ршал-генерала,  окруженный  со
всех сторон стенами. Потом она совершила свою первую  прогулку  по  двору  и
подошла к Хай-Лордс-Холлу. Взгляды встречающихся  на  ее  пути  людей  жгли,
словно крапива; она опустила глаза вниз, видя лишь камни под  ногами.  Херан
успела-таки наболтать лишнего, и теперь окружающие видели на лице Пакс  лишь
выражение страха. Но девушка надеялась, что, когда к ней вернутся физические
силы, она уже ничего не будет бояться.
   Через некоторое время  Пакс  уже  настолько  окрепла,  что  пребывание  в
апартаментах маршал-генерала стало  ее  тяготить,  и  она  начала  совершать
прогулки по тренировочным полям, обычно вместе с герцогом  или  с  одним  из
маршалов. Она не спрашивала, почему ее сопровождают  везде,  редко  оставляя
одну. Причина этого ее как-то не интересовала. Однажды морозным  ясным  днем
она прогуливалась вместе с Белфаном, как вдруг сзади раздался  топот  копыт.
Обернувшись,  они  увидели,  что  к  ним  приближаются   галопом   несколько
студентов, размахивающих пиками. У Пакс затряслись колени, ее охватил страх.
Солнце сверкало на концах пик, будто это оскалились  зубы  дракона.  Лошади,
казалось, были в два раза больше обычных размеров.  Их  огромные  копыта,  с
силой ударяясь о землю, поднимали тучи пыли.  Девушка  схватила  Белфана  за
руку, у нее перехватило дыхание.
   Молодой Марракан, возбужденно размахивая пикой, закричал еще издалека:
   - Пакс! Мы думали, вы уже не  подниметесь!  Я  хотел  сказать  вам:  меня
перевели в высший класс! Теперь я могу сразиться с вами...
   Его лошадь встала на дыбы, и Пакс отшатнулась в сторону.  Другой  студент
внимательно всматривался в ее лицо:
   - У вас появились новые шрамы. Говорят...
   - Достаточно. Уезжайте! - твердо сказал маршал Белфан.
   - Но, маршал...
   - Пакс, что с вами? Вас трясет... - Зоркие глаза  Марракана  блестели  от
любопытства.
   Маршал выступил вперед:
   - Прочь отсюда. Вас это не касается.
   - Но она...
   - Что я сказал?..
   Пакс никогда прежде не слышала, чтобы Белфан так кричал.  Она  подскочила
от неожиданности, как и другие студенты.  Они  тут  же  молча  уехали,  лишь
оглянулись несколько раз.  Белфан  внимательно  посмотрел  на  девушку.  Она
почувствовала, что еле стоит на ногах.
   - Позвольте... Позвольте, я помогу вам.
   Рука Белфана, твердая и  мозолистая,  была  необыкновенно  сильной.  Пакс
заставила себя опереться на нее. Кровь бросилась ей в  лицо.  Что  обо  всем
этом подумают студенты? Никогда еще  она  не  испытывала  подобного  страха,
никогда  раньше  не  была  так  порабощена  им.  Глаза   Пакс   вспухли   от
невыплаканных слез. Она услышала  рядом  тяжелый  вздох  Белфана.  Когда  он
заговорил вновь, голос его был веселым, но Пакс показалось,  что  он  делает
над собой усилие.
   - Пакс, не думайте, что минутная слабость  что-нибудь  значит.  Несколько
дней назад вы даже шагу не могли  ступить  сами.  А  сейчас  можете  немного
прогуляться. Вот увидите, ваша слабость пройдет.  Что  напугало  вас  больше
всего?
   Но этого сказать она как раз и не могла. Шум, движение,  скорость,  блеск
клинков, память о старых ранах и страх, что  оружие  может  вонзиться  в  ее
тело, - все эти мысли вереницей пронеслись в ее  сознании.  Но  сказать  она
ничего не могла, лишь покачала головой.
   - Да, все это совершенно понятно.  Внезапно  нагрянула  кавалерия,  а  вы
безоружны: ничего удивительного, что вы  испугались.  Вот  увидите,  пройдет
совсем немного времени, и вам станет лучше, как только вы начнете тренировки
с оружием. Ваше мастерство тоже вернется к вам. Может быть, не  так  быстро,
как хотелось бы, но вернется. И тогда вы вновь обретете уверенность в себе.
   Но его слова и наигранно бодрый тон не убедили Пакс. Она тихо спросила:
   - А если этого не произойдет?
   - Если  нет,  тогда...  займетесь  чем-нибудь  другим.  В  конце  концов,
большинство людей в мире не являются воинами.
   Если бы вы потеряли руку или ногу, вам бы пришлось научиться  чему-нибудь
другому. И здесь то же самое. Впрочем, до этого дело еще не дошло.
   Пакс вернулась к регулярным упражнениям в классе  для  начинающих.  Но  в
первые дни, конечно, чувствовала себя очень плохо. Когда кто-то из  учащихся
потерял  равновесие  и  клинок  полетел  в  сторону,  рассекая  воздух,  она
вздрогнула, хотя и попыталась скрыть это. Испугаться клинка!  Она  заставила
себя успокоиться и продолжила  тренировку.  Постепенно  сила  и  координация
движений стали возвращаться. Девушка подумала, что пора взять в руки меч.
   Но сначала  он  показался  ей  слишком  тяжелым.  Маршал  Керм  удивленно
посмотрел на Пакс и поправил меч в ее руке.
   - Вот так будет лучше.
   Девушка взглянула на длинный клинок из сверкающей стали. Маршал предложил
ей упражняться с настоящим мечом,  а  не  с  учебным,  деревянным.  Но  Пакс
испытывала страх, хотя и пыталась его скрыть. Все вокруг плыло у  нее  перед
глазами, и она боялась пораниться. Маршал поднял свой собственный меч.  Пакс
смотрела на его меч, широко открыв глаза. Ей показалось, что прямо  в  глаза
ей бьет солнечный свет. Она моргнула.
   - Вы готовы? - спросил тем временем Керм.
   Во рту Пакс пересохло. Ее ответ был похож на хриплое карканье. Он  кивнул
и двинулся вперед, держа клинок наготове. Пакс  начал  бить  озноб,  она  не
сводила с меча глаз. Она  попыталась  двинуть  рукой  так,  чтобы  выставить
вперед свой собственный клинок, но не смогла. Пакс увидела удивление на  его
лице, переходящее в досаду, а потом какие-то другие эмоции, которые  она  не
могла понять, но которые напугали ее.
   - Пакс! Займите позицию номер один.
   Она сделала выпад, но рука была как не своя. Его меч коснулся ее с легким
стуком. Задыхаясь, Пакс отскочила назад. Потом вновь заставила себя пойти  в
атаку, но неожиданно уронила меч. Когда он со звоном упал на землю,  ее  всю
затрясло, и она в изнеможении закрыла глаза.
   В следующий раз повторилось то же самое. Нет, ей  не  становилось  лучше.
Даже хуже. Вскоре она уже боялась любого человека с оружием.  Даже  герцога,
когда он пришел к ней в комнату с висящим на поясе мечом. По мере  того  как
она чувствовала себя все более  слабой  и  боязливой,  маршалы,  паладины  и
остальные учащиеся казались ей все более сильными, храбрыми  и  выносливыми.
Несмотря на защиту маршал-генерала, она услышала достаточно  высказываний  и
поняла, что многие согласны с Херан. Их презрение обостряло все ее чувства.
   В конце концов даже маршал-генерал согласилась  с  тем,  что  у  Пакс  не
происходит изменений к лучшему.
   - Как долго вы хотите пытаться, Паксенаррион... - спросила она.
   - Я больше не могу. - Пакс не хотела встречаться с ней взглядом и  отвела
глаза в сторону.
   - Тогда достаточно. Мы надеялись, что постепенно все наладится, но  этого
не произошло. Прикипим, что еще можно сделать для вас...
   Пакс отвернулась и стала рассматривать узоры на ковре.  Синие  звезды  на
красном фоне, белые звезды на синем.
   - Ничего. Я ничего не хочу...
   - Паксенаррион, мы не отказываемся от вас.  В  том,  что  случилось,  нет
вашей вины, и мы...
   Слова и слезы выплеснулись наружу одновременно:
   - Я не могу больше оставаться здесь! Не могу!.. Если я не  способна  быть
одной из вас, разрешите мне уйти!
   Маршал-генерал покачала головой:
   - Я хочу, чтобы  сначала  вы  придумали  себе  какое-нибудь  занятие  или
научились какому-нибудь ремеслу. А пока вы еще слишком слабы...
   - Мне никогда уже не быть сильной. И я не могу больше  оставаться  здесь,
леди, с настоящими воинами.
   Голос Пакс дрожал, и она ненавидела себя  за  это.  Нет,  она  не  будет,
твердила себе Пакс, рассказывать маршал-генералу об услышанных ею насмешках,
ехидном шепоте, достаточно громком, чтобы достичь ее ушей.
   - Ну тогда вы можете уехать весной, когда погода будет  получше.  А  пока
позанимаетесь в архивах...
   Пакс упрямо покачала головой:
   - Нет. Пожалуйста. Разрешите мне уехать сейчас.  Сидеть  и  читать  целый
день, читать о том, как сражаются другие... я не хочу.
   - Но... Пакс... что вы можете делать еще? Как вы будете жить?
   Пакс всерьез не задумывалась об этом. Но сейчас в ее голове созрел план.
   - Я родом с фермы, где разводят овец. Могу ходить за стадом.
   - Вы уверены? Это очень тяжелая работа, и...
   Пакс отбросила прочь мысли о волках... ведь она будет не одна  на  зимнем
пастбище... и сказала твердо:
   - Да, я уверена. Маршал-генерал вздохнула:
   - Хорошо, мы поищем подходящее место...
   Прежде чем уехать, она в последний  раз  поговорила  с  герцогом.  Он  не
сердился, чего она  больше  всего  она  боялась,  напротив,  его  голос  был
ласковым.
   Сняв с пальца черное кольцо-печатку, герцог сказал:
   - Возьми это кольцо. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь...  покажи
это кольцо любому человеку из нашего  отряда,  или  кому-нибудь,  кто  знает
меня, или просто пошли  его  мне.  Я  приду,  Паксенаррион,  где  бы  ты  ни
находилась и в чем бы ты ни нуждалась.
   - О, мой господин, вы слишком добры...
   - Дитя мое, не нужно отказываться от моего  подарка.  Ты  честно  служила
мне... И хотя бы за это... Ты достойна моего уважения.  А  сейчас  надень-ка
это кольцо... да. Ты не стесняйся позвать меня, Пакс, если тебе будет  нужна
моя помощь. Я буду думать о тебе. - Он обнял ее еще раз и повернулся,  чтобы
уйти, но потом сказал напоследок:
   - Думаю, Пакс, ты проявила огромное мужество, согласившись рискнуть своей
жизнью и здоровьем. К тому же ты упорно пыталась вернуть свое мастерство.  И
как бы ни называли тебя другие, помни, что Пелан из Тсайи никогда не  считал
тебя трусливой.
   После этого он ушел, а Пакс нервно повернула кольцо на пальце.  Оно  было
несколько великовато, и девушка сняла его и положила в  сумку,  висевшую  на
ремне.
   Спустя два дня маршал-генерал подошла с ней вместе к воротам и сказала на
прощание:
   - Запомните, Паксенаррион: вы будете желанным гостем  на  любой  мызе,  в
любое время. Я уже разослала соответствующие письма. Да благословит вас Гед!
И пусть наши добрые пожелания  помогут  вам.  Если  мой  прощальный  подарок
кажется вам недостаточным, не стесняйтесь, вы  можете  попросить  что-нибудь
еще.
   Но Пакс даже не заглядывала пока в  кошелек,  который  лежал  на  дне  ее
сумки.
   Ариания же продолжала:
   - Сейчас вы несчастны, и это понятно... С содружеством Геда...
   Пакс покачала головой:
   - Нет, леди. Вы тут ни  при  чем.  Я  думаю,  маршал  Херан  имела  право
говорить так, как она считала нужным. Моя неосторожность  позволила  дьяволу
Ачрии вселиться в меня, и я действительно оказалась слишком слабой.
   Маршал-генерал остановила ее:
   - Это не правда, и я говорила вам об этом раньше. И  сейчас  я  не  хочу,
чтобы вы ушли, думая так. Все паладины-кандидаты  ранимы,  и  кто-нибудь  не
такой сильный, как вы, был бы в подобной ситуации полностью сломлен.  Но  вы
должны верить в себя... Пакс, пожалуйста, обещайте мне, что, если вам  будет
трудно, вы обратитесь к нам за помощью.
   Пакс отвернулась. Она не хотела говорить вслух то, что думала. Ведь слова
Ариании означали в конечном  итоге  то,  что  Пакс  может  оказаться  совсем
беспомощной и ни к чему не годной.
   - Леди, я лучше пойду. Мне нужно успеть на рынок, - сказала Пакс, опустив
глаза.
   Маршал-генерал порывисто вздохнула:
   - Что ж, хорошо, Пакс. Вы присягнули содружеству Геда, и Гед всегда будет
защищать вас. И наши молитвы будут сопровождать вас всюду.
   Она повернулась и быстро прошла через ворота обратно. Пакс же отправилась
своей дорогой, твердо решив не оглядываться назад.

ГЛАВА XXX

   Всю дорогу до рынка в Фин-Пенире Пакс  думала  о  предстоящей  встрече  с
пастухом, который должен был нанять ее на работу. Когда же она наконец нашла
Селима Хабенссона в компании с несколькими овцеводами, он оглядел ее  с  ног
до головы, словно сама девушка была овцой, предназначенной для продажи:
   - Думаю, вам совсем не хотелось покидать Лордс-Холл. Дайте-ка  посмотреть
на вас... Маршал-генерал утверждает, что вы мне  подойдете.  Вы  ведь  пасли
овец, не так ли?
   - Да, сэр. Мой отец разводил овец.
   - Что ж, хорошо. Тогда пойдите  и  отыщите  мне  в  отаре  овцу  с  двумя
клеймами на свернутом в сторону ухе. Идите же... идите... я хочу посмотреть,
как вы справитесь с ними.
   Пакс перемахнула через низенькую ограду, за которой стояли овцы.  Она  не
боялась овец, когда смотрела на них сверху. Но, оказавшись внутри и ощутив с
разных сторон толчки покрытых густой шерстью  спин  и  боков,  она  испытала
странное чувство. Пакс увидела похожую по  описанию  овцу,  но  у  нее  была
только одна метка на ухе. Приглядевшись  повнимательней,  девушка  заметила,
что у большинства овец в этом загоне  есть  подобные  отметки.  Но  вдруг  в
дальнем конце загона она увидела ту овцу, что искала.  Пакс  стала  медленно
пробираться среди животных, стараясь не испугать их. Но, подойдя ближе,  она
поняла, что ошиблась. Это была самая обыкновенная овца. После долгих поисков
она наконец нашла то, что было нужно. Овцу с двумя клеймами на  свернутом  в
сторону ухе. Она посмотрела на пастуха,  который  наблюдал  за  ней  снаружи
загона.
   - Очень хорошо... вы кое-что знаете об овцах,  но  вы  давно  с  ними  не
работали, ручаюсь в этом.
   - Да, сэр.
   Он сплюнул на булыжник.
   - Да, я сразу об этом догадался. Ваша одежда куплена в магазине,  она  не
предназначена для работы с овцами. Видимо, служа Геду, вы не предполагали ее
запачкать.
   - Да, сэр.
   - Ну что ж, ладно. Когда  рынок  закроется,  пропустим  по  стаканчику...
сегодня ночью нам предстоит перегнать на луг это стадо  и  еще  два.  Завтра
отправляемся на юг. А сейчас следуйте за нами... надеюсь, ни одна из овец не
потеряется в городе... и вы будете присматривать за ними сегодня ночью.
   Хотя Пакс и устала от шума и суеты рынка, она спокойно и  без  особенного
труда  справилась  с  овцами  вечером  -  к  удивлению  пастуха   и   своему
собственному. Овцы быстро освоились на  своем  временном  пастбище,  а  Пакс
заняла удобное для наблюдения за ними место. Остальные пастухи в  это  время
разбили  небольшой  лагерь  и  занялись  приготовлением  ужина.  Девушка  не
захватила с собой что-нибудь поесть, собираясь купить еду на рынке,  поэтому
к  вечеру  она  проголодалась.  Когда  поела  первая  группа,  Селим  позвал
остальных. Пакс дали миску с кашей  и  ломоть  хлеба.  Она  ела  быстро,  не
обращая внимания на окружающих, пока не  закончила  трапезу.  Затем  подняла
глаза и увидела, что все смотрят на нее.
   - Вы едите так, словно трое суток не ели, - сказал Селим.
   И действительно, Пакс была так  голодна,  что  забыла  обо  всем.  Пастух
повернулся к своим помощникам и объяснил:
   - Она жила какое-то время в городе.  Красиво  одевалась.  Хорошо  ела.  А
теперь, - обратился он к Пакс, - послушайте, что я вам скажу: мы - овцеводы,
а не богатые купцы  или  странствующие  рыцари.  Мы  тяжко  трудимся,  чтобы
заработать на жизнь; вы будете получать  свою  долю,  но  никак  не  больше.
Понятно?
   - Да, сэр, - кивнула Пакс и вытерла свою миску. Теперь она вспомнила, что
когда впервые попала в отряд  герцога,  еда  там  показалась  ей  богатой  и
обильной... II за годы, прошедшие с тех пор, она забыла, как жила ее семья и
как она сама ждала сладкого гостинца в базарные дни.
   - Хорошо. Вы будете смотреть за стадом первой. А ты, Дженитс, сменишь ее.
Мы выступаем на рассвете.
   В следующие несколько дней Пакс вновь несколько раз испытала, как холод и
голод с силой обрушиваются на нее, и с трудом  поспевала  за  стадом.  Когда
одна из овец убежала, Пакс хотела погнаться за ней, но не смогла. Ноги  были
словно налиты свинцом. Селим долго распекал ее за это.
   - Клянусь дубиной Геда, я в последний раз нанимаю кого-то по рекомендации
маршал-генерала. У меня имеется на примете девица, которая могла бы работать
намного лучше!
   Пакс с трудом сдержалась, чтобы не вспылить. Но она  прекрасно  понимала,
что любое неосторожное слово будет ей  только  во  вред.  Поэтому  она  лишь
опустила голову и пообещала впредь работать более усердно. И  она  старалась
изо всех сил. Но Селим и все остальные считали, маршал-генерал  навязала  им
ее силой. К  тому  же  раны,  которые  она  получила,  находясь  в  плену  у
иунизинов, покраснели и вновь начали гноиться. Они, конечно,  никогда  и  не
исчезали до конца, но сейчас выглядели так, как в те первые дни,  когда  она
вернулась из Колобии. Овцеводы косились на те ее рубцы, которые  были  видны
из-под одежды, и шептались между собой.
   Поэтому, когда они пригнали стада на зимние пастбища в южной Финте и овцы
были окончательно устроены, Селим отказался нанять девушку на зиму и отослал
ее прочь.
   - Я долго не говорил того, о чем думал. Маршал-генерал, как мне  кажется,
знает правду, хотя она и сказала, что не считает вас в чем-то виноватой.  Но
мы здесь все думаем, что вы за что-то прокляты. Никогда прежде  я  не  видел
таких отметин, как у вас на лице и на руках. К тому же они  темнеют,  а  это
ненормально. В деревне есть молодежь, которая нуждается в работе. Оки хорошо
присмотрят за моими овцами. Вот ваши деньги...  и  до  свидания.  Желаю  вам
всего хорошего.
   Он протянул ей монеты. Этого было явно недостаточно за ее работу. Но Пакс
не стала с ним спорить.
   Было тоскливое серое утро, и Пакс поежилась от холода. К тому же она, как
всегда в последнее время, была голодна.
   - Есть ли здесь где-нибудь поблизости постоялый двор, где...
   - Нет, у нас небогатый город и ничего  подобного  нет.  Вам  лучше  пойти
туда... К полуночи доберетесь до Шелефорда, если поторопитесь. Или  идите  в
обратную сторону - туда,  откуда  мы  пришли.  -  Его  голос  был  резким  и
недовольным.
   Девушка смотрела на Селима в растерянности, не зная, что и сказать. А  он
повернулся к ней спиной и зашагал  к  своему  дому.  Прежде  чем  захлопнуть
двери, он сказал:
   - Вы вообще никуда не дойдете, если будете стоять на месте и думать...
   Пакс положила монеты, которые он только что ей дал, в висевшую  на  ремне
сумку и сжала губы. Место, откуда  они  пришли,  находилось  на  севере.  До
ближайшего города потребуется  добираться  больше  суток.  Да  и  погода  не
способствует длительным путешествиям, слишком холодная и  ветреная.  Взвесив
все, она решила идти в Шелефорд.
   Дорога  постепенно  сузилась,  превратившись  в  тропинку,  местами  едва
видимую, и поднималась все выше - туда, где порывы ветра были сильнее.  Весь
день Пакс пришлось идти, вобрав голову в плечи, чтобы хоть как-то защититься
от ветра. У нее не  было  с  собой  никакой  еды,  и  в  пустынной  сельской
местности, через которую она проходила, ей тоже  ничего  не  удалось  найти.
Когда Пакс поднялась  на  возвышенность  и  взглянула  на  оставшуюся  внизу
деревню, опустились сумерки; солнце зашло за облако, и  вдруг  стало  совсем
темно. Она не видела вокруг ничего,  что  могло  бы  походить  на  город,  и
задумалась над тем, не солгал ли ей ее бывший  хозяин,  но  тропинка  вилась
тонкой ленточкой  все  дальше  и  дальше,  и  вдруг  она  увидела  пасущихся
неподалеку овец. Девушка надеялась, что где-то поблизости должны быть  люди,
и стала спускаться с холма.
   Она брела, еле  различая  тропинку  в  сгущающихся  сумерках,  как  вдруг
увидела впереди первый огонек. Думая о тепле, еде  и  спасительном  убежище,
куда не забирается ветер, она забыла о том, что  нужно  смотреть  под  ноги,
споткнулась и упала, больно ударившись о камни. Некоторое время Пакс лежала,
слушая завывание ветра и думая о том, насколько далеко ближайшее жилище.
   В  Шелефорде  был  постоялый  двор,  если  хибару  с  тремя  комнатами  и
пристройкой, приспособленной под кухню, можно назвать постоялым двором. Пакс
отдала почти весь свой заработок за охапку соломы  на  сеновале  и  миску  с
супом. Остальные постояльцы пили эль и разглядывали ее. Пакс  з