езопасности заняли свои посты - они были готовы ворваться в  любой
дом и любую квартиру, чтобы забрать с  собой  того,  кто  с  недостаточным
вниманием смотрит на экран.
     А на самой площади  Хакана  собралось  триста  тысяч  живых  существ,
которым велели стать свидетелями происходящего.  Их  тела,  словно  черная
жирная линия, очерчивали границы площади. Тепло этой живой  массы  волнами
пара поднималось в небо, где угрожающе повисли грозовые тучи. Толпа  почти
не шевелилась,  только  время  от  времени  кто-нибудь  не  выдерживал  и,
опасливо озираясь, переступал с ноги на ногу. Все молчали: не пищали дети,
даже старики старались сдерживать кашель.
     Над четырьмя позолоченными столбами, стоявшими по  углам  площади,  и
над огромными статуями, изображавшими героев Алтая и их подвиги,  полыхали
яркие факелы. Где-то высоко в небе, за тучами, грохотал гром. Однако толпа
по-прежнему молчала.
     В самом центре площади с  оружием  наперевес,  внимательно  оглядывая
толпу, стояли войска, готовые в любой момент открыть огонь.
     А за ними возвышалась Стена Возмездия.
     Сержант выкрикнул несколько приказов, и взвод, которому было поручено
произвести казнь, вышел вперед. Солдаты тяжело шагали по площади, сгибаясь
под грузом двойных канистр, закрепленных у них  на  спинах.  Мягкий  шланг
соединял канистры с двухметровой трубой, крепко зажатой в надежных руках.
     Еще  один  приказ  -  и  руки,   защищенные   толстыми   огнеупорными
перчатками, нажали на  спусковые  крючки  огнеметов,  из  которых  вылетел
жидкий огонь. Оглушительный вой вспорол воздух, когда  пламя  взметнулось,
коснувшись Стены Возмездия.
     Взвод не отпускал курков несколько  мгновений,  и  воздух  наполнился
горьким дымом и жаром. Пламя омывало стену тяжелыми волнами. Сержант подал
новый сигнал, и огонь спал.
     На Стене Возмездия  не  осталось  никаких  следов,  если  не  считать
красного свечения раскаленного металла. Сержант плюнул. Слюна  с  шипением
коснулась стены. Он повернулся, и на его лице расцвела улыбка.
     Взвод готов к проведению казни.
     Неожиданный порыв ветра окатил толпу дождем, а от  стены  с  шипением
начал подниматься пар. Впрочем, дождь прекратился так  же  быстро,  как  и
начался,  а  собравшиеся  на  площади   почувствовали   себя   еще   более
несчастными.
     Тут и там послышался нервный  шепот.  Страх  может  заставлять  живые
существа молчать лишь ограниченное время.
     - Четвертый раз  за  четыре  цикла,  -  жалобно  пробормотал  молодой
суздаль своей подружке. - Каждый раз, когда джохианская полиция  стучит  в
наши двери, чтобы призвать нас на площадь, мне кажется, что  на  этот  раз
они пришли за нами.  -  Его  маленький  пятачок  сморщился  от  страха,  а
остренькие зубки выстукивали дробь.
     - К нам это не имеет  никакого  отношения,  дорогой,  -  сказала  его
подружка  по  стае  и  потерла  толстый  мохнатый  горб   молодого   самца
успокаивающим гормоном. - Хватают только тех, кто торгует на черном рынке.
     - Но мы же все занимаемся этим! - сдавленно вскрикнул самец. -  Иначе
невозможно жить. Без черного рынка мы просто умерли бы с голоду.
     - Замолчи, а то нас кто-нибудь услышит, - предупредила его подруга по
стае. - Это все людские дела. До тех пор, пока они  убивают  джохианцев  и
торков, нас это не касается.
     - Ничего не могу с собой поделать. У меня такое ощущение, будто,  как
говорят люди, настал Судный день. И мы все обречены. Посмотри  на  погоду.
Даже старики не помнят такого на Джохи.  Ужасающий  холод  сегодня,  а  на
завтра - невыносимая жара. Снежные бури. Наводнения  и  циклоны.  Когда  я
проснулся сегодня утром, пахло весной. А теперь, посмотри. - Он показал на
тяжелые грозовые тучи, повисшие в небе.
     -  Только  не   надо   преувеличивать,   -   возразила   подруга.   -
Контролировать погоду не может даже Хакан.
     - Рано или поздно он до нас доберется. И тогда... -  Молодой  суздаль
содрогнулся.  -  Ты  знаешь  хотя  бы  одно  существо,  которое  было   бы
по-настоящему виновным? В чем-то... серьезном?
     - Конечно, нет, дорогой. А  теперь,  успокойся.  Скоро  все  будет...
кончено.
     Она снова принялась втирать успокаивающий гормон ему  в  мех.  Вскоре
его зубы перестали стучать.
     В мощных громкоговорителях послышался треск, завыла  музыка  -  такая
громкая, что листва на деревьях  задрожала.  Стражники  Хакана  в  золотой
форме, построенные в форме копья, выбежали из дворца. На оконечности копья
возвышалась платформа с золоченым троном Хакана.
     Процессия  остановилась  неподалеку  от  Стены  Возмездия.  Платформа
медленно опустилась на землю.
     Старый Хакан  с  подозрением  огляделся  по  сторонам  подслеповатыми
глазами. Поморщился -  ему  не  нравился  запах  толпы.  Стоящий  наготове
адъютант заметил недовольную гримасу своего повелителя и  опрыскал  Хакана
любимым  одеколоном.  Старик  снял  с  пояса  инкрустированную  фляжку   с
мет-квиллой, отвинтил крышку и сделал большой глоток.  Огонь  пробежал  по
его жилам. Сердце забилось быстрее, а глаза прояснились.
     - Приведите их, - рявкнул он.
     У Хакана был дребезжащий, пронзительный голос, но он  вселял  ужас  в
толпу, собравшуюся на площади.
     Приказ шепотом пронесся по рядам солдат. В Стене Возмездия с шипением
разверзлась дыра. Послышался скрежет механизмов, и на месте дыры  медленно
возник постамент.
     Толпа содрогнулась, когда глазам собравшихся предстали  закованные  в
цепи пленники, которые морщились от непривычно яркого света. Отряд  солдат
выскочил на постамент и начал подталкивать сорок пять мужчин  и  женщин  к
стене.  Из  стены  выдвинулись  специальные  крюки,  и  обреченные  узники
оказались крепко прикованными к ней.
     Несчастные с ужасом смотрели на Хакана. Тот сделал еще один глоток из
своей фляжки и, когда жидкость вновь  обожгла  ему  горло,  удовлетворенно
хихикнул.
     - Ну, не тяните!
     Инквизитор в черном одеянии выступил  вперед  и  принялся  зачитывать
имена и признания каждого из приговоренных к смерти  преступников.  Список
их злодеяний был достаточно длинным:  заговор  ради  получения  прибыли...
хранение запрещенных товаров... кража  с  богатых  рынков  элиты  Джохи...
сокрытие доходов... и так далее и тому подобное...
     Старый  Хакан   хмурился   всякий   раз,   когда   называлось   новое
преступление, потом кивал и улыбался, услышав, что обвиняемый признал свою
вину.
     Наконец, инквизитор закончил читать,  спрятал  свиток  со  списком  в
рукав своего одеяния и повернулся к Хакану, дожидаясь его решения.
     Старик снова  глотнул  из  фляги  и  поправил  микрофон  у  рта.  Его
скрипучий, пронзительный голос заполнил площадь и  зазвучал  с  экранов  в
миллиардах домов обитателей звездного скопления Алтай.
     - Когда я смотрю на ваши лица, мое  сердце  наполняется  жалостью,  -
начал он, -  однако  мне  стыдно.  Вы  все  джохианцы...  как  и  я.  Раса
джохианцев составляет большинство на Алтае -  значит,  мы  должны  служить
примером для всех остальных. Что почувствуют другие люди  Алтая  -  торки,
когда узнают о ваших злодеяниях? Не говоря уже  о  инопланетянах,  которые
всегда были не в ладах с нашей  моралью.  Да...  Что  подумают  суздали  и
богази, зная,  что  вы,  джохианцы  -  наши  самые  уважаемые  граждане  -
нарушаете закон и из-за вашей жадности подвергаете опасности  общество?  Я
знаю, мы живем в трудные времена. Долгие годы войны с вонючими таанцами мы
страдали и подтягивали пояса - и умирали, да! Но  какими  бы  тяжелыми  ни
были испытания, мы сохраняли верность Вечному Императору.
     Он слегка передохнул.
     - И позднее -  все  думали,  что  врагам  удалось  убить  его,  а  мы
продолжали борьбу, когда подлецы, убившие  нашего  властителя,  продолжали
обкладывать нас непомерными налогами. Всякий  раз  я  обращался  к  вам  с
просьбами о помощи, и нам удалось сохранить  наше  созвездие  и  дождаться
возвращения Императора. Я всегда верил, что он к нам вернется. Наконец,  -
продолжал Хакан, - он снова с нами. Император покончил  с  гнусным  Тайным
Советом. И посмотрел: кто все эти  годы  хранил  ему  верность?  Император
нашел меня - вашего Хакана. Уже почти два  столетия  я  остаюсь  надежным,
верным и сильным слугой властителя. А потом он увидел вас - моих детей.  И
Вечный Император улыбнулся. С этого момента к нам снова  начала  поступать
антиматерия два. Наши заводы ожили. Космические корабли получили доступ на
самые богатые рынки Империи. Но нам удалось решить еще не все проблемы,  -
не унимался Хакан. -  Таанские  войны  и  деяния  подлого  Тайного  Совета
нанесли тяжелый урон Империи. Да и  нам  тоже.  Впереди  годы  напряженной
работы, прежде чем мы  снова  станем  процветать.  А  пока  это  время  не
наступило, мы  должны  продолжать  приносить  в  жертву  наши  собственные
удобства ради прекрасной жизни в будущем. Сейчас все  мы  голодны.  Однако
никто не умирает от истощения. Алтай  получает  больше  АМ-2,  чем  многие
другие миры, благодаря моим дружеским отношениям с Императором.  Но  этого
хватает только на то, чтобы поддерживать торговлю.
     Хакан помолчал немного, чтобы еще раз смочить горло.
     -  Жадность  -  самое  страшное  преступление   в   нашем   маленьком
королевстве.  Потому  что  сейчас  жадность  -  все  равно,  что  массовое
убийство! Каждое зернышко,  которое  вы  крадете,  каждая  капля  выпивки,
которую вы продаете  на  черном  рынке,  отняты  у  наших  детей,  которые
обязательно будут голодать, если мы не покончим с этим  страшным  пороком.
То же самое  могу  сказать  и  о  бесценных  запасах  АМ-2.  Или  полезных
ископаемых, необходимых для восстановления промышленности  и  производства
одежды, которая прикроет нашу наготу. С тяжелым сердцем выношу я приговор.
Я читал письма ваших друзей и возлюбленных, мольбы о милосердии.  Я  рыдал
над каждым из них. В  самом  деле,  лицо  мое  не  просыхало.  Эти  письма
повествуют о печальных историях  тех,  кто  сбился  с  истинного  пути,  о
существах, которые поверили в ложь наших врагов  или  попали  под  влияние
дурной компании.
     Хакан стер несуществующую слезинку с лишенных ресниц век.
     - У меня достанет милосердия на всех вас. Но я должен воздержаться от
его проявления. Поступить иначе было  бы  преступно.  Поэтому  я  вынужден
приговорить вас к самой  позорной  смерти,  в  назидание  тем,  кто  будет
достаточно глуп, чтобы поддаться искушению  жадностью.  Я  могу  позволить
себе  лишь  самое  маленькое  проявление  слабости.  Надеюсь,  мои  верные
подданные простят меня - ведь я очень стар и меня так легко растрогать.
     Он наклонился вперед так, что  его  лицо  заполнило  экраны  -  маска
сострадания. По другую сторону экрана находилось сорок пять обреченных  на
смерть существ.
     - Каждому, каждому из вас я сострадаю... Мне  очень  жаль,  -  хрипло
прошептал Хакан.
     Потом выключил микрофон и повернулся к своему адъютанту.
     - Ну, а теперь быстро кончайте с этим. Я не хочу, чтобы буря  застала
меня здесь. - Хакан  откинулся  на  спинку  трона,  чтобы  понаблюдать  за
казнью.
     Раздались короткие команды,  и  взвод  с  огнеметами  занял  позицию.
Длинные  стволы  наведены.  Толпа  испустила  глубокий  вдох.   Обреченные
пленники бессильно повисли на  своих  цепях.  Из  далеких  туч  прозвучали
раскаты грома.
     - Кончайте, - оскалился Хакан.
     Из дул огнеметов вырвался огонь. Жидкие струи пламени ударили в Стену
Возмездия.
     В толпе кое-кто отвернулся.
     Вожак стаи суздалей по имени Ютанг с отвращением пролаяла:
     - Больше всего меня достает этот запах. От него тошнит!  У  всей  еды
становится вкус поджаренных джохианцев.
     - Люди и так паршиво пахнут, даже в сыром виде, - согласилась  с  ней
ее помощница.
     - Когда Хакан начал казни, - сказала Ютанг, - я подумала: ну  и  что?
Тут так много джохианцев,  может,  их  станет  поменьше.  И  для  суздалей
останется  больше  жизненного  пространства.  Но   он   никак   не   хочет
угомониться. Я начинаю беспокоиться. Если так пойдет и дальше, очень скоро
он примется искать новые жертвы.
     - Хакан думает, что богази самые глупые,  поэтому  прибережет  их  на
конец, - заметила ее помощница. - Так что нами  он  займется  перед  ними.
Если он придерживается хоть какой-нибудь логики, то следующими должны быть
торки - ведь они тоже люди.
     - Кстати о торках, - сказала  Ютанг.  -  Я  вижу  тут  одного  нашего
приятеля. Он кажется  мне  очень  обеспокоенным.  -  Она  сказала  "нашего
приятеля" с отвращением. - Барон Мениндер. Он болтает о чем-то с  каким-то
другим человеком. Джохианцем, если судить по одежде.
     - Это генерал Доу, - взволнованно воскликнула ее помощница.
     Вожак суздалей призадумалась. Человек, на которого она смотрела,  был
невысоким и плотным, с совершенно лысой головой. Мясистое  уродливое  лицо
вполне могло бы принадлежать бандиту, но очки делали  карие  глаза  барона
Мениндера большими, круглыми и невинными.
     - Интересно, что министр обороны Хакана может обсуждать с Мениндером?
Вряд ли они беседуют на профессиональные темы, хотя когда-то Мениндер тоже
занимал этот пост. Однако теперь подобные вещи его  не  интересуют.  После
него уже было четыре или  пять  других  министров.  Всех  остальных  Хакан
уволил или казнил. Черт возьми, этот Мениндер ужасно  хитрый  старикан!  -
Ютанг, казалось, разговаривает сама с собой. - Очень вовремя успел  унести
ноги. Сейчас занимается своими делами и старается не высовываться.
     Затем она сосредоточила внимание на генерале Доу. Джохианец  выглядел
как настоящий генерал - в нем было более двух с  половиной  метров  роста.
Его фигура казалась стройной и  атлетичной,  особенно  рядом  с  кряжистым
Мениндером.  Серебристые  локоны  плотно,  словно  шлем,  облегали  череп,
контрастируя с лысой головой Мениндера.
     - Похоже, Доу нравится то, что он слышит, - наконец проговорила вожак
суздалей. - Мениндер рта не закрыл с того самого момента, как мы начали за
ними наблюдать.
     - Может быть, старый торк чувствует, что сейчас ему грозит нешуточная
опасность, - предположила помощница. - Возможно, у него есть план.  Может,
именно об этом он сейчас и говорит.
     Работа у Стены Возмездия была завершена. Там, где только  что  стояли
приговоренные, теперь осталась лишь кучка пепла.  Суздали  видели,  как  в
западной части площади Хакан вместе со своей стражей скрылся  в  роскошном
дворце. Войска тоже начали строиться в колонны и покидать площадь.
     Ютанг продолжала наблюдать за двумя людьми,  погруженными  в  беседу.
Неожиданно у нее возникла идея.
     - Я думаю, нам следует к ним присоединиться, - заявила она. - У этого
Мениндера есть одна  замечательная  черта  -  он  обладает  исключительной
способностью к выживанию. Пошли. Если есть хоть  один  шанс  выбраться  из
этой передряги живыми, я не хочу, чтобы суздали упустили его.
     Два существа начали пробираться сквозь толпу.
     Разразилась буря. Площадь огласили крики страха и боли, когда с  неба
посыпались крупные градины, которые разрывались на земле, как шрапнель.
     Громкоговорители проревели слова разрешения, и  толпа  начала  быстро
покидать площадь.
     Мениндер и генерал Доу уходили вместе.  К  тому  моменту,  когда  они
подошли к главным воротам, двое  суздалей  поравнялись  с  ними.  Четверка
остановилась, укрываясь за огромной статуей Хакана, стоящей  возле  ворот.
Они обменялись несколькими словами. Затем последовали поклоны. И уже через
несколько секунд все четверо, вместе, торопливо зашагали прочь.
     Так было положено начало заговору.



                                    2

     - Аперитив, милорд? - услышал Стэн бархатный голос.
     Стэн пришел в себя, сообразив, что он, как расфуфыренный петух, стоит
возле огромного, оправленного в дубовую раму зеркала, висящего на стене, и
покраснел.   Обладательницей   голоса   была   черноволосая   женщина    с
привлекательной фигурой и соответственным  образом  одетая;  в  руках  она
держала поднос с гранеными бокалами. В  бокалах  шипела  необычная  черная
жидкость.
     - "Черный бархат", - пояснила женщина.
     "Ты и в самом деле такая", - подумал Стэн. Однако ничего не сказал, а
лишь вопросительно поднял бровь.
     - Смесь двух старинных земных напитков, - продолжала черноволосая.  -
Шампанское и редкий напиток с острова Ирландия. Он  называется  ирландский
портер.
     Женщина немного помолчала и улыбнулась - как показалось Стэну, только
для него.
     - Надеюсь, вы получите удовольствие  от  пребывания  на  Прайме,  сэр
Полномочный посол Стэн. Лично я буду весьма разочарована, если вы покинете
нас... неудовлетворенным.
     Стэн взял бокал, сделал осторожный глоток и поблагодарил женщину. Она
немного подождала и, не найдя, что сказать, улыбнулась ему еще раз - более
холодно, а потом ушла.
     "Стареешь, - подумал Стэн. - В  прежние  времена  ты  бы  обязательно
влюбился, пригласил ее пообедать, ну и... А  еще  опрокинул  бы  не  менее
шести бокалов, чтобы эта идиотская церемония  перестала  тебя  раздражать.
Однако ты повзрослел. Ты больше не напиваешься только потому, что считаешь
парады полнейшей глупостью. И не бросаешься на первую же красивую женщину,
которая возникает у тебя на пути. Кроме того... эта  улыбающаяся  служанка
почти наверняка работает на разведку - корпус "Меркурий" - оперативник, ее
чин, вполне возможно, выше адмиральского".
     Да и вообще, сейчас Стэн был не в настроении флиртовать.  Почему?  Он
попытался ответить самому  себе  на  этот  вопрос,  одновременно  стараясь
оценить необычный напиток. Какое странное сочетание... Ему уже  доводилось
пробовать скисший и шипучий виноградный сок, хотя и не такой сухой. Другой
напиток - ирландский портер? -  делал  вкус  острым  и  каким-то  особенно
непривычным. Стэн решил,  что  прежде,  чем  покинуть  Прайм,  обязательно
изучит этот напиток как следует.
     Он сделал несколько шагов назад - так что его плечи  коснулись  стены
(со  старыми  привычками  тяжело  расставаться),  и  внимательно   оглядел
чудовищно громадный зал.
     Замок Арундель с триумфом вознесся над своими  собственными  руинами.
Он  был  построен  на  центральной  столичной  планете   Прайм-Уорлд   как
грандиозное жилое  строение  для  Императора  и  был  уничтожен  таанскими
ядерными ракетами в самом начале войны, которую таанцы развязали, как  это
у них принято, без всякого предупреждения. Во время войны, охватившей  всю
Империю, Арундель лежал в руинах, а Император перенес свой штаб в огромный
запутанный лабиринт под развалинами.
     Когда Императора убили, убийцы оставили дворец в качестве  памятника.
Но как только Император вернулся, Арундель восстановили, и теперь он  стал
еще изысканнее и великолепнее, чем прежде.
     Стэн находился в одном  из  вестибюлей  замка  -  что-то  вроде  зала
ожидания. Только этот зал был таких размеров, что вполне мог бы  послужить
ангаром для эскадренного миноносца.
     Помещение было до отказа набито жирными  толстосумами  -  военными  и
гражданскими, гуманоидами и негуманоидами. Стэн еще раз  бросил  взгляд  в
зеркало и поморщился. "Жирные толстосумы" - очень точное определение.
     "Ты выполнил приказ Императора, теперь пришла пора снова  подумать  о
том, в какой ужасной физической  форме  ты  находишься.  Орденская  лента,
украшенная самыми разнообразными наградами,  которой  ты  только  что  так
восхищался, на самом деле подчеркивает твое брюшко. Согласен,  еще  совсем
небольшое... но  оно  все-таки  есть,  разве  нет?  А  благодаря  высокому
воротничку ты заполучил дополнительный  подбородок.  Перестань  обманывать
самого себя, воротничок тут совершенно ни при чем... Пропади ты  пропадом!
- сказал Стэн своему собеседнику,  спрятавшемуся  где-то  в  глубинах  его
сознания. - Сейчас я счастлив. Я доволен собой, целым миром и тем,  где  в
данный момент нахожусь".
     И  все  же