о  крайней
мере для начала. Настоящее мастерство состоит в том, чтобы  знать,  куда
ударить, насколько сильно и сколько раз. Не меньшее умение  требуется  и
для того,  чтобы  нанести  самую  болезненную  душевную  рану,  выбрать,
например, того из детей, кого отец любит больше других.
   Молчание. Тишина. Ни одного возгласа со стороны слушателей.
   - Наказание должно быть как можно более жестоким и суровым.  -  Опять
молчание. - А ведь многие из вас уже наверняка убили бы паладина Геда  и
тем  самым   лишили   бы   нашего   Повелителя   долгого   многочасового
удовольствия. Смотрите же и учитесь. Радуйтесь вместе с нами, ибо власть
нашего  Повелителя  распространяется  повсюду  и  на  всех.   Даже   так
называемые  святые  воины  древности  не  спасут  никого,  даже   своего
паладина, не говоря уже  о  простых  прихожанах  их  храмов.  Мы  сможем
сделать с этой женщиной все что угодно, и с  нами  ничего  не  случится.
Власть принадлежит нашему Повелителю, и  только  ему  одному.  Он  готов
поделиться этой властью со  своими  верными  слугами.  Вы  тоже  сможете
почувствовать вверенную вам его  власть  над  этим  паладином.  Учитесь,
делайте, что вам прикажут, и паладин будет истекать кровью,  кричать  от
боли и молить вас о пощаде. И если в нашей власти оказался  паладин,  то
что можно сказать о других, простых людях, не отмеченных особой милостью
их богов?
   Жрец грозно  наклонился  над  первым  рядом  слушателей  и  обвел  их
взглядом, словно хищная птица. Пакс увидела, как  попятились  и  сжались
те, на кого упал этот взгляд. Тем не  менее  все  собравшиеся  неотрывно
смотрели  в  лицо  жрецу.  Тот,  довольный  произведенным  впечатлением,
продолжал:
   - Что есть власть, которой вы все жаждете?  Это  деньги?  Все  золото
паладина в нашем распоряжении. Кровь? Она тоже наша, и вы  увидите,  как
она будет истекать кровью, нам на радость. Сладострастие? Мы  дадим  вам
возможность удовлетворить вашу похоть. Само ощущение  власти?  Избранным
из вас будет дано увидеть, как она смиренно поползет к нам  на  коленях,
признав нашу силу. Сила нашего Повелителя безгранична.  Вы,  его  верные
слуги, можете получить частичку этой силы. Все  другие  в  конце  концов
будут побеждены и повержены. Они беспомощны перед  нашей  силой,  и  эта
гордая девчонка-паладин - лишь первый тому  пример.  Вспомните,  как  вы
боялись ее, когда она появлялась перед вами  в  сверкающих  доспехах,  с
мечом в руке. - При этих словах толпа заволновалась. -  Признайтесь,  вы
же боялись ее, даже здесь, на улицах этого города. Вы втягивали голову в
плечи лишь при одном ее появлении.  Признайтесь,  презренные  рабы:  вам
приходилось прятаться, скрываться от нее по щелям и подвалам.  А  теперь
смотрите - вот она висит, вздернутая на дыбу, связанная  и  беззащитная.
Все, что у нее осталось, - жизнь и способность  воспринимать  этот  мир,
что, скажу я вам, немало, - осталось  у  нее  лишь  потому,  что  мы  не
отобрали у нее это. - Жрец махнул рукой в сторону  Пакс.  Проследив  его
жест, некоторые слушатели встретились взглядами с Паксенаррион. При этом
все они постарались поскорее опустить глаза. Жрец же все не унимался.
   - Вот ты! Ты, там, в третьем ряду! - закричал  он.  -  Ты  же  можешь
выцарапать ей глаза, ослепить ее!  Она  в  твоей  власти.  А  ты  можешь
отрезать ей уши! Кто остановит вас, кроме нашего Повелителя? Кто  сможет
наказать  вас  за  что-либо,  кроме  него?  Кто  единственный  из  богов
заслуживает нашего поклонения? Кто, если не...
   Он замолчал, и толпа хором ответила ему, троекратно прокричав:
   - Наш  Повелитель!  Наш  Повелитель!  Наш  Повелитель!  Лица  тех  из
собравшихся, кого Пакс могла  видеть,  выражали  не  столько  энтузиазм,
сколько  страх.  Не  все   были   так   уж   воодушевлены   возможностью
поучаствовать в медленном умерщвлении  паладина,  как  в  самом  начале,
когда  им  предоставили  право  просто  поизмываться   над   беззащитной
женщиной. Пакс поняла, что по-своему даже  сочувствует  этим  несчастным
людям, по незнанию вверившим свои души столь жестокому божеству и  столь
коварным и безжалостным служителям его культа.
   - Да, наш Повелитель могуч и непобедим! Лиарт всесилен!  -  продолжал
завывать жрец. - Презренные рабы, вы недостойны даже  произносить  вслух
его имя! Это право будет дано лишь тем из вас, кто взойдет на  алтарь  и
поклянется в верности Лиарту. Но вы знаете, кто он для вас и  для  всего
мира.  -  Жрец  поднял  руку,   сжатую   в   кулак.   Ответ   последовал
незамедлительно.
   - Наш Повелитель! - прокричала толпа. Жрец заметил, что Пакс  открыла
глаза, и вновь подошел к ней. Она спокойно встретила его взгляд.
   - Ну что, ты снова с нами? - спросил жрец.
   - Великий Господин всегда с нами,  -  сказала  она.  В  толпе  кто-то
присвистнул от изумления. Несколько человек  рассмеялись.  Второй  жрец,
подскочив к Паксенаррион, дважды ударил ее по бокам.
   - Судя по твоим шрамам, не слишком-то он защищал тебя. Я  даже  готов
предположить, что ты уже побывала в руках верных слуг нашего Повелителя.
   - Нет, - ответила Пакс. - Это следы работы Ачрии. Жрец изо  всех  сил
ударил ее кулаком в живот.
   - Не произноси этого  имени  вслух,  недостойная!  Пакс,  восстановив
дыхание, прохрипела:
   - Ты... ее... боишься...
   Еще один удар в живот, а затем другой - в лицо.  Потом  жрец  схватил
лежавший на полу колючий кнут, которым до того  он  избивал  ребенка,  и
показал это страшное орудие Пакс.
   - Я думаю, что это научит  тебя  уважению  к  нашему  Повелителю.  Он
сильнее Повелительницы  Паутины  и,  в  отличие  от  нее,  не  выпускает
попавших к нему в плен врагов.
   Жрец хлестнул кнутом по ногам Пакс, затем по животу. Потом  он  зашел
ей за спину, и  пять  ударов  вспороли  кожу.  Кровь  потекла  по  спине
Паксенаррион, по ногам, закапала на пол.  Пакс  стиснула  зубы,  пытаясь
противостоять дикой боли. Прежде  чем  боль  хоть  чуть-чуть  отступила,
мучители перешли к следующей пытке. Из жаровни  щипцами  были  извлечены
раскаленные цепи. Одной из них жрецы обмотали талию Пакс. Затем намотали
две другие ей на ноги от колен и ниже. Пакс почувствовала запах  паленой
кожи.
   Зрители, избранные жрецами, вновь были приглашены на  помост  принять
участие в издевательствах. Многим мужчинам не терпелось  воспользоваться
возможностью утолить свою похоть, но, заметив, как  кто-то  потянулся  к
застежкам на штанах, жрец остановил его жестом и сказал:
   - Еще рано. Подожди, всему свое время, а пока радуйся тому, что  тебе
дозволено.
   Поднявшиеся на помост стали бередить раны Пакс, ковырять их  пальцами
и, подражая жрецам, тыкать ее в  самые  болезненные  синяки  и  ссадины.
Паксенаррион увидела, как один из них облизал  палец,  вымазанный  в  ее
крови. От этого ее чуть не вывернуло наизнанку. Жрецы рассмеялись.
   -  Что,  нравится?  Ничего  особенного,  кровь  как   кровь,   можете
попробовать!
   Многие действительно стали тотчас же мазать ладони и пальцы ее кровью
и облизывать  их.  Пакс  вдруг  вспомнила,  скольких  солдат  противника
довелось ей убить в бою. Сколько крови  -  чужой  крови  -  довелось  ей
пролить. Но никогда в жизни ей и в голову не  приходило  попробовать  на
вкус эту кровь. Никогда она не слышала и о  том,  чтобы  другие  солдаты
проявляли такую бессмысленную жестокость.
   При этом, как она заметила, многие из тех, кто  находился  в  зале  и
даже был  приглашен  принять  участие  в  пытках,  выглядели  еще  более
напуганными, чем раньше. Им явно не доставляло удовольствия  то,  в  чем
они участвовали. Они опускали головы и старались не глядеть ни на  Пакс,
ни на жрецов. Прошло довольно много времени до того, как  жрец  приказал
всем снова спуститься с помоста в глубину зала.
   Жрец, который был выше ростом, щипцами вынул из  жаровни  раскаленную
металлическую пластину.
   - Теперь, когда ты отмечена печатью Лиарта, -  сказал  он,  -  мы  не
должны особенно портить твою внешнюю красоту. Но если  мы  украсим  тебя
хорошими ожогами вот здесь, - с этими словами  он  приложил  пластину  к
внутренней стороне бедра Пакс, - твоя внешность  не  пострадает,  но  ты
никогда не сможешь ездить верхом, да и ходить будешь с огромным  трудом,
хромая и переваливаясь. - Последних слов мучителя Пакс уже  не  слышала.
Не знала она и того, насколько  глубоким  был  полученный  ею  ожог.  Ей
казалось, что пламя охватило всю ее ногу.
   - У нас еще кое-что приготовлено, - доверительным тоном сказал второй
жрец. - Если мы испробуем на тебе все телесные пытки, боюсь, ты  уже  не
сможешь оценить наше  мастерство  в  причинении  душевных  страданий.  Я
предлагаю  на  время  переключиться  и  заняться  твоими   чувствами   и
убеждениями.
   По его команде двое охранников вышли через одну из  дверей  и  вскоре
вернулись, втащив в зал девочку-подростка, совершенно  незнакомую  Пакс.
Судя по ее одежде, она была прислугой в каком-то богатом доме. В рот  ее
был засунут кляп, а руки связаны за спиной. Как только жрец вынул кляп у
нее изо рта, девочка громко закричала.
   - Заткнись! - еще громче крикнул жрец и хлестнул ее по лицу. - Издашь
еще хоть звук, я... - Он счел ненужным конкретизировать угрозу.  Девочка
и без того замолчала и лишь полными слез глазами следила за  каждым  его
движением. Жрец обернулся к Паксенаррион.
   - Время от времени мы берем очередную жертву прямо с улицы, -  сказал
он. - Эта девчонка слишком поздно гуляла в темном переулке. Мы решили не
отказывать себе в удовольствии заполучить очередную жертву.
   Только в этот  момент  девочка  увидела  истерзанную,  привязанную  к
перекладине Пакс. Ужас исказил ее лицо, и она дернулась, словно  пытаясь
убежать. Один из стражников заломил ей руку, и  девочка,  осев  на  пол,
сдалась, подчинившись грубой силе.
   - Ну что, паладин, предлагаю тебе другую сделку, - объявил жрец. Пакс
промолчала. - Итак, ты обязалась радовать нашего Повелителя пять дней  и
пять ночей. Прошло совсем немного времени, и у нас есть еще пять дней  и
четыре ночи, чтобы испробовать на тебе все самые  изощренные  пытки.  Но
если ты согласишься с тем, что наш Повелитель всесилен, нам не  придется
калечить эту девочку, доказывая тебе его могущество и  свое  мастерство.
Если же ты будешь неразумно упорствовать в том, что твои боги, как ты их
называешь,  более  могущественны,  нам  придется  доказать  их  и   твое
бессилие, заставив страдать этого ребенка. Ведь не мы,  а  ты  называешь
своего Геда спасителем беззащитных. Ты  называешь  себя  его  паладином.
Может быть, это и так, но даже ты,  паладин  так  называемого  защитника
несчастных  и  отчаявшихся,  сможешь  спасти  ее  только  именем  нашего
Повелителя.
   - Я прошу вас... - Голос девочки был слаб и едва слышен, но глаза  ее
смотрели прямо в глаза Пакс. - Пожалуйста, сделайте то, что они говорят.
Не позвольте им...
   Пакс отвернулась, посмотрела в толпу почитателей Лиарта,  на  жрецов,
на охрану, потом вновь в глаза девочке.
   - Нет, - твердо сказала она. - Я не могу.
   -  Итак,  -  возвестил  высокий  жрец,  -  тебе,  по-моему,  начинает
нравиться то, чем мы здесь занимаемся. Хочешь посмотреть еще? Не могу не
согласиться. Зрелище предстоит достойное внимания.
   Где-то в толпе раздался издевательский смешок.
   - Нет, - ответила Пакс, -  мне  никогда  не  доставляло  удовольствия
причинять кому-то боль  или  видеть,  как  кого-нибудь  мучают  на  моих
глазах. - Девочка открыла рот, чтобы что-то сказать, но Пакс, не дав  ей
заговорить, продолжала:
   - Я не могу предать богов, которым дала клятву. Аминь,  дитя  мое.  Я
могу лишь молиться за тебя, за то, чтобы Гед и Великий Господин защитили
тебя и утешили, дали тебе сил. Я молю Госпожу Мира, чтобы  она  даровала
тебе мир и покой. Но повелитель этих рабов принадлежит  к  черным  силам
зла. Я не могу обратиться к нему с молитвой.
   - Ну что ж, тогда ей предстоят адские  мучения,  и  виновата  в  этом
будешь ты и никто другой, - сказал жрец.
   - Нет! Если вы причините ей боль, она будет страдать только по  вашей
вине. Не я пытаю невинных, но вы.
   - Ты. можешь остановить это, помочь невинной жертве.
   - Разве это в моих силах? - Пакс попыталась улыбнуться, но ее  улыбка
больше походила на очередную рану на ее лице. - Ты говоришь, что я  могу
остановить это. Как? Поверив тебе? С какой стати? Что ты сделал, чтобы я
могла поверить хоть единому твоему слову? Пока я здесь, в вашей  власти,
вы можете делать все, что захотите. А вам нравится причинять людям  боль
и страдания. А кроме того, как я вижу, ваш так называемый  повелитель  -
изрядный трус. Только получив  заложника,  он  начинает  издеваться  над
другими. Я не могу назвать  его  великим  божеством.  Вы  называете  его
Лиартом Всесильным? Как же! Скорее Лиарт Жалкий Трус.
   - Гедовская стерва! - закричал жрец, схватил с  пола  кнут  и  дважды
хлестнул им Пакс, прежде чем второй перехватил его руку.
   - Брат, она сильнее, чем ты думал. Она провоцирует тебя  на  излишнюю
спешку. Ты же знаешь, что, пока она без сознания, она отдыхает.
   - Я не позволю ей упасть в обморок, - ответил первый жрец. Он намотал
кнут на руку поверх перчатки и провел  им,  как  теркой,  по  израненной
спине Пакс. Затем, вымазав в крови  вторую  руку,  он  показал  ей  алую
ладонь и у нее на глазах облизал пальцы. - А если она все же отключится,
это время, каждая минута, будет прибавлено к общему времени, положенному
нам по условиям сделки. Ясно тебе, паладин? А кровь-то у  тебя  сладкая!
Скоро придет время - попробуем, каково на вкус твое мясо. - Было  видно,
что гнев, вспыхнувший в  нем  при  оскорбительных  словах  в  адрес  его
божества, прошел, и жрец уже спокойно обернулся к  плакавшей  девочке  и
сказал, обращаясь к Пакс:
   - Ты, паладин, слушай меня внимательно. Можно,  не  убивая  человека,
изуродовать его на всю жизнь. Некоторые способы... скажем  так...  более
артистичны, чем другие. Предлагаю тебе оценить вот этот. - Взяв  большие
щипцы, он вынул из жаровни камень размером с кулак.  -  Видишь?  Горячий
камень. Приложи его к суставу -  например,  к  коленному,  с  внутренней
стороны, и свяжи ногу так, чтобы он там и оставался. Он глубоко вжарится
в тело, пережжет все сухожилия, высушит их. Как видишь,  потребуется  не
так уж много времени и совсем немного усилий, чтобы ножка или ручка этой
девочки никогда больше не смогли ей  служить.  Можно  использовать  этот
способ с коленным, локтевым  суставом,  с  ладонью,  или  засунуть  этот
камень человеку под мышку - все зависит от того, какого  размера  камень
выбрать для процедуры.
   Конвоиры подтащили девочку к тому месту, откуда Пакс могла ее видеть,
швырнули лицом на пол, навалились на нее  и  задрали  подол  юбки.  Жрец
положил камень на коленный сгиб, и стражи тотчас  же  согнули  ей  ногу,
зажав камень между голенью  и  бедром,  и  в  несколько  секунд  стянули
ремнями. Девочка кричала изо всех сил, и крик  ее  эхом  разносился  под
сводами зала. Стражники  отпустили  ее  и  перерезали  веревки,  которые
связывали ребенку руки. Она поползла по полу, продолжая кричать и  время
от времени пытаясь сорвать затянутые мертвыми узлами ремни на ноге.
   Пакс чуть не лишилась чувств. Она была бессильна помешать  тому,  что
происходило   прямо   перед   ней.   Закрыв   глаза,   она    попыталась
сосредоточиться на образе  Геда,  помолиться.  Она  слышала,  как  толпа
приверженцев Лиарта смеялась, кричала, веселилась, радуясь страданиям ни
в чем не повинного ребенка. Она почувствовала, как кто-то  впился  ей  в
израненную ногу. Открыв глаза, она увидела девочку, которая,  добравшись
до помоста, пыталась залезть на него и при этом кричала сквозь слезы.
   - Я умоляю вас! Умоляю! - почти выла она. - Остановите их!
   - Я не могу, - пробормотала Пакс. - Только Гед...
   - Нет, вы... - Девочка застонала и обеими  руками  вцепилась  в  ногу
Пакс, пытаясь расцарапать,  разорвать  ей  сухожилия.  -  Вы  не  хотите
помочь! Да будьте  вы  прокляты!  -  Она  в  последний  раз  попробовала
подтянуться, чтобы влезть на помост, но силы ее оставили, и она  рухнула
на пол, продолжая стонать. Пакс тряхнула головой. Слезы жгли  ей  глаза.
Сердце,  казалось,  было  готово  остановиться  у  нее  в  груди.  Жрецы
дождались, пока крики девочки не сменились бессильными рыданиями,  затем
дали команду стражникам, и те разрезали  ремни  и  распрямили  ей  ногу.
Девочка издала последний пронзительный крик, когда пинком сапога  камень
выбили у нее из-под колена. Он покатился по полу, унося на  себе  клочья
дымящегося мяса и обгоревшей кожи.
   - Ну что, паладин? Защитил ее твой Гед? - спросил жрец, пнув плачущую
девочку сапогом.
   Пакс ничего не ответила. Ей приходилось всеми  силами  души  бороться
против насылаемого на нее отчаяния. Она заставила себя подумать  о  том,
как сейчас скачет на восток король в окружении оруженосцев. Меньше всего
на свете она хотела причинять боль  кому  бы  то  ни  было  из-за  своих
убеждений. Но даже сейчас она не считала, что поступила не правильно, не
пойдя на эту сделку.  Прошло  немало  времени,  прежде  чем  жрец  снова
обратился к ней:
   - Думаешь, твой защитник спасет тебя? А зачем ты ему  нужна?  Неужели
ты  с  ногами,   изуродованными   таким   образом,   останешься   ценным
приобретением для своего ордена? А представь  себе  свои  руки  -  руки,
которые привыкли сжимать оружие, -  изуродованные  такими  же  страшными
ранами. - Жрец прикоснулся к локтевому сгибу  правой  руки  Пакс,  затем
провел перчаткой у нее под мышкой. Паксенаррион вздрогнула. - Я вижу, ты
понимаешь, о чем я говорю. Какому небесному покровителю воинов ты будешь
нужна поcле  этого?  Значит,  нет  смысла  ускорять  демонстрацию  прямо
сейчас. - Обернувшись к конвоирам, он сказал:
   - Свяжите девчонку и утащите ее отсюда. Она нам еще пригодится.
   - Нет! - выкрикнула Пакс.
   - Что значит - "нет"? Ты здесь  будешь  приказывать?  Или  ты  хочешь
признать власть и силу нашего Повелителя?
   - Нет, я лишь хочу, чтобы вы не трогали ее больше. Она ничего вам  не
сделала.
   - Ну и что с того? А если это нам просто нравится?
   - И кроме того, ее мучения научат тебя уму-разуму.  Ты  поймешь,  что
выхода у тебя нет. Твои душевные  страдания  и  страх  -  вот  что  дает
истинную радость нашему Повелителю. Впрочем, ты  можешь  порадовать  его
еще больше, а вдобавок к этому спасти девчонку, смирившись с очевидным и
признав его своим повелителем.
   Пакс стала молиться, пытаясь передать девочке хоть крохи  целительной
силы, дарованной ей богами. Пакс  почувствовала  ласковое  прикосновение
невидимых рук к своей голове, но ни единого намека на то, что исцеляющая
энергия передалась девочке. Та по-прежнему  лежала  лицом  в  пол,  лишь
рыдания, сотрясавшие ее все это время, стихли.
   Долгое время после этого Пакс так и висела перед толпой,  привязанная
за  руки  и  за  ноги.  Она  обратила  внимание  на   то,   что   многие
присутствовавшие не выдерживали и уходили  из  зала.  Вообще  вся  толпа
постепенно менялась: одни почитатели черного  культа  приходили,  другие
уходили куда-то через двери в  стенах  зала.  Некоторые  через  какое-то
время возвращались. Жрецы вновь и вновь  подходили  к  Пакс  и  начинали
опять  избивать  ее  кнутом  или  придумывали   какое-нибудь   очередное
издевательство. В какой-то момент они попытались  поднять  лежавшую  все
это время на полу девочку и обнаружили, что она умерла. Ее  тело  тотчас
же вытащили из зала. Сколько прошло времени, Пакс не знала. Боль и жажда
вконец измучили ее. Но стоило ей потерять  сознание,  как  ее  сразу  же
вновь приводили в чувство. В итоге она почти свыклась с постоянной болью
и желала лишь  одного  -  забыться  и  таким  образом  отдохнуть.  Через
какое-то время она заметила,  что  количество  желающих  насладиться  ее
мучениями вновь увеличилось.
   Стражники внесли в зал и выстроили в  ряд  перед  помостом  несколько
ламп, от которых, помимо сл