лицо альва и, хотя  его  собственное  сердце  разрывалось  от
жалости к старому королю, не заметил  в  глазах  гостя,  теперь  ставших
серыми, ни малейшего сострадания.
   - А теперь позволь вручить  тебе  наш  небольшой  подарок,  Верховный
правитель, - сказал Брендель с  Кестрельской  марки,  -  и,  по  просьбе
Ра-Тенниэля, заверить тебя, что наш нынешний правитель совсем иной,  чем
был Плетущий Туманы. Надеюсь, мой рассказ  о  битве  близ  Пендаранского
леса помог тебе это понять. Ра-Тенниэль не намерен прятаться в Данилоте,
так что отныне ты будешь видеть нас значительно чаще,  чем  раз  в  семь
лет, как то было прежде. В честь этого, а  также  в  знак  нашей  долгой
дружбы, благодаря которой столь  тесно  переплелись  нити  наших  судеб,
король светлых альвов посылает тебе вот это.
   Никогда в жизни не видел Пол столь прекрасной вещи!  Брендель  вручил
Айлилю нечто вроде тонкого хрустального скипетра, в  котором,  казалось,
сосредоточился свет всех светильников, горевших в комнате, и теперь  сам
этот дивный жезл стал светиться неким волшебным светом, вобравшим в себя
все оттенки и цвета радуги. Красновато-оранжевые огни факелов,  отблески
пламени свечей, даже бело-голубое сияние  звезд  за  окном  -  все  это,
казалось, сплелось в  бесконечно  прихотливом  световом  рисунке,  точно
вытканном заключенным внутри этого жезла крошечным ткацким станком.
   - Магический кристалл! - прошептал Айлиль, не сводя глаз с подарка. -
Это же настоящее сокровище! Прошло не менее четырех сотен лет с тех пор,
как стены этого дворца видели подобный кристалл.
   - И чья в том вина? - холодно заметил Брендель.
   - Ты несправедлив, друг мой, - возразил  Айлиль,  пожалуй,  несколько
резковато. Слова альва, похоже, задели-таки  его  гордость.  -  Вайлерт,
тогдашний Верховный правитель, действительно разбил волшебный  кристалл,
но ведь то было лишь  одно  из  проявлений  -  и  еще  далеко  не  самое
страшное! - ужасного безумия, его охватившего.  И  Бреннин  заплатил  за
безумие Вайлерта кровавую цену:  началась  гражданская  война.  -  Голос
короля звучал удивительно уверенно и твердо. - Передай Ра-Тенниэлю,  что
я с  благодарностью  принимаю  дар  светлых  альвов.  И  если  он  решит
воспользоваться кристаллом, чтобы призвать нас на помощь, его призыв  не
останется без ответа. Это ты тоже ему непременно передай.  Завтра  же  я
доложу на Большом совете о том, что ты мне только  что  рассказал.  А  с
Пендарана мы теперь глаз не спустим - это я тебе обещаю.
   - Сердце подсказывает мне, что этого  будет  недостаточно,  Верховный
правитель, - тихо сказал Брендель. - Во Фьонаваре зашевелились пособники
великого Зла!
   Айлиль медленно покивал, соглашаясь, и сказал:
   - Так мне и Лорин говорил совсем  недавно...  -  Он  некоторое  время
молчал, точно колеблясь, потом, словно нехотя, спросил, запинаясь:
   - Скажи мне,  На-Брендель,  а  как  ...  ведет  себя  ваш  Сторожевой
Камень?
   - Точно так же, как и в тот день, когда Гинсерат сделал его! -  вдруг
отчего-то рассердившись, воскликнул альв.  -  Светлые  альвы  ничего  не
забыли, король! Ты бы лучше на свой собственный Камень чаще смотрел!
   - Я вовсе не хотел  никого  обидеть,  друг  мой,  -  спокойно  сказал
Айлиль, - но тебе ведь известно, что для сохранности  Сторожевых  Камней
непременно следует поддерживать священный огонь нааль и не  забывать  об
этом. Я же могу лишь заверить тебя, что потомки Конари и  Колана,  да  и
самого Гинсерата, никогда не забывают о Баэль Рангат!  Наш  Камень  тоже
пока что светится синим,  как  и  прежде,  и,  если  Боги  будут  к  нам
милостивы, таким он и останется. - В наступившем молчании  Пол  заметил,
как ярко горят глаза Бренделя.  -  Пойдем!  -  предложил  вдруг  Айлиль,
поднимаясь с кресла и возвышаясь над ними. - Пойдем, и я покажу тебе!
   Круто повернувшись, он  подошел  к  двери  в  спальню,  открыл  ее  и
двинулся дальше  не  оглядываясь.  Брендель  шел  за  ним,  и  Пол  тоже
постарался не отстать, мельком успев увидеть огромное  королевское  ложе
на четырех резных ножках под балдахином и юного пажа Тарна,  спавшего  в
уголке на кушетке. Айлиль по-прежнему на них не  оглядывался.  Он  отпер
еще одну дверь, в дальней стене спальни, и прошел в нее. Пол и  Брендель
поспешили за ним. За дверью оказался небольшой коридор, в конце которого
тоже виднелась дверь, весьма мощная,  надо  сказать.  Возле  нее  Айлиль
наконец остановился и перевел дыхание.
   - Эта дверь ведет в Зал Камня, - сказал  он,  чуть  задыхаясь,  своим
спутникам и нажал на небольшое углубление в центре двери. В руку ему тут
же  соскользнул  деревянный  прямоугольник,  закрывавший  глазок,  через
который можно было заглянуть внутрь. - Ее сделал сам  Колан,  -  пояснил
старый король, - когда привез сюда Камень после сражения у горы  Рангат.
Говорят, ему суждено вечно вставать по ночам из  могилы  и  подходить  к
заветной двери, чтобы взглянуть на Камень  Гинсерата  и  успокоить  свое
сердце, убедившись, что камень по-прежнему горит синим огнем. Недавно  я
заметил, что и сам частенько встаю по ночам и  бреду  сюда.  Ну  что  ж,
смотри, На-Брендель из Кестреля! Смотри на  Сторожевой  Камень  великого
Королевства Бреннин!
   Альв молча шагнул к окошечку и заглянул в  него.  Довольно  долго  он
стоял без движения, потом, так и не сказав ни единого слова,  отошел  от
двери.
   - И ты тоже посмотри, юный Пуйл, посмотри  и  ответь  нам,  горит  ли
Камень синим  огнем,  который  был  зажжен  в  нем  с  помощью  великого
заклятия, - сказал Айлиль и жестом пригласил Пола подойти к  двери.  Тот
осторожно обошел Бренделя и прильнул к окошечку.
   И увидел небольшую комнату с голыми стенами и абсолютно  без  мебели;
ковров на полу  тоже  не  было.  Точно  в  центре  этой  пустой  комнаты
возвышался некий постамент или колонна высотой чуть больше человеческого
роста. Перед постаментом на невысоком  алтаре  горел  белый  огонь.  Сам
постамент был украшен резьбой - портретами  царственных  особ,  -  а  на
самом верху в небольшом углублении  лежал  Камень  размером  с  кулак  и
светился собственным светом - синим светом удивительной чистоты.
 
*** 
 
   Когда они вновь вернулись в гостиную Айлиля, Пол взял  на  столике  у
окна третий кубок и налил всем  троим  вина.  Брендель,  приняв  у  него
кубок, тут же принялся беспокойно мерить шагами комнату.  Айлиль  уселся
на прежнее место возле столика с шахматной доской. А Пол остался  стоять
у окна. Вскоре альв перестал метаться по  комнате  и  остановился  перед
старым королем.
   - Мы верим тому, что говорят нам Сторожевые Камни, потому что  ДОЛЖНЫ
им верить, - начал он  негромко  и  как-то  смиренно,  -  но,  как  тебе
известно, существует множество сил, которые служат Тьме, и некоторые  из
них очень страшны и  поистине  вездесущи.  И  даже  если  их  повелитель
по-прежнему закован в  цепи  и  томится  под  горой  Рангат,  нельзя  не
заметить, что Зло все равно начало уже расползаться по всей земле, и это
неведомое нам Зло. И мы, зная об этом, не  можем  пренебрегать  подобной
опасностью. Разве ты не чувствуешь  дыхания  этого  Зла  в  засухе,  что
поразила твою страну, Верховный правитель? Разве  можно  было  этого  не
заметить? В Катале идут дожди, и на Равнине - тоже. И только в  Бреннине
урожай сгорел на корню. И только в Бреннине...
   - МОЛЧИ! - выкрикнул Айлиль каким-то надтреснутым голосом. -  Ты  сам
не знаешь, что говоришь! Тебе не следует  вмешиваться  в  наши  дела!  -
Король, напряженно наклонившись вперед,  гневно  глядел  на  альва.  Два
ярко-красных  пятна  вспыхнули  у  него  на  высоких  скулах,  прикрытых
кольцами седой бороды.
   На-Брендель не сказал более ни слова. Маленький  и  хрупкий,  он  так
смело и  пристально  смотрел  на  Айлиля,  что,  казалось,  стал  в  эти
мгновения выше ростом и шире в плечах.
   Когда же наконец он снова заговорил, в голосе его  не  было  и  следа
спеси или обиды.
   - Я не хотел своими речами вызвать твой гнев, Верховный правитель,  -
молвил он. - И уж менее всего - в такой день. И все же  всем  сердцем  я
чувствую, что лишь очень немногое в недалеком  будущем  Фьонавара  может
оставаться делом какого-то  одного  народа,  одной  страны.  Собственно,
таково значение и того дара, который передал тебе  Ра-Тенниэль.  Я  рад,
что ты его принял, и в свою очередь непременно передам моему королю твои
слова благодарности. - Он низко поклонился Айлилю, на ходу накинул  плащ
с капюшоном и исчез за дверцей в стене, которая беззвучно затворилась за
ним, и очертания ее тут же растаяли. И больше в комнате  ничто  даже  не
напоминало о пребывании здесь Бренделя с  Кестрельской  марки,  если  не
считать мерцавшего в руках Айлиля магического хрустального жезла.
   Пол, по-прежнему стоявший у окна, услышал пение какой-то другой,  уже
успевшей пробудиться птицы.  Видно,  недалеко  до  рассвета,  решил  он.
Однако покои Айлиля были расположены в западном крыле дворца,  и  отсюда
небо все еще казалось абсолютно темным. Интересно, думал Пол, а не забыл
ли старик вообще о моем присутствии? Однако через некоторое время Айлиль
тяжко, устало вздохнул и положил хрустальный жезл на  шахматный  столик.
Потом медленно подошел к Полу и встал с ним рядом, глядя в окно. Во тьме
за стеной видна была широкая равнина, простиравшаяся далеко на запад, за
которой на самом горизонте темнела полоска леса - черная черта  на  фоне
ночного неба.
   - А теперь оставь меня, друг мой Пуйл, - сказал, помолчав, Айлиль.  -
Устал я что-то, лучше мне остаться одному и попробовать заснуть. Очень я
устал... - пробормотал он снова, - очень устал  и  очень  стар.  И  если
действительно по нашей земле крадутся сейчас силы  Зла,  то  уж  сегодня
ночью я совсем ничем не могу этому помешать, разве  что  умереть.  А  я,
если честно, умирать не хочу - ни на Древе, ни каким-либо иным способом.
И пусть это сочтут моей слабостью - значит,  так  суждено.  -  Печальный
взгляд Айлиля был как бы обращен в никуда, хотя смотрел он вроде  бы  на
темный лес вдали.
   Пол неловко кашлянул и сказал:
   - Не думаю, что желание жить может считаться слабостью. -  Голос  его
после затянувшегося  молчания  звучал  хрипло.  В  душе  росло  какое-то
неведомое мучительное чувство.
   Айлиль улыбнулся ему в ответ, но  лишь  одними  губами,  и  продолжал
смотреть во тьму.
   - Для короля, Пуйл, это, конечно же, слабость.  Запомни:  всему  своя
цена. - Тон у него теперь был совсем иным. - Между прочим, кое-кто  меня
уже благословил... Ты ведь слышал, что сказала  мне  сегодня  в  Большом
зале Исанна? Она сказала, что любила меня. А я никогда этого не  знал...
И вряд ли, - король словно размышлял вслух, повернувшись лицом к Полу  и
внимательно на него глядя, - я стану рассказывать об этом Маррьен,  моей
королеве.
   Пол с искренним почтением поклонился королю и решил, что пора наконец
уйти. В горле  отчего-то  стоял  ком.  "Маррьен,  моей  королеве..."  Он
тряхнул головой и неуверенно двинулся по  коридору.  От  стены  рядом  с
дверью отделилась какая-то длинная тень. Это был Колл.
   - А ты дорогу-то знаешь? - спросил он.
   - Пожалуй, нет, - ответил Пол. - Нет, не знаю.
 
*** 
 
   По пустынным залам и коридорам дворца гулко звучали их шаги. Светало.
Заря разгоралась в небе над Гуин Истрат, но здесь, во дворце,  было  еще
темно.
   Уже у своей двери Пол вдруг повернулся к провожатому и спросил:
   - Колл, а о каком это Древе говорил король?
   Великан на мгновение застыл, потом задумчиво потер широкую  сломанную
переносицу, но  так  и  не  сказал  ни  слова.  Эхо  их  шагов  смолкло,
Парас-Дерваль вновь погрузился в сонную тишину, и  Пол  решил  уже,  что
ответа на  свой  вопрос  ему  не  дождаться,  когда  Колл  вдруг  сказал
напряженным шепотом:
   - Это Древо Жизни. И высится оно в Священной роще,  что  недалеко  от
западной окраины города. Это дерево Морнира Громовника.
   - А что в нем особенного?
   - А то, - Колл еще больше понизил голос, -  что  именно  к  нему  Бог
Морнир призывает Верховного правителя в случае всеобщей нужды.
   - Призывает? Но для чего?
   - Чтобы правитель принял смерть на этом  дереве,  провисев  там...  -
Голос Колла дрогнул. - Нет! Больше я ничего тебе не скажу. Я и  так  уже
слишком много сказал... Ложись-ка спать. Между прочим, твой дружок,  как
мне кажется, ночевал сегодня не здесь, а у леди Рэвы. Учти: я вас  скоро
разбужу - нам ведь с утра предстоит неблизкий путь. - И он, повернувшись
на каблуках, быстро пошел прочь.
   - Колл!
   Великан медленно обернулся.
   - И там всегда должен висеть именно король?
   Широкое загорелое лицо Колла отражало тяжкие раздумья. Ответил он  не
сразу и явно неохотно:
   - Случалось, что короля подменяли собой принцы крови.
   - Так вот что имел в виду Дьярмуд... Колл, я, честное слово, не хотел
бы навлечь на тебя беду... но  если  бы  мне  позволено  было  высказать
собственную догадку... Наверное, Айлиль был призван из-за  этой  засухи?
Или наоборот - засуха наступила потому, что он не пошел туда? И еще  мне
кажется, что Айлиль в ужасе и от засухи, и от возможной смерти на  Древе
Жизни, а Лорин всячески его поддерживает, потому что не верит в то,  что
подобная страшная смерть короля может хоть что-то изменить.  Я  прав?  -
Прошло довольно много времени, прежде чем Колл неохотно  кивнул,  и  Пол
заговорил более уверенно:
   - В таком случае перехожу к следующей своей догадке. Это  и  в  самом
деле не более чем догадка, уверяю тебя. По-моему, старший брат  Дьярмуда
хотел пожертвовать собой, пойти туда вместо короля, но  Айлиль  ему  это
запретил - именно поэтому принца и отправили в ссылку,  а  Дьярмуд  стал
наследником престола. Верно?
   Колл подошел к Полу вплотную и наклонился, глядя ему  в  лицо  своими
честными карими глазами, в которых  плескалось  нечто  вроде  священного
ужаса. Потом он покачал головой и сказал:
   - До  таких  глубин  мне  не  докопаться,  но  это,  по-моему,  очень
правильная догадка. Верховный правитель обязан был согласиться на  такую
подмену, но он отказался, и принц проклял его, а  это  у  нас  считается
изменой  трону,  вот  принца  и  сослали.  Теперь  его  имя  произносить
запрещено под страхом смерти.
   После этих его слов наступила  такая  тишина,  что  Полу  показалось,
будто ночь всей своей тяжестью навалилась на  них  и  не  думает  никуда
уходить.
   - Во мне нет ни капли волшебного  могущества,  -  сказал  вдруг  Колл
густым басом, - но если б я им обладал, то проклял бы его самым страшным
проклятием от имени всех наших Богов и Богинь!
   - Кого? - изумленно прошептал Пол.
   - Как кого? Принца конечно! -  отвечал  Колл.  -  Бывшего  наследника
престола, старшего брата Дьярмуда. Айлерона.
 
Глава 6 
 
   За воротами дворца, за городскими стенами разрушительные  последствия
засухи были особенно заметны. Они проявлялись в  толстом  слое  пыли  на
дороге, в жалких остатках колючей ржавой  травы  на  склонах  холмов,  в
оголившихся ветвях  деревьев,  в  пересохших  деревенских  колодцах.  На
пятидесятый год правления Айлиля Королевство  Бреннин  переживало  такие
страдания, каких не помнил никто из живущих ныне.
   Но на Кевина и Пола, выехавших рано утром  на  юг  вместе  с  отрядом
Дьярмуда, состоявшим  из  семи  человек,  особенно  сильное  впечатление
производили изможденные лица крестьян, встречавшихся им по дороге, и  их
исполненные горечи глаза. С самого  утра  над  дорогой  дрожало  знойное
марево, вдали то и дело возникали миражи, а в небе по-прежнему  не  было
ни облачка.
   И все же Дьярмуд гнал коня рысью,  и  Кевин,  совершенно  не  имевший
опыта езды верхом да еще и после бурно проведенной бессонной  ночи,  был
чрезвычайно рад, когда они наконец спешились возле какой-то таверны. Это
была уже четвертая деревня на их пути.
   Они наспех перекусили холодным  мясом,  сильно  сдобренным  какими-то
острыми специями, хлебом и сыром, обильно запивая все это черным пивом и
стараясь промыть  забитые  дорожной  пылью  глотки.  Кевин,  с  огромным
аппетитом поглощавший еду, заметил, что Дьярмуд  коротко  переговорил  о
чем-то с Карде, и тот потихоньку вышел с  хозяином  таверны  в  соседнюю
комнату. Заметив взгляд Кевина, принц  подошел  к  длинному  деревянному
столу, за которым сидел сам Кевин, Пол и еще гибкий  темноволосый  юноша
по имени Эррон.
   - Мы проверяем, нет ли сведений о вашем друге, -  сказал  Дьярмуд.  -
Собственно, это одна из целей нашей поездки на юг.  Лорин  отправился  с
той же целью на север. А еще я послал гонца на побережье.
   - Кто же за нашими девушками присмотрит? - спросил Пол.
   Дьярмуд слегка усмехнулся.
   - Не беспокойтесь. Я знаю, что делаю. Там хватает моих  людей,  да  и
Мэтт во дворце остался.
   - Так Лорин уехал без него? - Пол остро глянул на принца.  -  Но  как
же?..
   Дьярмуд посмотрел на него весело:
   - Между прочим, наш общий друг  и  без  всякой  магии  отлично  умеет
постоять за себя. Мечом он владеет совсем неплохо. И  чего  это  вы  все
время так беспокоитесь, а?
   - А разве это так удивительно? -  в  тон  ему  заметил  Кевин.  -  Мы
понятия не имеем об этой стране, не знаем  здешних  обычаев  и  законов,
Дейв куда-то пропал и никак не находится... Мы не  знаем  даже,  куда  в
данный момент направляемся!
   - Ну, это-то  объяснить  несложно,  -  сказал  Дьярмуд.  -  Мы  хотим
попытаться перебраться  за  реку,  в  Катал.  Делать  это  будем  ночью,
соблюдая максимальную осторожность, - если нас заметят,  то  постараются
непременно прикончить.
   - Ясно, - сказал Кевин и  нервно  сглотнул.  -  А  нельзя  ли  заодно
узнать, с какой стати мы подвергаем себя подобному риску?
   Впервые за все утро Дьярмуд улыбнулся по-настоящему.
   - Разумеется, можно! Вы поможете  мне  соблазнить  одну  даму.  -  Он
повернулся к подошедшему Карде и шепотом спросил:
   - Ну что? Новости есть?
   Новостей не было. Принц осушил свою  кружку  и  направился  к  двери.
Остальные, с трудом поднявшись на  ноги,  тут  же  последовали  за  ним.
Деревенские жители, сидевшие в  таверне,  тоже  вышли  на  улицу,  чтобы
посмотреть, как отряд Дьярмуда отправляется в путь.
   - Да хранит тебя Морнир, молодой  принц!  -  крикнул  вдруг  один  из
крестьян. - Клянусь Древом Жизни -  пусть  бы  Великий  взял  старика  и
позволил тебе стать нашим королем!
   На первую часть фразы Дьярмуд отреагировал вполне благосклонно и даже
приветственно поднял было руку, но, услыхав последние слова крестьянина,
изо всех сил вонзил шпоры  в  бока  своего  коня.  Повисла  страшноватая
тишина. Взгляд принца стал ледяным.  Все  так  и  замерли.  Вдруг  Кевин
услыхал громкое хлопанье крыльев - огромная стая ворон взлетела с земли,
на мгновение закрыв солнце.
   Когда же наконец  Дьярмуд  заговорил,  голос  его  звучал  холодно  и
повелительно:
   - Твои слова свидетельствуют о том, что ты предатель,  -  сказал  сын
Айлиля и, не глядя на крестьянина, кивнул кому-то рядом с собой:
   - Колл!
   Несчастный крестьянин скорее всего не успел даже заметить ту  стрелу,
которая сразила его насмерть. Дьярмуд, не оглядываясь и не сказав  более
ни слова, тронул с места коня, и тот тяжело застучал копытами по дороге.
Колл убрал лук. Когда первое  потрясение  прошло,  в  толпе  послышались
крики и плач, но всадники уже скрылись за поворотом дороги,  ведущей  на
юг.
   Руки у Кевина дрожали, душу его переполнял гнев. Он скакал следом  за
остальными, но тот убитый человек все время был у  него  перед  глазами.
Видение это мешало ему дышать, а горестные вопли толпы все еще стояли  в
ушах. У Колла же, скакавшего рядом, лицо было  совершенно  бесстрастным;
он, казалось, не был ни капли встревожен  случившимся,  однако  на  Пола
старался не смотреть: слишком уж  этот  чужеземец  внимательно  на  него
поглядывал, а он, Колл, как последний дурак  и  предатель,  и  без  того
прошлой ночью выболтал ему чересчур много!
 
*** 
 
   Ранней весной 1949 года доктор Джон  Форд,  родом