оступил так, как считал нужным, и сделал для этого все, что мог.  Но
получилось так, что одна из пихт, вывороченных чудовищем,  упала  именно
так, а не иначе. Видимо, так было угодно богам. Ведь твое чутье  в  этот
момент не сработало. И что, неужели ты будешь оспаривать решение  высших
сил?
   - Нет конечно. Но...
   Ансули рассмеялся, но смех  его  оборвался  очень  быстро  -  видимо,
смеяться со сломанными ребрами было больно.
   - Вот ведь вы какие, люди! Лишь бы вам с кем-нибудь поспорить. Пойми,
Паксенаррион: я ни в коей мере не сержусь на тебя.  Неужели  ты  решила,
что мы не рады тому, что ты выжила? Да, мы скорбим по нашим друзьям,  но
ведь не ты убила Фаэра или Клевиса.
   Пакс молчала.  Она  по-прежнему  чувствовала  себя  чужой  в  отряде,
понимая, что лишь в ее жилах не течет кровь  эльфов.  А  кроме  того,  с
камнезмеем она практически и не сражалась. Пущенную ею стрелу тот даже и
не  заметил.  Ансули  слегка  откашлялся,  видимо,  чтобы  привлечь   ее
внимание.
   - Я тут подумал, - сказал он, - ну, насчет этого твоего  дара.  Давно
он у тебя открылся?
   - Ты о чем?
   - Да о твоем умении почувствовать  приближение  злых  сил.  Давно  ты
заметила в себе это? Или оно у тебя с детства?
   - Не знаю, - сказала Пакс.  -  В  Фин-Пенире  мне  рассказывали,  что
паладины умеют отличать добро от зла. Это дар, предоставленный им Гедом,
только его еще надо уметь развить и  натренировать.  Поэтому  существуют
специальные  заклинания,  с  помощью   которых   этому   дару   помогают
проснуться. Но я не уверена...
   - Пакс, я спрашивал не обо всех людях и даже не обо  всех  паладинах.
Мне интересно, как этот дар появился у тебя.
   - А! Так у меня... это совсем недавно стало заметно.  Честно  говоря,
до вчерашнего дня я и не думала...
   Не успев договорить эту  фразу,  Пакс  вспомнила  о  многих  случаях,
особенно во время службы  в  роте  у  герцога.  Наскоро  пересказав  эти
истории Ансули, она все же добавила:
   - Скорее всего, главную роль здесь играет медальон Канны,  а  не  мой
собственный  дар.  Да  и  Верховный  Маршал  сказала,  что   это   чутье
открывается только у тех, кто уже посвящен в паладины Геда.
   - То есть ты хочешь сказать, что она отрицает наличие такого  дара  у
паладинов Камвина и Фалька? - В голосе Ансули явно слышались  недоумение
и даже насмешка.
   - Нет конечно, но...
   - Знаешь, Паксенаррион, сколько бы мудрости и разнообразных  талантов
ни было присуще Верховному Маршалу Геда, вряд ли эта  женщина  столь  же
мудра и могущественна, как сами боги. И, разумеется,  по  возрасту  она,
прямо скажем, помоложе большинства эльфов. Ты,  кстати,  знаешь,  что  в
Лесу Великой Госпожи живут эльфы, которые лично знали самого Геда? Знали
его так, как, например, Адхиэл знает тебя.
   - Нет, - протянула Пакс, которой до сих пор  не  приходило  в  голову
посмотреть на почти бесконечную продолжительность жизни  эльфов  с  этой
точки зрения.  Не  без  любопытства  взглянув  на  Ансули,  она  как  бы
невзначай осведомилась:
   - А ты его знал?
   - Кто, я? Да  что  ты!  Не  забывай,  во  мне  ведь  только  половина
эльфийской крови и мне не дано прожить столько, сколько живут  настоящие
эльфы. Но мне доводилось пообщаться с одним из тех, кто знал Геда. А вот
женщине, которую вы называете Верховным Маршалом, такой удачи в жизни не
выпало. И  я  не  думаю,  что  она  имеет  право  судить,  у  кого  есть
божественный дар, а у кого нету. Мне  кажется,  спроси  ты  ее  об  этом
напрямик, она бы сказала тебе то же самое. Вполне  возможно,  что  в  ее
времена в Фин-Пенире боги даровали эту чувствительность  на  присутствие
зла некоторым избранным, тем, кого здесь, на земле, назвали  паладинами.
Но в другие времена, в других  местах  боги  могли  распорядиться  своей
милостью по-другому. Например, наградить этим даром тебя. Медальон твоей
погибшей подруги мог сконцентрировать силу этого  дара  в  человеке,  не
знающем о его наличии и, естественно, не умеющем  с  ним  обращаться.  Я
имею в виду тебя. Но сам по себе дар принадлежал тебе, и только тебе.
   На  Пакс  нахлынули  сложные,  противоречивые  чувства.  Ей  хотелось
плакать и смеяться одновременно. И сквозь весь этот калейдоскоп эмоций в
ней  росла,  усиливалась,  уверенность  в  том,  что  ей   действительно
принадлежит дар отличать добро от зла. Но все же привычка подвергать все
сомнению взяла верх. Пакс осторожно спросила:
   - Но ведь я... такая, какой я стала сейчас?..
   - А, так ты об этом! Джайрон ведь не единственный, до  кого  доходили
разные слухи. Что я могу сказать? Ты смогла победить свою болезнь и свою
немощь. Я смотрел - в твоем колчане не хватает стрел. Судя по всему,  ты
тоже стреляла в камнезмея.
   - Стрелы сломались или отскочили от его брони, -  шепотом  произнесла
Пакс, глядя в землю.
   - А чего ж ты хотела? Так и должно было  случиться,  если  учесть,  с
какой тварью ты вступила в бой. В следующий раз, воин, надеюсь,  у  тебя
будет более подходящее оружие под рукой. Так  что  не  хватило  тебе  не
навыка, не храбрости, а даскинских стрел. - Ансули усмехнулся  и  тотчас
же снова поморщился от боли. Потом он подмигнул Пакс и сказал:
   - Интересно, в чем еще проявляется снизошедшая на тебя милость богов?
Какие еще способности они даровали тебе, да так, что ты об этом  до  сих
пор не догадывалась? Ты, часом, свет  творить  не  умеешь?  А  исцелять?
Может быть, тебе дано источать воду из камней  или  направлять  ветер  в
паруса кораблей?
   - Я...  Да  нет!  У  меня  совсем...  Этого  просто  не  может  быть!
Понимаешь, это бы значило...
   - Это бы значило только одно: то, что тебе предстоит  много  работать
над теми  способностями,  которыми  наградили  тебя  боги.  И  что  тебе
придется научиться пользоваться ими, не тратя при этом попусту слов, сил
и времени на отрицание очевидного. - Ансули вынужден был  прервать  свой
монолог, потому  что  к  ним  приблизились  Джайрон  и  Тамар,  негромко
напевающие траурную песню.
   Не прерывая  пения,  Джайрон  помог  Ансули  встать.  Тамар,  в  свою
очередь, протянула руку Пакс. Все вместе они подошли к центру  поляны  и
возложили венки, сплетенные из ветвей ивы,  кедра,  рябины  и  дуба,  на
грудь покойным. Пакс  молча  с  почтением  наблюдала  за  незнакомым  ей
похоронным ритуалом.
   Когда все было закончено, Тамар помогла  Пакс  добраться  до  лагеря.
Оставшуюся часть дня и всю ночь Пакс проспала. На следующее утро она уже
могла встать без  посторонней  помощи,  хотя  все  еще  пошатывалась  от
слабости. Синяки и  ссадины  на  ее  теле  болели  гораздо  меньше,  чем
накануне. Ансули лежал на земле в полусне-полубреду. Его сильно знобило.
Когда Пакс позавтракала, Джайрон и Тамар подошли к ней и сели рядом.
   - Есть ли у тебя дар целителя? - спросил Джайрон так спокойно, словно
бы речь шла о том, нравится ли Пакс походная баранья похлебка.
   Она, в свою очередь, постаралась ответить так же спокойно:
   - Однажды я попыталась  попросить  у  богов  исцеления  для  подруги,
используя при этом медальон Геда. Я даже  не  знаю,  сработало  это  или
нет...
   - Что нужно было исцелить - рану или болезнь?
   - Рану. От стрелы. Но вполне возможно, что  помогли  не  столько  мои
молитвы, сколько мазь. У нас был флакон с лечебной мазью, и, разумеется,
мы накладывали ее на рану.
   - Шрам остался?
   - Дело в том, что... просто через несколько дней моя подруга погибла.
Я даже не знаю, излечилась бы она до конца или нет.  -  Пакс  произнесла
это, глядя себе под ноги.
   - Тогда понятно,  -  сказал  Джайрон.  -  И  больше  ты  ни  разу  не
пробовала?
   Пакс покачала головой.
   - А почему?
   Она пожала плечами:
   - Просто как-то не доводилось. Не было особой необходимости. У нас  в
роте были врачи, маги...
   - Для того чтобы развить дар целительства, требуется много времени  и
применять его надо очень осторожно, - негромко произнесла  Тамар.  -  По
крайней мере, так мне всегда говорили. Не зная,  как  им  распорядиться,
можно не только не помочь, но и навредить тому, кого хочешь излечить.
   - Все это понятно, - со вздохом сказал Джайрон.  -  Слушай,  Пакс,  а
тебя ведь лечили когда-нибудь таким образом - ну, другие,  кто  обладает
этим даром?
   - Да. - Пакс вспомнила о Леваде в Ааренисе, об Адхиэле и, конечно,  о
киакдане,  лечение  которого,  разумеется,  отличалось  от   того,   что
практиковали все остальные, но тем не менее в чем-то было и схоже.
   - Ну что ж, значит, можно рискнуть. Ты должна попробовать.
   Пакс удивленно посмотрела на Джайрона и Тамар, только что  говоривших
ей, что, не умея исцелять  наверняка,  лучше  не  пробовать  делать  это
наугад. Джайрон ободряюще улыбнулся ей:
   - Рано или поздно тебе все равно придется попробовать. Так почему  бы
не начать прямо сейчас? Раны Ансули оказались серьезнее, чем  твои.  Ему
теперь совсем плохо. Попытайся  излечить  его.  Посмотрим,  что  у  тебя
получится.
   - Но ведь... - Пакс посмотрела  на  Тамар,  которая  в  ответ  только
улыбнулась.
   - Мы не собираемся никому рассказывать об этом, - заверил ее Джайрон.
- Если у тебя нет такого дара, стыдиться тут нечего. Мы  тоже  не  умеем
исцелять других, как и большинство людей и эльфов. Если ты  когда-нибудь
все же станешь паладином, умение исцелять окажется для тебя нелишним. Но
здесь и сейчас ты можешь просто попытаться. Никто  не  смотрит  на  тебя
умоляющим взглядом. А что касается высших сил - по крайней мере, ни один
из богов, которым поклоняемся мы, не осудит  тебя  за  попытку  вылечить
боевого товарища. Если же у тебя что-то получится, ты будешь знать,  что
имеешь эти способности и что тебе нужно над ними работать,  а  наш  друг
Ансули сможет вновь вернуться к нормальной жизни.
   - Я не молилась Геду уже несколько  месяцев,  -  шепотом  проговорила
Пакс. - Не будет  ли  проявлением  самонадеянности  и  алчности  с  моей
стороны просить его сейчас...
   - А если попытаться обратиться не к Геду? Ты  рассказывала,  что  сам
Гед служил Верховному Господину.  Обратись  к  нему,  если  ты  решишься
попробовать излечить Ансули.
   Пакс поежилась. Она побаивалась обнаружить в себе этот  дар,  но  еще
больше она боялась узнать, что никаких способностей к  исцелению  у  нее
нет. Посмотрев в глаза Джайрону, она сказала:
   - Я попытаюсь.
   Джайрон поднял ее на руки и положил рядом  с  Ансули.  Пакс  опустила
руку ему на бок, туда, где, по ее предположению, должны были  находиться
сломанные ребра. Чего ждать,  что  должно  последовать  теперь,  она  не
знала.
   Поначалу ничего особенного не произошло. Пакс не знала, что именно ей
нужно делать. Мысли были слишком запутанны и беспорядочны, и ей никак не
удавалось сосредоточиться на Геде или Верховном Господине. То и дело она
вспоминала о киакдане, о герцоге, о Сабене и  Канне.  Неужели  тогда  ей
действительно удалось излечить  Канну  с  помощью  силы,  дарованной  ей
Верховным Господином? Пакс попыталась вспомнить, что она  тогда  делала.
Она держала в кулаке медальон, но сейчас медальона Геда с ней  не  было.
Она посмотрела в лицо Ансули, покрытое потом и горевшее в лихорадке.  Об
ознобах и лихорадках она не знала ничего,  кроме  того,  что  они  долго
мучают людей после некоторых ранений. Еще она вспомнила, как Джайрон при
первой же встрече сказал, что им не  хватает  людей.  Теперь,  когда  их
отряд стал на двух человек меньше,  эта  нехватка  будет  ощущаться  еще
сильнее. Однако Джайрон не  стал  ей  напоминать  об  этом  в  последнем
разговоре. Пакс почувствовала, что она нужна здесь, нужна в этом отряде,
и тем более сейчас, когда они только что похоронили  двоих  товарищей  и
остались с тяжелораненым на руках. Пакс попыталась представить себе, что
она проникает вглубь раны Ансули сквозь покрытую синяками кожу.
   Вдруг, совершенно неожиданно  для  нее,  синяк,  оказавшийся  под  ее
ладонью, стал бледнеть. Пакс услышала участившееся дыхание Джайрона,  но
постаралась не обращать на  это  внимания.  Она  не  чувствовала,  чтобы
кто-то или что-то водило ее рукой, заставляя прижимать ладонь к тому или
другому месту на теле Ансули. По правде говоря, она  сама  не  понимала,
что происходит. Единственное, что она чувствовала, - это то, что ссадины
под ее ладонью затягиваются,  а  синяки  на  глазах  рассасываются.  Она
приподняла голову и посмотрела в лицо Ансули.  Ей  показалось,  что  его
выражение стало более спокойным, не таким  страдальческим.  Дыхание  его
явно стало ровнее и размереннее. Пакс почувствовала, как у нее по  спине
ручьем течет пот. Она понятия не имела, что она уже сделала, что  делает
сейчас и когда  ей  нужно  остановиться.  Ей  вспомнилось,  как  киакдан
говорил о целительстве, о своих методах излечения. От этих  воспоминаний
ей стало страшно, потому что она поняла, насколько опасными  могут  быть
последствия слишком долгого или слишком сильного  воздействия  целителя.
Не навредит ли она тому, кого хочет вылечить? С этой мыслью Пакс  отвела
руку от Ансули.

Глава VI

   Одетая  в  коричнево-зеленый  камуфляж  лионийских  рейнджеров,  Пакс
пробиралась  напрямик  через  леса  и  поля  к  границе.  Она  научилась
двигаться почти так же тихо и бесшумно, как рейнджеры.  Ее  товарищи  по
оружию подарили ей отличный лук и предложили остаться на службе вместе с
ними до зимней ярмарки, пообещав за этот сезон помимо обычной оплаты еще
и хороший меч. Пакс отказалась от этого предложения, потому  что  хотела
как можно скорее вернуться к герцогу Пелану.
   Ее путь снова пролегал через Бреверсбридж.  Пакс,  улыбнувшись  самой
себе, подумала, что знает этот городок едва  ли  не  лучше,  чем  родную
деревню. "Я ведь, пожалуй, даже не вспомню, где там у нас в Трех  Пихтах
была пекарня", - подумала она. Впереди стали видны  очертания  священной
рощи - обители киакдана. Пакс, не колеблясь, свернула и вышла на дорогу,
которая делала небольшой крюк на  пути  к  городу.  Тем  не  менее  Пакс
предпочла не рисковать и не идти без провожатого через  священную  рощу,
несмотря на опыт лесной службы, которую несла в течение полугода.
   За поворотом навстречу ей  двигался  караван.  Пакс  издали  заметила
пыль, поднимавшуюся над деревьями.  Караван  направлялся  на  восток,  в
сторону Лионии. Подходя к дороге наперерез каравану, Пакс махнула  рукой
в знак приветствия сопровождавшим груз охранникам. Здесь, совсем рядом с
городом, они скорее всего приняли бы ее за  пастуха  или,  возможно,  за
гонца, но никак не за разбойника. Выйдя на обочину, Пакс еще раз кивнула
охранникам. Командир конвоя, облаченный в кольчугу,  сидел  на  передней
повозке со взведенным арбалетом в руках.
   - Привет, - кивнул он Пакс. - Как там впереди, у границы, спокойно?
   - Вроде бы да. Хотя я выбиралась из тех краев не по дороге. Вы в Чайю
или по лесной дороге через Прилит? Командир стражников криво усмехнулся.
   - Ну, в Чайю. Хотя какое твое дело?
   - Тогда ничем не могу помочь. Три дня назад я вышла из  Южного  Леса.
Там в последнее время все было тихо.
   - Так ты что, из рейнджеров будешь? - Стражник и  не  пытался  скрыть
подозрительность в голосе.
   Пакс откинула отворот плаща и  показала  ему  вышитую  металлическими
нитями эмблему. Это чуть-чуть успокоило ее собеседника.
   - По правде говоря, я что-то не слышал,  чтобы  лионийские  рейнджеры
забирались так далеко сюда, в Тсайю. А кроме того, ты... ты уж извини...
как-то мало похожа на родственницу эльфов.
   - Куда там! - улыбнулась Пакс. - Я просто нанялась к ним на службу на
лето.  Если  по  дороге,  возле  источника,  который  местные   называют
Кьесселим, вы наткнетесь на патруль, скажите им, что видели  меня  около
Бреверсбриджа и что со мной все в порядке.
   -  Сказать-то  скажу,  да  только  от  кого  привет  передавать?   От
желтогривой дылды?
   - Меня зовут Паксенаррион, - сказала она и, махнув на прощанье рукой,
пошла в сторону города.
   Удивленный, но, похоже, совершенно успокоившийся командир  стражников
повел караван дальше в сторону Лионии.
   Пакс еще никогда не доводилось бывать  в  Бреверсбридже  летом.  Весь
двор у харчевни был заполнен  лошадьми  и  мулами.  Пять  больших  телег
перегородили  выезд  со  двора  и  добрую  часть  улицы.  Пакс  пришлось
пробираться сквозь  толпу.  Еще  с  середины  двора  она  услышала,  как
Хеббинфорд вежливо, но непреклонно  выпроваживает  посланцев  очередного
каравана, отказывая им в размещении на  своем  постоялом  дворе.  А  тем
временем по дороге в город уже заходил очередной караван, тяжелые телеги
которого тащили огромные волы. Возницы, одетые на непривычный  для  Пакс
манер, комплекцией и выражением лиц очень  походили  на  погоняемых  ими
животных. Пакс поняла, каким  образом  городок  смог  так  разрастись  и
разбогатеть. На постоялом дворе места для нее  не  предвиделось.  Вокруг
города  тут  и  там  вспыхивали  бивачные  костры  -  многим   караванам
приходилось устраиваться на ночлег в чистом  поле.  Судя  по  всему,  ни
одной свободной комнаты в городе уже не было. На  выбор  оставались  два
пристанища: ферма Геда и роща киакдана. Поговорить с  маршалом  Кедфером
Пакс собиралась в любом случае. Разумеется, он не  отказал  бы  ей  и  в
месте для ночлега. Но... почему-то она повернула на  Северную  дорогу  и
направилась к священной роще. Недалеко от городской стены  ее  остановил
патруль.
   - Эй, рейнджер! - Страх знакомой искрой пробежал по ее телу, но  Пакс
взяла себя в руки и обернулась к окликнувшим ее стражникам:
   - В чем дело?
   - Что тебе нужно в Тсайе? И как там на границе?
   - Насколько я знаю, на границе все спокойно. И я больше не  рейнджер.
Я отслужила у них сезон, а сейчас направляюсь на север.
   - На север, говоришь? А поточнее? И кстати, кто ты такая?
   К удивлению Пакс, среди патрульных не было  ни  одного  знакомого  ей
лица.
   - Я следую в крепость герцога Пелана. Мое имя  -  Паксенаррион,  дочь
Дортана.
   - Вот оно как, - недобро ухмыльнулся один из солдат. - Значит,  ты  и
есть та самая Паксенаррион, которая...
   - Заткнись, Кейрил, - оборвал  его  рыжеволосый,  слегка  грузноватый
командир патруля. - Так ты  говоришь,  тебя  зовут  Паксенаррион?  И  ты
знаешь кого-нибудь в наших краях?
   - Да. - Пакс сама удивилась спокойствию,  с  которым  встретила  этот
неожиданный и неприятный допрос.  -  Меня  здесь  знают  маршал  Кедфер,
магистр Оукхеллоу, и я полагаю, что господин Хеббинфорд тоже  без  труда
припомнит меня.
   - Ну что  ж,  список  неплохой,  -  сквозь  зубы  процедил  начальник
патруля. - А нашего командира ты, может быть, тоже знаешь?
   - Капитана Фелиса? - переспросила Пакс. - Конечно. Я думаю,  он  тоже
легко вспомнит меня.
   - Ну ладно, - чуть смягчился начальник патруля.  -  У  нас  была  тут
недавно небольшая заварушка. Приходится внимательнее следить за тем, как
ведут себя незнакомые люди.
   Пакс кивнула в сторону запруженной  караванами  дороги  и  подмигнула
патрульным:
   - Тут столько народу - поди уследи за всеми. Улыбок в  ответ  она  не
получила.
   - Да, дел хватает, - ответил один из патрульных. - И ничего  смешного
здесь не вижу. А кроме того, насколько мне известно,  в  роте  Пелана  в
основном учат владеть мечом, а не луком.
   - Что поделать, если лионийские рейнджеры предпочитают лук.  Послужив
с ними, я получила в пользование их привычное оружие.
   - Ну хорошо, а где ты собираешься остановиться?
   - Пока еще не знаю. На  постоялом  дворе  не  протолкнуться.  Видимо,
придется идти в священную рощу.  Я  все  равно  собиралась  заглянуть  к
киакдану.
   - А я вроде бы слышал, что ты была паладином Геда, - не без усмешки в
голосе произнес молчавший до этого солдат.
   - Нет, - спокойно возразила Пакс и уточнила:
   - Я принадлежу к почитателям Геда, но я не паладин.
   - Ну ладно, - вновь вступил в разговор командир патруля.  -  Судя  по
всему, ты и есть та самая  Паксенаррион,  а  значит,  в  городе  ты  уже
бывала. В общем, учти: у нас тут и без тебя з