ить  по  улицам  и  заниматься  своими  пустячными   делами.   Особенно
действовало на нервы глухое рычание грома где-то в горах. Он, вне  всякого
сомнения, не способствовал поднятию духа.
     Стэн подумал об  этом,  готовясь  к  встрече  с  Милхузом  и  другими
студентами.
     Однако все эти мысли исчезли, когда  его  отряд  вступил  на  площадь
Хакана. Один  только  ее  размер  производил  потрясающее  впечатление  на
воображение  любого   нормального   существа.   А   ослепительные   краски
действовали на  органы  чувств.  В  этом  месте  было  невозможно  увидеть
горизонт. Ты отворачивался  от  аляповатого  столба  и  тут  же  натыкался
взглядом на такой огромный памятник, что у тебя начинала кружиться голова.
     Несмотря на огромные размеры площади,  Стэн  почувствовал  себя  так,
словно он по совершенно необъяснимой причине оказался в тесном,  замкнутом
пространстве. Его профессиональный взгляд отметил,  что  площадь  способна
вмещать громадную толпу. А потом он увидел Стену Возмездия. И сразу понял,
что это такое. Памятник ненависти. Или власти, потерявшей рассудок.
     Неожиданно его охватило ощущение беспомощности. Он почувствовал  себя
слишком ничтожным для выполнения столь важной  задачи.  Сознание  убеждало
Стэна в том, что площадь как раз для того и построена, чтобы возбуждать  в
любом живом существе неуверенность. И все же справиться с  этим  ощущением
было очень трудно.
     Наконец они добрались до противоположного края площади, где находился
университет Пушкан. Как только Стэн услышал гудение сердитых  студенческих
голосов, настроение у него моментально изменилось, и он  уверенно  зашагал
вперед. По крайней мере,  с  этим  можно  бороться.  И,  кто  знает,  даже
победить.


     - Полицейские собирают остатки мужества, - сказал Алекс. Он вместе  с
несколькими гурками успел провести короткую разведку.  -  Со  всех  сторон
прибывают гравитолеты с  подкреплением.  А  военные  стоят  неподалеку  на
случай, если толпа прорвется.
     - Достойные воины! - фыркнул Ото. -  Наступают  с  тыла.  Даже  когда
имеют дело с детьми. Не устаю повторять, мой друг, что  это  место  лишено
чести. Клянусь, я не почувствую ни  малейшей  радости,  когда  займусь  их
черепами.
     - Ну-ну, Ото, - попытался успокоить его Стэн. - В твои обязанности не
входит разбивание голов. Ты не забыл, что это дипломатическая миссия?
     В конце улицы раздавались сердитые крики - туда и направился Стэн  со
своим отрядом. Он понял, что там собралась огромная толпа, готовая пустить
в ход зубы, когти, слезоточивый газ и оружие.
     Неожиданно  раздался  грохот  -  град  камней   обрушился   на   щиты
полицейских. Ах да - еще и камни.
     - Обещаю, что воспользуюсь только вот этим, мой друг, -  сказал  Ото,
помахав перед носом Стэна своим огромным лохматым кулаком. Остальные бхоры
ворчанием одобрили его заявление.
     - Вот ваш приказ, - резко проговорила Синд, - вы должны  пользоваться
только руками. А еще локтями и коленями.  Лягаться  -  не  сильно  -  тоже
можно.
     Последовало  долгое  молчание,  во  время  которого  Ото  внимательно
разглядывал это крошечное существо, отдававшее ему  приказы.  Синд  строго
посмотрела на него.
     - Ты понял... рядовой?
     Ото расхохотался.
     - Клянусь замороженными ягодицами моего отца,  только  руками!  -  Он
посмотрел на Стэна и вытер влагу  с  красного  глаза.  -  Я  горжусь  этой
девочкой. Она доказательство того, что бхоры умеют воспитывать молодежь...
У нее есть идеалы.
     Пока Ото пытался справиться  с  волнением,  крики  с  противоположной
стороны улицы стали громче.  Завыла  полицейская  сирена.  В  ответ  вновь
посыпались камни.
     - Что  вы  все  набросились  на  моего  доброго  мохнатого  друга?  -
проворчал Алекс. - Не забывайте, нам нужно навести порядок.
     - Положим, сначала нужно туда добраться, - заметила  Синд,  показывая
на толпу, собравшуюся перед входом в университет.
     Стэн услышал знакомый голос.
     - Жители Джохи, - прогрохотали слова, усиленные мощными динамиками, -
выслушайте мольбу ваших детей...
     Говорил молодой Милхуз. Стэн заметил его на высоком постаменте одного
из многочисленных памятников усопшего Хакана.
     - Мы несем вам слово надежды и лю...
     Голос оборвался, когда отряд полицейских под прикрытием щитов пошел в
атаку. Послышались крики ненависти и боли,  которые  моментально  перекрыл
рев толпы зевак.
     Потом,  когда  полицейские  начали  поспешно   отступать,   раздались
восторженные вопли студентов. Милхуз победно  выбросил  над  головой  знак
победы.
     Однако Стэн понимал, что  радоваться  студентам  придется  не  долго.
Полицейские были  унижены  и  напуганы.  Он  видел,  что  готовится  новое
наступление - на этот раз куда более мощное.
     Он кивнул Синд.
     - Ты знаешь, что от тебя требуется.
     Они  двинулись  вперед.  Алекс  вместе  с  гурками   начал   обходить
полицейских с фланга. Синд с бхорами врезалась в толпу зевах. Стэн, Ото  и
двадцать бхоров пошли по центру, прямо сквозь ряды полиции.
     - Ох, прошу меня извинить, - сказала Синд, всаживая  локоть  в  брюхо
здоровенного торка. - Какая я неловкая, - извинилась она, нанося  короткий
удар в челюсть суздаля.
     - Прошу прощения, - сказал Лалбахадур Тапа, когда  носок  его  сапога
вонзился в лапу огромной самки богази.
     Он  ловко  проскользнул  между  двумя  другими  и  наступил  на  ногу
здоровенного джохианца, имевшего глупость оказаться у него на дороге.
     - Виноват,  -  пробормотал  Алекс,  плечо  которого  легонько  задело
полицейского - и тот  почему-то  отлетел  в  сторону,  повалив  нескольких
товарищей. Неуловимое движение рукой - и другой полицейский отскочил,  как
ошпаренный. - Ох, да что это сегодня со мной! Извини, дружище.
     - Проходим сквозь них! - закричал Стэн. Он поднял колено, и  оно  тут
же вошло в соприкосновение с задницей полицейского. Тот рухнул  шлемом  на
землю. - Прошу простить. Интересы Империи, вы же понимаете.
     Мощная рука полицейского схватила Ото за шею. К ним сразу  подскочили
еще двое с занесенными дубинками.
     - Клянусь седой бородой моей матери! - рявкнул Ото. -  Я  же  обещал,
что не буду драться!
     Он резко наклонился вперед, и полицейский перелетел через его голову,
приземлившись прямо на своих коллег.
     Кто-то схватил Синд за рубашку. Кто-то большой. Она немедленно сунула
ему палец в глаз. Большой взвыл и отпустил рубашку.
     -  Просто  не  понимаю,  что  со  мной  сегодня,  -  пожав   плечами,
пожаловалась Синд. - Я такая неловкая.
     Суздаль, щелкая зубами, подскочил к Читтаханг Лимбу. Маленький  гурка
схватил противника за ухо как раз в  тот  момент,  когда  челюсти  суздаля
собирались сомкнуться у него на горле. Читтаханг Лимбу резко повернул руку
(вместе с ухом суздаля), и хищник оказался верхом на своей подружке.
     - С самого утра со мной происходят  всякие  глупости,  -  пожаловался
Читтаханг.
     - Дорогу! Дело имперской важности! Дорогу! - кричал Стэн.
     Как  ни   странно,   это   подействовало.   Большинство   полицейских
расступалось. Те же, кто делал это недостаточно быстро, получали увесистые
затрещины от бхоров.
     Алекс оказался возле двух полицейских, которые самозабвенно  колотили
маленького студента. Не  останавливаясь,  Килгур  поднял  их  в  воздух  и
стукнул головами. А потом отпустил. Оба упали без сознания.
     - О, нет. Надеюсь, я не  переборщил  и  не  проломил  ваши  маленькие
головки. Стэн спустит с меня шкуру.
     Ото и четыре бхора добрались до  статуи.  Развернулись  -  как  живой
танк, - и сразу вокруг  них  образовалось  свободное  пространство.  Через
несколько секунд там уже находился Стэн. Вскоре весь отряд собрался вокруг
своего командира.
     Стэн посмотрел на Милхуза. Молодой  джохианец  даже  рот  раскрыл  от
удивления.
     - Прошу простить за  небольшое  опоздание,  -  извинился  Стэн.  -  А
теперь, если вы отдадите мне эту штуку, я немного поговорю с  собравшимися
здесь существами.
     Он показал на микрофон, зажатый в руках  Милхуза.  Молодой  джохианец
продолжал изумленно глазеть  на  Стэна.  Потом  кивнул  и  протянул  Стэну
микрофон.
     - Не могу поверить, что вы это сделали...
     - Я и сам не могу, - ответил Стэн.
     После этого он повернулся лицом к толпе.
     -  Во-первых...  мы  требуем  уважения  достоинства   всех   разумных
обитателей звездного скопления Алтай, - торжественно заявил Милхуз,  ткнув
пальцем в документ, составленный им и другими студентами.
     - Не думаю, что кто-нибудь будет спорить с вами по  этому  поводу,  -
сказал Стэн.
     Он посмотрел  через  большой  стол  кафетерия  на  остальных  лидеров
студентов. Все они были очень молодыми и очень серьезными.
     "Странно, - подумал Стэн, - как юные существа похожи друг  на  друга.
Суздали, богази или люди  -  у  всех  сияющие,  невинные  глаза  и  пухлые
беспомощные лица. Смертельно симпатичные.  В  этой  и  заключается  секрет
генетического программирования. И вероятная причина того, что родители  не
убивают своих детенышей при рождении".
     - Во-вторых, - продолжал Милхуз, щеки которого горели от возбуждения,
- равенство народов должно быть краеугольным камнем  при  создании  нового
правительства.
     - Тут Император дал предельно ясные указания, - сухо заметил Стэн.  -
Он известный сторонник равных прав.
     - И все же мы должны сказать об этом, - вмешалась  студентка  богази.
Ее  звали,  вспомнил  Стэн,  Нирски.  Судя  по  тому,  как  самцы   богази
посматривали на нее, она считалась хорошенькой.
     - Ну, тогда говорите.
     Милхуз откашлялся, чтобы снова привлечь к себе внимание.
     - В-третьих:  все  милицейские  отряды  должны  вернуться  на  родные
планеты. Немедленно.
     - Я думаю, эта задача будет решена в первую очередь теми, кто  придет
к власти, - заявил Стэн.
     - Да вы смеетесь над нами, - пожаловался Милхуз.
     - Ничего подобного. Я просто подчеркнул очевидный факт.
     Лицо Стэна оставалось совершенно серьезным.
     - Никто никогда нас не слушает, - горестно возопил суздаль  по  имени
Техранд.
     - Да. Он правильно говорит. Мы всю ночь выкрикивали наши  требования.
- Теперь настала  очередь  девушки  торк.  Очень  даже  хорошенькая,  явно
влюбленная в юного Милхуза. Девушку звали Риель.
     - Я слушаю, - сказал Стэн. - Вы еще не забыли,  как  я  добирался  до
вас? Ну, что же вы не продолжаете?
     - В-четвертых, - снова заговорил Милхуз, - мы требуем  амнистии  всем
студентам Пушкана, которые участвовали в борьбе за свободу. В том числе  и
нам - членам студенческого комитета.
     - Я сделаю все, что смогу, - сказал Стэн совершенно искренне.
     - Недостаточно этого, - заявила Нирски, - обещать должны вы.
     - Обещания легко даются,  -  вздохнул  Стэн,  -  гораздо  труднее  их
выполнять. Я повторяю: сделаю все, что будет в моих силах.
     Лицо Милхуза вдруг обрело некую чистоту и святость.
     - Я готов рискнуть, - гордо заявил он.  -  С  радостью  принесу  свою
жизнь в жертву ради идеалов.
     - Вот только этого не надо, - вернул его с небес  на  землю  Стэн.  -
Сейчас вашим жизням ничто не грозит. Однако хочу вам напомнить, что  когда
новое правительство придет к  власти,  с  вас  могут  спросить  за  ущерб,
который  вы  причинили  университету  и  городу.  Могут  быть   возбуждены
уголовные дела. Наложены  штрафы.  Не  исключено  даже  короткое  тюремное
заключение - от чего я, по мере моих сил, постараюсь вас избавить. Но меня
могут не послушать. Так что будьте к этому готовы.
     Поднялся невообразимый шум. Стэн откинулся  на  спинку  стула,  давая
студентам возможность выговориться. Техранд с угрозой посмотрел на  Стэна,
зубы суздаля сверкнули. Стэн  не  обращал  на  него  внимания,  как  и  на
остальных (тридцать или даже более) студентов, собравшихся  здесь.  Многие
из них тоже бросали на него злобные взгляды.
     Хотя Стэн и пришел на встречу один,  он  не  сомневался,  что  сумеет
справиться с любыми проблемами.
     - Мне очень жаль, - наконец заявил Милхуз, - но последнее  требование
не подлежит обсуждению.
     - А что если вам откажут? - поинтересовался Стэн.
     - Мы до основания сожжем университет, - решительно проговорила Риель.
     - Я бы не советовал. Более того, хотелось бы, чтобы вы отказались  от
тактики угроз. Тогда мне было бы гораздо легче договориться с полицией.
     - Одна неделя, - жестко отчеканила Мирски. - Потом сжечь должны.
     - Мы все согласны, - подтвердил Техранд. - Мы голосовали.
     - Ну так проголосуйте еще раз, - спокойно предложил Стэн. - Вы всегда
можете сказать, что обстоятельства изменились -  посол  Стэн  сообщил  вам
новые факты.
     - Демократия так не работает. Принятые  решения  носят  окончательный
характер,  -  торжественно  провозгласил  Милхуз.  -  Так  что  мне   пора
переходить к последнему и самому главному требованию... Правление  Хаканов
должно закончиться. Более того, мы не приемлем тирании ни в каком виде. Мы
требуем нового порядка.  Только  через  демократию  могут  быть  разрешены
многовековые проблемы Алтая!
     - Чтобы подчеркнуть серьезность наших требований, - подхватила Риель,
-  мы  составили  список  достойных   кандидатов,   которых   поддерживает
студенческий комитет Пушкана.
     - Подождите минутку, - перебил ее Стэн. - Расскажите мне  побольше  о
"списке достойных кандидатов". По-моему, звучит совсем не демократично.
     - Вот и нет, - возразил Милхуз. - Это демократия в чистейшем виде.
     - И он вовсе не хочет сказать, что придерживается примитивной  теории
- каждый имеет право голоса, каким бы... бездарным он не был.
     - Понятно, - хмыкнул Стэн и  состроил  специальную  "дипломатическую"
рожу. - Как интересно, что вы придерживаетесь именно такой точки зрения.
     - Отлично. Вы меня понимаете, - сказал  Милхуз,  посчитав  эти  слова
Стэна согласием. - Давайте откровенно. Большинство существ - ну, я имею  в
виду, конечно, необразованные классы - хотят, чтобы им говорили,  что  они
должны делать. -  Он  взволнованно  наклонился  вперед.  -  Они  чувствуют
себя... не очень уверенно, когда нужно принимать  серьезные  решения.  Они
нуждаются в порядке. И в этом случае им становится...
     - Хорошо, - подсказал Стэн.
     - Вот именно, господин посол. Да. Именно то самое слово. Им хорошо  и
уютно. А еще они счастливы.
     - В отличие от тех, кто получил образование, - добавила Нирски.
     - Это хорошо известный факт, - пролаял Техранд.
     - Тирания не может существовать в  обществе,  где  есть  образованная
элита, так говорит Милхуз. Это ведь правда? - Риель покраснела, потому что
выдала свои чувства.
     Милхуз похлопал ее по ноге, при этом он не особенно спешил.
     - Да. Я говорил... что-то вроде этого. Но мне далеко до гения.  И  не
один я занимаюсь этими проблемами.  -  Он  бросил  на  Стэна  значительный
взгляд. - Так что эта мысль не отличается оригинальностью.
     - Вы очень скромный человек, - одобрил Стэн.
     - Спасибо вам, посол. Ну, хорошо... вернемся к  нашему...  манифесту.
Мы считаем, что новые лидеры Алтая должны быть  избраны  из  всех  великих
семей нашего созвездия. Из  среды  самых  образованных  суздалей,  торков,
богази и джохианцев - таких, как я.
     - Поможет ли успешная учеба в этом университете... получению подобных
назначений? - поинтересовался Стэн.
     - Университет Пушкан  является  лучшим  учебным  заведением  в  нашем
созвездии. Поэтому... в данном вопросе сомнения не уместны.
     - Мне следовало и самому догадаться. Какая непростительная глупость с
моей стороны, - посетовал Стэн.
     - Хотя мы прекрасно понимаем, что в  систему  образования  необходимо
внести определенные изменения, - сказала Риель. - Многие курсы... с самого
начала неверно построены.
     - Насколько я понимаю, реконструкция университетов -  одно  из  ваших
требований? - спросил Стэн.
     - Совершенно верно.
     - И вы сожжете университет, если ваше требование не будет выполнено?
     - Да. Кто нам помешает? - заявила богази. - Моя семья  самая  важная.
Если кто-нибудь причинит мне вред - большие неприятности.
     - То же самое можно сказать и про всех нас,  -  подхватила  Риель.  -
Полицейским повезло, что вы прибыли.  Если  бы  они  сделали  какую-нибудь
глупость... ну, наши семьи рассчитались бы с ними. Уж можете мне поверить.
     Милхуз вручил Стэну несколько листков бумаги, на которых был  записан
манифест студенческого комитета.
     - Это наши требования. Возьмите их... или оставьте здесь.
     Стэн намеренно долго ничего не отвечал.
     - В таком случае... я ухожу, - наконец заявил он.
     И встал, собираясь уйти.
     В комнате воцарилась настоящая паника.
     - Подождите, - воскликнул Милхуз. - Куда вы уходите?
     - Назад в посольство, - ответил Стэн. - Я здесь не нужен. Кроме того,
меня эти дела не касаются. Это, вне всякого  сомнения,  проблема  местного
значения. Так что прошу простить... я буду следить за событиями по  экрану
своего телевизора. С бокалом чего-нибудь горячительного в руке.
     - Вы не можете уйти! - крикнула Риель, которая чуть не расплакалась.
     - Смотрите на меня внимательно, - сказал Стэн.
     - Но полиция...
     - Перебьет вас всех, - закончил Стэн. - Они очень  разозлились.  И  я
думаю, им требуется совсем немного, чтобы окончательно  потерять  контроль
над собой. А ваши родословные только подольют масла  в  огонь.  Вы  знаете
полицейских? Это весьма нервные типы. Забавно, не так ли? Думаете, это  вы
устроили  беспорядки?  Ничего  подобного,  беспорядки  всегда   устраивают
полицейские.
     - Чего вы от нас хотите? - жалобно спросил Милхуз. Его скулы побелели
от страха.
     Уже возле двери Стэн повернулся.
     - Хороший вопрос. А что вы сами  хотите?  Только  не  нужно  дурацких
разговоров про манифест.
     В комнате повисло молчание.
     - Вот что я вам скажу, - произнес Стэн. - Я позабочусь о  том,  чтобы
кто-нибудь переговорил с вами. Чтобы вас выслушали.
     - Кто-нибудь... важный? - спросил Милхуз.
     - Угу. Кто-нибудь важный.
     - Общественные слушания?
     - Не знаю. Возможно.
     - Нам нужны свидетели, - заявил Техранд.
     - Я поговорю, - пообещал Стэн. -  Ну,  этого  достаточно?  Чтобы  вас
выслушали. И чтобы на вас обратили  внимание  люди,  принимающие  решения.
Согласны?
     Милхуз оглядел своих товарищей, которые закивали.
     - Мы согласны, - сказал он.
     - Хорошо. - Стэн направился к двери.
     - Но... если они не станут слушать... - Милхуз вспомнил  про  чувство
собственного достоинства.
     - Вы сожжете университет дотла, - закончил за него Стэн.
     - Через одну неделю! - бросил Милхуз.
     - Я этого не забуду, - сказал Стэн и вышел.



                                    12

     Стэн вернулся в  посольство  в  отвратительном  настроении.  Если  бы
сейчас ему дали топор...
     Он бросил короткий взгляд на  лживую  дипломатическую  ноту,  которая
осталась лежать на столе  недописанной,  а  потом  швырнул  ее  через  всю
комнату.
     Реакция совсем незрелого человека. К тому  же  это  не  принесло  ему
никакого удовлетворения.
     Он собрался уже лягнуть  как  следует  письменный  стал,  но  вовремя
остановился, обратив внимание на его размеры, - в соответствии  с  вкусами
безвременно  усопшего   Хакана,   и   еще   ножки   стола   были   покрыты
многочисленными шрамами, являвшимися, вне  всякого  сомнения,  результатом
опасной для здоровья ярости прежнего посла, в которую тот впадал,  общаясь
с очаровательными,  альтруистичными  и  невероятно  обаятельными  жителями
созвездия Алтай.
     Следующим порывом Стэна было приказать адмиралу Масону отправиться  в
свою каюту в надежде спровоцировать того  на  вспышку  гнева  и  нарушение
устава, однако вместо этого  он  удовлетворился  громким,  наводящим  ужас
рыком в адрес проливного дождя, который изо всех сил барабанил по стеклу.
     К