предполагаемых смертей достигало головокружительного уровня.
     Слишком поздно думать о наследнике.  Кроме  того,  Ричардс  с  самого
начала отказался от этой идеи, потому что прекрасно знал историю королей и
их детей. Наследники жили,  дожидаясь  только  одного  -  когда  умрет  их
венценосный родитель и они смогут занять  его  место.  Иногда  вступали  в
заговоры. И почти никогда не были в состоянии предвидеть, что королевство,
созданное _д_о_  них,  погибает  со  смертью  старого  короля.  Достаточно
посмотреть на историю клана Баргета,  чтобы  увидеть,  с  какой  скоростью
вырождались его члены - от поколения к поколению.
     Ладно,  хватит  предаваться  пустым  размышлениям.  Нужно   принимать
решение. Кто станет преемником? Кому доверить секрет  АМ-2?  Ответ  пришел
мгновенно: никому.
     "Должно быть некое решение, - настаивал упрямец, спрятавшийся  где-то
в глубине души. - Должно быть".
     "Но ведь все умирают... рано или поздно", - слабо спорил Кеа.
     "Только мы отличаемся от всех, - убеждал его тот же странный голос. -
Мы особенные. Потому что знаем то, что не известно никому,  кроме  нас.  И
это отличает нас от остальных живущих сейчас людей... и от тех,  что  жили
до них тоже".
     Кеа  пытался  сражаться  с  этими  безумными  идеями  -  решив,  что,
вероятно, уже давно спятил. Наконец он заснул. Он  куда-то  плыл.  Но  при
этом ему ничего не снилось.
     Врачи, контролировавшие его состояние при помощи самых  разнообразных
приборов, заметили, что все процессы пришли в норму.
     Кеа проснулся.  Почувствовал  себя  отдохнувшим.  В  полном  порядке.
Ужасно хотел есть. Приказал принести завтрак.
     И позвать Имброциано.
     Она ответила на все вопросы, затем внимательно выслушала  Президента.
Спокойно. Без каких бы то ни было эмоций.
     - Да. Я могу это сделать, - сказала она наконец.  -  Я  могу  создать
живое тело... человеческое... совершенно такое же, как у вас.  Существуют,
конечно,  теоретические   препятствия.   Но   имея   необходимую   команду
специалистов и достаточно средств... мы сможем справиться с задачей.
     - Вы это сделаете? - спросил Кеа.
     - Нет.
     - Почему, ради всех святых?
     - Человек не имеет права спорить со смертью,  господин  Президент,  -
сказала она. - А вы именно это и намереваетесь сделать. Вы должны  понять,
что ваша  идея  абсолютно  неразумна.  Я  могу  скопировать  вас,  сделать
дубликат. Но... я не могу заставить новый организм быть вами!
     - А какая разница? - настаивал на своем Кеа. - Если у него будут  мои
мысли... мои знания... мотивации... такие же точно клетки...  все  то,  из
чего я состою... в таком случае это буду я. Разве нет?
     Имброциано вздохнула.
     - Я врач, а не философ. Философ смог бы объяснить вам разницу.
     - Вы станете очень богатой, - пообещал Кеа. - Я могу вас наградить.
     - Я знаю, - ответила Имброциано. - Вы можете дать  мне  столько,  что
мои этические принципы замолкнут навсегда. Но если я приму участие в  этой
затее и добьюсь успеха, я буду постоянно думать о том, что собственноручно
подписала свой смертный приговор. Согласитесь, мне станет  известен  очень
опасный секрет.
     - Я учел это, - кивнул Кеа. - Однако вам,  вероятно,  понадобится  не
один год, чтобы сделать то, о чем я прошу. Возможно, у вас  на  это  уйдет
остаток жизни. И ваша жизнь будет роскошной. Это я могу вам гарантировать.
     Имброциано думала очень долго. А потом сказала:
     - Если я откажусь, вы найдете кого-нибудь другого. Менее умелого.
     - Конечно, - ответил Кеа.
     - А это будет означать, что я опять попаду в тяжелую ситуацию. Потому
что слишком много знаю.
     - Точно, - сказал Кеа спокойно.
     - Ну, в таком случае  давайте  приступать  к  работе,  -  проговорила
Имброциано. - У нас, возможно, не так много времени.


     ГАНИМЕД, 2224 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ.
     Удача  вернулась.  Вместе   со   здоровьем   благодаря   способностям
Имброциано.   Операция   на    нервных    окончаниях    прошла    успешно.
Реабилитационные упражнения были настоящей мукой, но они того стоили.
     Ричардс встал с кресла и прошел в  дальний  конец  кабинета.  Он  был
один. Пока шел, внимательно смотрел на свое отражение в  зеркале.  Остался
доволен. Теперь  только  небольшая  хромота  сохранилась  после  паралича,
явившегося результатом удара. Он с легкостью скрывал это от посторонних. У
политиков был большой опыт в подобных вопросах. "После операции, - подумал
Кеа, - мало кто вообще знал, что я прикован к инвалидному креслу".
     Он   снова   вернулся   к    письменному    столу.    Опустил    свое
пятидесятидевятилетнее тело в глубокое мягкое кресло. Взял графин.
     Виски.
     С наслаждением сделал глоток. Сейчас он отдыхал от своих утомительных
обязанностей. Почувствовал легкую головную боль и напрягся. Сердце сжалось
- неужели? Но боль прошла, и  вместе  с  ней  исчез  страх.  "Благодарение
Господу, - подумал Кеа, - мне больше не нужно об этом беспокоиться".
     Имброциано практически завершила свою работу. Все  в  порядке.  Стоит
только сказать слово, и могущественные темные силы примутся за дело.
     Кеа отчаянно  трудился,  чтобы  добраться  до  этого  момента.  Менял
персонал, дергал за самые разнообразные веревочки. Создавал и рушил  целые
бюрократические  аппараты.  Заметал  след,   издавая   великое   множество
государственных декретов и  законов.  В  его  распоряжении  были  огромные
фабрики и заводы, директора которых понятия  не  имели,  что  делается  на
соседних предприятиях. Приказы Кеа исполняли капитаны  звездных  кораблей.
Он  придумал  сложнейшую,  сверхсекретную   сеть,   где   опытные   шпионы
пользовались самым современным электронным оборудованием.
     Одновременно Имброциано и ее  команда  тоже  работали  день  и  ночь,
потому что  нельзя  было  терять  ни  минуты.  Причем  в  их  распоряжении
находились все средства государственного бюджета.
     Кеа потягивал виски, чувствуя, как тепло разливается по телу.
     Он решил обмануть смерть, и первый  этап  его  плана  был  совсем  не
сложным. Имброциано создаст  ходящий,  говорящий,  думающий  дубликат  Кеа
Ричардса. Второй этап, который предстояло  претворить  в  жизнь,  был  еще
проще.
     Когда Кеа думал об этом, в его душу закрадывался  холодный  ужас.  Не
стоит предаваться праздным размышлениям. Придет время, и  он  справится  с
этой проблемой тоже.
     А вот третий этап плана был невероятно сложным. Во-первых, Кеа  решил
внести кое-какие изменения в старую систему. Нужно будет  заняться  генной
инженерией, чтобы его организм стал неподвластен болезням и старению.  Кеа
выбрал самый лучший возраст - тридцать пять лет. Именно тогда  он  добился
почти всего. Поскольку этот процесс займет несколько  лет,  его  подданные
не-заметят, что Пожизненный Президент сбрасывает  средний  возраст,  точно
змея кожу. Теоретически новый Кеа Ричардс сможет путешествовать по  векам,
не старея.
     Настоящее бессмертие.
     - По правде говоря, - сказала Имброциано, -  я  сомневаюсь,  что  это
возможно. Организм - в особенности мыслящий - слишком  сложная  штука.  Он
подвержен влиянию многих  вещей,  о  которых  мы  не  имеем  ни  малейшего
представления. И я сейчас говорю  не  о  физическом  здоровье.  Необходимо
принять в расчет еще и психологический аспект проблемы.
     - Я могу сойти с ума, - проговорил Кеа, - или  меня  захватят  враги.
Заставят делать что-то против желания, вынудят выдать информацию.
     - И это тоже, - согласилась Имброциано.
     Необходимость решить эту проблему  привела  к  возникновению  главной
части плана. Будучи инженером в душе, Кеа начал с машины. Машины,  которая
была призвана судить. Ее  снабдили  сложными  программами.  В  ее  функции
входило принимать решения на предмет физического  и  морального  состояния
Кеа Ричардса и оценивать  наличие  угрозы  извне.  В  новый  организм  Кеа
Ричардса будет  имплантирована  бомба.  При  возникновении  угрозы  пытки,
сканирования мозга или нападения бомба  взорвется  -  причем  взрыв  будет
такой огромной силы, что погибнут все, кто находится рядом.  То  же  самое
произойдет, если машина-судья решит, что Кеа больше не  в  состоянии  -  с
точки зрения здравого смысла  -  управлять  Федерацией.  Ричардс  придумал
название - Фактор Калигулы. Он не имел ни малейшего желания стать тираном,
который правит бесконечным адом.
     "Я никогда  не  перестану  гордиться  собой,  -  подумал  он,  сделав
очередной глоток виски. - Тайный подарок моему вечному королевству".
     Впрочем, в моменты откровенности с самим собой он  иногда  признавал,
что довольно широко трактует понятие умственного расстройства. Но во время
этих приступов честности Кеа уговаривал себя, что у его будущей  личности,
возможно,  возникнет  необходимость  в  пути  к  отступлению.  Он  не  мог
представить себе, с какими обстоятельствами ему  придется  столкнуться  за
многие века бессмертия. То, что кажется безумием сейчас, может  показаться
совершенно разумным в будущем.
     Машина, контролирующая  его  жизнь,  находилась  на  борту  полностью
автоматизированного   госпитального   корабля;   он   был   построен    со
всевозможными предосторожностями, может быть, даже излишними. Кроме  того,
корабль  был  обеспечен   системой   самоанализа   и   автоматизированными
ремонтными приспособлениями.
     Кеа спрятал корабль там, где никакие враги не смогли бы его отыскать,
- в альтернативной вселенной, рядом с источником АМ-2.
     Про себя он называл это место N-пространство.
     А на случай, если врагам  все-таки  удастся  выследить  корабль,  его
снабдили самым мощным оружием века.  Вряд  ли  кому-нибудь  из  нападающих
удастся остаться в живых. Госпитальный корабль будет находиться  в  полной
готовности, дожидаясь сигнала к действию. По этому сигналу роботы создадут
нового Кеа Ричардса - чтобы  заменить  им  того,  которого  только  что...
убрали. Плоть вырастет из генов, которые Имброциано уже сейчас запасает  в
больших количествах, делая бесконечные биопсии. Сознание  -  личность  Кеа
Ричардса  -  будет  тоже  полностью  реконструировано.  Вплоть  до   самых
последних мыслей... тех, что посетили его перед... смертью.
     -  На  это  нужно  время,  -  предупредила  его  Имброциано.   -   На
реконструкцию потребуется немногим более трех лет. Вам следует это иметь в
виду.
     Кеа справился с проблемой, установив сложный библиотечный  компьютер.
Он будет записывать все новости и сообщения  о  событиях,  происходящих  в
Федерации. Эти данные будут сообщаться новому организму  сразу  после  его
пробуждения - во время курса обучения.
     Тут нужно быть начеку.  Психологи  Имброциано  сказали,  что  слишком
обширные знания в чистом виде, не подтвержденные опытом,  могут  оказаться
смертельно опасными для растущего организма.
     Возвращение к власти будет происходить  постепенно.  Лестница  опыта.
Осторожный подъем вверх, ступенька за ступенькой.  А  машина-судья  станет
решать, подходит ли новый организм для уготованной ему роли... и в  случае
необходимости уничтожит его - чтобы начать все сначала.
     Как ни странно,  самой  простой  проблемой  в  подготовке  бессмертия
оказалась проблема политическая. Потому что у Кеа Ричардса  была  козырная
карта - АМ-2.
     Когда он умрет, поставки АМ-2 автоматически  прекратятся.  И  до  его
возвращения никто не сможет надолго захватить власть в свои руки. Начнется
экономический хаос. Упадет производство. Тот, кто займет его место,  будет
крайне ослаблен к моменту возрождения Кеа, так что скинуть его с трона  не
составит никакого труда.
     Возвращение героя.
     Можно создать великолепные легенды.
     Кеа посмотрел на старинные часы на  каминной  полке.  Пора  начинать.
Имброциано ждет.
     Он допил виски. Поставил стакан на поднос и отодвинул в сторону.
     Вызвал Кемпера - главу целой армии обслуживающего персонала. Они  еще
раз обсудили, что должно быть сделано в отсутствие Президента. Юридические
тонкости, о которых вспоминаешь в последнюю минуту. Назначения  на  высшие
должности и аналогичные решения.
     Люди,  окружавшие  Ричардса,  начали  привыкать  к   его   загадочным
исчезновениям. Он намеренно пропадал на несколько дней, чтобы приучить  их
к этому. Иногда под видом обычного инженера по имени Рашид. Иногда  вместе
с несколькими избранными для реализации тайных дипломатических задач.
     - А что, если возникнет  какая-нибудь  необычная  ситуация,  господин
Президент? - серьезно спросил Кемпер. Он знал ответ, но считал  правильным
удостовериться. - Как мы сможем вас разыскать?
     - Не беспокойтесь, - ответил ему  Ричардс.  -  Я  буду  отсутствовать
недолго.
     После того как Кемпер ушел, Ричардс вытащил из ящика стопа  увесистый
несессер. А затем нажал на кнопку под столом. Часть стены отодвинулась,  и
Кеа скрылся в темном проходе. Через мгновение  все  снова  было  на  своих
местах.  А  еще  через  некоторое  время  Кеа  ступил  на  борт  небольшой
космической яхты и услышал, как капитан болтает о пустяках со своим первым
помощником - они ждали разрешения на взлет.
     Кеа повернулся в своем кресле, чтобы проверить, удобно ли  устроилась
Имброциано и ее команда. Она помахала ему рукой и  улыбнулась  -  грустно.
Кеа помахал ей в ответ и приготовился к взлету.
     Ускорение  вдавило  его  в  кресло,  в  ушах  загудело...  он  ощутил
невесомость.
     Кеа наслаждался каждой минутой, словно это был последний полет в  его
жизни.
     Неожиданно донесся голос Имброциано:
     - Хотите снотворного?
     Он повернулся к ней. Показал рукой, чтобы она села рядом.  Имброциано
опустилась на соседнее кресло. Под глазами у нее были синяки  -  она  явно
недосыпала.
     - Лучше не надо, - сказал Кеа. - Знаете... я бы хотел... оставаться в
сознании.
     - Понимаю,  -  ответила  Имброциано.  -  Но  мы  доберемся  до  места
назначения только завтра. Почему бы вам не отдохнуть?
     - Если из нашей затеи ничего не выйдет, - поморщился Кеа,  -  у  меня
будет масса свободного времени. На вечный сон.
     - Все еще можно отменить, - сказала Имброциано. - Правда. Прошу вас.
     - Я уже принял решение, - отозвался Кеа. - Вам не следует  испытывать
чувство вины.
     Имброциано замолчала. Подергала рукав платья. А потом промолвила:
     - Если вам так будет легче, могу сказать: завтра вы  не  почувствуете
никакой боли. Ничего. Сначала  я  сделаю  вам  инъекцию  транквилизаторов.
Страха не будет.  Только  после  этого  вы  получите  летальную  дозу.  Вы
сделаете вдох... и прежде, чем успеете полностью выдохнуть... умрете.
     - Чтобы родиться снова, - с наигранной веселостью ответил  Кеа.  -  А
еще можно сказать: поменяю один сосуд на другой.
     - Но  это  будете  не  вы!  -  воскликнула  Имброциано.  -  Возможно,
формально, да. Оно будет говорить, ходить и думать, как  вы.  Но  это  все
равно будете не вы.  В  каждом  из  нас  есть  суть,  которая  делает  нас
личностями. Душа.
     - Сейчас вы  напоминаете  мне  проповедника,  -  вздохнул  Кеа.  -  Я
инженер.  Прагматик.  Если  оно  будет  ходить  по-утиному,  разговаривать
по-утиному... оно все равно должен быть Кеа Ричардсом.
     Имброциано откинулась на спинку кресла - усталость, поражение.  Потом
она погладила его по руке, поднялась и вернулась на свое место.
     Кеа искренне сожалел о том, что должно случиться совсем скоро. Достал
свой несессер. Отодвинул в сторону небольшой кусочек ткани и посмотрел  на
углубление. Выключатель, реагирующий на тепло.
     Ему нравилась Имброциано. Несмотря на сдержанные манеры, она обладала
удивительной способностью к сопереживанию.
     Привязанность к ней  была  второй  причиной,  по  которой  Кеа  решил
изменить план.
     Первая причина была  прагматичной.  Начало  должно  быть  максимально
эффективным. Подозрение на  несчастный  случай,  чтобы  возникли  взаимные
обвинения  и  политические  интриги.   Правительство   в   замешательстве.
Ликование по поводу чудесного возвращения  Президента  заставит  забыть  о
странных обстоятельствах, при  которых  он  исчез.  Некоторые  из  них  он
обойдет завуалированными намеками о надежно укрывшихся врагах, а остальное
можно будет изменить, просто переписав историю.
     У него будет достаточно для этого времени.
     Второй причиной была жалость. К Имброциано. Его огорчала  мысль,  что
она страшно расстроится, узнав, что он солгал ей. Ужасное переживание  для
человека, который должен быть рядом с ним в момент его смерти. Даже  хуже,
чем предательство.
     Он ей доверял.
     И все же не мог рисковать.
     "Никому не доверяй, - советовал однажды старый  король  своему  более
молодому коллеге. - Даже мне, твоему другу... особенно мне!"
     Решение было трудно принять, однако необходимость победила. Кеа знал,
что всегда будет скорбеть о Имброциано. Так же, как и  о  других.  Тяжелая
ноша короля. Но он вынесет ее.
     Ричардс придвинул палец к углублению на крышке  несессера.  Когда  он
его коснется, бомба уничтожит корабль. Все умрут. Мгновенно. Кроме...
     ...Кроме Кеа Ричардса?
     Неожиданно он покрылся потом. Сердце отчаянно забилось в груди.
     А что, если Имброциано права?
     "Да... твоя душа. Твоя проклятая..."
     Кеа с трудом вдохнул. Выдохнул. Сделал еще один вдох. Закрыл глаза. И
подумал о тонком огненном занавесе, развевающемся на  космических  ветрах.
Он проплывал сквозь этот занавес. И видел,  как  частички  мечутся  вокруг
словно живые.
     Пора? Сделать это сейчас?
     Нет.
     Еще одно мгновение. Еще одна мысль.
     Кеа   вдохнул   застоявшийся   воздух   каюты.   Он   показался   ему
восхитительным.
     "Я буду вечным королем, - подумал он. - Вечным Императором".
     И нажал на кнопку.



                                    28

     N-ПРОСТРАНСТВО, ГОД ПЕРВЫЙ.
     Человек спокойно сидел в кресле и наблюдал  за  игрой  света  и  тени
сквозь нечто, похожее на корабельный иллюминатор.  Смуглая  кожа,  отлично
сложен,  удивительные  голубые  глаза.  Он  наблюдает   за   ослепительным
мельканием огней уже много... дней... недель... месяцев?
     Зрелище ему не  надоедало,  хотя  временами  глаза  начинали  болеть.
Постоянное  переменчивое  движение  теней   разной   формы.   Неожиданные,
ослепительные вспышки одного цвета. Эта картина всегда его успокаивала. Но
не сегодня. Он был весь напряжен, задыхался в уютной атмосфере каюты.
     Промелькнула мысль. Он заглянул в иллюминатор. Какой-то голос сказал,
что в  этом  месте  соприкасаются  две  вселенные.  Ворота.  Да,  это  ему
известно. Только вот забыл название. В мозгу всплыл ответ...
     Разрыв континуума.
     Разрыв континуума Фазлура.
     Он подскочил на месте. Почувствовал, как по спине пробежали  мурашки.
Откуда голос? Он доносится...
     Изнутри?
     Человек поднялся и отправился в дальний конец каюты. На стене  висело
зеркало. Впервые отразившееся там  лицо  показалось  знакомым.  Словно  не
принадлежало... кому-то другому? Да. Вот именно.
     Он коснулся рукой щеки. И снова - ощущение было таким...  удивительно
знакомым. Тогда он  заглянул  в  глаза.  Увидел  сардонические  морщины  в
уголках. Голубизну, которая  так  быстро  превращалась  в  холодную  серую
сталь. Рассмеялся. Послушал, как по каюте прокатилось эхо.
     О Господи! Как замечательно звучит этот смех!
     Прикоснулся к  поверхности  зеркала,  дрожащими  пальцами  провел  по
изображению своего лица. Чуть не расплакался, поняв, что произошло.
     Потом заставил себя собраться. Отошел от  зеркала,  положил  руки  на
пояс,  полюбовался  собой.  Долго   и   внимательно   изучал   собственное
изображение. Искал какие-нибудь недостатки. Ничего не нашел. Кивнул.
     Появилась новая мысль: вечный король.
     Он нахмурился. Как там дальше? Когда... Вспомнил.
     - Я Император, - громко произнес он.
     Ухмыльнулся собственному изображению в зеркале.
     - Вечный Император.