этом позже. Мы уходили по  тропе  с  такой  скоростью,  с
какой лошади только  могли  подниматься  по  этой  круче.  Мы  опасались
погони, потому что местные жители прекрасно знали опасные  и  более  или
менее сносные участки этой тропы и при желании могли легко нас  догнать.
К тому же Алиам едва держался в  седле.  Время  от  времени  его  просто
приходилось поддерживать. Когда рассвело, я  увидел  у  него  на  голове
огромную вспухшую шишку, а посередине ее была  рана.  Готов  поклясться,
что череп ему все-таки пробили. Кьери  чуть  не  с  ложечки  накормил  и
напоил его, а также промыл рану. Я бы не знал, что делать,  если  бы  не
Кьери. А так мне просто приходилось слушаться его  указаний.  В  тот  же
день, чуть позже, Алиам вроде бы очухался. Он не только узнал нас, но  и
выслушал рассказ  о  том,  чем  кончился  бой,  похвалил  нас  обоих  за
храбрость и выдержку, а затем объяснил, в какую сторону ехать,  на  двух
ближайших развилках тропы. Только тут я заметил, что  и  сам  Кьери  был
ранен. Седло и чепрак его лошади были испачканы кровью.
   - А ты как же? - спросила Льет.
   - А что я? Несколько синяков на ногах да на спине  -  это  когда  нас
пытались остановить палками да  камнями  гостеприимные  жители  деревни.
Самого страшного и опасного - я имею в виду бой на постоялом дворе  -  я
избежал, потому что Кьери приказал мне готовить лошадей и ждать снаружи.
В общем, я как умел перевязал друга. Оказалось, что он был ранен дважды:
его полоснули широким клинком по бедру и ткнули чем-то острым под ребра.
В ту ночь на нас  вышел  довольно  большой  отряд  гномов.  Мы  как  раз
находились на верхней точке первого  из  перевалов  -  самого  высокого.
Алиам пришел в  себя  и  смог  внятно  рассказать  гномам,  что  с  нами
случилось. Им эта история, разумеется, не понравилась. Они сказали,  что
давно были наслышаны об этой деревне и, прямо скажем, странных нравах ее
обитателей. Алиам предложил  гномам  забрать  себе  все  его  имущество,
оставшееся в деревне, а также пообещал оказывать помощь и  содействие  в
дальнейшем, если те вдруг окажутся в его родных краях или  встретятся  с
ним в Ааренисе, и попросил при этом только об одном:  отомстить  за  его
погибших солдат и подобающим образом похоронить их. Гномы согласились, а
насколько мне известно, этот народ умеет держать данное слово.
   - А что было потом? - спросила Льет.
   - Потом... потом стало холодно. Клянусь вам, никогда  раньше  мне  не
доводилось так мерзнуть, и надеюсь, что никогда больше не  придется.  На
следующее утро Алиаму снова стало плохо, и он  даже  не  смог  вспомнить
гномов, с которыми говорил накануне ночью. Мы опять не без труда усадили
его на лошадь и  даже  предложили  привязать  к  седлу,  от  чего  Алиам
категорически отказался. Я помог Кьери взобраться в седло. Ну а потом  -
опять в путь: вверх-вниз, вверх-вниз, перевал за перевалом. Пошел  снег,
лошади стали скользить и спотыкаться.  Мы  спешились  и  повели  их  под
уздцы. К концу дня пешком идти пришлось и Алиаму. Мы  очень  боялись  за
него - боялись, что от упадка сил у него может  закружиться  голова,  он
поскользнется и сорвется в пропасть. Но, к счастью, все обошлось.  В  ту
ночь было еще холоднее, чем накануне. У нас не было дров, чтобы развести
огонь, и к тому же не осталось почти никакой еды. Гномы сказали нам, что
до следующей деревни после первого  перевала  полдня  пути  вниз,  затем
полдня вверх, второй перевал, а потом еще два или три  дневных  перехода
вниз. Когда мы остановились на  ночевку  у  подножия  второго  перевала,
Алиам тоже увидел, что Кьери ранен. Он потерял много крови, и теперь его
бил страшный озноб. Я очень испугался за него, потому  что  ослабленному
человеку обморозиться -  пара  пустяков.  Когда  мы  миновали  последний
перевал, Алиаму стало легче, зато Кьери основательно простудился. У него
был жар, кружилась голова, темнело в глазах. Как только мы спустились до
той высоты, где растет лес, нам пришлось остановиться. Кьери не  мог  ни
идти, ни ехать верхом. Вот тогда-то он впервые и заплакал.  Если  бы  не
бред и почти бессознательное состояние, в котором он  находился,  он  бы
никогда не позволил себе такой слабости. Алиам положил его голову к себе
на колени и крепко обнял.  -  Гаррис  снова  пошевелил  угли  обгоревшей
веткой, и над догоравшим костром взвился сноп искр.
   - Он плакал? - спросил Ансули. Гаррис сурово посмотрел на него:
   - Да. И кроме того, я заметил, как слезы потекли и по  щекам  Алиама.
Мне вообще показалось, что между ними были  какие-то  особые  отношения.
Впрочем, я особенно не вникал в это дело, а  Алиам  вовсе  не  собирался
объяснять мне все. В общем, никогда раньше не видел я Алиама  Хальверика
таким расчувствовавшимся  и  сентиментальным.  Хотя,  конечно,  было  бы
преувеличением назвать его циничным или жестоким  человеком...  -  Кого?
Алиама Хальверика назвать жестоким? Ну, ты скажешь тоже! -  Удивление  в
голосе Гэрии полностью совпало с тем, что почувствовала Пакс.
   Гаррис покачал головой:
   - Дело не в том, как кого назвать. Конечно, я знаю, что по  сравнению
с другими командирами наемных  рот  Алиам  Хальверик  -  это  воплощение
благородства и даже, если так можно выразиться, добродушия. Но  речь  не
об этом. Кьери тогда был так напуган; но, с другой  стороны,  вы  только
представьте себе:  лихорадка,  жар,  болезненные  раны,  страшный  холод
вокруг, первый настоящий бой, в котором чуть не погиб любимый  командир,
- и все это случилось с нами, когда мы были практически мальчишками. Ну,
я был чуть моложе, но и досталось мне гораздо  меньше.  А  что  касается
Кьери, то я всегда восхищался им, с первого дня, когда нас познакомили в
замке  Алиама.  Кьери  всегда  был  лучшим  учеником  по   всем   боевым
упражнениям. Он лучше всех нас фехтовал на мечах,  обращался  с  копьем,
был самым храбрым из нас, оруженосцев и воспитанников  роты  Хальверика.
Увидеть его таким напуганным было для меня более чем  достаточно,  чтобы
самому перепугаться до смерти. Хотя полагаю, что к сегодняшнему  герцогу
Пелану это не имеет никакого отношения. Наверное,  госпожа  Паксенаррион
лучше нас всех знает, насколько ее бывший командир бесстрашен  в  бою  и
дерзок в принятии решений.
   Пакс, задумавшаяся к  тому  времени  о  чем-то  своем,  вздрогнула  и
поняла, что все сидевшие у  костра  внимательно  смотрят  на  нее,  явно
ожидая какого-то ответа.
   - Я всегда знала его только таким - отчаянно  храбрым  и  дерзким,  -
спокойно, зная, что говорит правду, сказала она. - Я его  видела  как  в
битве, так и в поединке. Он лучший боец во всей  своей  роте  и,  скажем
так, один из лучших среди тех, кого мне доводилось  видеть  за  всю  мою
жизнь.
   - Вот видите, - явно удовлетворенный ответом Пакс, произнес Гаррис. -
А дело-то как раз в том - и не нужно мне было уходить от  главной  мысли
рассказа, просто что-то уж я увлекся воспоминаниями  юности...  Главное,
повторяю, заключается в том, что  он  перетащил  нас  всех  через  самые
трудные перевалы живыми, несмотря на холод,  раны  и  отсутствие  опыта.
Ведь если говорить начистоту, то, когда я увидел, как толпа  деревенских
мужланов накинулась на наших, как Алиам получил страшный удар по голове,
как стальной штырь пронзил шею Роллина и на целый  фут  вышел  наружу  у
него на затылке, я  был  уверен,  что  никому  из  нас  уже  не  суждено
вырваться оттуда живым. Но Кьери просто приказал мне:
   "Делай, что я тебе говорю, не спорь, и мы  с  помощью  богов  вытащим
живым нашего  господина  и  выберемся  отсюда  сами".  Как  видите,  все
получилось, как он сказал.
   К этому времени совсем стемнело, и все стали готовиться  ко  сну.  На
этот раз Пакс не стала настаивать на том, чтобы  ее  включили  в  ночное
дежурство.  В  конце  концов,   с   появлением   рейнджеров,   прекрасно
чувствующих появление любых недобрых  сил,  отряд  мог  считать  себя  в
относительно