должал  пристально  смотреть  на   Императора.
Чувствуя себя неловко, тот отвернулся. Снова возникло долгое молчанье.
     Вечный Император рылся в глубинах своего запаса трюков.
     - Вероятно... может быть, есть компромисс. Я хочу сделать предложение
со своей стороны. Вы поможете  мне  сокрушить  Тайный  Совет,  а  я  найду
ресурсы  для  развертывания  программы,  финансируемой  не  хуже  "Проекта
Манхэттен".  Эта  работа  может  продлиться  несколько  поколений.   Такая
программа, если решение в конце концов будет найдено, не сумеет помочь вам
или вашим современникам. Но это -  лучшее  из  того,  что  я  в  состоянии
сделать.
     Император повернулся лицом. Кайс стоял неподвижно.
     - Это, конечно, не может  удовлетворить,  -  начал  Император,  -  по
сравнению с... - и остановился.
     Горби стоял как изваяние. Император сошел с места, куда был направлен
взгляд Кайса. Тот не повернул ни головы, ни глаз. Император шагнул к  нему
и провел перед лицом рукой - никакой реакции.
     "Наверное, шок от осознания, что нет Святого Грааля для  него  и  его
вида", - подумал Император.
     Рот Кайса приоткрылся. Оттуда закапали пищеварительные флициды.
     Император обеспокоенно бросил взгляд на  индикатор  жизнедеятельности
Кайса. Нет, физиологические показатели в норме.
     Властитель закрыл стекло гермошлема и поспешил  к  выходу,  но  затем
обернулся.
     Идиот, в которого превратился Кайс, так и  стоял  на  том  же  месте,
поддерживая свой скафандр, будто вешалка.
     - Несчастное создание, - повторил Император.
     Это была лучшая эпитафия, которую он мог произнести, и  единственное,
на что имел время.




          КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. ИДУЩИЕ НА СМЕРТЬ ПРИВЕТСТВУЮТ ТЕБЯ


                                    26

     Ученые  мужи  на  Ньютоне  носили  на  лице  выражение  непреходящего
недоумения,    присущее,    как    некогда    выразился    один    студент
сельскохозяйственной академии, корове, внутрь которой дородный осеменитель
запихнул кулак в стерильной перчатке.
     Перед открытием Трибунала это выражение постепенно сменялось таким же
озадаченным взглядом,  переходящим  в  радостное  изумление.  Как  в  свою
очередь выразился Килгур, корова словно осознала, что вместо кулака у  нее
внутри то, что надо.
     Никогда  в  пыльной  академической  истории,   насчитывавшей   тысячи
профессоров, тяжко трудившихся на поприще науки, университет не  привлекал
к себе такого внимания.
     Когда  произошла  преднамеренная  утечка  информации  о   предстоящих
событиях, репортеры со всех концов Империи рванулись наперегонки в  Ньютон
- запечатлеть ожидаемый крах Тайного  Совета.  Ньютоновскую  администрацию
буквально похоронили под кучей заявок на разрешение присутствовать,  и  не
только от репортеров, а и от политических экспертов, студентов,  историков
и просто любопытных.
     Стэн, Алекс и  Махони  метались  как  сумасшедшие,  заставляя  службу
безопасности "просеивать" через себя миллионы заявок. Задача была особенно
трудна вследствие того, что по замыслу-то и требовалось привлечь к  работе
Трибунала максимальное внимание. Они пытались удержать информацию в руках,
включая и сотни других мелочей, до публичного открытия.
     А пока интервьюеры осаждали декана Блайза, его факультет и  студентов
из многих колледжей,  составлявших  структуру  университета.  Не  было  ни
одного мелкого факта, скучного ответа или невнятно-серых мазков  описания,
которые не пригодились  бы  для  голодных  до  новостей  средств  массовой
информации. За короткое время каждый  обитатель  Ньютона  побывал  в  роли
звезды экрана.
     Информационный голод был в особенности силен потому,  что,  хотя  сэр
Эку и раскрыл основные цели Трибунала, сидя на заседании  Тайного  Совета,
но сохранил в тайне  суть  обвинений  ото  всех,  кроме  судей.  Все  были
уверены, что обвинение связано с АМ-2. Другими словами,  заговор  с  целью
обмана. Сэр Эку  мог  себе  представить  изумление  публики,  когда  будут
обнародованы действительные обвинения - в заговоре с целью убийства.
     Сэр Эку выбрал Ньютон за его долгую историю и репутацию внепартийного
заведения. Однако он ожидал необычайных трудностей в деле убеждения декана
Блайза  согласиться  принять  у  себя  Трибунал.  Как  ни  странно,  после
уточнения деталей режима безопасности соглашение было  достигнуто  быстро.
Помогло то, что Блайз, прежде чем заняться высшей шкалой, служил имперским
генералом. И, наверное, более важным оказалось то, что Ньютон был одним из
первых заведений, с  которых  Тайный  Совет  начал  урезания  бюджета.  За
первыми ограничениями  последовало  множество  других.  Тайный  Совет  все
подстригал и подстригал ассигнования, пытаясь удержать экономику на плаву.
     Остальное решило пожертвование изрядного количества АМ-2, украденного
Стэном.


     Большую  аудиторию  оборудовали  быстро.  На  возвышении   установили
длинный стал для судей Трибунала. Место позади предназначалось для  группы
обеспечения  законности.  Заткнули  все  дыры,  через  которые  могли   бы
просочиться   террористы.   К    техническому    персоналу    пресс-служб,
налаживающему линии связи, приставили охрану.
     А тем временем боевые корабли бхоров рассредоточились по всей системе
Джура со столичной планетой  Ньютон  и  патрулировали  наиболее  вероятные
секторы атаки.
     В разгар подготовки прибыли члены Трибунала со своей свитой.  Стэн  и
Алекс лично встречали каждого и приставляли к нему телохранителей, которые
с этого момента тенью следовали за подопечным.
     Сэр Эку выбрал троих судей, несмотря на большую опасность, недостатка
в добровольцах не оказалось.  Депрессия,  развязанная  действиями  Тайного
Совета, становилась такой глубокой, что многие  системы  боялись  за  свое
выживание куда больше, нежели страшились имперских экономических мер.
     Три системы, которые сэр Эку в конце  концов  выбрал,  были  одни  из
самых уважаемых в Империи, так же, как  и  три  выходца  из  них,  которые
составили Трибунал.
     Первым прибыл Уорин из огромного аграрного мира под названием Риания.
Это было  разумное  существо  крупных  размеров,  с  медленным  мышлением.
Тугодум. Тело его, сплошь покрытое тяжелыми костяными пластинами,  служило
обиталищем  мыслительной  системы  стремя  мозговыми  центрами.  Способный
переваривать  целые  горы  противоречивой   информации,   медлительный   и
обстоятельный, Уорин всегда носил с собой массу думающей аппаратуры. Кроме
того он был абсолютно не предубежден в  том,  что  касается  преступлений,
инкриминируемых Тайному Совету.
     Второй, Ривас, прибыл из удаленного пограничного мира Джона. Ривас  -
худощавый   человек,   стремительный   и   остроумный,   выделялся   своей
способностью найти компромисс там, где его, кажется, и быть не могло.  Эта
способность очень важна и уважается в диком Джона, где порой разных  точек
зрения насчитывается больше, чем спорщиков.
     Он предупредил сэра Эку о том,  что,  несмотря  на  все  презрение  к
нынешним деяниям Тайного Совета, он не абсолютно  уверен,  что  его  члены
действовали  лишь  из  своекорыстных  побуждений.  Его  мнение  о   Кайсе,
например, было весьма положительным. С точки зрения Риваса,  тот  зачастую
демонстрировал добропорядочность и честность.
     Третий и последний член Трибунала, пожалуй, пользовался самым большим
уважаемым. Ее звали Апус, Матка-Королева Ферномии. Она была очень старой и
нисколько не беспокоилась  по  поводу  того,  что  титул  ее  не  является
символом королевской власти. Множество ее дочерей и внучек  надзирали  над
миллиардами женских и несколькими миллионами мужских особей,  составлявших
народ сектора Ферномии. Несмотря на возраст, здоровье Апус было  отменным,
стройные журавлиные ноги ее - все шесть - были крепки, а  жвалы  столь  же
эластичны и сокообильны, как в дни юности.
     Она призналась сэру Эку, что  считает  ничтожествами  членов  Тайного
Совета, а особенно - двойняшек Краа, которые несколько лет назад надули ее
народ с правами на минералы, но сэр Эку знал  совершенно  точно,  что  это
никак не повлияет на беспристрастность ее суждений.
     Каждого из троих разместили в подходящем для него по условиям, хорошо
охраняемом  жилище.  Перед  самым  началом  заседания  Трибунала  сэр  Эку
встретился  с  судьями  для   уточнения   правил,   которыми   они   будут
руководствоваться в работе.
     Было  обговорено,  что  должен  существовать  рефери  Трибунала.  Ему
надлежит надзирать за тем,  чтобы  все  доказательства  были  представлены
честно и взвешенно. Ни одно из его указаний не могло быть изменено. Он  же
будет представителем  общественности  в  Трибунале.  Все  вопросы  следует
адресовать  только  ему,  и  лишь  он  получит  право  отвечать  -   после
консультации с тремя судьями. Кроме того, было согласовано,  что  сэр  Эку
отвечает за сбор доказательств и присутствие свидетелей.  Тройка  доверила
ему право привести к присяге на верность суду офицеров, которые будут  ему
помогать.
     После этого сэр Эку быстро расставил точки над "i", уточнив последние
детали.


     Когда Стэн явился по вызову в сад - обиталище сэра  Эку,  он  обратил
внимание   на   то,   насколько   усталым   выглядит   старый    дипломат.
Усики-рецепторы манаби трепетали от нервного  истощения,  внешние  покровы
приобрели нездоровый серый оттенок.
     Впрочем, у Стэна не оказалось времени на разговоры о здоровье  -  сэр
Эку приказал ему поднять правую руку.
     Стэн сделал, как велено.
     - Клянетесь ли вы поддерживать и сохранять неразрывную связь слушаний
Трибунала с древними законами Империи,  под  священной  сенью  которых  мы
действуем?
     Стэн поклялся.
     - В таком случае властью, данной мне, назначаю вас  главным  офицером
Трибунала, - речитативом, нараспев проговорил сэр Эку.
     Хоть Стэн и знал прекрасно, что должно  было  произойти,  все  же  он
почувствовал какую-то  робость,  слушая  строгие  слова  сэра  Эку.  Он  с
неловкостью понимал, что старый дипломат знает цену каждому произнесенному
им слову. Этот Трибунал не должен стать фарсом.
     Когда Стэн покидал сад, у входа ожидали своей очереди Алекс и Махони.
Они скрылись внутри и через несколько минут вернулись, такие же  притихшие
и задумчивые, как Стэн.
     Троица  в  молчании  возвращалась  к  себе.  Неожиданно   от   группы
охранников, стоявших поодаль, отделились несколько солдат и  стали  на  их
пути. Стэн непонимающе взглянул на охранников, окруживших их.
     Старшей  группы  была  Синд.  Глаза  ее  беспокойно  блестели  -  она
старалась исполнять свои обязанности  подобающим  образом.  Девушка  стала
перед Стэном и четко отдала воинское приветствие.
     - К вашим услугам! Сэр...
     - О чем  ты  говоришь,  девочка?  -  вдруг  охрипнув  от  недоумения,
произнес Стэн.
     - О том, что мы - ваши телохранители, - с трудом  подавляя  радостную
улыбку, ответила Синд. - Если будут какие-нибудь пожелания или  нарекания,
пожалуйста, говорите мне. Я начальник вашей охраны.
     Стэн пробормотал, что у него нет никаких пожеланий.  Он  не  требовал
себе охраны, ему не нужны телохранители. И вообще...
     - Приказ сэра Эку, сэр, - последовал ответ.
     Прежде  чем  Стэн  успел  что-нибудь  возразить,  два  его   товарища
взорвались хохотом.
     - Ты уж лучше подчинись, мой юный друг, - подкалывал его Махони.
     - Конечно, конечно,  парень,  -  подал  голос  чертов  Килгур.  -  Ты
отважная и благородная персона. Имеешь ли ты право  рисковать  драгоценной
своей жизнью, как главный офицер суда, а?
     Лопаясь от гордости за порученное дело. Спад эскортировала друзей  до
комнат, где они поселились.
     Стэн думал об убийстве. Две будущие жертвы гоготали справа и слева от
него.


     Открытие Трибунала откладывалось уже который час  -  тысячи  зрителей
текли к залу. Расписанные места были очень скоро  заполнены,  и  духота  в
зале превышала все возможности кондиционеров.  Снаружи  тысячи  любопытных
сражались за то, чтобы подобраться поближе  к  видеоэкранам  или  хотя  бы
стать на расстоянии слышимости от больших громкоговорителей, вынесенных из
зала.
     Солдаты расчищали широкие проходы в толпе  для  съемочных  групп.  Их
воинский темперамент подвергался суровому испытанию, когда они всего  лишь
толкали и пихали, вместо того чтобы проламывать черепа или просто  открыть
огонь. Наконец порядок был восстановлен.
     В наступившей тишине все, кто имел шеи, вытягивали их изо  всех  сил,
чтобы   увидеть   пустующую   пока   кафедру.   Предвосхищение    события,
единственного в своем роде в истории Империи, охватило весь зал.
     Над кафедрой нависал огромный  портрет  Вечного  Императора.  Он  был
написан в романтическом духе и лучился героикой. Любимый  стиль  покойного
Танза Сулламоры - во всем, кроме глаз.  Стэн  вздрогнул,  поглядев  в  эти
глаза. Они буквально сверлили насквозь, проникая в душу.
     Стэну знаком был этот взгляд. "Ну-с, ничтожное существо  разумное,  -
как бы спрашивали глаза, - что ты имеешь сказать самому себе?"
     Ледяная хватка взгляда Императора, слава Богу, разжалась -  сэр  Эку,
помогая себе хвостом, взобрался на трибуну. Толпа  издала  единый  звук  -
звук неосознанно  затаенного  дыхания.  За  манаби  следовали  трое  судей
Трибунала. Они заняли свои места за столом.
     Когда судебные приставы выкатили тележки с документами дела, по  залу
пробежал сдавленный шепоток. Декан Блайз занял место на  сцене  в  дальнем
правом  ее  углу.  Его  обязанностью  было  надзирать   за   непорочностью
компьютера, куда заводились все записи слушания дела.
     Перед  сценой  замельтешили-репортеры,  делая   символическую   серию
снимков - сначала Уорин, потом Риме, Королева-Матка и, наконец, сэр Эку.
     Престарелый дипломат подождал несколько мгновений и заговорил.
     - Слушания настоящего Трибунала объявляю официально открытыми.
     Такая простая фраза, но она вырвала у толпы общий вздох. Каждый знал,
что с этого момента любое  произнесенное  слово  являлось  прямым  вызовом
власти Тайного Совета.
     - Мы собрались для  слушания  доказательств  по  тяжелым  обвинениям,
выставленным против руководящего органа Империи. Тот факт,  что  настоящие
слушания проводятся под  вооруженной  защитой  с  целью  охранить  нас  от
вышеуказанного органа, не оказывает никакого влияния на решения ни  одного
из членов Трибунала. Все трое судей согласны в сем и публично  клянутся  в
этом. - Пауза. - Моим первым официальным действием  в  настоящем  слушании
будет  приглашение  сюда  всех  и  каждого  члена  Тайного  Совета,  чтобы
опровергнуть доказательства, которые будут предъявлены, или же  дать  иной
ответ. И это не пустой звук с моей стороны. Я лично просил всех и  каждого
из них откликнуться... А теперь я зачту билль обвинения:
     "Члены Тайного Совета, вы обвиняетесь в  заговоре  с  Целью  убийства
Вечного  Императора.  В   ваше   отсутствие   заявление   о   невиновности
автоматически..."
     Остаток его слов потонул в криках и шуме толпы. Часа три после  этого
порядок восстановить было невозможно.
     Прошло не так уж много времени, и Трибунал объявил о перерыве в  один
день. Судьи лишь бросили жребий, дабы определить, кому из них представлять
обвинение, а кому - защиту.
     Матка-Королева Апус, та, что презирала  Краа,  стала  их  официальным
адвокатом. Стэн был изумлен, насколько быстро и толково она справлялась  с
делом, несмотря на свою ненависть к двойняшкам, равно как и к их коллегам.
Ривас, питавший симпатии к Кайсу, стал обвинителем Тайного Совета.  В  его
торжественно звенящем голосе проскальзывали нотки  горькой  иронии,  когда
предъявлялось очередное доказательство вины Совета.
     Стэну ничто так не нравилось, как  стоять  в  толпе,  быть  очевидцем
событий и наблюдать, как творится суд  праведный.  Он  думал,  что  то  же
должно чувствовать любое нормальное  разумное  существо,  которому  выпало
счастье оказаться сейчас здесь.
     Но, как мог бы сказать бхор, судьбу не проведешь. "В кузнице богов, -
говорил однажды Ото, облачаясь в свои  боевые  доспехи,  -  наш  рок  быть
молотом, когда им бьют".



                                    27

     Пойндекс не относился к разряду существ темпераментных.  Давным-давно
он  навсегда  утолил   свою   агрессивность   -   на   детских   игрушках.
Восторженность осталась позади вместе с  отрочеством.  Не  было  ни  одной
эмоции, которую он не  мог  бы  удержать  под  контролем.  Амбиции  -  вот
единственный плод, который Пойндекс взлелеял  на  нейтральной  почве  сада
своей души. Единственной радостью его была власть. К ней он стремился. Так
же, как и его коллеги по Тайному Совету,  взбешенные  "потрясающе  лживыми
утверждениями" Трибунала сэра Эку, полковник теперь впервые в жизни познал
эмоцию страха. Он увидел, что власть ускользает от него.
     Посмотрев телерепортаж из зала суда, где сэр Эку зачитывал  обвинение
в убийстве, Пойндекс ощутил, что это правда. Чувство пришло  откуда-то  из
кишок. И, поспешая на экстренное совещание Тайного  Совета,  он  с  каждым
шагом  становился  в  этом  все  более  уверенным.  Ощущение   стало   еще
отчетливее, когда он вошел в несуразно огромное  здание,  спроектированное
специально  для  штаб-квартиры  Тайного  Совета.  Странное   башнеобразное
дерево,  росшее  во  внутреннем  дворе,  выглядело  увядающим  и  больным.
Пойндексу, существу, которому не  дано  было  мыслить  образно,  состояние
рубигинозы говорило лишь о начале умирания.
     В том, что убийство Императора - не акт сумасшедшего одиночки, логики
хоть отбавляй. Заговор очень и очень вероятен. Кто больше всего  от  этого
выигрывал? Ответ слишком очевиден...
     Пойндекс вошел в зал заседаний. Атмосфера там была яростной. Обе Краа
сидели  багровые  от  злости.  Ловетт  молотил  кулаком  по   полированной
поверхности  стала  и  вопил,  требуя  кровопролития.  Мэлприн   извергала
необычный  для  себя  поток  непристойностей  по  поводу  чудовищной  лжи,
прозвучавшей на Трибунале.
     При виде такой реакции Пойндекс понял, что инстинкт его  не  обманул.
Он глядел в лица тем, кто убил Вечного Императора.
     А к чему бы еще так бесноваться? Если обвинение ложное, то это  всего
лишь "приемчик", который пытаются провести их недруги. Все  члены  Тайного
Совета - твари, в интригах искушенные; они не раз встречались с  подобными
грязевыми ваннами.
     Пойндекс также отметил выражение их физиономий,  когда  они  набирали
воздух между  приступами  яростного  рева.  Представить  себе  невозможно,
какими испуганными взглядами уличенных в преступлении  обменивались  члены
Совета. Пальму первенства во всем этом взяли Краа.  От  волнения  близнецы
вдруг поменялись ролями. Поглощавшая обычно горы пищи  тощая,  как  вилка,
половина Краа вдруг прекратила свои  бесконечные  походы  к  холодильнику,
зато толстая стала поминутно выбегать из зала - ее тошнило.
     Вот когда Пойндекса пронзил ужас. Он  только-только  достиг  цели,  к
которой так долго стремился. Став членом Тайного Совета, Пойндекс воплотил
свою мечту о великой власти. Он знал,  что  сможет  еще  более  усилить  и
сосредоточить ее в своих руках  -  надо  лишь  разобраться,  какие  кнопки
нажимать. У Пойндекса никогда не  было  и  мысли  стать  великим  тираном,
единоличным правителем; он предпочитал оставаться в тени, где  безопаснее.
Так же, как и Кайс, полковник не любил служебные побрякушки-символы; пусть
друзья-приятели греются под любым  солнцем,  какое  им  приятно.  Пойндекс
знал, что получить то, чего желаешь, много  легче,  будучи  дающим,  а  не
берущим.
     Перед  тем  как  были  обнародованы  обвинения  Трибунала,   Пойндекс
только-только начал оправляться от шока,  вызванного  потерей  наставника.
Когда Кайса, а точнее, тот бормочущий пень, которым он стал,  привезли  из
его таинственной поездки, Пойндекс понял, что лишился главной поддержки  в
духовной борьбе