и наконец испытанное  ими  унижение  от  того,  что
кучка пиратов побила имперские вооруженные силы.
     Весь ход нападения был - загадка на загадке. Замешаны ли в нем хондзо
собственной персоной? Никто не  знал.  Краа  предположили,  что  они  были
недалеки от истины, когда выдвинули против хондзо обвинение в  заговоре  с
целью убить их. Состав налетчиков также  был  совершенно  загадочным.  Что
бхоры делали так далеко от дома? Мэлприн не  сомневалась,  что  они  всего
лишь наемники. Добавочный вес ее аргументам  придавало  то,  что  человек,
мелькнувший на  экране  во  время  террористической  вылазки  бхоров,  был
опознан: Стэн. Опознан в маленьком человечке, одетом в гражданское платье,
при игровой войне заговорщиков; экс-"Богомол",  многолетний  сотрудник  и,
вероятно,  близкий  друг  человека,  которого  они  долгое  время  считали
мертвым, - маршала флота Яна Махони, замышлявшего убить их еще  на  Земле.
Связывая Стэна и Махони воедино, большинство членов Совета  были  уверены,
что последний и есть источник, пусть и находящийся за занавесом,  всех  их
проблем.
     Они старались не выпячивать причины противостояния - такие, например,
как и весьма большую вероятность, что Махони  подозревает  их  в  убийстве
Вечного Императора. Поэтому они очень осмотрительно клеветали  на  Махони,
особенно в присутствии новенького в их  руководящем  органе  -  полковника
Пойндекса.
     Если  последний  и  предполагал,  что  его  коллеги  страдают  манией
преследования, то держал это про себя. Он вошел  в  Тайный  Совет,  вполне
готовый пользоваться своей властью над меньшими мира сего  и,  никогда  не
забывая об этом, не делал попыток умерить злобу Совета.
     Тайный Совет жаждал увидеть головы на шестах, и немедленно.
     Пойндекс использовал все свое  умение,  чтобы  расширять  непрерывную
"чистку". Был составлен новый, значительно больший  список  подозреваемых.
Разосланы охотники, дабы выследить заговорщиков и предать "быстрому суду".
Пойндекс тщательно следил, чтобы на  охотничьих  ордерах  как  можно  реже
появлялась его подпись; в крайнем случае, после всех остальных.
     Чистка редеющих рядов союзников Совета шла не очень  успешно.  Многие
жертвы имели друзей и связи в  кругах,  принимавших  решения,  и  Пойндекс
знал, что с этим ничего нельзя поделать. Он логично  рассудил,  что  Совет
необходимо удовлетворить задолго до того, как он сам начнет  захлебываться
пролитой им кровью, и прилагал все усилия, раздувая  список  подозреваемых
за счет лиц, не имеющих существенного значения.
     В одной лишь  области  он  осторожно  сдерживал  вожжи.  Когда  Совет
начинал выискивать новые мишени из числа тех, кто воровал  АМ-2,  Пойндекс
осаживал назад.
     - Мне кажется, с этим делом надо повременить, - говорил он.
     - Но по каким причинам? Назовите хоть одну! - горячился Ловетт.
     - После инцидента с хондзо, - пояснил Пойндекс, - даже  дураку  ясно,
что реальная цель вашей атаки - АМ-2. И что они  не  виновны  ни  в  каком
заговоре.
     - Я разделяю ваше мнение, - произнесла Мэлприн.
     - Проклятье! - взорвалась одна из близнецов Краа. - Что такое хондзо,
что такое дюжина хондзо для простого обывателя? Горстка машущих кулаками -
и все! Каждая собака знает это. Они не пользуются особой симпатией.
     - Возможно, - кивнул Пойндекс. - Но  если  мы  сразу  же  нападем  на
другую систему, богатую АМ-2,  независимо  от  объявленного  повода,  наши
союзники почувствуют себя потенциальными мишенями.
     - И  правильно,  -  сказала  толстая  Краа.  -  Мы  с  сестрой  можем
предложить хороших кандидатов.
     - Ни капли не сомневаюсь, - ответил полковник Пойндекс. - И, я думаю,
ваши данные необходимо будет пустить в дело. Только не сейчас. Пока еще не
время. Иначе мы потеряем слишком многих из тех, кто нас поддерживает.
     Все сочли его совет мудрым.  Однако,  чтобы  укрепить  свои  позиции,
Пойндекс предложил несколько  особо  кровавых  акций;  это  очень  помогло
удержать Совет в относительном спокойствии.  Пойндекс  также  содействовал
Совету в его огромных усилиях  по  привлечению  к  правосудию  виновных  в
кражах АМ-2.
     Пойндекс учуял и гнилую рыбу, которую Совет пытался спрятать. Это был
Ян Махони, бывший шеф того же отдела разведки, которым  сейчас  командовал
Пойндекс. Очень интересно! Был ли этот Махони просто  жулик?  Возможно.  А
возможно, и нет. Почему коллеги так боялись старого адмирала?
     Пойндекс был уверен, что вскоре он  узнает  потаенные  пружины  всего
этого и ответ будет полезен для него.  А  тем  временем,  как  новый  член
Совета, полковник прилагал максимум усилий, чтобы ему угодить.
     Кроме Пойндекса в Тайном Совете была еще одна сравнительно  довольная
делами личность: Кайс.
     Работая в Совете, он не был в силах скрывать свою скуку.  Его  ни  на
йоту не интересовало, что из всего этого получится, хотя Кайс  и  старался
казаться заинтересованным и высказывал свое мнение в дебатах, когда его на
это толкали. Но в тот день повышенной злобливости он получил очень хорошие
новости.
     База данных его необычайного компьютера наполнилась, так сказать,  до
краев - не без помощи Лаггута, Пойндекса и  целой  толпы  выведывателей  и
разузнавателей. Компьютер перемалывал данные неделями и вот наконец  выдал
все факты, слухи и полуслухи, которые могли послужить обнаружению  Вечного
Императора.
     Кайс почти боялся задать вопрос компьютеру.  Верить,  как  верил  он,
конечно,  очень  хорошо,  но  ведь  вера  -  не  конкретные   факты.   Как
ученый-исследователь, Кайс знал это лучше, чем  кто  бы  то  ни  было.  Не
безумно ли - быть уверенным, что Вечный Император не умер? Верить, вопреки
известному, невзирая на свидетельства очевидцев, на то, что убийство  было
заснято на пленку?..
     Ответить на эти вопросы мог только компьютер. В него ввели  данные  о
предыдущих покушениях на Императора со всеми подробностями.
     Ну а вдруг окажется, когда Кайс даст запрос, что программа компьютера
непростительно слаба? Кайс с определенностью знал, что если сейчас  он  не
совсем свихнулся, то такой исход обеспечит ему психолечебницу. Но если  он
не задаст свой вопрос, то никогда не услышит ответа...
     Кайс ощущал себя в положении человека, кому сказали, что его жизнь  и
смерть предрешены, и чтобы узнать судьбу, он должен всего лишь взглянуть в
магический хрустальный шар. Заглянуть в него было так же трудно, как и  не
сделать этого.
     В конце концов Кайс принял решение.
     Компьютер выдал ответ:  с  вероятностью  девяносто  процентов  Вечный
Император жив.
     Узнав такие новости, Кайс был готов действовать.


     Далеко-далеко от этих мест имелось еще  одно  существо,  испытывающее
чувство необычайного счастья.
     После встречи с Махони сэр Эку очень много работал. В  то  время  как
его ассистенты корпели на легальных направлениях, древних  и  современных,
он  осторожно  закинул  удочку  согласно  предложению  Стэна  о  том,  что
необходимо создать беспристрастный трибунал для допроса Тайных  Советников
по поводу убийства Вечного Императора.
     Конечно, такой вопрос не мог  прозвучать  прямо.  Однако,  работая  с
узким кругом систем и организаций, где гарантировалось  отсутствие  утечки
даже намека на информацию о его  нелояльности,  сэр  Эку  чувствовал,  что
бродит где-то на удалении от своей цели.
     Он знал, что если организация такого трибунала объявлена, должны быть
лица, которых он сможет убедить  присоединиться  к  акции.  Это  наверняка
очень трудно, но отнюдь не невозможно. Однако прежде чем начинать подобные
переговоры, манаби нуждался в законном базисе для такого органа. Иначе все
дело становилось бессмысленным.
     И сэр Эку нашел нужный прецедент.
     Как он и предполагал, ответ пришел из времени  первых  дней  Империи.
Это было тысячелетия назад,  так  давно,  что  большинство  из  того,  что
называлось сегодня Империей, не существовало. Места ныне  густонаселенные,
считающиеся самым центром, тогда были дикими пограничными районами, где  и
не ночевали закон и порядок. Могло пройти лет шесть, а то и больше, прежде
чем в такой район  прибывал  имперский  выездной  судья,  чтобы  разрешить
местный конфликт.
     Вечный  Император  отлично  знал,  что  нельзя  откладывать   решение
ситуации до момента, когда нарыв созреет. Поэтому он стимулировал создание
местных  магистерских  советов,  уполномоченных  решать  практически   все
гражданские проблемы. Решение такого совета  могло  быть  опротестовано  в
апелляции к региональному имперскому губернатору, но срок слушания ее  был
столь чудовищен, что мало кто пользовался этой возможностью.
     В случаях серьезных,  угрожающих  жизни  преступлений  Император  был
много более осторожен. Сэр Эку читал его опасения между  строк.  Тюрьмы  и
казни легко становились инструментом мести. Непохоже, что Император сильно
беспокоился  о  моральной  стороне  дела,  просто  он  не   хотел,   чтобы
нераскрытые преступления вели  ко  все  большей  нестабильности,  кровавой
вражде и распространению войн.
     По  этой  причине  магистерские  советы  были  ограничены   в   своих
полномочиях. Если  перед  советом  представал  подозреваемый  в  серьезном
насильственном  преступлении,  совет  лишь   уточнял,   имело   ли   место
преступление на самом деле, квалифицировал его и  определял,  ответственно
ли лицо, представшее перед советом, за  это  преступление.  Для  получения
доказательств магистерский совет был уполномочен  вызывать  свидетелей,  в
том  числе  -  силой,  если  необходимо,  арестовывать   подозреваемых   и
подвергать  репрессиям  тех,  кто  противодействует  следствию.   А   если
преступник считался особо опасным. Совет  имел  право  задерживать  его  в
тюрьме до тех пор, пока не прибывал имперский судья для рассмотрения дела.
     Система работала  настолько  хорошо,  что  Император  поддерживал  ее
существование много сотен лет. Посему сэр Эку имел  миллионы  прецедентов,
на которые мог опереться.
     Законодательный инструмент он нашел. Единственное, в  чем  он  теперь
нуждался, - это судьи.



                                    22

     Огромное существо в полицейской форме расхаживало по доку. Коп был  в
очень плохом настроении. В дальнем конце площадки молчаливо стояла корявая
"Сантана". Люки ее оставались накрепко задраенными, несмотря на все усилия
заставить кого-нибудь оттуда - хоть кого-то! - откликнуться.
     Лейтенант Скиннер бормотала непристойности - шепотом, бросая  мрачные
взгляды на бездельничающих рабочих,  которые  нагло  посмеивались  над  ее
затруднением. Поганая команда штрейкбрехеров помалкивала. Если юмор  толпы
перерастет в насилие, им  неоткуда  ждать  помощи  -  слишком  далеко  они
забрались. Экономические меры  тут  не  срабатывали.  Профсоюз  докеров  и
транспортников слишком силен  и  карман  у  него  чересчур  глубокий  даже
теперь, во времена ужасающей безработицы.
     Скиннер никак не могла  взять  в  толк,  что  же  произошло.  Капитан
отделения сказал ей, что работа предстоит плевая. Небольшая услуга  тирану
Йеладу, и вдобавок она зачтется в послужной книжке лейтенанта Скиннер.
     Все, что от нее требовалось - извлечь груз  из  "Сантаны".  Кое-какие
"приватные" вещицы тирана. Как обычно, Скиннер могла по своему  усмотрению
выполнять эту работу. То, что  лейтенант  решила  использовать  для  этого
рабочих, не состоящих в профсоюзе, вряд ли необычно и не  могло  выглядеть
провокацией.  В  подобных   случаях   подрядчик   приходит   к   служащему
соответствующего профсоюза, и тот оценивает, сколько народу необходимо для
выполнения работы. Взятка устанавливается как удвоенная их  оплата;  затем
штрейкбрехеры допускаются к выгрузке, а  служащий  профсоюза  распределяет
деньги между теми, кто обычно обрабатывает тюки. Хороший  вкус  держи  при
себе. Это единственное правило. Скиннер несколько  раз  сама  "подцепляла"
таких подрядчиков, находясь при  исполнении  обязанностей  по  обеспечению
правопорядка на Дьюсабле.
     Но что, черт побери, все-таки произошло? Они  подкатили  к  грузовому
кораблю, а оттуда никто не показался. Скиннер дала  нетерпеливый  гудок  -
мол, что застряли? Безответно. Еще гудок, и снова нет ответа. Что за игры?
Денег достаточно, чтобы заплатить всем, начиная от шкипера "Сантаны"...
     Из своей конторки вышел  служащий  профсоюза.  Глаза  темные,  словно
дерьмом налиты.
     - Убирайтесь отсюда! - выкрикнул он.
     - Что за черт? Мы ведь договорились, ты что, забыл?
     - Конец договору. Единственная причина,  что  я  еще  разговариваю  с
вами, вместо того, чтобы  послать  ребят  начистить  вам  рожи,  это  ваши
деньги. Вот я и предупреждаю по-хорошему - убирайтесь сейчас же!
     Скиннер начала  раздуваться,  чтобы  более  убедительно  походить  на
стража порядка, хотя и так  была  весьма  внушительных  пропорций.  Однако
прежде чем она успела довести  свой  гнев  до  нужного  накала,  раздались
приветственные  выкрики.   Лейтенант   стремительно   повернулась,   чтобы
встретить грудью новую напасть, - и остолбенела с разинутым ртом.
     Здесь был солон Кенна! Он  шел,  окруженный  помощниками,  в  большой
толпе докеров, а рядом  суетились  телевизионщики  из  новостей.  Полубог.
Скиннер знала, что наступил момент,  когда  ей  надо  исчезнуть  из  виду.
Нынешний год - год выборов. Конкретно выборы должны состояться  через  две
недели, отчего положение становилось еще более щекотливым. Особенно  из-за
того, что Кенна был  противником  Йелада  на  выборах.  Чертов  отделенный
капитан! Скиннер поспешила ретироваться.
     Солон Кенна занял позицию перед кораблем.  Это  был  крупный  пожилой
мужчина, носивший свой огромный живот, как подобает закаленному  политику.
Нос его распух от многочасового общения с батареями бутылок, однако  глаза
смотрели живо и реакции были быстры. А еще он отличался широченной улыбкой
- как у лягушки, заглатывающей добычу.
     Повернувшись к любимым своим телерепортерам, Кенна включил улыбку  на
полную мощность.
     - Я не буду больше говорить  о  вероломстве  моего  оппонента.  Пусть
вместо меня говорят факты. Сами  за  себя.  Скоро  они  заговорят,  скоро!
Сейчас я объясню бедным, но честным труженикам там, внутри, с которыми так
дурно обошлись, что  они  среди  друзей,  и  они  появятся  с  чудовищными
доказательствами алчности тирана Йелада.
     - Погодите секунду, босс, - произнес  репортер.  -  Вы  уверены,  что
хотите говорить о вероломстве? Я имею в виду, что, назвав один раз половую
тряпку валяющимся мешком, можно зайти  очень  далеко.  Впрочем,  не  знаю.
Слова имеют разные значения. Люди могут подумать, что вы пошутили.
     - Не берите в голову, - ответил Кенна. - Напишите так,  как  считаете
нужным. Я полагаюсь на ваше профессиональное чутье.
     - Еще вопрос. Зачем мы вызываем этих парней? Мы ведь не считаем,  что
они мятежники, правильно? Я хочу сказать - вы это не подразумеваете?
     - Совершенно нет. То,  что  мы  здесь  видим,  -  несправедливость  в
чудовищной форме.
     Солон хотел продолжить, но в это время  из  толпы  докеров  раздались
радостные  возгласы:  грузовой  люк  корабля  открылся  и  из  него  вышла
измочаленная команда.
     Рашид стоял в  стороне,  наблюдая  с  профессиональным  интересом  за
разворачивающимися событиями. Питкэрн держалась  как  главный  объект  для
интервью. Остальные бунтовщики внимали кивкам и  подмигиваниям  Питкэрн  и
Рашида, уверенные, что все они сделали доброе дело.
     Но гвоздем программы был незаконный  груз.  Кенна  осматривал  его  с
видом ценителя. Выражение лица солона менялось от скорбной печали до гнева
и негодования на жадность тирана,  транжирящего  скудные  запасы  АМ-2  на
предметы роскоши, в то время как остальное население умирает от голода.
     "Неплохо, - подумал Рашид. - Пусть даже  парень  и  проявил  скверную
привычку бросаться причудливыми словами, когда не надо. Не так  уж  важно,
что он злоупотребляет языком. Те, которым он предназначил  свою  речь,  не
понимают этого. Они  могут  обидеться  только  потому,  что  он  действует
слишком уж с помпой. Между прочим, он почти заглотил наживку".
     Рашид еще раз удивился, откуда он так много знает о  подобных  вещах,
но загнал свое недоумение вглубь со странным ощущением, что за ним  кто-то
или что-то наблюдает издалека.
     Он заметил, что Питкэрн указывает на него. Кенна поглядел и улыбнулся
волчьей усмешкой. Рашид не понял,  что  это  значило,  однако  вскоре  все
выяснилось. Солон жестом велел съемочной  группе  отойти  и  направился  к
нему. Рашид решил не мельтешить и играть теми картами, которые выпали.
     Кенна навис над Рашидом, освещая полдока своей улыбкой.
     - Как дела, друг? Я - солон Кенна, смиренный  слуга  этих  несчастных
трудолюбивых созданий.
     Затем, когда Рашид пожимал протянутую руку, Кенна придвинулся поближе
и прошептал:
     - У меня есть несколько слов к прибывшим. Нам необходимо поговорить -
позже.
     - Да, вы правы. Надо поговорить.


     Система  Каиренс   состояла   из   примерно   дюжины   малонаселенных
сельскохозяйственных миров и одной большой портовой  планеты  -  Дьюсабла.
Именно  здесь  Танз  Сулламора   испытал   свою   вторую   фортуну   -   в
кораблестроении. Заводы, в три смены  грохотавшие  во  время  войны,  были
теперь безлюдны. Кризис с АМ-2 поразил практически весь Дьюсабл.
     Топливный кризис -  это  скверно  для  какого  хочешь  мира.  Но  для
Дьюсабла он явился настоящей катастрофой,  потому  что  планетная  система
Капрон  была  дремуче  отсталой.  Теперь  здесь  существовала  одна   лишь
индустрия - политическая. Вряд ли было хоть одно существо на  планете,  не
считавшее, что  смысл  его  пребывания  в  сем  мире  -  попечительство  и
руководство. Руководить желали все - от судомойки и швеи  до  полисмена  и
предпринимателя, от девочки для увеселений и до регионального  начальства.
Ну и, конечно, сам тиран Йелад тоже был попечителем.
     Политическая  система  здесь  была  громоздка  и  продажна  до  самой
верхушки, но действовала веками, причем неплохо.
     Йелад правил уже тридцать лет. Его  влияние  было  настолько  велико,
что, казалось, он  абсолютно  непобедим.  Хотя  пусть  он  и  выигрывал  с
легкостью каждые  четыре  года  на  выборах,  это  не  означало,  что  его
оппоненты так уж беспомощны.
     В системе  государства  были  провозглашены  "противовесы"  и  органы
контроля, но это ничего не давало, так как все эти институты отличались не
меньшей коррумпированностью.  Ниже  тирана  Йелада  стоял  Совет  солонов.
Каждый его член вел группу регионов-отделений; избирателей, живших там, он
опекал, давал им работу, советы и помогал своим  влиянием.  Хороший  солон
делал так, чтобы  никто  не  оставался  без  его  опеки.  Если  у  кого-то
возникали затруднения с деньгами на продукты, он  направлялся  к  капитану
отделения. Туда же шли супруги в случае  пьянства  или  грубого  поведения
другой половины. Каждому  гарантировалась  бесплатная  койка  в  больнице.
Налоги были вообще отменены.
     Вместо этого повсюду текли реки взяток. Из  рук  проститутки  в  руки
сутенера, оттуда - к полицейскому. Полисмены тоже платили -  за  проезд  в
богатые курортные зоны, где можно поживиться. Еще они платили  за  звание,
делавшее их стоящими выше по лестнице получения взяток.  Боссы  гангстеров
платили в два конца: с одной стороны -  полиции,  а  с  другой  стороны  -
политикам. И все они платили капитанам отделений, которые, в свою очередь,
пополняли кошелек солона, контролирующего данный регион.
     Солоны делились поступавшими деньгами с основными  лидерами,  которые
реально руководили всем. Примером такого лидера и являлся тиран Йелад.  Он
пришел к власти как реформатор, так же, как и тиран, бывший  у  власти  до
него.
     В нынешних  выборах  новым  многообещающим  реформатором  стал  солон
Кенна,  президент  Совета  солонов  и  злейший  вр