реакции Сабена.
   - Привычка. Я ведь с лошадьми дома много возился.
   - Все равно молодец, - повторила Канна. - Я-то в этой суматохе вообще про
коня забыла... Ладно, хорошо, хоть ноги унесли.
   - Да, дешево отделались, - согласился Сабен. - Пакс-то как вовремя в него
мешком швырнула. Еще секунда - и он поднял бы тревогу.
   - Ты оказалась права. Канна, - сказала наконец Пакс.  -  Нужно  держаться
вместе. Одному в такой ситуации просто не выкрутиться.
   После этого они долго шли, храня молчание. Где-то после обеда со  стороны
дороги донеслись резкие трубные сигналы. Было  ли  это  связано  с  поисками
пропавшего дозорного или с чем-нибудь другим - беглецы не знали.  Сейчас  им
было важно только  одно  -  идти  вперед  и  вперед,  пытаясь  двигаться  по
пересеченной местности и в  обход  быстрее  колонны,  марширующей  по  почти
прямой ровной дороге.
   Когда начало смеркаться, Пакс поинтересовалась:
   - Канна, как ты думаешь, они остановятся на ночь или так и будут идти?
   - Точно не знаю, но думаю, что они разобьют  лагерь.  -  Помолчав,  Канна
добавила:
   - Жаль, что мы не знаем дорогу получше. Вот-вот должен кончиться лес...
   Канна вздохнула и замедлила шаг. Пакс и Сабен последовали ее примеру. Все
трое были страшно измотаны.
   - Я боюсь, что на открытой местности мы  отстанем  от  колонны,  -  вновь
забеспокоилась Пакс. -  Идем-то  мы  быстрее  их,  но  как  далеко  обходить
придется, чтобы не попасться  на  глаза  дозорным...  А  вдруг  они  свернут
где-нибудь, а мы этого даже не заметим?
   - Не думаю, что они станут сворачивать в непредсказуемых местах, ответила
Канна. - Но чтобы быть уверенными,  нам  остается  только  балансировать  на
грани того, что нас могут обнаружить.
   - И всего-то, - буркнул Сабен.
   Они остановились на ночлег уже в полной темноте - измученные и  голодные.
У Пакс к тому же разболелся бок, на который она упала, когда на  нее  рухнул
всадник.
   - Жаль, что костер развести нельзя, - посетовала она. - Яйца бы сварили.
   - Ничего, съедим их сырыми, - ответила Канна. - Рисковать  нельзя.  Огонь
могут заметить.
   Пакс передернулась:
   - Можете разделить мою долю...  Ненавижу  сырые  яйца,  -  пояснила  она,
почувствовав удивленные взгляды друзей.
   Пожав плечами, Сабен  молча  протянул  ей  кусок  мяса.  Пакс  попыталась
протестовать, но он вполне убедительно  доказал,  что  ему  в  общем-то  все
равно, а насильно есть то, чего человек не хочет,  глупо,  когда  есть,  чем
этот продукт заменить.
   После ужина Канна спросила Пакс:
   - Сильно он тебя там придавил?  -  Она  показала  в  сторону  холмов,  на
которых произошла стычка с дозорным.
   - Да, есть синяк-другой. Побаливает, - призналась  Пакс.  -  А  как  твое
плечо?
   - Знаешь, куда меньше болит, чем вчера.
   - Ну и замечательно, - обрадовалась за подругу Пакс.
   - Все равно нужно заново перевязать и смазать, - посоветовал Сабен.
   - Сейчас темно, - возразила Канна. - Оставим это  дело  на  утро.  Заодно
посмотрим и твои синяки, Пакс.
   Первым вызвался дежурить Сабен. Когда Пакс  проснулась  утром,  он  лежал
рядом с ней, а Канна сидела поодаль, прислушиваясь к тому, что происходит на
дороге. Пакс попыталась вскочить на ноги, но резкая боль пронзила ее грудную
клетку. Пакс от неожиданности даже не сдержала стона.
   - Понятно, - сказала Канна, осмотрев ее. - Мало тут синяков,  так  еще  и
ребро сломано, а может и два. Сабен, передай-ка мне мазь. А ты, Пакс, сиди и
не дергайся, хотя будет щипать. Утешайся тем, что потом твоя очередь  мучить
меня.
   Но оказалось, что рана на плече Канны почти  затянулась.  Спала  опухоль,
исчезла краснота, шрам уже не казался горячим на ощупь.  Дело  явно  шло  на
поправку.
   Внимательно глядя Пакс в глаза. Канна сказала:
   - Знаешь, похоже, что ты сумела чего-то добиться своей молитвой. Иначе  я
объяснить этого не могу.
   Пакс замотала головой:
   - Подожди, Канна. Во-первых, рана еще не совсем зажила, а  во-вторых,  мы
ведь накладывали мазь.
   Внимательно осмотрев оставшиеся запасы еды, они решили ограничить завтрак
сыром и изрядно зачерствевшим хлебом - совсем понемногу того и другого.
   - Маловато остается, - вздохнула Канна. - Послезавтра  все  кончится.  Но
ничего не поделаешь. Ладно, пора идти, уже рассвело.
   Пакс пришлось опереться на  руку  Сабена,  чтобы  встать,  -  так  болели
сломанные ребра. Да и идти, ступая на ушибленную ногу, ей было нелегко.
   Первую половину дня им пришлось обходить стороной поле,  поросшее  низкой
травой. Чтобы не попасться на глаза  даже  самым  дальним  дозорам  Синьявы,
беглецам пришлось уйти так далеко, что дорога даже скрылась  за  горизонтом.
Время от времени они переходили на бег,  боясь,  что  отстанут  от  колонны.
После полудня они, наконец, снова ступили под кроны деревьев  густого  леса,
но были вынуждены, не  переводя  дыхания,  идти  вперед,  срезая  по  прямой
расстояние до дороги.
   Едва услышав произнесенное Канной: "Привал",  Пакс  рухнула  на  землю  и
закрыла глаза. Очнувшись, она увидела Сабена и Канну, озабоченно  смотревших
на нее.
   - Все в порядке, - успокоила их она. - Скоро все пройдет, а идти я могу и
сейчас.
   Перед тем как снова пойти вперед, все трое съели по яблоку.
   Помогая Пакс встать, Сабен повторял:
   - Держись, Пакс, держись. Ты нам нужна. Мы все очень  нужны  друг  другу.
Держись. Не волнуйся, если ты не сможешь держать темп, мы тоже задержимся...
   - Э нет, - грустно улыбнулась Пакс. - Только не это.  Канна,  объясни  ты
ему еще раз, что нельзя останавливаться из-за того, что один из нас не может
дальше идти. Главное для нас - предупредить герцога. Если я не смогу идти  -
вы пойдете вперед, а я останусь где-нибудь  в  укромном  местечке.  В  конце
концов, когда армия Синьявы пройдет, я буду в безопасности и,  не  торопясь,
поковыляю по дороге. Правильно, Канна?
   - Знаешь, Пакс, - ответила она, - а ведь после вчерашней  истории,  когда
только усилиями всех троих мы смогли выбраться живыми из смертельно  опасной
ситуации, я изменила свое мнение. По-моему, нам  ни  в  коем  случае  нельзя
расставаться. Иначе, поодиночке или вдвоем, мы просто не сможем достичь цели
и выполнить  нашу  задачу.  Но  пока  что  я  вообще  не  вижу  поводов  для
беспокойства. Колонна лишь чуть-чуть обогнала  нас.  Идя  рядом  с  дорогой,
напрямую, мы быстро перегоним их, даже обходя дозоры.
   -  Кстати,  о  колонне,  -  вставил  Сабен.  -  Пусть  Пакс  еще  немного
передохнет, а я, пожалуй, подползу поближе к дороге,  вон  к  тем  деревьям.
Может, что-нибудь и увижу.
   Канна кивнула, и Сабен скрылся из виду. Через некоторое время он вернулся
и сказал:
   - Я нашел удобное дерево с густой листвой и широко раскиданными  ветками.
Я залез на него и  оттуда  видел  все  как  на  ладони.  Вдоль  дороги  идут
неширокие луга. По ним двигаются полукругом две цепи  дозорных,  Впечатляет,
скажу я вам. Не хотите посмотреть?
   - Я, пожалуй, взглянула бы, - сказала Канна. - А ты побудь пока с Пакс.
   Канны  не  было  довольно  долго;  Пакс  задремала,  а  Сабен  уже  начал
волноваться. Вернувшись, Канна рассказала:
   - Они ведут с собой пленных. Я насчитала человек шестьдесят - и наших,  и
из роты Хальверика. Сколько всего солдат в колонне, я не сосчитала, но одних
всадников больше сотни, да фургонов штук двадцать.
   - Вся колонна прошла?
   - Да. Они идут быстро - видимо,  хотят  подойти  до  темноты  ко  второму
перекрестку. Эх, знать бы точно, сколько до него осталось...
   - Значит, и нам пора, - сказала Пакс. -  Я  думаю,  что  смогу  выдержать
переход.
   - Хорошо. Пока что впереди достаточно густой  лес.  Можно  будет  идти  в
сторону от дороги, не очень прячась.
   Сабен подал руку Пакс; та встала, скрипнув зубами, и  попыталась  убедить
себя, что на ходу ей станет лучше.
   К счастью, всю вторую половину  дня  колонна  шла  мимо  леса,  а  редкие
открытые участки поросли высокой травой и пересекались каменными изгородями.
В общем, троице солдат герцога Пелана было  нетрудно  держаться  параллельно
войскам Синьявы, не приближаясь  на  опасно  близкое  расстояние  к  дороге.
Больше всего Канна теперь опасалась наткнуться на какого-нибудь пастуха  или
охотника, который мог  бы  добровольно  или  случайно  известить  Синьяву  о
странных путниках, сопровождающих его армию.
   Ближе к вечеру колонна подошла к пересечению дороги с Большим  Караванным
путем, построенным Союзом Гильдий. Спрятавшись на одном из холмов, Пакс и ее
спутники смотрели, как первые шеренги  сворачивают  налево,  выбирая  прямой
путь на Ротенгри. Усиленные патрули прочесывали окрестности,  и  беглецы  не
решились двигаться вперед, а тем более пересечь дорогу до темноты.
   - В общем-то мы не то чтобы теряли время, - успокоил своих спутниц Сабен.
- Передохнули, а  главное  -  сосчитали  точно,  сколько  человек  в  отряде
Синьявы.
   - Слишком много, - буркнула Канна. - Больше трехсот пехотинцев,  сотня  с
лишним кавалеристов... Даже если бы всей ротой сойтись с ними, бой был бы ой
каким трудным.
   - По крайней мере таким отрядом трудно  двигаться  незаметно,  -  сказала
Пакс. - Кто-нибудь наверняка увидит их, и слух, обгоняя колонну,  дойдет  до
герцога.
   - Помнишь семью фермера у форта?  Патрули  Синьявы  просто  убирают  всех
свидетелей.
   - Брось ты. Канна, не станет же Синьява убивать всех, кто  попадется  ему
на глаза. По этой дороге  ведь  столько  народу  ходит  -  купцы,  окрестные
крестьяне.
   - Именно этим Синьява и известен: он убивает всех, кто окажется у него на
пути.
   Сделав большой  крюк  и  дождавшись,  пока  патрули  вернутся  поближе  к
колонне, они вышли к дороге. Опасаясь каких-либо неприятных сюрпризов. Канна
еще раз осмотрела все вокруг и приказала пересекать дорогу так же скрытно  и
по очереди, как и на первом перекрестке.
   Ночь была холодной, но ясной. Звезды давали достаточно света, чтобы  идти
по открытой местности. Канна приказала остановиться,  только  когда  впереди
замаячили огни костров остановившейся на ночь колонны.
   Пакс с  удовольствием  растянулась  на  земле  в  выбранных  для  укрытия
зарослях на опушке леса, надеясь, что ночной отдых  восстановит  ее  силы  и
уменьшит боль в груди.
   Выделенный Канной ужин был проглочен в считанные  мгновения,  практически
не утолив голод.
   - Придется экономить,  чтобы  хоть  что-то  осталось,  -  сказала  Канна.
Неизвестно, где нам еще удастся разжиться едой.
   Голос  самой  Канны  звучал  не  очень  уверенно.  Сабен  явно  с  трудом
удерживался, чтобы не потребовать добавки. Пакс  умом  понимала,  что  Канна
права, но желудок выражал свое несогласие.
   Сабен вдруг оживился:
   - Слушайте, а если мы подождем,  пока  колонна  пройдет,  а  затем  купим
чего-нибудь в деревне уже после этого?
   - Нет, Сабен, - покачала головой Канна.  -  Синьява  наверняка  оставляет
повсюду доносчиков - этим он, кстати, тоже славится.
   - Вот ведь подозрительная ворона, - буркнул Сабен и добавил:
   - Это я про него. Канна, а не про тебя.
   Пакс и Канна улыбнулись.
   - Не будь Синьява хитрым и подозрительным, с ним бы уже давно разделались
его многочисленные враги, - сказала Канна. - Ладно, ложитесь спать. Я дежурю
первой.
   Сабен отключился моментально, а Пакс, ушибы  и  сломанные  ребра  которой
давали о себе знать, все никак не могла уснуть. Ворочаясь с боку на бок, она
с неудовольствием заметила,  что  не  может  отделаться  от  воспоминаний  о
казарменной похлебке, горячем хлебе, не говоря уже о  праздничных  обедах  в
трактирах Вальдайра. Наконец она забылась беспокойным сном и проснулась лишь
перед рассветом, разбуженная Сабеном.
   Стараясь  растянуть  скудный  завтрак,   они   внимательно   разглядывали
свертывающую  лагерь  колонну.  Оказалось,  что  Синьява  остановился  возле
небольшой деревушки - на предрассветном небе вырисовывались поднимавшиеся  с
другой стороны дороги столбы дыма. Неожиданно  дым  стал  чернее  и  повалил
густыми клубами; над дорогой заплясали языки пламени.
   - Что там случилось? - спросил Сабен.
   - Синьява поджег деревню, - мрачно ответила Канна. - Наверняка все жители
убиты или захвачены в плен.
   У Пакс сжалось сердце:  она  вспомнила,  как  дружелюбно  и  гостеприимно
встречали их колонну жители придорожных деревень.
   - Но жечь-то зачем? - прошептала она.
   -  Не  знаю.  Может  быть,  чтобы  скрыть  следы  резни,  учиненной   его
мародерами. Кто его знает, что придет в голову этому мерзавцу.
   Когда колонна скрылась из виду, они подошли  к  горящей  деревне.  Горело
все: дома, амбары, стога сена и груды  заготовленных  дров.  Свежий  ветерок
раздувал пламя и гнал низко по земле густой дым. Пакс закашлялась, и  кашель
отдался резкой болью в груди. Ничего съедобного на пожарище не было. Усталые
и мрачные, трое солдат направились вслед за колонной Синьявы.

***

   Весь этот день они провели на ногах, пробираясь вдоль  дороги  по  рощам,
кустарнику,  прячась  и  проползая  за  невысокими   каменными   изгородями,
разделявшими поля  крестьян.  Возможная  встреча  с  кем-нибудь  из  местных
жителей больше всего пугала  теперь  Пакс.  Наверняка  этот  хитрец  Синьява
объявил через посланных вперед гонцов, что заплатит хорошие деньги тому, кто
предупредит его о соглядатаях. Пакс уже притерпелась  к  боли  в  груди,  но
пустой желудок постоянно  давал  о  себе  знать.  За  весь  день  Пакс  едва
перекинулась со своими спутниками несколькими словами. Голод и усталость  не
способствовали ведению бесед. На лицах Канны и Сабена Пакс видела  отражение
тех же чувств и эмоций.
   Вечером колонна остановилась; солдаты Синьявы  разбили  лагерь,  зажглись
костры. Канна продолжала идти вперед, ведя за собой Пакс и  Сабена.  Те  так
устали, что даже не стали ни о чем спрашивать. Лишь  обойдя  всю  колонну  и
оказавшись значительно впереди ее головных  дозоров.  Канна  остановилась  и
объяснила:
   - Теперь мы знаем,  по  какой  дороге  двигается  Синьява.  Нам  путь  до
Ротенгри тоже знаком. Если один из нас возьмет всю оставшуюся еду, то сможет
протянуть дня три - как раз  столько,  сколько  нужно,  чтобы  добраться  до
наших. Колонне с обозом потребуется на это дней пять. Будь  нас  хоть  трое,
хоть семеро - без еды мы не дойдем. А так  хоть  один  сможет  добраться  до
Ротенгри вовремя и известить герцога...
   - Но, Канна, ты же вчера сама  говорила,  что  нам  нельзя  расставаться,
возразил Сабен. - Одинокого путника может  остановить  любая  мелочь.  Да  и
потом - а как же с едой для остальных?
   - Что-нибудь раздобудем.
   Сабен поморщился:
   - Что вы раздобудете? Ты ранена, у Пакс ребра переломаны. Я так  понимаю,
идти ты предлагаешь мне.
   Канна кивнула, а Сабен покачал головой:
   - Нет. Оставить двух раненых товарищей, забрав у них всю еду, - я на  это
не пойду, если есть хоть какой-то другой выход.
   - Действительно, почему бы нам не держаться впереди колонны с завтрашнего
дня? - предложила Пакс. - Будем двигаться осторожно и,  может  быть,  сумеем
раздобыть какой-то еды. Тогда есть возможность идти вместе...
   - Я уже думала об этом, - сказала Канна. - Ладно, посмотрим... Эх,  жаль,
костер нельзя развести. Отвар из этих корешков достаточно питательный.
   - Придется погрызть их сырыми, - мрачно произнесла Пакс.
   Сабен попробовал и, поморщившись, сказал:
   - Отвратительно  на  вкус,  но  как-никак  съедобно.  Желудку  будет  чем
заняться.
   Они начали жевать корешки,  оставив  по  куску  хлеба  на  закуску.  Пакс
вызвалась дежурить первой, но ее спутники настояли, чтобы она  проспала  эту
ночь целиком.
   Ночь выдалась холодной. Подморозило. К утру вся земля была покрыта  слоем
инея.

17

   Двигаясь на  почтительном  расстоянии  вдоль  дороги  через  густой  лес,
путники вдруг услышали хрюканье. Замерев,  они  увидели,  как  навстречу  им
вылез из кустов на тропинку здоровенный боров и уставился на них маленькими,
подозрительно перебегающими с одного на другого глазками. Нос-пятачок  часто
подрагивал - животное навострило обоняние, зрение и слух. Вскоре из-за спины
борова показались еще две свиньи, с шелестом ступавшие по подмерзшим листьям
маленькими копытцами. Боров оглянулся, словно следя за тем,  как  подопечные
ему самки переходят тропинку.
   - Жареная свинина, - многозначительно произнес Сабен.
   Для Пакс эти слова прозвучали магическим  заклинанием.  Боров  же,  вновь
уставившись на людей, неодобрительно хрюкнул.
   - Шум поднимем, - возразила Канна. -  Кинжалом  его  с  одного  удара  не
убьешь. А кроме того... вот этого-то я и боялась.
   Последние слова Канна  произнесла,  увидев  выскочившего  на  тропинку  и
испуганно застывшего на месте мальчишку в драных штанах и  куртке  на  голое
тело, с хворостинкой в руках.
   - Солдаты... - прошептал он и потянулся к торчавшему за его ремнем ножу.
   - Не бойся, - сказала Пакс. - Мы ничего тебе не сделаем.
   Парнишка уже собрался было дать деру, но что-то удержало его.
   - Ты... ты - девушка? - обалдело спросил он; любопытство взяло  верх  над
страхом.
   Пакс и Канна улыбнулись.
   - Да, - ответила Пакс. - И вот она тоже. А это твои свиньи?
   Мальчишка прищурился:
   - А что? Отобрать хотите?
   - Нет, - попыталась успокоить его Пакс, - просто спрашиваем. Интересно.
   - А вы куда идете? - вопросом на вопрос ответил парень.
   На вид ему было лет пятнадцать - невысокий, худой, с  рыжей  шевелюрой  и
румяными щеками, он казался совсем ребенком и чем-то неуловимо напомнил Пакс
Вика. Тряхнув головой, она ответила:
   - Ну как бы тебе сказать, приятель... Мы вот прогуляться  решили.  Ты  не
знаешь, где здесь можно раздобыть хорошего эля и вкусно поесть?
   Чуть успокоившись, мальчишка с понимающей улыбкой ответил:
   - А, так вы в самоволке... Значит, эля хотите попить. Хотя  больше  всего
вы похожи на грабителей. Но если  у  вас  найдется  пара-другая  медяков,  я
подскажу, где можно сносно поесть и выпить.
   - Грабители? Это мы-то? - с притворным удивлением переспросила  Пакс.  Да
мы просто перепачкались по дороге, да и проголодались изрядно. А деньги... -
Она выразительно позвенела кошельком.
   - Ну, тогда вам не найти лучшего места, чем дом моего дяди. Это вон  там,
вниз по склону, у реки. - Парень показал в сторону юга. - Это  не  то  чтобы
настоящий трактир... По крайней мере, он  стоит  в  стороне  от  дороге,  но
дядина жена хорошо готовит, и к нам  приходят  посидеть  окрестные  фермеры.
Зато дядя не платит всякие налоги, как хозяин "Серебряного Фазана",  который
расположен у моста рядом с самой дорогой. Там, конечно, и выбор побольше,  и
музыканты играют, но я так понял, вы  не  очень  хотите  мелькать  в  людных
местах...
   Пакс ухмыльнулась:
   - Соображаешь, приятель. Надеюсь, ты и  остальное  понял.  Сделай  доброе
дело: если увидишь патруль или  кого  из  сержантов  -  не  говори  им,  что
встретил троих изнывающих от тоски по доброму элю самовольщиков.
   С этими словами она сунула в  подставленную  с  готовностью  руку  медную
монету.
   - А я никого и не  видел,  -  убедительно  заявил  парень.  -  Пасу  себе
свиней... и с самого утра ни души не встречал.
   Кивнув на прощание, мальчишка отправился дальше вверх по  склону,  сгоняя
хворостиной свиней в плотную группу.
   - Интересно, скольких еще беглецов этот парнишка  "не  видел",  задумчиво
проводила его взглядом Пакс.
   - И насколько крепки у него "провалы в памяти", - добавила Канна.
   Пакс оглянулась:
   - Я понимаю, что  мы  рискуем,  но...  Извини,  Канна.  У  меня  рука  не
поднялась бы...
   - Да я понимаю. Я, честно говоря, тоже не  смогла  бы  убить  его.  Будем
надеяться, что он отплатит нам добром за добро. Хотя, если  кто-нибудь  даст
ему деньги, как и мы... боюсь, он не устоит.
   - Сдается мне, солдаты Синьявы не станут пытаться подкупить мальчишку,  -
сказал Сабен. - Запугать его - другое дело. Но я думаю, что он тогда и вовсе
не расколется. Боюсь только, что