опять
замолчал, посмотрел себе под ноги, потом в небо, потом зачем-то встал  и
огляделся по сторонам, снова сел и лишь затем продолжил свой рассказ.
   Пакс сразу поняла, что версия,  поведанная  ей  Арвидом,  имеет  мало
общего с реальностью. Это походило на наскоро  составленную  легенду  на
основе какого-то исторического факта,  расцвеченного  множеством  лишних
подробностей и деталей. Если бы сам Гед спустился на землю и ворвался  в
зал воровской гильдии, если бы  капли  ее  крови  обернулись  дымящейся,
кипящей кислотой, прожигающей дыры в камне, если бы такое было возможно,
- ей непременно рассказали бы об этом еще в Фин-Пенире. Со времен службы
в роте Пелана она прекрасно знала, как быстро обрастают  дополнительными
подробностями все истории о чем-либо из ряда вон выходящем.  По  крайней
мере, на пути  от  поля  боя  до  ближайшей  таверны  количество  врагов
умножалось если не в восемь, то хотя бы в два или в четыре раза.
   - Меня там не было, - в очередной раз заверил Арвид  чуть  спокойнее,
потому что рассказ подходил к концу. - У меня были другие дела...  -  На
какое-тот мгновение он стал похож на того самого  Арвида,  которого  она
знала раньше и который вкладывал двойной смысл в  каждую,  казалось  бы,
самую малозначительную фразу. - Мы... я... то есть, в общем, у  меня  не
было никакого желания, чтобы тебя... то есть,  извините,  вас,  госпожа,
убили в зале воровской гильдии. Другое дело, что до того, как  случилось
чудо, мы были бессильны что-либо предпринять. В общем, кое-кто  оказался
согласен со мною и последовал моему предложению  вытащить  вас  из  того
здания, а потом и совсем из города. Мы решили, что здесь  вам  не  будет
угрожать никакая опасность.
   - Я очень  благодарна  тебе,  -  сказала  Пакс,  но  Арвид  продолжал
говорить, будто не расслышав ее слов:
   - Я по дороге увидел рану у вас  на  руке  -  рану  от  ожога.  Я  ее
заметил, когда мы закутывали вас в плащ. Остального я не знаю,  госпожа,
но тут... - Он снова  замолчал  и  поглядел  на  Пакс  вытаращенными  от
изумления глазами. - Понимаете, госпожа, этот ожог -  я  видел,  как  он
стал меняться. Я сам увидел это. Свежая, чуть ли  не  обуглившаяся  рана
превратилась в красное пятно, потом в розовое, а потом...  потом  совсем
ничего не осталось! Чистая, непораненная кожа. Вроде бы, когда  смотришь
на него, ничего не меняется, а стоит отвернуться - и  потом  уже  совсем
другое дело, гораздо лучше, чем было. В общем, ничего общего по скорости
с любым обычным лечением. - Дыхание Арвида участилось,  и  на  лице  его
отразился страх, перемешанный со стремлением поведать хотя бы ей то, что
он видел. - Госпожа, скажите, кто вы?
   Пакс, жевавшая в этот  момент  кусок  хлеба,  ответила  ему  прямо  с
набитым ртом:
   - Кто-кто? Паладин Геда! А ты, Арвид, что подумал?
   - Но тогда...  тогда  почему?  Почему  Гед  позволил,  чтобы  вы  так
страдали? Неужели не было другого способа спасти Пелана? Неужели паладин
стоит настолько меньше короля? Это же не было  притворством.  Раны  были
настоящие! Я сам видел... - Тут он оборвал себя на полуслове, покраснел,
а затем мгновенно побледнел, пойманный на собственной лжи. Пытаясь  хоть
как-то выкрутиться, он залепетал:
   - Я ведь только заглянул, госпожа... Вы поймите, я же ничего  не  мог
сделать... А они потом нас не  выпускали...  И  мне  действительно  было
страшно видеть, что происходит, и я очень жалел вас...
   - Арвид, я прекрасно понимаю,  что  ты  не  тот,  кто  будет  в  свое
удовольствие мучить людей, - сказала Пакс и,  проглотив  хлеб,  спокойно
поглядела ему в глаза и подтвердила:
   - Да, раны были настоящие. Боль - тоже. - Она улыбнулась  сама  себе,
неожиданно ощутив, что говорит об этом с легким сердцем. - Никто из тех,
кто это видел, не усомнится в том, что страдала я  по-настоящему.  Может
быть, в этом и заключается главный смысл того, что со мной случилось.
   Арвид смотрел на нее завороженно и внимательно слушал, и Пакс  решила
частично посвятить его в свои размышления.
   - Понимаешь, скорее всего,  были  и  другие  способы  спасти  Пелана.
Просто я о них не знала и не знаю до сих пор.  Паладины  ведь  вовсе  не
всеведущи. Нам известно только, куда мы  должны  идти,  чтобы  выполнить
волю наших богов. Ты лучше подумай вот над чем: а был ли какой-то другой
способ спасти воровскую гильдию?
   Арвид ошеломленно посмотрел на нее, беззвучно шевеля губами.  Наконец
он не без труда выдавил из себя:
   - Воровскую гильдию?.. А какое дело Геду до воров и разбойников?
   - Этого я тоже не знаю, - со вздохом сказала Пакс.  -  Но,  наверное,
какое-то дело ему до вас есть, если он позволил своему  паладину  пройти
через такие муки, а затем напугал вас, и  тебя  в  частности,  почти  до
смерти,  заставив  проявить   уже   совсем   было   утраченное   чувство
сострадания.
   - Так это значит, что вы... Пакс пожала плечами:
   - Я не знаю, что и с какой целью затевают боги. Пойми, Арвид, я  лишь
делаю  то,  что  мне  говорят.  Помнишь,  как  ты  сам  наставлял  меня,
утверждая, что я слишком доверчива?
   Несколько секунд Арвид сидел  молча,  а  затем  засмеялся,  несколько
нервно, но все же искренне. Он быстро ответил ей на все оставшиеся у нее
вопросы, рассказал, что знал о судьбе Пелана и о сделке, которую Баррани
заключила со жрецами Лиарта. Неожиданно их разговор был  прерван  стуком
лошадиных копыт. Лошадь приближалась к тому месту,  где  сидели  Пакс  с
Арвидом.
   - Да что же это такое? -  пробормотал  Арвид.  -  Ни  за  что  бы  не
подумал, что кто-то отважится...
   Еще не видимый в тумане конь фыркнул. Вдруг Пакс разглядела  в  серой
пелене какую-то тень, и через мгновение большой гнедой конь спустился  к
ним в низину. Пакс замерла на месте, а конь спокойно подошел к ней,  еще
раз фыркнул и ткнулся мягким носом прямо ей в лицо.
   - Потерялся, наверное, - сказал удивленный Арвид.
   - Он не потерялся. Он нашелся, - ответила Пакс, у  которой  на  глаза
вдруг навернулись слезы. - Или это я нашлась. В общем, он мой.
   - Это ваш конь? - Арвид внимательно посмотрел на Пакс и гнедого и сам
себе ответил:
   - Хотя что ж тут сомневаться-то.
   Гнедой по-прежнему продолжал тыкаться носом  в  плечи  и  руки  Пакс.
Арвид почесал в затылке и сказал:
   - По правде говоря, я было подумывал украсть из  королевской  конюшни
этого коня. Но должен признаться, даже для самого искусного  вора  такая
задача была бы не по зубам, особенно если  учесть,  как  сейчас  усилена
охрана дворца и самого города.
   - Даже не верится... - Пакс обняла коня и прижалась к его теплой шее.
Тепло и сила  невидимым  потоком  устремились  от  коня  к  ней.  -  Он,
наверное, сам вырвался на свободу или вел себя так, что его отпустили, -
сказала она.  -  Впрочем,  кто-то  ведь  оседлал  его.  -  Поводья  Пакс
обнаружила заправленными за ремни крепления седельных сумок.
   Обернувшись к Арвиду, она увидела, что тот, не глядя на нее,  снимает
с трупа Барры сапоги. Увидев выражение лица Пакс,  он  покачал  головой,
развел руками и сказал:
   - Я прекрасно знаю, что вы вместе служили в роте Пелана. Знаю я и то,
что вы, благородные солдаты,  никогда  не  занимаетесь  мародерством  по
отношению к таким же,  как  вы,  наемным  воинам.  Но  поймите,  госпожа
Паксенаррион, эта  женщина  собиралась  убить  вас.  Черная  безудержная
ревность обуяла ее. Так что... Так что незачем подводить под это  всякие
теории! Вам нужны сапоги, а ей - нет. Вот, примерьте.
   Пакс без особой охоты натянула на ноги чужие сапоги. По крайней  мере
для путешествия верхом они вполне годились. Арвид тем временем вынул  из
тела Баррани оба кинжала и разжал ее пальцы, по-прежнему сжимавшие  меч.
Наскоро очистив клинки и вытерев их об ее плащ, он спросил:
   - Не знаю даже, предлагать ли вам мои кинжалы? Скорее всего, вам  они
и без надобности, - с надеждой в голосе произнес Арвид. - А вот меч... В
конце концов, нельзя вам отправляться в путь безоружной. Или все-таки вы
рискнете и на это?
   - Меч мне дадут на любой ферме Геда,  -  успокоила  его  Пакс.  -  Но
сначала позволь мне поблагодарить тебя за все, что ты для  меня  сделал.
Без этого плаща, без одежды, без твоей помощи и защиты я бы умерла здесь
от холода или от руки заклятого врага...
   Арвид поклонился ей и сказал:
   - Госпожа  Паксенаррион,  когда-то  вы  очень  помогли  мне.  Похоже,
каким-то образом вам удалось не только помочь нам всем, но и спасти меня
и моих товарищей здесь, прямо в Верелле. Я имею в виду то, что произошло
в эти дни. В общем, я считаю себя вашим другом. Разумеется, моя  дружба,
как и любая другая, ограничена пределами моих личных  интересов,  но  по
мере возможностей  я  буду  стараться  сделать  для  вас  все,  что  вам
потребуется и насколько, повторяю, это будет в моих силах.
   Пакс, не выдержав, рассмеялась, выслушивая эту витиеватую тираду:
   - Ты всегда умудрялся говорить так, что я с трудом тебя понимала.  Но
понимать твои поступки мне не составляло  никакого  труда.  Более  того,
если вспомнить все твои поступки, о которых мне известно, я, пожалуй, не
вспомню ни  одного  случая,  когда  я  сама  поступила  бы  иначе.  Будь
осторожен, береги себя и свою вольную воровскую душу, а  иначе,  того  и
гляди, в один прекрасный день сам станешь паладином.
   - Саймит меня сохрани! Не хотелось бы закончить жизнь так,  как  чуть
не закончили ее вы. Пакс пожала плечами:
   - Но ведь... все кончилось.
   - Разве? - переспросил ее Арвид. - Разве  были  бы  вы  здесь,  почти
здоровая, да еще с верным конем, если бы ваша задача была выполнена? Так
что, полагаю, вас ждет еще множество дел. Я  был  счастлив  помочь  вам,
госпожа Паксенаррион. Для меня это  большая  честь.  Осмелюсь  попросить
лишь об одном: не забывайте меня.
   - Ну, это я тебе обещаю.
   Пакс, все еще опираясь на коня, высвободила заправленные  под  крылья
седла стремена и решила рискнуть сесть в седло. Арвид подал ей руку, и с
его помощью она села верхом на гнедого. Было  больно,  но  не  так,  как
следовало бы ожидать. Может,  просто  холод  притупил  ощущение  боли  в
онемевшем теле. Неожиданно Пакс вспомнила кошмарный  случай  с  Калиамом
Хальвериком и поразилась, как он вообще мог сидеть в седле  после  того,
что с ним сделали в плену у Синьявы.
   - Удачи вам, - сказал Арвид и махнул рукой на прощанье.
   - Да хранит тебя святой Гед, - ответила ему Пакс. Арвид  улыбнулся  и
покачал головой. Гнедой конь в два прыжка взлетел на гребень склона.

Глава XXIX

   Выбравшись из низины и к тому же сидя  верхом,  Пакс  смогла  наконец
оглядеться. Она действительно оказалась в чистом поле  где-то  невдалеке
от стен Вереллы. Утро становилось  все  светлее,  туман  рассеивался,  и
время от времени в разрывах  облаков  даже  пыталось  появиться  солнце.
Гнедой, похоже,  знал,  куда  ехать.  Пакс  обратилась  к  нему,  как  к
человеку, на словах объяснив, что ей нужно добраться  до  фермы  Геда  в
Вестбеллсе. Когда конь тронулся с места, Пакс почувствовала,  что  долго
ехать верхом ей будет тяжело. Впрочем, после всего, что она пережила, ее
по-прежнему изумлял сам факт, что она вообще могла двигаться. Кто-то или
что-то изрядно поработало над ее исцелением. Что сыграло главную роль  -
ее собственный дар, милость Геда или сами боги - это Пакс было неведомо.
Она не совсем понимала, почему исцеление оказалось неполным, но ей  и  в
голову не пришло жаловаться. Она была благодарна  за  все:  за  то,  что
выжила, не стала калекой и, судя по всему,  была  способна  восстановить
силы. Впрочем, боли неведомые исцелители оставили  ей  предостаточно,  и
она  очень  обрадовалась,  когда  на  горизонте   показался   Вестбеллс.
Добралась она до него около полудня. Доехав до фермы Геда, Пакс слезла с
коня и, не в силах сделать ни шагу, оперлась на плечо  гнедого.  Ноги  у
нее просто горели.
   Открыв дверь на ее стук, маршал Торин буквально остолбенел:
   - Неужели... неужели это...
   - Паксенаррион, Паксенаррион, - заверила его Пакс.  Он  подставил  ей
плечо и помог войти в дом.
   - Милость Геда! Глазам своим не верю! Мы  ведь  организовали  сегодня
ночью общее моление за тебя - везде, на всех фермах, во  всех  храмах...
Мы даже не верили в то, что ты  выживешь,  а  уж  в  то,  что  вернешься
здоровой и на своих ногах, тем более.
   Пакс с облегчением опустилась в подставленное ей кресло.
   - Я и сама в это  не  верила,  -  сказала  она.  Только  теперь  Пакс
почувствовала, что силы уходят из нее, как вода в песок.  О  том,  чтобы
сделать еще хоть одно движение, она не хотела даже думать.
   - Пять дней! - Пакс не смогла бы сказать, чего в голосе маршала  было
больше -  удивления,  сочувствия  или  восхищения.  -  Ну,  теперь  этим
мерзавцам...
   Маршал быстро поставил чайник на решетку над очагом и начал доставать
из шкафов еду и посуду.
   - Паксенаррион, я не буду спрашивать, что они  с  тобой  делали,  эти
ублюдочные прихвостни Лиарта. Но... я полагаю, то  есть  я  уверен,  что
тебя нужно будет лечить всеми доступными маршалу  Геда  способами.  Еда,
питье, отдых - все это само собой. - Положив буханку  хлеба  на  стол  и
пододвинув большую чашу с чистой водой, он  обошел  Пакс  и  снял  с  ее
головы капюшон. Судя  по  изменившемуся  дыханию,  то,  что  он  увидел,
поразило его до глубины души. - Будь они прокляты! -  прошептал  маршал.
Затем его руки, излучающие тепло, легли на голову Пакс. Несколько  минут
он стоял неподвижно, и  Пакс  почувствовала,  как  спокойствие  и  тепло
разливаются по ее телу.  Затем  ей  пришлось  поморщиться,  пока  маршал
прочищал каждую ссадину у нее на голове чистой  тряпочкой,  смоченной  в
ледяной воде.
   - Это от чего? - спросил он, прикоснувшись ко вздувшемуся волдырю  на
ее затылке.
   - Точно не помню. Может быть, ударилась о лестницу. Может быть,  туда
приложили что-нибудь горячее. Возможно, и то и другое.
   - Ладно, с головой более или  менее  ясно.  Теперь  давай  посмотрим,
какие раны остались у тебя на теле.
   Маршал помог ей снять одежду, и к тому времени, как  вода  в  чайнике
закипела, он успел прочистить все начинавшие воспаляться раны,  которых,
впрочем, оставалось на теле Пакс не так уж много. Затем он  набросил  ей
на плечи теплый мягкий халат и поспешил налить  полную  кружку  горячего
сиба.
   - По правде говоря, - сказал маршал, - не так страшно, как я  ожидал.
Все-таки... пять дней и ночей...
   Пакс сделала несколько больших глотков и почувствовала, как усталость
уходит, уступая место голоду.
   - Их было гораздо больше, - сказала Пакс и сделала еще  глоток  сиба.
Сколько именно ран должно  было  быть  на  ее  теле,  она  предпочла  не
вспоминать. От одной мысли об этом ей становилось плохо.
   - Кости были переломаны. Ожоги  почти  по  всему  телу...  Но  они...
исчезли. - Пакс вяло взмахнула рукой, не  в  силах  объяснить,  как  это
случилось.
   - Несомненно, твой дар целительства помог тебе, -  сказал  маршал.  -
Вполне возможно, что остальное сделал сам святой Гед. Я слыхал  о  таких
случаях. А то, что осталось...  наверное,  это  нужно  для  того,  чтобы
засвидетельствовать перенесенные тобой мучения.  Как  сказано  в  уставе
воинства Геда, шрамы подтверждают участие в боях, как  пот  подтверждает
силы, потраченные на тяжелую работу. И все же, с  твоего  позволения,  я
вознесу молитву об исцелении, и надеюсь,  мой  дар  не  откажет  мне,  а
святой Гед не воспротивится тому,  чтобы  я  помог  тебе  выздороветь  и
набраться сил. По-моему, теперь  уже  никто  не  посмеет  поставить  под
сомнение твой тяжкий опыт.
   Пакс кивнула:
   - Благодарю вас, маршал, но я не могу себе позволить...
   - Не хочу ничего об этом слышать, - перебил ее маршал. -  Ты  сделала
все, что было в  твоих  силах,  и  даже  больше.  Не  забывай,  что  дар
целительства не только излечивает, но и изматывает того, кто  пользуется
им часто, спасая других. Отметина у тебя на лбу...
   Лицо Пакс исказила гримаса.
   - Клеймо Лиарта! Ну как же,  помню.  -  Она  действительно  отчетливо
помнила раскаленное докрасна клеймо в виде круга с рогами у  себя  перед
глазами. А потом... потом жрецы еще и поднесли к ее лицу зеркало,  чтобы
она увидела в нем навеки выжженное на ее лбу клеймо черного божества.
   - Да нет же... У тебя на лбу совсем другой знак! Ты разве не видела?
   - Откуда же...
   - Подожди, я сейчас.  -  Он  встал  из-за  стола  и,  сняв  со  стены
небольшое зеркало из полированной меди, протянул его Пакс. Та  осторожно
взяла его и опасливо поднесла к глазам. Лысая голова в ссадинах, синяках
и пятнах какой-то зеленой мази, наложенной маршалом, выглядела, пожалуй,
даже смешно,  но  и  жутковато;  в  общем,  примерно  так,  как  Пакс  и
предполагала. Совсем чужеродной на этой почти  мертвой  коже  смотрелась
короткая светлая щетинка там, где снова начинали пробиваться волосы. Что
же касается лица... Пакс едва узнала свое отражение. Но отметина на  лбу
действительно превратилась из рогатого  круга  Лиарта  в  бледный  круг,
время от времени сверкавший, как начищенная серебряная монета. Пакс едва
не выронила зеркало и изумленно посмотрела на маршала Торина.
   - Но это же не...
   - Чем бы это ни было, Пакс, как бы мы  ни  называли  такой  знак,  он
появился у тебя на лбу с благословения Великого Господина  и  Геда.  Мне
доводилось только слышать о таких случаях.  Такую  честь,  как  отметина
богов, заслужить очень и очень нелегко. Теперь я понимаю, хотя, впрочем,
могу  лишь  догадываться,  какие  невыносимые  мучения   тебе   пришлось
претерпеть. Ведь  даже  после  исцеления,  ниспосланного  тебе  напрямую
самими богами, ты до сих пор вся в ссадинах и синяках.
   Паксенаррион рассказала маршалу о том, что услышала от Арвида: слухи,
обрывки чьих-то рассказов, куча преувеличений и искаженных сведений -  в
общем, ничего такого, чему можно было бы  поверить.  Но  если  выжженное
клеймо смогло настолько измениться, если глубокие  ожоги  затянулись  за
какие-то несколько часов - что  же  тогда  было  правдой?  Маршал  Торин
внимательно слушал Пакс с горящими от восторга глазами.
   - Все правильно. Ты абсолютно верно догадалась, -  сказал  он,  когда
Пакс закончила свой рассказ.  -  Боги  всегда  преследуют  много  разных
целей, когда почти напрямую вмешивают в дела смертных.  И  ты,  конечно,
была послана в Тсайю и Лионию не только для того, чтобы спасти короля  и
возвести его на престол. Я уверен, что из  этого  черного  храма  навеки
уйдут многие прихожане и немалая их часть станет искренними и  надежными
ополченцами в воинстве Геда.  Это  те,  кто  понял,  что  истинная  сила
кроется не только в страхе. Молодец, Паксенаррион, паладин Геда! То, что
ты сделала, достойно не только великого воина, но и великого мудреца.
   Поев, Пакс с огромным трудом заставила себя пройти несколько шагов по
коридору к ближайшей гостевой комнате. Там  она  рухнула  на  кровать  и
уснула раньше, чем маршал Торин накрыл ее одеялом.
   Проснувшись, Пакс сразу же  поняла,  что  все  ее  раны  окончательно
затянулись, а ожоги полностью зарубцевались.  Дышала  она  свободно,  не
испытывая ни малейшей боли. Большая рана на голове тоже затянулась, и от
нее остался  лишь  плотный  валик  шрама,  коснувшись  которого  она  не
почувствовала ни боли, ни жжения. Все еще недоверчиво  она  притронулась
пальцами одной ноги к ступне  другой.  Похоже,  что  от  тех  ожогов  не
осталось и следа. Пакс  потянулась  и  встала  с  кровати.  На  ее  теле
остались лишь бледные отметины там, где еще вчера были  серьезные  раны.
Более того, она не ощущала ни слабости, ни боли. Другое чувство  сжигало
ее изнутри... Паксенаррион, паладин Геда, ощутила всем своим  существом,
что ее миссия еще не окончена. Она набросила халат, и в  этот  момент  в
дверь постучали.
   - Паксенаррион? - Судя по голосу,  Торин  не  был  уверен,  стоит  ли
будить ее или лучше подождать, пока она сама выйдет из комнаты.
   - Да, входите, я уже проснулась.