прервал  его  Стэн.  -  Поскольку  ты  принимаешь
непосредственное участие в  этом  деле,  думаю,  тебе  не  помешает  иметь
документальное подтверждение этого, чтобы после высадки имперских кораблей
на Хиз тебя не засадили в мою старую камеру в Колдиезе.
     - Конечно.
     Четвинду не дано было понять, как много смысла вкладывал в эти  слова
человек, проведший в заточении годы и постоянно слышавший  о  поражении  и
смерти.



                                    31

     Танз Сулламора задумал проводить отдых за  рыбной  ловлей  еще  в  то
время, когда не только-верил в героев,  но  и  считал  Вечного  Императора
душой любой увеселительной компании красивых дьяволов.  Во  всем  подражая
властителю, Сулламора не хотел ему ни  в  чем  уступать.  Император  любил
готовить, поэтому Сулламора раболепно копировал его  рецепты  и  выставлял
приготовленные по ним блюда  на  банкетах,  которые  закатывал  для  своих
друзей. Впрочем, все они по вкусу напоминали дракх - о чем  Сулламора,  не
будучи гурманом, не  знал,  а  друзья  не  осмеливались  сказать  об  этом
богатому и могущественному бизнесмену.
     Затем Сулламора увлекся рыбалкой. Император  любил  рыбачить  по  той
причине, что на протяжении более трехсот лет затрачивал неимоверные усилия
и колоссальные средства на восстановление  рыбацких  поселений  в  древнем
регионе Орегон на планете Земля. Сулламора пестром свой собственный лагерь
- гораздо меньших размеров, чем императорский, - на много километров  выше
по течению реки от лагеря Императора. Сулламора ударился в рыбную ловлю  с
огромным энтузиазмом и без всякого к тому таланта.
     Несколько лет подряд он праздновал окончание  любой  трудной  сделки,
выезжая - с большой помпой -  на  природу,  чтобы  расслабиться  и  пожить
спокойной жизнью. Пробыв какое-то время на лоне природы,  он  возвращался,
хвастаясь всем и каждому, как чудесно отдохнул, уверяя собеседников в том,
что человек не может познать собственную натуру до конца, пока не сразится
с хитрющим лососем, пытающимся сорваться с крючка.
     Однако Сулламора не признавался никому, в том числе и самому  себе  в
том, что ненавидит все, связанное с рыбалкой. В первый же  свой  приезд  в
Орегон он нанял рыболовов, которые удили для него рыбу, а  во  второй  раз
даже отказывался есть уловы, скармливая их слугам.
     Но не только рыбалка угнетала Сулламору. Он сходил с  ума  от  тишины
орегонских лесов. Он ненавидел  каждую  минуту  подобного  отдыха,  сперва
застроив  лагерь,  по   примеру   Императора,   лишь   несколькими   грубо
сколоченными зданиями, сливавшимися с окружающей средой. В  лагере  не  на
что было смотреть, кроме как на зелень, и не к чему  было  прислушиваться,
кроме как  к  журчанию  реки.  Воздух  казался  Сулламоре  отвратительным,
слишком насыщенным кислородом и цветочной пыльцой. Сулламора  тосковал  по
городской суете и резким запахам, вызывающим чувство страха,  от  которого
повышается содержание адреналина в крови.
     Но он не мог так просто отказаться от досуга, проводимого  за  рыбной
ловлей, не мог продать или забросить свой участок. Сулламора был уверен  -
за его спиной тут же начнутся пересуды,  перешептывания,  тайные  усмешки,
что приведет к потере авторитета и убыткам в бизнесе.
     Танз нашел выход из положения, начав приглашать все большее и большее
количество друзей и деловых партнеров в свой лагерь на берегу реки.  Грубо
сколоченные строения были  заменены  сверкающими  металлическими,  гораздо
больших   размеров,   наполненными   новейшим   оборудованием.   Маленькая
взлетно-посадочная площадка превратилась  в  большой  аэропорт,  способный
разместить до ста летательных аппаратов. Тишина и спокойствие наступали  в
лагере лишь в редкие промежутки  между  деловыми  переговорами  и  личными
встречами,   сопровождавшимися   бурными   застольями   и    всевозможными
развлечениями, становившимися все более и более изощренными.
     Сулламора оказался в замкнутом кругу собственных слабостей. Когда его
героическое почитание Вечного Императора поубавилось  и  чары  рассеялись,
лагерь снова превратился  в  спокойное  место,  где  заключались  странные
альянсы и секретные сделки -  место,  в  котором  искусство  рыбной  ловли
приобретало совершенно иной смысл.


     Сулламора  извинился  перед  своими   компаньонами   за   вынужденную
остановку, сославшись на развязавшийся  шнурок,  и  прислушался,  оценивая
ситуацию. Разговор  был  тихим  и  велся  на  нейтральную  тему.  Но  Танз
чувствовал внутреннюю напряженность собеседников,  словно  каждый  из  них
ждал, что кто-то откроется первым, заговорит о вещах, касающихся их  всех,
и предложит свой способ разрешения проблемы.
     От страха у Сулламоры ком к горлу  подкатил.  Становилось  все  более
очевидным, что заговорить первым должен он. Однако, если он решится на это
и ошибется в своих компаньонах, его унизят, втопчут в грязь, а затем...
     Тайный Совет Императора напоминал человека, страдающего от  ожирения:
уже распух от переедания - и все же боится,  что  следующий  банкет  могут
отменить.
     Для большинства жителей  Империи  война  не  принесла  ничего,  кроме
трудностей и лишений. Но для членов Тайного Совета это было время  больших
возможностей и  крупных  барышей.  После  ошеломляющей  победы  Империи  в
системе Дюрер члены  Совета  столкнулись  не  только  с  потерей  огромной
прибыли, но и  с  колоссальными  затратами  на  погашение  "счетов  мясной
лавки", как говорит Император.
     В тот трудный час властитель в первую очередь обратился за помощью  к
своим промышленным столпам, кончи являлись: Волмер - глава отдела массовой
информации;  Мэлприн  -   архитектура,   химическая   и   фармацевтическая
промышленность; Ловетт - банковское  дело;  близнецы  Краа  -  горнорудная
промышленность,  месторождения   и   перерабатывающие   заводы;   Кайс   -
робототехника, искусственный разум; и,  наконец,  Сулламора  -  корабли  и
торговля.
     Сулламора  исполнил  свои  обязанности  в  качестве   члена   личного
императорского кабинета с большой  долей  цинизма  и  нежелания.  До  того
момента, пока Император не выдвинул его кандидатуру в  Тайный  Совет  -  в
прохладной и, как показалось Сулламоре, откровенной беседе, - Танз не  был
уверен в  его  существовании.  Назначение  было  сделано  Императором  без
лишнего восторга. Ему не понравился вопрос Сулламоры о стратегии борьбы  с
таанцами: будут ли они разгромлены и когда?
     Император планировал сместить правительство и  уничтожить  все  следы
таанской  культуры,  а  затем   повсеместно   насадить   восстановительную
программу. Сулламора считал, что такая стратегия была не только слабой, но
и глупой. Все таанцы должны страдать за то, что они наделали. Кроме  того,
люди и существа, преданно поддерживавшие Императора с самого начала, будут
вынуждены из-за этого  отказаться  от  громадных  потенциальных  прибылей.
Сулламора не видел смысла в такой стратегии и в  очень  осторожной  форме,
без намека на критику, сказал об этом Императору.
     При первой встрече с коллегами на Тайном Совете Сулламора держал  эти
рассуждения при себе. Он  решил  вначале  прозондировать  почву,  оттянуть
время, прощупать пульс каждого члена  Совета  сотню  раз  лично,  а  также
подключить самых опытных специалистов своей психодивизии  для  тщательного
изучения их деятельности и особенностей характеров.
     Если смотреть со стороны - на что Танз  не  был  способен,  -  Тайный
Совет напоминал странный, но  точный  портрет  самой  Империи,  в  котором
энергичное предпринимательство сочеталось  с  династическим  капитализмом.
При более близком рассмотрении в  голове  у  наблюдателя  могла  произойти
большая  путаница,  поскольку  характерной  чертой  Тайного  Совета   была
противоположность интересов и целей его членов.  Тем  не  менее  Сулламора
постепенно докопался до сути.
     Волмер был ведущим "танцором" группы. В то время, как другие  плясали
вокруг одной точки, он начинал выделывать всевозможные па, то есть открыто
критиковать политику Императора, что приводило всех в  шоковое  состояние.
Но это не значило, что члены Тайного Совета - в  особенности  Сулламора  -
доверяли ему.
     Глава одной из старейших  фамильных  династий  Империи,  руководитель
крупнейшей организации  по  сбору  информации,  отдела  политпропаганды  и
рекламных компаний многих систем, составлявших Империю, Волмер  был  самым
уязвимым  и  ненадежным  человеком  шестерки.  Во  многих   компаниях   он
пользовался сомнительной репутацией  "вафельного  барона",  подстрекавшего
своих подчиненных на занятие жестких позиций, когда ему это было  выгодно,
а затем бросавшего их на произвол судьбы, если ветер менял направление.  И
все же в сложившейся ситуации,  когда  война  длилась  бесконечно  и  даже
идиоту становилось понятно, что Тайный Совет  -  всего  лишь  раковина  со
сквозным  отверстием,  Волмер,  как  считал  Сулламора,  обязан  был,  при
поддержке коллег, вылезти из болота собственной нерешительности  и  встать
на определенную сторону.
     Узнав о неуемной жадности сестер-близнецов Краа, Сулламора внес их  в
колонку своих союзников.  Они  заслуженно  пользовались  репутацией  самых
коррумпированных, порочных и эгоистичных людей  в  суровом  мире  большого
бизнеса. Эти две женщины являлись  представительницами  второго  поколения
супермагнатов. Их отец был одержимым старателем. Удачно начав  с  крупного
открытия месторождения уникального минерала,  он  создал  целую  монополию
перерабатывающей промышленности,  протянувшую  щупальца  во  все  системы,
недра чьих планет были богаты как обычными, так и редкими  минералами  или
пахли ими. Отец сестер-близнецов был хитрым и ловким человеком,  считавшим
свое слово законом.
     После его смерти близнецы немедленно упразднили этот закон и  послали
отцовских  законопослушников  веровать  в  пустыню,  где  наемные   убийцы
охотились за ними,  пока  не  перебили  всех  до  одного.  Сестры  Краа  с
наслаждением погрязли в заговорах и интригах в погоне за тройной прибылью.
Но, как часто бывает на скачках подобного рода, удача отвернулась от  них.
Алчные женщины чуть не обанкротились. Несмотря на то, что сестры  родились
идентичными близнецами, за пятьдесят лет они стали резко  отличаться  друг
от друга внешностью. Одна была тучной женщиной, опоясанной складками жира.
Другой больше всего  подошло  бы  определение  "страдающая  от  отсутствия
аппетита"; глядя на  нее,  создавалось  впечатление,  что  выпуклые  кости
вот-вот пробьют хилую немощь дряблой плоти.  Но  отличались  они  друг  от
друга только наружностью. Сестры поочередно  меняли  главенство,  думая  и
действуя, как один человек. Сулламора без малейшего интереса  вспомнил  их
имена и тут же мудро позабыл. Но думать о близнецах как об одном  существе
было ошибкой, которую допустили слишком многие.
     Сулламора ужасно радовался  тому,  что  разглядел  в  членах  Тайного
Совета, сестрах Краа, людей, которыми легче всего будет манипулировать. Он
полагал, что достаточно поманить Краа морковкой, и они побегут за ним, как
кролики. Если же нет, у близнецов достаточно много других  уязвимых  мест,
на которые можно нажать. Для этого вовсе не требовалось  обладать  большой
проницательностью.
     У Мэлприн, напротив, не было ни одного изъяна. Словно отлитая целиком
из закаленной стали, она была штурмовиком  до  мозга  костей,  вооруженным
учеными степенями  и  богатейшим  опытом  управления.  Какую  бы  компанию
Мэлприн ни возглавляла,  будь  то  фабрика  по  производству  игрушек  или
монетный двор, она справлялась  со  своими  обязанностями  безукоризненно,
стремясь добиться самого высокого уровня производства и не  руководствуясь
при этом ни чувственными, ни животными инстинктами. Это  означало,  что  к
материальным  и  духовным  благам  она  была  совершенно  равнодушна.   Ее
интересовал лишь сам процесс работы.
     Именно  поэтому  Император  поставил  ее  во  главе  одной  из  самых
необычных  и  жизненно  важных  метакорпораций.  Даже  у   видавших   виды
промышленных историков глаза на лоб полезли,  когда  они  выяснили,  какой
деятельностью занялась Мэлприн с  самого  начала  работы.  Она  напоминала
хищницу с головой гидры,  натравливавшую  ненасытную  акулу-корпорацию  на
мелкую и крупную рыбу без разбора. Вскоре  мегакорпорация  превратилась  в
собирательный  конгломерат,  состоящий  из  ранчо  и  ферм,   чьи   угодья
простирались  на  миллионы  и  миллионы  километров,   хранилищ,   забитых
цистернами со смешанными химикалиями  и  газами  любой  природы,  а  также
фармацевтических   концернов,    занимающихся    выпуском    лекарственных
препаратов. Корпорация была порождением войны и никогда в  дальнейшем  так
не процветала, как в ее ходе. Каждое подразделение было воспитано  в  духе
ненависти к конкурентам и обучено уничтожать их. Ситуация  угрожала  выйти
из-под контроля, если война с Таанским Союзом неожиданно приостановится.
     В  другое  время  Вечный  Император  пустил  бы  дело   на   самотек.
Мегакорпорация была динозавром, обреченным на вымирание. Но он ни  в  коем
случае не собирался позволять эволюции  мешать  его  решениям,  пока  идет
война. Император нашел выход из затруднительного положения,  настояв  -  в
такой примерно форме: "Лучше подчинитесь, канальи, а не то вам веем  хана"
- на том, чтобы советы директоров различных компаний, не входящих в состав
мегакорпорации, находились под контролем ее главного управляющего, то есть
Мэлприн.
     После долгих препирательств,  крупных  перепалок  и  серьезных  угроз
члены советов директоров сдались. Для укрепления  позиции  Мэлприн  Вечный
Император включил ее в состав личного кабинета.  Это  дало  ей  престиж  и
дополнительную власть  -  но  лишь  на  какое-то  время.  Поскольку  война
близилась к победному концу, Мэлприн начала понимать, что ее  затянувшийся
медовый месяц с мегакорпорацией, каким бы чудесным он ни был, истекает.  С
ее стороны так же глупо было бы не осознать, что Император в любой  момент
мог отказать ей в своей помощи и позволить экономическим законам  вступить
в силу. Мэлприн была не дура. Она не питала  иллюзий  насчет  радужного  и
светлого будущего.
     Пятым членом Тайного Совета был  Ловетт  -  человек  очень  денежный.
Предки его были посредниками в некоторых самых ранних  финансовых  сделках
Императора. Последний отпрыск старинного рода  -  красивый,  элегантный  и
отважный.
     После серии неудач и трагедий, постигших  семью  Ловетта,  он  принял
бразды правления банковской империи у отходившей на вечный  покой  матери,
став  единственным  представителем  клана.  Ловетт  был  темной  лошадкой:
отказывался прислушиваться к мнению своих советчиков, часто и  необдуманно
рисковал по-крупному. Одни утверждали,  будто  именно  благодаря  Ловеттам
Император  взошел  на  престол.  Другие  говорили,   что   покровительство
Императора было не совсем бескорыстным,  поскольку  банки  Ловеттов  имели
сильную  интегральную  структуру  и  позволить  им   погибнуть   было   бы
непростительной  ошибкой  с  его  стороны.  И  те  и  другие  были  правы.
Ослепительный блеск  молодого  человека  был  напускным,  лишенным  всякой
сущности.
     Сулламора ухмыльнулся при мысли о том, что сам Ловетт только  недавно
осознал это. Танз Сулламора видел в  нем  человека,  прибрать  которого  к
рукам не составит никакого труда.
     Если Ловетт был бумагой,  то  Кайс  был  кремнем.  Он  принадлежал  к
семейству г'орби,  печальнейших  богов  сумасшествия.  Высокое,  стройное,
исполненное достоинства существо, отдаленно напоминающее гуманоида. Совсем
недавно Кайс отметил свое стодвадцатилетие. Все его тело,  за  исключением
ярко-алого  треугольного  пятна   на   выпуклом   черепе,   было   покрыто
серебристо-белой шерстью;  во  время  разговора  конечности  находились  в
постоянном движении, а смышленые глаза горели от возбуждения.  Однако  при
выслушивании собеседника лицо Кайса становилось анемичным, глаза тускнели,
а большое алое пятно  пульсировало,  как  нарыв,  который  должен  вот-вот
лопнуть.
     Сегодняшние г'орби являлись результатом странной формы симбиотической
мутации. В домутационный период, когда г'орби не были  такими  высокими  и
стройными, когда на их коже  еще  не  проступил  волосяной  покров,  а  на
черепах не начали образовываться родимые пятна, в их расе не  было  ничего
выдающегося, кроме чрезмерной глупости и здоровых  генов,  благодаря  чему
судьбы этих существ складывались гораздо удачнее. Примитивный мозг  г'орби
представлял собой не что иное, как отросток позвоночника. Г'орби  отдавали
предпочтение определенному сорту фруктов, съедобных лишь в пору  активного
опыления. Пыльца являлась смертельным ядом для всех живых существ, включая
г'орби. И у них развилась уникальная система  пористых  носовых  фильтров,
верхней частью сообщающихся с суперэффективными пазухами, увеличивающимися
в размерах и выступающими над головой по мере взросления особи. К тому  же
у г'орби возникла особая форма иммунной системы, оберегающая  организм  от
проникновения любой формы вирусов  и  бактерий,  обитающих  на  их  родной
планете.
     Предоставленные сами себе, предельно глупые г'орби  продолжали  бы  и
дальше вариться в соку уготованных  им  счастливых  судеб,  большую  часть
времени проводя в изумленном  созерцании  окружающего  мира,  позевывании,
почесывании и поедании  фруктов.  Хотя  глупость  г'орби  ни  на  йоту  не
досаждала матушке Природе, она решила, что счастливая беззаботность - тоже
не дело. Примитивный вирус,  находящийся  на  начальной  стадии  развития,
искал  дом.  Похвастаться  этот  вирус   мог   только   одним   свойством:
способностью мутировать для проникновения в любую генетическую  структуру,
независимо от степени ее неуязвимости.  Обычно  встреча  с  таким  вирусом
означала для любой формы жизни немедленное заражение и скорую смерть.
     При  знакомстве  с  г'орби  вирус  столкнулся  с  особенной,   доселе
неизвестной ему генетической структурен. Как только он менял одну оболочку
на другую, гены делали то же  самое.  Наконец  вирус  нашел  пристанище  в
головных  наростах,  самом  последнем  образовании  в  организме   г'орби,
делавшем их г'орби. Изменчивый вирус  попал  в  ячейки  пазух  в  середине
процесса собственной мутации. При  слиянии  они  образовывали  субстанцию,
целиком и полностью состоящую из клеток, нервов  и  нервных  рецепторов  -
субстанцию, существующую отдельно от частей тела,  независимо  от  функций
организма. Мозговые клетки стали намного сильнее и долговечнее, чем  любые
другие клетки. Вскоре они стали бессмертны.
     Следующим  этапом  было  пробуждение  сознания.  А  затем  и  чувства
отчаянной безысходности. Организм г'орби вступил в пору завершающей стадии
мутационного развития. Жизнь этого существа делилась на начало,  середину,
долгую дряхлеющую старость и конец.
     Кайс знал - после исполнения ста двадцати лет  жить  в  сознании  ему
останется годиков пять, а затем мучительное и долгое  разрушение  рассудка
постепенно приведет к его затуханию. Мозг г'орби напоминал  овощ,  который
созревает и медленно чахнет.
     В свои сто двадцать с лишним лет активной взрослой жизни Кайс верил в
то,  что  расправился  со  всеми  семью  смертными  грехами  его  системы.
Восемьдесят лет назад  он  окончил  престижный  институт,  получил  диплом
специалиста в области разведки  и  целый  ряд  предложений  на  работу  от
различных компаний. Но в голове Кайса зрела масса идей.  Он  отклонил  все
предложения и стал самостоятельно пробивать дорогу в жизни. Через двадцать
пять лет Кайс превратился в сказочно богатого  магната.  Ему  принадлежали
сотни важнейших  патентов  и  созданная  им  лично  компания,  специалисты
которой могли разработать  самую  фантастическую  идею  и  внедрить  ее  в
наиболее причудливую область науки и техники за много лет до того,