ли  только  автоматические
пусковые  установки  одноразового   пользования,   считавшиеся   настолько
примитивными,  что  применялись  лишь  в  тех  случаях,  когда  цель  была
предельно ясна и полностью совпадала с траекторией полета снаряда.
     Миноносцы  также  были   подставными.   На   них   стояли   имитаторы
ракетоносителей "Кали"  с  расширенным  радиусом  действия.  За  ними  шин
настоящие асы.
     Сражение началось. Крейсеры были  быстро  превращены  в  газообразное
облако. Почувствовав свое превосходство, таанцы остервенело набросились на
эскадренные миноносцы.
     Высокомерные вояки обычно рассуждали  так:  нападающий  всегда  ведет
себя в определенной манере. Когда опасный противник-саблист превращается в
берсерка  или  гранатометчик   -   в   камикадзе,   требуется   время   на
приспособление к его тактике.
     Подобное  приспособление  стоило  таанцам  большинства   прикрывающих
миноносцев и привело боевые порядки трех флотов в хаотическое скопище.
     Но это еще  не  было  катастрофой.  Адмирал  П'райзер,  автоматически
принявший  на  себя  командование  сражением  после  прекращения  связи  с
кораблем лорда Ферле, приказал трем введенным в заблуждение флотам открыть
огонь, а находившимся за ними сгруппированным флотам прорываться вперед  и
вести наступление.
     Стрела была выпущена и устремилась в полет.
     Угрюмый  лорд  Ферле,  облаченный  в  космический  скафандр,   хмурым
взглядом  следил  за   техниками,   суетившимися   в   центре   управления
покалеченного командного корабля.
     Ферле понимал, что может  просто  из  принципа  приказать  любому  из
находившихся  здесь   людей   вдыхать   вакуум   вместо   кислорода.   Или
запрограммировать приказы флотам, которыми командовал... Ни одно  из  этих
распоряжений не изменит ситуацию,  в  которую  он  попал;  сражение  вышло
из-под контроля, он не получал никакой информации о происходящем.
     Разбитый корабль лорда Ферле кружился в пустоте, вдали от фронта.
     Мысль о том,  что  корабль,  по  всей  вероятности,  взорвется  через
несколько часов или исчезнет  в  межзвездном  пространстве,  занимала  его
сейчас больше всего.


     Корабли леди Этего ворвались в систему Аль-Суфи,  не  встретив  почти
никакого сопротивления.
     Шесть конвоируемых караванов транспортных судов, груженных АМ-2, были
остановлены и уничтожены вместе с их эскортами.
     Не отступая от приказов, леди Этего все же решила, что  нападение  на
Аль-Суфи будет настолько стремительным и  беспощадным,  насколько  ей  это
удастся.
     Атакующие корабли  несли  смерть  и  разрушение  планетам-хранилищам,
оставляя  за  собой  хаос   и   ад.   После   столь   варварского   налета
восстанавливать   разгромленные   объекты   придется   многим   поколениям
аль-суфийцев.
     Но в самый разгар триумфального наступления леди Этего вдруг  поняла,
что произошло.
     Весь этот хаос и разрушение ей удалось произвести не потому, что  она
обладала блестящим умом, а потому, что  система  Аль-Суфи  почти  не  была
защищена. Успех леди Этего обусловливался тем, что  представители  Империи
не строили никаких планов насчет ограждения системы от атаки таанцев.
     Это могло означать только одно - ее  грандиозный  план,  направленный
против системы Дюрер, был раскрыт. Таанские флоты попали в ловушку.
     Однако леди Этего это нисколько не смутило. Ни один человек, ни  один
таанец не обвинит в случившемся лорда Ферле и проклятых гражданских  после
оказанного  им  доверия.  Леди  Этего   развернула   и   направила   самые
быстроходные боевые корабли в систему Дюрер, посылая  сигналы  тревоги  на
всех частотах.
     Но к тому времени было уже слишком поздно.


     Мужчину звали Масон. Все во внешности этого человека,  от  спецодежды
боевика   без   всяких   опознавательных   нашивок   до   жуткого   шрама,
изуродовавшего лицо, говорило о том, что он был убийцей.
     И Масон на самом деле был убийцей. После  получения  тяжелых  ранений
командир   орденоносного   тактического   корабля   был    направлен    на
преподавательскую работу в летную школу - и, между прочим,  стал  там  для
Стэна посланником Немезиды. Из-за ранений Масон уже не мог лично управлять
кораблем.  Но  война  продвинула  его  по  службе.  Масону   дали   первую
адмиральскую  звездочку  и  назначили  командующим   эскадрой   миноносцев
быстрого реагирования.
     Управлял он ею по тому  же  принципу,  что  и  флотилией  тактических
кораблей. Члены экипажей миноносцев  ненавидели  его.  Масон  требовал  от
своих подчиненных полного повиновения, абсолютной преданности и  вместе  с
тем инициативности. За ошибки, оплошности и даже малейшие недочеты солдаты
часто попадали под трибунал.
     Один из эскадренных  миноносцев  Масона  захватил  таанский  корабль,
который, как оказалось, был набит  имперскими  заключенными.  Увидев,  как
обрадованные своим спасением бывшие военнопленные сплошным потоком хлынули
через  воздушный  замок,  один   из   масоновских   приближенных   заорал:
"Убирайтесь прочь, придурки! Не знаете, куда  попали?  Я  научу  вас,  как
нужно себя вести!"
     Масону позволили командовать эскадрой только по  одной  причине.  Его
кораблями  было  одержано  больше  побед,  чем   любым   другим   подобным
подразделением любого имперского флота.
     В  данное  время  Масон  вел  миноносцы,  сгруппированные  в   четыре
формирования, в тыл таанских флотов.
     Имперские  флоты  сидели  в  засаде  за  пределами  Дюрера,   получив
приказание начинать атаку только после того, как таанцы будут вовлечены  в
сражение.
     Врага  ждал  сюрприз.  Этим  сюрпризом  был  состав  вооруженных  сил
Империи. Верфи Сулламоры, расположенные в Каиренсе и якобы находившиеся на
грани катастрофы из-за  проблем  с  рабочими,  сослужили  хорошую  службу.
Император ожидал прибытия двенадцати совершенно новых кораблей.
     Но, превзойдя все его  ожидания,  таанцев  атаковали  целых  тридцать
боевых кораблей, оснащенных  сверхмощными  двигателями  и  современнейшими
орудийными установками.
     Началось кровопролитие.
     Даже если  бы  информацию  о  ходе  сражения  передавал  какой-нибудь
радиоприемник, работающий на всех волнах, путаница была бы неимоверной.
     -  Самсон,  Самсон...  вижу  цель...  докладываю  о   повреждениях...
прибывающий замечен... шесть таанских  кораблей  выведены  из  строя  и...
Стреляй, чертов ублюдок!.. Самсон,  вы  меня  слышите?..  Эскадры,  боевая
готовность... Сменить орбиту. Восьмой, вас понял... запуск  из...  Самсон,
говорит Уитвей. До вас доходят сигналы этой станции?.. Трансляция по  всем
каналам... Боевые соединения Ностренда, передислоцируйтесь в  сектор  один
за тридцатым... (пронзительный крик)... Аллах  дает  нам  силу...  Самсон,
Самсон... Вы видели, как этот  взмыл  вверх?..  Всем  эскадрам...  Самсон,
Самсон... вы слышите?..


     А вот что  передавали  четыре  станции,  настроенные  на  контрастное
сопоставление:
     Флоту маршала Яна Махони:
     - Сектор один. Сектор один, говорит Свобода-Семь. Стрелять больше  не
в кого.
     Леди Этего:
     - Появились неизвестные соединения... говорит таанский боевой корабль
"Х'рама". Поступило подкрепление. Вам нельзя дольше оставаться на  прежней
орбите. Просьба оказать содействие...
     Лорду Ферле - не получено:
     - Командующий... Командующий... говорит  Л'ризер.  Операция  "Удар  в
сердце"  отменяется.  Задействован  план  "В'мон".  Всем  кораблям,   всем
соединениям. Начинайте отступление. По возможности поддержите преследуемые
формирования.
     Совершенно секретная шифрограмма маршала  флота  Яна  Махони  Вечному
Императору:
     - Силы таанцев  на  исходе.  Повторяю,  враг  прижат.  Вопрос  -  что
подавать к столу? Второй вопрос - какое вино?
     Хотя поэтапные  экзекуции  казались  беспорядочными  из-за  названий,
можно было сделать  несколько  абсолютно  очевидных  выводов  относительно
сражений Дюрер - Аль-Суфи.
     Таанцы  были  повержены.  Их  главное  наступление,  целью   которого
являлось одержание победы в войне, было  приостановлено  и  отбито.  Почти
полный разгром лучших таанских  соединений  означал,  что  пройдут  многие
годы, прежде чем таанцы оправятся от поражения и смогут подготовить другое
подобное наступление.
     Император надеялся - и, надо сказать, не без основании - на  то,  что
эти выводы так же очевидны и для врага.


     Это могло быть началом конца Таанской империи  -  но  для  достижения
полной  победы  придется  все  же  пройти  длительный,  кровопролитный  и,
конечно, непредсказуемый путь.
     Император не мог позволить себе допускать новые ошибки.




                         КНИГА ТРЕТЬЯ. КОБО-ИШИ


                                    28

     Таанская империя оправлялась от тяжелого потрясения, постигшего ее  в
системе Дюрер, как  человек,  которого  со  всего  маху  ударили  в  живот
бейсбольной битой. Она перегнулась пополам,  жадно  хватая  воздух  широко
раскрытым ртом, остро ощущая недостаток кислорода в легких. Кровь  стучала
в ее висках, как молот по  наковальне,  давила  на  барабанные  перепонки.
Империя напоминала человека, которому угрожает кровоизлияние в мозг.
     Она  была  загнана  в  угол  и  оставалась  там  долгое  время  после
знаменательного события, о котором по прошествии многих  тысячелетий  даже
нерадивые студенты будут говорить: "То был  переломный  момент  в  истории
Вселенной. Настало время, когда необходимо было  пересмотреть  приоритеты,
выработать другую стратегию, сочинить новые  сценарии".  Потому  что,  как
сказал когда-то один древний  философ:  "Дело  не  сделано,  если  оно  не
закончено". Или, как  любил  выражаться  Вечный  Император,  позаимствовав
изречение у своего любимого политического деятеля: "Победа -  это  еще  не
все. Но поражение - это даже не кое-что".
     О сражениях в Дюрере - Аль-Суфи в Таанской империи постарались забыть
сразу  же  после  их  окончания,  как  о  неприятном   факте.   Но   война
продолжалась.  И  это  был  еще  один  неприятный  факт,  который   таанцы
чувствовали всем своим нутром. Хитрость заключалась в том, чтобы заставить
мозг понять  то,  что  ощущали  внутренности,  без  вспарывания  живота  и
вываливания кишок наружу.
     Они ушли в себя, обострили все инстинкты в поисках ошибок,  выявлении
вины.  Они  обратились  к  духовности,  желая  черпать  из  нее   силу   и
вдохновение, но  встретили  сопротивление  со  стороны  полярных  культур:
северной, на которой поражение никак не отразилось, и южной, представители
которой контролировали каждую грань  жизни  таанцев,  отшлифовывали  ее  в
соответствии с волей правительства, ненавидели и  принимали  в  штыки  все
нетаанское. У таанцев не было великих лидеров вроде Шеклетона  или  Перри.
Один только лорд Ферле - человек, возглавивший второе  в  истории  империи
грандиозное поражение.
     Ферле не был трусом. Он не совершил  ритуального  самоубийства  после
поражения. Вместо этого он вернулся на Хиз, уверенный в том, что его лишат
всех титулов и наград, казнят, а имя предадут забвению. Если народ захочет
выплеснуть свой гнев и поглумиться над его еще не остывшим телом,  то  так
тому и быть.
     Однако, вопреки своим ожиданиям, лорд Ферле снова стал появляться  на
экранах во время трансляции новостей в окружении членов Верховного  Совета
- в почетной должности генерал-губернатора  недавно  завоеванной  таанцами
территории. Эта  метаморфоза  с  повышенным  интересом  отмечалась  каждым
грамотным таанским обозревателем, знавшим о сражении  при  Дюрере.  Вечный
Император  -  самый  сведущий  человек  в  области  политики   -   здорово
рассердился, просматривая  отснятые  на  пленку  материалы  о  неожиданном
возрождении таанского лорда. Он никак не ожидал, что Ферле уцелеет.
     Узнав о том, что лорд  Ферле  лично  возглавлял  военную  экспедицию.
Император подумал: "Крушение политической  карьеры  этого  человека  будет
дополнительной наградой за уничтоженные корабли  и  разорванные  на  куски
тела империей". Возобновление  активной  политической  деятельности  лорда
Ферле было лишним поводом поторопить события, и Вечный Император  приложил
для этого все усилия.
     Весть о намерении Императора  обрушить  на  таанцев  поток  правдивой
информации ужасно напугала их правителей, всячески пытавшихся скрыть  факт
поражения в системе Дюрер. Даже старый циник Пэстор понял, что  время  для
политических разборок совсем неподходящее. Когда он  узнал  о  готовящейся
акции,  его  стошнило.  Вытерев  губы,  Пэстор  побежал  на   внеочередное
заседание Верховного Совета, полный решимости  удержать  своих  коллег  от
снятия с поста лорда Ферле, прекрасно понимая, что  после  этого  начнется
драка между бюрократами за пост главы Совета.
     Даже в лучшие времена при выборе лидера часто  возникали  конфликтные
ситуации, поскольку в правительстве  существовало  слишком  много  клик  и
фракций. В настоящее время единство мнений было особенно необходимо -  оно
могло сплотить руководство  наподобие  обручей,  коими  бондарь  скрепляет
огромную бочку, если содержимое ее превышает допустимый уровень.
     Пэстор отлично понимал, что лучшая кандидатура на роль лидера -  леди
Этего, хотя сильно ее недолюбливал. Когда наступит день смещения  с  поста
лорда Ферле, она останется единственным рыцарем в белых доспехах. События,
произошедшие в системе Дюрер, очернили репутацию лорда Ферле, чего  нельзя
было сказать о леди Этего.
     Для сохранения единства нации таанцам нужны были герои - так же,  как
древним персам нужен был миф о Джемчииде. Пэстор  появился  на  заседании,
вооруженный  всеми  известными  ему   политическими   и   дипломатическими
уловками.
     Как ни странно, его усилия не встретили  большого  противоборства  со
стороны  членов  Совета.  Поскольку  вес  они  не  хуже  Пэстора  понимали
серьезность положения, им не требовалось объяснять, что война  с  Империей
будет проиграна сразу же, как только новость о поражении таанцев в системе
Дюрер станет общеизвестной. Первый же указ,  изданный  Верховным  Советом,
был направлен против всех, от кого  могла  исходить  информация  подобного
рода.
     В обществе, где любые  сведения  не  только  контролировались,  но  и
нормировались,  приказы  выполнялись  безоговорочно.  Огромное  количество
средств, сил и энергии было  затрачено  на  выполнение  этого  указа.  Он,
словно кляп, заткнул рот как журналистам, так и очевидцам событий. Ученым,
желавшим разобраться  в  сложившейся  ситуации,  следовало  обратиться  за
наглядными примерами к  истории  человечества,  омытой  волнами  штурмовых
сражений - таких, как битва при Фермопилах, наступление русских летом 1943
года, события в  Айяпу  или  имперская  катастрофа  в  Сарагосе  во  время
Муэллеровских войн.
     Взорванные корабли были вычеркнуты из всех списков и  регистрационных
журналов. Выживших в сражениях людей уничтожали или сажали в тюрьмы -  так
же, как их друзей  и  семьи  погибших  и  раненых.  Снабженцы  и  военные,
находившиеся за линиями фронта, "по неизвестным причинам" были  сосланы  в
дальние пустынные регионы. Даже  к  старшим  должностным  лицам  по  ночам
вваливались сотрудники службы безопасности и допрашивали, выведывая  любую
компрометирующую информацию о сражении при Дюрере. Затем допрашивали самих
допрашивавших.  Репрессии  продолжались  довольно  долго,  пока   таанская
бюрократическая система не вычистила и не запломбировала все дырки.
     Таанцы даже задействовали разрушительную  программу  "Манхэттен"  для
усовершенствования и усиления самой великой подавляющей системы в  истории
Вселенной. Но, несмотря ни на что, она дала течь, когда  Вечный  Император
включил машину пропаганды на всю катушку.
     Беспрецедентные усилия таанской верхушки  вызвать  провалы  памяти  у
своего народа сталкивались с не менее беспрецедентными усилиями Императора
их  устранить.  Пользуясь  явным  преимуществом,  Император  правой  рукой
направлял армию и флот в  вакуум,  оставленный  таанцами,  а  левой  рукой
дирижировал мощной машиной  пропаганды.  Эквиваленты  маленьких  солнц  он
превратил в радиомаяки, возвещавшие на все галактики о  великом  поражении
Таанского Союза.
     Информация, обрушенная Императором на Вселенную, напоминала вторжение
огромного войска, состоявшего из тысячи кораблей и миллионов солдат.  И  с
чем большим упорством Император усиливал мощность  звука,  тем  с  большим
отчаянием таанцы пытались его заглушить. Император загнал таанцев в тупик.
     Мрачное  уныние  охватило  всех  членов  Верховного   Совета   -   от
высокопоставленных чиновников до ничтожных клерков. Никто точно  не  знал,
что произошло, но каждый дрожал за свою шкуру. Ни одно простейшее  решение
не принималось без одобрения начальства. По  сути  дела,  такое  поведение
было осмотрительным и мудрым, поскольку  малейшее  отклонение  вправо  или
влево могло расстроить или  подвести  начальника,  боявшегося  неожиданных
последствий не меньше, чем его подчиненные.
     В довершение ко всему в Таанской империи стал наблюдаться резкий спад
производства во всех областях народного хозяйства, что  привело  к  остром
нехватке различных продуктов.  Полки  магазинов,  не  славившиеся  большим
ассортиментом товаров даже  в  лучшие  времена,  и  вовсе  опустели  после
событий в системе Дюрер. Что же касается АМ-2, оно выделялось  только  для
военных нужд, да и то в очень ограниченных количествах. Получателей строго
регистрировали, чтобы в случае ошибки было на кого свалить вину.
     Да, таанцы поостыли  и  ушли  в  себя  после  Дюрера.  И  официальная
политика Вечного Императора заключалась в том, чтобы тыкать их  мордами  в
дерьмо до тех пор, пока "кичливые лозунги не застрянут у них в глотках".



                                    29

     Сердце  полицейского  майора  Генриха  учащенно  забилось,  когда  он
услышал крики охотников из-за деревьев. Добычу  выследили.  Майор  шепотом
помолился за то, чтобы тревога не оказалась ложной. С тех самых  пор,  как
был совершен побег, Генрих и его люди обшаривали окрестности вдоль  дорог,
реагируя на малейшие шорохи, в надежде напасть на след наглецов.
     Обычно соблюдение полной секретности в любом деле было второй натурой
Генриха. Но сейчас он и другие члены группы охотников  попали  в  довольно
щекотливую ситуацию.  Провал  памяти  означал  запрет  на  опрос  местного
населения  для   выявления   маршрута   передвижения   беглецов.   А   без
широкомасштабных поисков весьма трудно выследить  добычу,  окружить  ее  и
расстрелять из автоматов.
     Несколько раз удача улыбнулась охотникам, но этого было недостаточно.
     Майору нравилась только одна  часть  полученного  приказания:  каждый
найденный заключенный должен быть убит на  месте.  Беглецов  не  следовало
допрашивать;   достаточно    просто    приставить    к    затылку    ствол
крупнокалиберного автомата и  нажать  на  курок.  То,  что  этот  расстрел
исключал возможность выпытать у беглеца, где находятся остальные,  Генриха
вовсе не интересовало. Он был из тех людей, которые довольствуются малым.
     Крики поисковой группы усилились. Майор  затаил  дыхание  и  покрепче
сжал автомат. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться,  на  месте
ли его люди. Генрих чувствовал, как нарастающее напряжение  заставляет  их
сплачиваться  вокруг  него  все  теснее.  Впрочем,  он  был  готов   и   к
разочарованию.
     После проникновения в лес  шансы  добычи  увеличивались,  потому  что
теперь за нее можно  было  запросто  принять  гонимую  страхом  фермерскую
скотину. Тогда в качестве компенсации за неоправдавшиеся надежды охотникам
останется только изрешетить животное пулями, превратив в кровавое месиво.
     Увидев, как зашевелилась листва одного из деревьев, Генрих сбросил  с
плеча автомат. Другие  солдаты,  окружавшие  его,  сделали  то  же  самое.
Донесшийся до них звук был похож на