они убьют его, не получив никаких  сведений
и решив убрать свидетеля. Ладно, хватит об этом. Давайте лучше решим,  стоит
ли идти к его дядюшке...
   - Нет... - начала Канна, но Пакс перебила ее:
   - Подожди, Канна, давай подумаем. Это ведь шанс разжиться едой. И  потом:
если мы там появимся, парнишка, может быть,  и  не  станет  говорить  о  нас
некоторое время, а если мы пропадем бесследно - то он от удивления сразу  же
все разболтает. Место там глухое, патрули Синьявы наверняка туда не  дойдут.
Может, рискнем? Время у нас есть - мы же впереди колонны.
   Подумав, Канна согласилась:
   - Ладно, попробуем. Если сработает - хорошо, а если нет - все  равно  без
еды нам троим до Ротенгри не добраться. Теперь вот что: на случай  появления
здесь дозоров Синьявы - пусть никто не знает, сколько нас тут. В дом  пойдет
только кто-то один.
   - Я! - в один голос воскликнули Сабен и Пакс.
   - Пойдет Сабен. Здесь, на юге, женщина-солдат  вызывает  слишком  большой
интерес. Мы с Пакс будем оставаться в укрытии.  Если  что  случится,  Сабен,
крикнешь только одну цифру - сколько их там. Если мы сможем,  то  попытаемся
вытащить тебя. Но лучше не доводи дело до  стычки.  Если  почувствуешь,  что
что-то не так, - сразу разворачивайся и бегом в лес.
   Спустившись по склону, они остановились на опушке у луга, спускавшегося к
неширокой реке. Почти у самого берега на краю леса стояло  несколько  домов.
Над крышей самого большого из них торчали две трубы, над  одной  из  которых
поднимался густой дым. Пакс и Канна стали обходить луг по краю  леса,  чтобы
скрытно зайти к дому с другой стороны, а Сабен пошел через луг напрямую.
   Где-то на полпути он  был  замечен  игравшими  между  домами  детьми.  Те
испуганно закричали:
   - Мама! Мам, там чужой человек!
   Дверь большого дома со скрипом распахнулась, и в ней  показалась  высокая
полная женщина.
   - Добрый день, матушка, - поприветствовал ее Сабен, подойдя  ближе.  -  Я
тут в лесу встретил парнишку со свиньями, так вот он сказал мне, что  у  вас
можно перекусить, и к тому же подешевле, чем в "Серебряном Фазане".
   Пакс не расслышала, что ответила женщина, зато заметила, как между вторым
домом и амбаром промелькнул силуэт осторожно крадущегося человека.
   - Проследи за ним, - шепнула она Канне, - а я пока прикрою Сабена.
   Тот стоял спокойно, опершись на створку ворот перед загоном для  коз.  За
его спиной вдруг что-то промелькнуло. Пакс  присмотрелась:  через  тропинку,
видимо ведущую от фермы к дороге,  перебежал  человек,  направившийся  затем
через кусты прямо к Пакс и Канне. Остановился он  у  раскидистого  дерева  в
каких-то десяти ярдах от неподвижно застывшей Канны и снял с плеча охотничий
лук. Кивнув головой. Канна стала осторожно пробираться через кусты, заходя в
тыл стрелку. Пакс продолжала внимательно следить  за  тем,  что  происходило
перед домом.
   -  Заходи  в  дом,  пока  я  приготовлю,  -  предложила  хозяйка  Сабену.
Отдохнешь, попьешь чего-нибудь.
   - Спасибо, матушка, как-нибудь в  другой  раз.  Я  лучше  здесь  подожду.
Негоже без самого хозяина чужому человеку в дом заходить.
   - Ладно уж тебе церемониться-то, - усмехнулась женщина.  -  Хорошо,  дело
твое. Хлеба я прямо сейчас принесу, а  остальное  придется  подождать...  Ну
что, измучился, наверное? Тяжело ведь одному в дороге-то.
   - Когда домой идешь, одиночества не чувствуешь,  -  заявил  Сабен  вполне
уверенным голосом.
   - Да... А далеко до дома-то? Если не секрет, конечно...
   - Ой, мамаша, далеко. Да еще ведь того и гляди -  поймают.  Приходится  в
обход идти, не по дорогам. Командир-то наш наверняка патруль выслал  по  мою
душу. Да, этак я еще не скоро подружку свою увижу.
   Пакс слушала и удивлялась - она никогда не думала,  что  у  Сабена  такое
богатое воображение.
   - Я почему спросила, - продолжала женщина, - что ты так много всякой  еды
заказал. Одному столько и не съесть, даже такому здоровому парню, как ты.
   - Э, матушка,  вот  подождите  -  подрастут  ваши  детки,  тогда  не  так
заговорите. У меня в семье всегда жаловались, что я ел больше двух  взрослых
мужиков. Родители были рады-радешеньки, когда меня в ополчение забрали, хоть
я и работник не из последних был.
   - А обрадуются они тебе, когда вернешься?
   - Еще бы, и не только они. Я же сказал точно - день  в  день,  когда  моя
служба кончается. Вот моя милая и ждет не дождется. А после срока может и не
дождаться, она у меня своенравная. А тут мне и говорят: служи еще полгода. Я
не дезертир и не предатель. Но мне что  за  дело  до  их  разборок?  Я  свое
отслужил - чего мне там дальше делать?  Того  и  гляди  невеста  за  другого
выйдет.
   Женщина усмехнулась и мягким голосом, словно невзначай, заметила:
   - Хороший ты парень. Наверное,  всю  службу  денежки  копил  -  милой  на
подарки. Так ведь?
   - Ну, как сказать... - Голос Сабена изменился. -  В  ополчении  много  не
накопишь, это не у наемников. Так, на сладости хватит.
   - Да ладно уж тебе прибедняться, - усмехнулась хозяйка и скрылась в доме.
   В этот момент Пакс увидела, что  за  углом,  невидимый  Сабену,  появился
человек, в руке которого блеснул  клинок.  Еще  одна  тень  промелькнула  за
сараем. Пакс заволновалась, не зная, где Канна и удалось ли ей подобраться к
человеку с луком.
   Дверь снова распахнулась, и на пороге показалась  хозяйка  с  мешком,  из
раскрытой горловины которого шел пар.
   - Держи, солдатик, - сказала она, ставя мешок на изгородь загона. Горячий
хлеб, сыр, жареная курица... Я там от себя  еще  пару  лапок  добавила.  Это
бесплатно.
   - Спасибо, матушка, - сказал Сабен, протягивая женщине деньги.
   - И тебе спасибо, солдатик,  -  ответила  она,  убирая  монеты  в  карман
передника.
   Пакс увидела, как  человек  с  мечом  стал,  согнувшись,  пробираться  за
забором поближе к углу двора. Заняв удобную позицию, он замер.
   - Ну, дай я тебя поцелую на прощание, - сказала женщина. - Удачи  тебе  в
пути, и пусть твоя милая дождется тебя.
   Она шагнула вперед и попыталась сильной рукой пригнуть  голову  Сабена  к
себе. Тот отступил на шаг и отмахнулся:
   - Ой, не надо, матушка,  я  ведь  грязный  такой,  только  вас  перемажу.
Спасибо за добрые слова, удача и вам улыбнется.
   С этими словами Сабен затянул  мешок  и,  развернувшись,  быстро  зашагал
через двор прочь от дома.
   - Грабят! - закричала вдруг женщина. - Ворюга! На помощь!
   Сабен обернулся и увидел,  как  из-за  изгороди  и  сарая  выскочили  два
человека с явно недружелюбными лицами.
   - Негоже так врать, матушка, в ваши-то годы! - воскликнул он,  размахивая
мешком, чтобы задержать нападавших и вынуть кинжал из ножен.
   Пакс, услышав шум  в  том  месте,  где  находился  человек  с  луком,  не
пригибаясь, бросилась вперед, ворвавшись во двор совершенно  неожиданно  для
нападавших. Один из них сжимал в руке короткий прямой меч с широким клинком,
другой был вооружен изрядно заржавевшим мечом  с  волнистым  лезвием.  Ни  у
одного из нападавших не было ни доспехов, ни щита.
   Пакс отскочила от просвистевшего в воздухе клинка, поднырнула под колющий
удар, нацеленный ей в  голову,  а  затем,  когда  противник  занес  меч  для
третьего удара, резко метнулась вперед и  вонзила  ему  кинжал  в  бок,  под
поднятую руку. Человек застонал и повалился на колени. Подхватив упавший  из
его рук меч, Пакс бросилась на помощь Сабену, который  медленно  отступал  к
реке, парируя удары клинка с волнистым лезвием. Одновременно хозяйка, подняв
над головой длинное полено, стала подходить к Сабену сбоку. Пакс, решив, что
имеет  право  забыть  о  кодексе  поединка,  одним  ударом  сзади  раскроила
нападавшему череп. Тот замер и, не издав ни звука, повалился на землю. Сабен
тотчас же подхватил освободившийся меч.
   - Убийцы! - завопила женщина, бросаясь к Пакс. - Бандиты! Я вам покажу...
   Ее фразу оборвал Сабен, неожиданно кольнувший ее сзади острием меча.
   - Успокойтесь, матушка, - негромко, но строго сказал Сабен. - Не  мы  это
начали, и у нас вовсе нет желания убивать  всех  подряд.  Так  что  в  ваших
интересах вести себя повежливей.
   - Брось полено, - скомандовала Пакс.
   Женщина злобно поглядела на нее, но повиновалась.
   Сабен улыбнулся Пакс через плечо женщины:
   - Надо же, какая встреча. И, признаться, храбрая незнакомка, ты появилась
весьма вовремя. Пожалуй, я попросил бы тебя  пойти  вместе  со  мной  в  мою
родную деревню. Будешь самой почетной гостьей на  моей  свадьбе.  А  сейчас,
если, конечно, хозяйка не возражает, эта молодая леди заглянет в дом,  чтобы
выяснить, не ждут ли нас еще какие-нибудь сюрпризы.
   Лицо женщины покраснело, глаза налились кровью, казалось  -  она  вот-вот
лопнет от переполнявших ее чувств. Но на слова Сабена она не ответила. Пакс,
оглядев двор и бросив  взгляд  на  лес,  заметила  поданный  Канной  сигнал.
Видимо, стрелка можно было больше не опасаться.
   Повернувшись к женщине, Пакс сказала:
   - А что, пожалуй, я и  вправду  посмотрю,  можно  ли  в  доме  чем-нибудь
поживиться.
   - Ой, не надо! Детки мои! Только не убивайте детей! - заголосила женщина,
но что-то в ее голосе показалось Пакс подозрительным.
   - Ничего с твоими детьми не станет, если они не будут нападать на  нас  с
оружием. Сдается мне, у тебя полон дом добра, отнятого у несчастных путников
или снятого с их трупов.
   На лице женщины был написан преувеличенный  страх,  а  в  глазах  застыла
надежда. Пакс подмигнула Сабену, и тот вновь  осторожно  кольнул  хозяйку  в
мягкое  место,  заставив  ее  развернуться  к  нему   лицом.   Пакс   быстро
перепрыгнула через изгородь загона, проскочила  между  сараем  и  амбаром  и
оказалась у черного хода в дом прежде, чем  женщина  разгадала  ее  замысел.
Пакс заметила, что Канна переменила позицию так, чтобы видеть  заднюю  дверь
дома. Глубоко вздохнув, Пакс резко распахнула тяжелую дверь.
   Как она и рассчитывала, оставшиеся защитники заняли позицию у  выхода  во
двор, поджидая ее по обе стороны  от  противоположной  двери.  Оказавшись  в
кухне, Пакс выхватила из камина кочергу и ткнула ею в первого из бросившихся
ей навстречу противников - молодого парня с дубиной.  Тот,  выронив  оружие,
схватился обеими руками за обожженное место на груди  и,  завопив,  упал  на
колени. Отпихнув его ногой, второй человек -  постарше  годами,  вооруженный
двумя кинжалами - бросился на Пакс. Она, вооруженная длинным клинком,  легко
удерживала нападавшего на безопасном для себя расстоянии.  Сделав  несколько
безрезультатных выпадов, тот остановился, шагнул назад  и  резким  движением
метнул один кинжал в Пакс. Боль пронзила ее левое плечо, и кочерга упала  на
пол. Человек зарычал и бросился на Пакс, целясь  кинжалом  ей  в  лицо.  Она
увернулась от удара и, шагнув в сторону,  увидела,  что  противник  совершил
роковую ошибку:  отвернувшись  на  миг  от  нее,  он  потянулся  за  упавшей
кочергой. Воспользовавшись этим, Пакс взмахнула мечом и с силой вонзила  его
в бок противника, пониже грудной клетки. Издав похожий на рычание стон,  тот
повалился на пол.
   Воцарилось молчание. Пот ручьем лил по спине Пакс. Ее бил озноб, рана  на
плече болела. Вспомнив о парне с дубиной, Пакс заглянула через дверной проем
в соседнюю комнату. Деревянная лестница вела оттуда на  чердак,  с  которого
доносилась какая-то возня. Пакс отступила назад, подперев  дверь  скамейкой,
махнула через входную дверь Канне, чтобы  успокоить  ее,  и  снова  оглядела
кухню. Связки лука и несколько  окороков  свисали  с  потолочных  балок,  на
полках лежала дюжина свежеиспеченных  буханок,  на  печи  стояли  котелки  с
кипевшим супом и жарившейся курицей. Сглотнув слюну, Пакс встала на  стол  и
сняла с крюка один из окороков, затем, собрав пять буханок и  головку  сыра,
завернула всю добычу в плащ и вышла во двор к Сабену.
   Женщина была теперь настолько же бледна, насколько  еще  несколько  минут
назад ее лицо было красным, напоминая раскаленное железо.  Пакс  бросила  на
нее злой взгляд и развязала мешок, врученный ею Сабену. В нем оказались  три
черствые буханки, на которые был вылит кипяток, чтобы из мешка шел пар, сыр,
от которого воняло плесенью, и связка гнилого лука.
   - Хороши же у твоей курицы лапы, - заметила  Пакс,  швыряя  луковицы  под
ноги хозяйке.
   Затем, сложив принесенную из дома еду в вывернутый наизнанку мешок,  Пакс
предупредила:
   - Тебе лучше посидеть сегодня дома и никуда не высовываться.  Боюсь,  что
соседи могут не правильно понять весь этот шум. - Повернувшись к Сабену, она
спросила:
   - Слушай, приятель, как насчет веревки?
   - И то верно, - согласился он.
   Пакс,  приставив  острие  меча  к  горлу  женщины,  заставила  ее  стоять
неподвижно, а Сабен тем временем связал ей руки за спиной. Затем, подтолкнув
хозяйку к изгороди, он усадил ее спиной к столбу и связал ноги. Пакс сняла с
женщины платок и, скомкав его, вставила  ей  в  рот  этот  импровизированный
кляп.
   - Дети наверняка быстро развяжут ее, но пока они отсидятся на чердаке  да
откроют задвижку, мы успеем дойти до дороги.
   - Точно, - согласился Сабен. - И пойдем спокойно ко мне  домой.  Помнишь,
что я тебя на свадьбу пригласил? У  нас  на  севере  знаешь  как  гуляют  на
свадьбах?!
   Посчитав, что больше запугивать женщину нет смысла, они завязали мешок  с
продуктами и, постучав по дверям и ставням дома,  чтобы  запугать  детей  на
чердаке, направились  по  тропинке,  ведущей  к  дороге.  Отойдя  за  первый
поворот, они свернули в лес  и,  спустившись  к  реке,  стали  ждать  Канну,
наскоро перевязывая рану на плече Пакс. Появившаяся  Канна  несла  на  плече
лук, несколько стрел в колчане торчали из-за ее спины.
   Поприветствовав ее, Сабен заметил:
   - Надо же какая милая семья у этого дядюшки. С твоего позволения.  Канна,
я оставлю себе этот меч. Не для того, чтобы в  одиночку  нападать  на  армию
Синьявы, а просто на  случай  встречи  с  остальными  родственниками  нашего
милого свинопаса.
   - По крайней мере еда у нас есть, - сказала Канна. - Жаль,  конечно,  что
мы так засветились.
   - Извини, Канна, я должна была ждать команды, но мне показалось,  что  ты
можешь не заметить обоих нападавших, а одному Сабену пришлось бы туго.
   - Да нет, ты все сделала правильно. Кстати, что тебя  поджидало  в  доме,
помимо ужина?
   - Два официанта. Один - парнишка с дубиной, я загнала его  на  чердак,  а
второй - видимо, сам дядюшка с двумя кинжалами. Он-то меня и зацепил, метнув
один из них.
   - Нужно перевязать получше, - сказала Канна, осмотрев повязку. - Рана еще
не закрылась и кровоточит. А нам нельзя оставлять кровавый след.
   - Слушай, - вспомнила Пакс, вновь перевязывая рану, - мы же не перевязали
тебя вчера. Как твое плечо?
   - Отлично. Уже почти не чувствую.  Давайте  быстрее.  Сейчас  переберемся
через реку и быстро уходим отсюда.
   Однажды им уже доводилось пересекать эту речку, но  по  мосту,  когда  их
когорта, не прячась, маршировала по дороге. Теперь же, подойдя  к  берегу  и
почувствовав, как от воды тянет холодом, они поежились.
   - Ничего не поделаешь, - вздохнула Канна. - Хорошо  хоть,  что  здесь  не
широко.
   Чуть в стороне, судя по молодой растительности на обоих берегах, виднелся
заброшенный после постройки моста старый брод.  Сняв  сапоги  и  носки,  они
ступили в воду, оказавшуюся такой ледяной, что  у  Пакс  заныли  ноги.  Вода
доставала им до середины голени, затем до колен, затем еще чуть выше, но тут
Пакс поняла, что позади уже большая часть  реки.  Действительно,  дно  стало
подниматься, и вскоре трое друзей уже выбрались  на  противоположный  берег,
стуча зубами и шепотом чертыхаясь. Не остановившись ни на минуту и  даже  не
откусив по куску хлеба, они переобулись  и  отправились  дальше  через  лес,
вдоль дороги.

***

   За ужином  они  наскоро  проглотили  остатки  черствого  хлеба,  добытого
Сабеном еще в первый день, а затем вволю поели свежего хлеба  с  ветчиной  и
сыром. Пакс почувствовала, что силы быстро возвращаются к ней.
   - Ну а теперь, - сказала Канна, залив последний  кусок  водой  из  фляги,
вперед что есть сил, на юг. Даже сегодня, пока не темно,  можно  попробовать
пройти еще немного. Если дозоры Синьявы набредут на эту ферму, я думаю,  что
женщина с удовольствием  заложит  нас.  Надеяться,  что  они  поверят  вашим
сказкам про свадьбу на севере, не стоит. Провести эту тетку можно, а  вот  с
офицерами Синьявы так просто номер не пройдет. Итак, идем как можно  быстрее
и прячемся от всех по-прежнему, не высовываясь ни на дорогу, ни  в  открытые
поля.
   К тому времени, когда сгустившиеся сумерки сделали дальнейшее продвижение
слишком медленным и  шумным,  они  уже  намного  обогнали  колонну.  Никаких
всадников на дороге не появилось -  можно  было  предположить,  что  патрули
Синьявы либо не дошли до стоявшей на отшибе фермы,  либо  же  ее  обитатели,
оставшиеся в живых, постарались скрыться в лесу,  не  рискуя  связываться  с
вооруженными всадниками ради того, чтобы рассказать им о беглых солдатах.
   Канна поглядела на небо, которое поднявшийся ветер расчистил от  облаков,
и сказала:
   - Я думаю, мы сможем добраться до наших, если будем и дальше идти впереди
колонны.  Главное  теперь  -  не  задерживаться.  Наверное,  если  двигаться
осторожно, то можно идти даже при свете луны и звезд. Чем больше  расстояние
между нами и Медовым Котом, тем лучше. Если повезет, то уже  послезавтра  мы
подойдем к Ротенгри.
   Пакс чувствовала себя разбитой и  сонной.  По-прежнему  болели  сломанные
ребра, ныла раненая рука. Но все же  она  выдержала  еще  два  часа  ночного
перехода. Наутро,  встав  с  первыми  признаками  приближающегося  рассвета,
друзья наскоро перекусили, чтобы не перегружать  желудки,  и  вновь  быстрым
шагом  направились  на  юг.  В  первые  часы  Пакс  часто  с   беспокойством
оглядывалась, но ничего опасного или подозрительного не увидела.
   После обеда впереди замаячил большой, плотно поросший  лесом  холм.  Пакс
тотчас же вспомнила лес у Ротенгри.  Не  сговариваясь,  она  и  ее  спутники
прибавили шагу,  желая  успеть  до  темноты  спрятаться  среди  деревьев.  В
последние часы они шли по полям, прерывавшимся лишь негустыми перелесками да
каменными изгородями, и были бы слишком  хорошо  видны  всякому  непрошеному
наблюдателю. Единственное, что настораживало и пугало Пакс, то, что  в  лесу
им будет труднее держать нужное направление. После перехода через  реку  они
пошли не вдоль дороги,  петлявшей  между  холмов,  а  напрямую  к  Ротенгри,
ориентируясь по солнцу, желая побыстрее сообщить герцогу  о  приближающемся,
теперь уже ясно, по какой дороге, Синьяве.
   Зайдя в лес и пройдя сколько можно было до  наступления  сумерек,  друзья
устроились на ночлег под высоким кедром. В тот вечер они вновь поели досыта,
зная,  что  завтра,  ну,  может  быть,  еще  день  спустя,  они  окажутся  в
расположении роты, где можно будет не думать о еде.
   На рассвете Пакс проснулась от странного шума. Открыв глаза, она с ужасом
обнаружила, что небо затянуто тучами и с этого серого покрывала сеет  мелкий
холодный дождь. Канна выглядела мрачнее, чем сами тучи.
   - Плохо дело, - сказала она. - Без солнца мы не сможем найти дорогу, если
у тебя, Пакс, нет в запасе каких-нибудь примет местности.
   Пакс медленно покачала головой:
   - Нет... Все, что я знаю об этом лесе, это то, что он большой и, судя  по
словам крестьян из-под Ротенгри, полон разбойников.
   - Вот-вот, - сказал Сабен, -  именно  бандитов  нам  сейчас  для  полного
счастья и не хватает. Нет, девочки, нельзя так сидеть и ждать. Нужно  что-то
придумать, сориентироваться как-то, идти назад...
   - Еще чего, - буркнула Канна. - Этак  мы  заблудимся  и  окажемся  вообще
неизвестно где, уйдем в другую сторону от Ротенгри.
   Сабен молча разломил хлеб, нарезал мясо и предложил  позавтракать.  Набив
рот, он вдруг буркнул:
   - Одно утешает: в такую погоду разбойники, наверное, сидят се