тупным, как и у шефа разведки.
     - А я-то думал: зачем вы встречались с этой Зоран? - сказал Пойндекс.
- Сейчас мне понятно.
     Кайс  сделал  вид,  будто  не  удивлен  тем,  что  Пойндекс,  видимо,
постоянно следит за каждым членом Тайного Совета.  Он  был  в  курсе,  что
подобные реплики - одна из любимых  уловок  полковника:  нанести  решающий
удар, казалось бы, самой обычной фразой.
     - Вот и мне показалось, что вас это озадачило, -  парировал  Кайс.  -
Поэтому я решил с вами побеседовать.
     Он намекал, что знает о такой "опеке" и за опекунами в  свою  очередь
следят. Ложь, но ложь искусная.
     Полковник понимающе кивнул.
     - К сожалению, - нарочито разочарованно начал Пойндекс, - я не  вижу,
как бы я смог вам помочь. Возможности  моего  департамента...  -  И  снова
показное разочарование. - Боюсь, вы их переоцениваете.
     Пойндексу не было необходимости вдаваться в  подробности  о  страшной
ответственности его ведомства и о дополнительных трудностях,  возникших  в
результате таких вещей, как  обернувшееся  катастрофой  предсказание,  что
хондзо будут безопасными противниками.
     Ловетт незамедлительно подвел бы итог словам Пойндекса. Сделка - если
она будет совершена -  потребует  дополнительных  расходов  и  привлечения
большого числа специалистов. Кайс же собирался пригласить к сотрудничеству
одного, и только одного. Он надеялся, что цена  будет  столь  высока,  что
никто, даже шеф разведки, не сможет устоять.
     - Я со своими коллегами долгое время обсуждал это, - сказал он. -  Мы
согласились единодушно в том, что некоторые взгляды и мнения совершенно не
представлены в Тайном  Совете.  Короче  говоря,  мы  ощущаем  недостаточно
полную осведомленность.
     Пойндекс приподнял бровь -  первое  проявление  его  эмоций.  Видимо,
потому, что глава разведки понятия не имел, куда клонит Кайс.  Он  немного
раздраженно заставил свою бровь встать на место, словно кот, расправляющий
сердито вздыбленную шерсть.
     Кайс остался доволен. Пойндекс подвластен контролю. Все в порядке.
     - А что бы вы сказали, - произнес Кайс, - если  бы  я  предложил  вам
стать шестым членом Тайного Совета?
     И с удовольствием наблюдал, как мастер шпионажа,  разинув  рот,  стал
похож на вытащенную из воды рыбу!



                                    16

     Сэр Эку парил над кромкой озера. Солнце  было  жарким,  и  восходящие
потоки влажного воздуха от  мемориала  бхоров  позволяли  ему  летать  без
особых усилий: легкое подрагивание  крылышками  для  устойчивости,  взмахи
кончиком трехметрового хвоста для того, чтобы не терять из вида  маленькое
существо, прогуливающееся перед ним по траве.
     В большинстве других случаев манаби в  аналогичной  ситуации  был  бы
счастлив. Теплый воздух и солнце очень приятны, вид кругом - великолепный.
Он оценил - как это может только манаби - контраст своего темного  тела  с
красными  крыльями  и  снежно-белыми  чувствительными  усиками   на   фоне
зеркальной поверхности озера  с  берегом  из  мелких  камешков  и  густыми
сине-зелеными лужайками.
     Сэр Эку весьма неохотно согласился на эту  встречу.  По  его  мнению,
дальнейшее сотрудничество с  любым  из  выживших  заговорщиков  не  только
бессмысленно - быть свидетелем трагического провала маршала Махони, - но и
чрезвычайно опасно. Однако отказаться от приглашения было так же, если  не
более, рискованно.
     Одно неосторожное слово от  заговорщиков,  умышленно  или  совершенно
случайно оброненное, может впутать в это дело и манаби, независимо  от  их
роли в предыдущем заговоре.  Нетрудно  вообразить,  какова  будет  реакция
Тайного Совета.  А  именно  воображение  приносило  манаби  самую  большую
радость - и самые крупные неприятности.
     Стэн прилагал все силы, чтобы выглядеть  невозмутимым  и  ни  в  коем
случае не показать собственной неуверенности, хотя чего-чего, а этого было
предостаточно. Он уже угрохал неделю на предварительные переговоры с сэром
Эку. Дипломатия - безумно сложное искусство. Все, что знал  и  умел  Стэн,
пришлось пустить в дело. Первые дни они без конца прощупывали друг  друга,
ходили кругами, осторожно пытаясь сблизиться. Уйма дискуссий - и  ни  одна
из них не затрагивала существа вопроса.
     Уверенности в своих силах не способствовал и тот факт, что Стэн  имел
дело с самым выдающимся и опытным  дипломатом  из  расы  эфирных  существ,
которые, даже еще не выйдя из детского возраста, считаются  виртуозами  по
уклонению от прямых вопросов.
     Перед приездом сэра Эку Стэн много советовался с Килгуром  и  Махони.
Даже теперь  два  его  друга  прикладывали  все  усилия,  чтобы  запустить
основную часть плана в действие. Оружие, амуниция, топливо и  запасы  были
давно собраны. Бхоры все знали назубок, а терпение Ото подходило к  концу.
Когда Стэн произнес "готовь  корабли",  то  вкладывал  во  фразу  довольно
символический смысл. К тому времени, когда он объяснил это понимавшему все
буквально вождю бхоров, Ото уже был готов срываться  с  места  с  горсткой
бесшабашных головорезов и на первом попавшемся кораблике мчаться в бой.
     Самоубийство - это больно,  убеждал  его  Стэн.  В  конце  концов  до
воинственных бхоров что-то дошло, и они чуть-чуть успокоились.
     Стэн почувствовал большое облегчение, когда удалось разыскать Махони.
После  семидесяти  пяти  лет  работы  шефом  корпуса  "Меркурий"  Яну   не
составляло большого труда на много шагов опережать своих преследователей.
     Махони не сидел на месте. На несколько дней он  "ложился  на  дно"  в
тщательно выбранном укрытии, затем выныривал, чтобы оглядеться  и  узнать,
что происходит, и снова переезжал,  пока  не  возникли  подозрения.  Когда
наконец Стэн и Алекс нашли его с помощью  старого  приятеля-контрабандиста
Ена Вайлда, их бывший шеф сменил уже больше десятка укрытия и легенд. "Чем
чаще передвигаешься,  -  всегда  говорил  Ян,  -  тем  меньше  подлинности
требуется от фальшивых документов".
     Бывший командир Стэна тотчас увидел  ценность  его  плана.  Ключевыми
фигурами здесь были манаби с их незапятнанной репутацией и честностью. Без
их согласия план будет иметь намного меньше шансов  на  успех.  Однако,  в
свете предыдущего катастрофического поражения. Махони убедил Стэна  самому
вести переговоры; он, мм, может вступить в игру позже. Стэн  согласился  -
скрепя сердце. В одном он не сомневался: каков бы ни был результат, он  не
откажется от своего плана. И все же сэр Эку отчаянно нужен.
     Сегодня настал решающий день. Все или ничего. Цель его была проста  и
не требовала абсолютной победы. Достаточно  вбить  клин  и  открыть  такую
щель, чтобы проблеснул лучик удачи.
     Для  решения  поставленной  задачи  Стэн  видел  только  один   путь.
Во-первых, надо привлечь внимание манаби.
     Еще подходя, он сделал приветственный жест и опустился  на  колени  в
траву. Затем разместил на земле маленький черный кубик,  аккуратно  сдавил
его грани и отодвинулся назад.
     Кубик начал раскрываться. При этом  воздух  всколыхнулся  -  сэр  Эку
подлетел поближе, невольно заинтригованный.
     Стэн не поднял глаз. Вместо этого он продолжал увлеченно  следить  за
разворачивающимся кубом. Представление начинается, господа!
     Куб превратился в небольшой голографический дисплей: очень близкая  к
реальной жизни форма  искусства,  которой  Стэн  увлекался  большую  часть
жизни. То, что он выбрал в  качестве  подарка  для  дипломата  манаби,  не
являлось в полном смысле слова шедевром. В свое время  Стэн  воспроизводил
целые  древние  города  и  заводы,  с  движущимися  рабочими  и  жителями,
проживавшими  свои  запрограммированные  жизни.  На   создание   же   этой
голограммы ушло не более шести часов, хотя, конечно, Стэн был уже  большим
мастером в своем хобби.
     Нельзя сказать, что самая сильная сторона голодисплеев - изощренность
или точное копирование действительности. Иногда они привлекают  формами  и
красками, гармоничностью движений, потаенным смыслом...
     В подарке для сэра Эку не было ни первого, ни второго, ни третьего.
     Кубик исчез, и на его месте появилась лужайка -  своеобразная  арена,
окруженная деревянными скамьями,  на  которых  сидели  толпы  аплодирующих
зрителей. Они были одеты в земные костюмы начала двадцатого века, и,  если
прислушаться, можно было услышать их комментарии. По  толпе  туда  и  сюда
сновали торговцы, предлагавшие самые разнообразные угощения и напитки. Тут
и там проказничали компании маленьких оборванцев. Но все это было пустяком
по сравнению с маленьким странным предметом, который возник в центре.
     Внезапно предмет  вздрогнул  и  выплюнул  облачко  дыма.  Последовало
отрывистое "Трах-тах-тах".
     Стэн почувствовал, что манаби еще приблизился.  Чувствительные  усики
пощекотали его плечи, когда сэр Эку почти  уселся  на  него,  чтобы  лучше
видеть происходящее.
     Услышав первые звуки, подростки перестали безобразничать и  помчались
к заборчику, окружавшему поле.
     Еще одно "Трах-тах-тах", и все стало понятнее. Старинный  летательный
аппарат готовился подняться в  воздух.  Спаренные  крылья  были  соединены
стойками, короткими  и  толстыми.  Прочный  маленький  пропеллер  спереди.
Крошечный пилот сидел в открытой кабине.  Такой  же  маленький  механик  в
комбинезоне крутанул руками пропеллер. Когда раздался очередной грохочущий
звук,  механик  отскочил  в  сторону.  Пропеллер  продолжал  вращаться,  а
двигатель вначале чихал и распространял  запах  касторового  масла.  Затем
звук мотора стал  ровнее,  механик  выдернул  из-под  колес  "башмаки",  и
самолетик двинулся по полю.
     Внезапно раздался рев, и аппарат  рванулся  вперед.  Взлетной  полосы
машине,  чтобы  покинуть  стадион,  явно  не  хватало.  Стэн  почувствовал
напряжение крылатого существа за его спиной. Пилот дернул штурвал на себя,
и самолет резко взмыл. Толпа облегченно вздохнула.
     Стэну показалось, что нечто похожее он услышал и за своей спиной.
     "Давай-давай, сэр Эку! - подумал Стэн. - Ты же еще ничего  не  видел.
Самое интересное впереди".
     Пилот биплана начал свое бесстрашное действо с серии виражей,  петель
и бочек.
     - Это же невозможно на такой машине! - услышал Стэн шепот  сэра  Эку.
Он ничего не сказал в ответ.
     Затем самолет вошел в длинное пике - прямо к самой земле. Толпа зевак
пронзительно завизжала от ужаса.  Сэр  Эку,  которому  о  гравитации  было
известно буквально все, помочь ничем не мог, но затрепетал крылышками.  Он
подал свое тело еще на несколько сантиметров вперед. А биплан все падал  и
падал. В последний момент, когда сэр Эку  уже  просто  не  мог  безучастно
наблюдать, пилот вышел из пике, почти чиркнув крыльями аппарата по земле.
     Толпа облегченно загудела, затем гул перешел в бурную овацию.
     - Замечательно! - выдохнул манаби.
     Пилот  приветствовал  своих  поклонников  очередной   продолжительной
серией переворотов, петель и виражей. Затем полет стабилизировался, и звук
мотора изменился. Самолет  прочертил  по  небу  грациозную  дугу.  За  ним
струился белый дым. Постепенно хвост дыма превратился  в  четкую  картину.
Надпись на небе!
     - Что он говорит? - Сэр Эку уже был эмоциональным пленником  Стэна  -
по крайней мере, в конце представления. Стэн опять промолчал.
     В конце концов пилот сделал  свое  дело.  Дымовые  буквы  висели  над
полем, подобно высоко летящему стягу. И вот что было на нем начертано:

                 ЛЕТАТЬ МОЖЕТ КАЖДЫЙ В ВОЗДУШНОМ ЦИРКЕ

     Стэн быстро шагнул вперед и сдавил бока дисплея; он снова стал черным
кубиком.
     - Ну, что скажете?
     - Они действительно это делали? - спросил сэр Эку. Ответа он не ждал.
- Вы знаете, я никогда раньше не задумывался - какой трагизм из-за  ошибки
генов быть прикованным к земле!.. Боже, как отчаянно они хотели летать!
     - Существа всегда готовы идти на большой риск, - сказал Стэн, -  ради
глотка свободы.
     Манаби долго молчал. Взмах крыльев, и сэр Эку  отправился  в  долгое,
медленное скольжение над водой. Стэн знал, что он всматривается в имена на
блестящем дне озера, имена навечно приземленных бхорами. Еще один взмах, и
дипломат пустился в обратный путь.
     - Где вы это взяли? - спросил Манаби.
     - Сделал, - ответил Стэн. - Это всего лишь кино. Но забавное.
     - Когда?
     - Прошлой ночью.
     - То есть вы действительно сделали это  для  меня...  -  Это  был  не
вопрос, а констатация факта.
     - Да.
     Манаби помолчал.
     - Ах... - проговорил он наконец. - Что ж, приступим. Отличное начало,
адмирал.
     - Спасибо.  И  вы  правы,  приступим.  Но  прежде  позвольте  сделать
маленькую преамбулу. Честно говоря, я  приготовил  целую  речь  -  в  духе
лучших дипломатических традиций. А потом решил: к черту! Я должен говорить
только то, что думаю.
     - Продолжайте.
     - Между нами существует  некая  двусмысленность.  Вот  уже  неделю  я
пытаюсь сообразить, как бы иносказательно донести до вас свой план.  А  вы
пытаетесь сообразить, как найти наилучший  способ  отказать  мне.  Другими
словами, мы оба прикованы к  земле  и  ни  один  не  делает  ни  малейшего
движения вперед, не говоря уже о том, чтобы взлететь над стадионом.
     - Совершенно точно.
     - Но дело в том, - медленно произнес Стэн, - что вы более приземлены,
чем я.
     Манаби сделал удивленный жест.
     - Видите ли, с моей точки зрения, вам не дает покоя  наша  предыдущая
акция. Вы не можете избавиться от мысли о ней. Что если мы собираемся  вас
шантажировать?  Занесем,  так  сказать,  дубинку,  чтобы  добиться  вашего
согласия?
     - А вы... собираетесь?
     Стэн не спешил отвечать на вопрос сэра Эку.
     - Нет, - сказал он наконец решительно.
     - Вы говорите за всех?
     - Да.
     - Почему вы так... великодушны? Или это временно?
     - Если мы проиграем, в дерьме будет каждый. Включая даже  сторонников
Тайного Совета... Нет, решение не временное. Но главный мой  довод  -  это
преданность. Однажды вы  уже  оставили  свою  нейтральную  позицию,  чтобы
поддержать Императора. Вот почему вы вообще не  уклонились  от  встречи  с
Махони, когда он к вам пришел. Из той же преданности. В самом деле, сейчас
для нас самое лучшее - это логика. Та самая логика,  которая  однажды  уже
привела вас на сторону Императора. Понимание того, что любое  будущее  без
него невозможно, позволило вам поддаться на уговоры Яна. Разве не так?
     - Согласен.
     - Теперь вы увидели, что план Махони рухнул. Печально. Между  тем  по
всей Империи устраиваются облавы - для сканирования мозгов  и  последующей
бойни. Не удивительно, что вы боитесь иметь дело с нами. Я бы тоже боялся.
     - Вы приводите гораздо лучшие аргументы в мою пользу, чем в  вашу,  -
заметил сэр Эку. - В моем понимании это означает: вам есть что сказать.
     - Вы правильно поняли, - кивнул Стэн. - Начнем с того, что  последние
события - это мое поражение. Мое, а не Махони. Да,  он  осуществлял  общее
руководство, но именно я, как дурак, вовремя не отступил. Провалил план я,
а не маршал Ян Махони.
     - Замечательно, что вы взваливаете вину на свои плечи, но это  только
усиливает мои сомнения; похоже, и встреча с вами - большая ошибка. Есть ли
у вас - как это вы любите выражаться - туз в рукаве?
     -  Может  быть.  А  может,  и  нет.  Все,  что  у   меня   сейчас   в
действительности есть, - это ваше внимание.  Позвольте  сказать  вам,  что
произойдет дальше, если вы будете продолжать сидеть за вашим забором. Мыто
обо всем забудем. А вот Тайный Совет? Сколько  времени  пройдет,  пока  их
параноидальная месть не доберется до манаби? Кроме того, ситуация  с  АМ-2
становится все хуже и хуже. Скоро они  станут  искать  новые  возможности.
Хондзо - это только начало, за  ними  последуют  другие.  Как  много  АМ-2
хранится на складах в вашей системе? Достаточно, чтобы соблазнить Совет?
     Сэру Эку отвечать было необязательно. Они оба  прекрасно  знали,  что
топлива у манаби более чем достаточно.
     - Сумеете  вы  остановить  их?  Есть  у  вас  для  этого  необходимые
средства, не говоря уже о духе? Подчеркиваю: я говорю  не  о  смелости,  а
именно о духе. Сможете ли вы уйти в подполье все до  единого,  зарыться  в
землю, умирать за каждый квадратный сантиметр родной территории?  Способны
ли вы на это? Готовы ли?
     И опять ответа не требовалось. Манаби были дипломатами, а не воинами.
     - Что же вы предлагаете? - спросил сэр Эку.
     Это не означало, что он уже готов на все, он просто  хотел  выслушать
Стэна. Но теперь, когда Стэн видел, как манаби потянулся за приманкой,  он
решил немного подразнить его, не торопиться снимать с крючка крупную рыбу.
     - Я хочу, чтобы  вы  только  наблюдали  и  ждали.  Мне  надо  кое-что
сделать. Потом я смогу доказать вам, что у нас есть и средства, и  дух.  А
взамен...
     - Ну, говорите!
     Клюет! Сэр Эку попался.
     - А взамен я хочу, чтобы вы нашли возможность встретиться со мной еще
раз. Или с Махони. Возможно, я буду занят. Тогда вместо  меня  придет  Ян.
Если вы не против. Хотя бы на это вы согласны?
     Ну как мог сэр Эку отказать? Не мог.
     Вместо этого  он  попросил  еще  раз  включить  голодисплей.  Ему  не
терпелось посетить воздушный цирк, где летать мог каждый.


     Все получилось в точности так, как предсказывал Стэн.  Не  успел  сэр
Эку возвратиться домой, как нашел там просьбу встретиться с членом Тайного
Совета. В действительности даже не просьбу, а ультиматум.
     Члены Тайного Совета пространно  обсуждали,  как  им  договориться  с
манаби. Они до сих пор ни в чем их не  подозревали.  Но  идущие  чистки  и
затянувшееся вторжение на суверенную территорию хондзо  произвели  шум  по
всей Империи. Совету позарез нужно было привести все в порядок,  успокоить
общественность, по крайней мере хоть на время. А  чтобы  сделать  это,  им
нужна была поддержка Манаби. Очень нужна.
     Разгорелся  небольшой  спор,  кого   послать   на   встречу.   Сперва
оптимальной  казалась  кандидатура   Мэлприн,   поскольку   у   нее   были
удивительные дипломатические способности - по крайней  мере,  удивительные
для промышленника. Но даже она видела здесь большие  трудности.  Если  сэр
Эку почувствует хоть малейшую их слабость, дело пропало, сказала  Мэлприн.
Выступать необходимо с позиции силы. Тут им  пригодится  мастер  подводить
итоги.
     И они послали Ловетта.
     Ловетт преднамеренно избрал для встречи  маленький  запущенный  парк.
Здесь было мало места для маневров грациозного манаби, и дипломат с трудом
преодолел забор; тут  же  частицы  пыли  и  грязи  стали  оседать  на  его
чувствительных, усиках.
     Ловетт выжидал, пока  сэру  Эку  действительно  станет  не  по  себе.
Здоровый черный блеск тела манаби стал серым, приятный красноватый оттенок
перешел в болезненно-оранжевый. Только тогда Ловетт обратился к нему.
     - Мы хотим получить от вас заявление, - начал он. - У  меня  с  собой
копия того, о чем идет речь. Подпишите документы прямо  сейчас.  Прочитать
можете их позже, на досуге.
     - Очень заботливо с вашей стороны, - сказал сэр Эку. - Но хотелось бы
знать, что именно мы должны одобрить.
     - Дело касается  убийства  и  заговора.  Сами  понимаете.  Вы  должны
осудить это. Ну и так далее.
     - Это мы действительно осуждаем, - согласился сэр Эку. - Тревожит как
раз "и так далее".
     - О, там сущая ерунда. Список виновных. Призыв к  их  осуждению.  Вот
так. Да, и еще... Хондзо. Мы надеемся,  что  все  здравомыслящие  существа
поддержат наши усилия по захвату АМ-2. И не позволят дикарям  иметь  такие
запасы топлива, чтобы делать с ними что угодно и когда угодно.  Я  считаю,
что наши действия вполне законны. Нам принадлежат права на  АМ-2.  Поэтому
мы имеем право следить, чтобы запасы его использовались правильно.
     - Понимаю, - сказал манаби. Конечно, он и в самом деле все понял.
     - Теперь все ясно? Вопросы  будут?  -  Тон  Ловетта  был  угрожающим