тех пор, как его опустошила война. Не попытаться ли нам найти хорошее  в
этом плохом? Найти надежду в круговороте лет?
   И Артур ответил:
   - Вопреки всему, что я узнал из своего  мучительного  опыта,  давайте
попытаемся. - Он спрыгнул со своего коня, взял в руку королевское  Копье
и подошел к последнему из золотисто-серебряных ратиенов Данилота.  Когда
он сел на него, наконечник Копья на мгновение ярко вспыхнул.
   - Вперед, мой господин, - сказал Айлерон, - и милорд  Ланселот  тоже,
если пожелает. Я приветствую вас в рядах Бреннина и Катала.  Мы  возьмем
на себя левый фланг в этом бою. Давайте пробиваться навстречу  дачьри  и
альвам и до конца дня сомкнем наши ряды над телами врагов.
   Артур кивнул, и то же движение повторил Ланселот. Они подъехали туда,
где ждал Мабон из Родена вместе с Ньявином, герцогом Сереша, и Коллом из
Тарлиндела, сидящим с окаменевшим лицом, который теперь стал  командиром
людей из Южной твердыни, людей Дьярмуда. Сердце Ким болело за  него,  но
она понимала, что сегодня боли  будет  с  избытком,  и  может  наступить
окончательная Тьма для них всех.
   Казалось, сказано было все, что нужно, но Айлерон снова удивил ее.
   - Еще одно, - произнес Верховный правитель, когда его командиры  были
готовы двинуться прочь. - Тысячу лет назад в армии Света  был  еще  один
отряд. Люди  свирепые,  и  дикие,  и  отважные  безмерно.  Люди,  сейчас
уничтоженные, потерянные для нас, кроме одного человека.
   Ким увидела, как он обернулся, и услышала, как он сказал:
   - Фейбур из Ларака, не хочешь ли скакать во главе нашего войска,  как
представитель народа Льва? Не хочешь ли сегодня присоединиться к гномам,
встать рядом с  их  королем,  и  взять  этот  рог,  который  я  ношу,  и
протрубить для нас атаку?
   Фейбур стал бледен, но не от страха, как поняла Ким.  Он  подъехал  к
черному жеребцу Айлерона и взял рог.
   - От имени народа Льва, - сказал он, - я так и сделаю.
   Он выехал вперед и встал по правую руку от Мэтта. С другой стороны от
Мэтта ждал Брок из Банир Тал. Рот Ким пересох  от  дурных  предчувствий.
Она  подняла  глаза  и  увидела  кружащихся  над  головой  лебедей,  они
хозяйничали в небе, не встречая соперников. Ей не нужно  было  смотреть,
она и так знала, каким совершенно безжизненным  был  Бальрат  у  нее  на
руке. Знала, как знает Ясновидящая, что он никогда  больше  не  вспыхнет
ради  нее,  после  ее  отказа  у  Калор  Диман.  Она  чувствовала   себя
беспомощной, больной.
   Ее место теперь здесь, на этом кряже, рядом с Лорином и Джаэль и  еще
несколькими людьми из разных частей армии. У нее остались ее познания  в
медицине, и очень скоро им придется заниматься ранеными.
   Действительно, очень скоро. Айлерон и Артур быстро поскакали влево, и
она увидела Айвора, скачущего галопом вправо, вместе  с  Ра-Тенниэлем  и
альвами, к ожидающим там дальри. Даже  на  таком  расстоянии  она  могла
различить фигуру  Дейва  Мартынкжа,  гораздо  более  высокого,  чем  все
окружающие. Она увидела, как он отстегнул топор, висевший у седла.
   Лорин подошел и встал рядом с ней. Она сунула свою руку в его ладонь.
Они вместе наблюдали, как Мэтт Сорин  шагает  во  главе  войска  гномов,
которые никогда не сражались верхом и сегодня тоже не стали. С ними  был
Фейбур. Он спешился и оставил своего коня на холме.
   Солнце уже поднялось выше. С того места, где стояла Ким,  она  видела
бурлящую армию Тьмы, ковром устилавшую всю равнину внизу. Слева  Айлерон
поднял свой меч,  и  с  другой  стороны  авен  сделал  то  же  самое,  и
Ра-Тенниэль тоже. Она увидела, как Мэтт повернулся к  Фейбуру  и  что-то
сказал.
   Затем она услышала звенящий сигнал рога, в который протрубил  Фейбур,
и битва началась.
 
*** 
 
   Первым человеком, чью  гибель  увидел  Дейв,  стал  Кектар.  Огромный
дальри с громким криком  поскакал  к  ближайшему  ургаху,  когда  войска
встретились с грохотом, от которого содрогнулась земля. Инерция движения
Кектара и его свистящий меч выбили ургаха  из  седла,  и  он  отлетел  в
сторону. Но не успел дальри настичь его, как коня проткнул  рогом  слог,
на котором сидел ургах, и серый  конь  зашатался  и  умер.  Бок  Кектара
оказался открытым, и вперед выскочил цверг с длинным, тонким кинжалом  в
руке и вонзил этот кинжал ему в сердце.
   У Дейва даже не было времени вскрикнуть, ощутить горе  и  подумать  о
произошедшем. Вокруг  него  царила  смерть,  кровавая  и  быстрая.  Визг
цвергов смешивался с криками умирающих людей. Один цверг прыгнул вперед,
целясь в его коня. Дейв вытащил ногу из стремени, дал ему хорошего пинка
и почувствовал, как под его ногой треснул череп злобного создания.
   Стремясь создать себе пространство, чтобы  размахнуться  топором,  он
послал коня вперед. Затем бросился на ближайшего ургаха,  и  каждый  раз
потом  выбирал  ургахов  с  ненавистью  и  горечью,  но  с   расчетливой
холодностью, которые гнали его вперед и вперед, и топор его вскоре  стал
влажным и красным от крови, поднимаясь и опускаясь, снова и снова.
   Он не  имел  представления  о  том,  что  происходит  в  каких-нибудь
двадцати шагах от него. Светлые альвы находились где-то справа. Он знал,
что Ливон рядом с ним, всегда, что бы ни происходило,  а  Торк  и  Сорча
были с другой стороны. Он увидел плотную фигуру Айвора прямо впереди,  и
что бы он ни делал, он старался оставаться в  пределах  досягаемости  от
авена. Снова, как и во время сражения на берегах  Адеин,  он  совершенно
потерял счет времени. Его  мир  сузился  до  размеров  вихря:  это  была
вселенная из пота и раздробленных костей, покрытых пеной коней  и  рогов
слогов, скользкой от крови земли, затоптанных тел умирающих  и  мертвых.
Он бился молча среди воплей и стонов, и туда, куда падал его топор, куда
опускались копыта его коня, приходила смерть.
   Время искажалось и искривлялось, убегало от  него.  Он  сделал  выпад
топором, словно мечом, вонзив его в волосатую морду возникшего перед ним
ургаха. Продолжая то же движение, опустил топор вниз  и  разрубил  плоть
слога, на котором сидел ургах. И поскакал дальше.  Рядом  с  ним  клинок
Ливона  превратился  в  вихрь  непрерывного,  сверкающего  движения,   в
контрапункт смертельной грации наступательной мощи Дейва.
   Время ушло от него, и утро тоже. Он знал, что они все какое-то  время
наступали, а позже, теперь,  когда  солнце  каким-то  образом  оказалось
высоко в небе, они уже не рвались вперед, только старались не отступать.
В отчаянии они пытались оставить друг другу достаточно места для боя, но
все же не столько места, чтобы быстрые цверги могли проскользнуть  между
ними и убить их снизу.
   И постепенно Дейв начал признавать, как он ни старался  заблокировать
эту мысль, что враг может победить их числом, простым  перевесом  грубой
силы.
   Не стоит даже думать об этом, сказал он себе, отбивая  мощным  ударом
топора меч ургаха справа и глядя, как меч Торка одновременно вонзается в
мозг этой твари. Они со смуглым  дальри  -  его  побратимом  -  какое-то
мгновение мрачно смотрели друг на друга.
   Больше ни на что времени не было. Время  и  силы  быстро  становились
самой большой ценностью во всех мирах,  и  все  более  редкой  с  каждой
пролетающей секундой. Белое  солнце  взлетело  на  небо  и  застыло  над
головой, замерло на мгновение, как и  все  миры  в  тот  день,  а  затем
заскользило вниз по кровавому склону дня.
   Конь Дейва  затоптал  цверга,  в  то  время  как  его  топор  отрубил
наклонный рог темно-зеленого слога. Он почувствовал  боль  в  бедре,  но
проигнорировал ее и мощным ударом кулака прикончил  цверга  с  кинжалом,
который его ранил. Он услышал, как Ливон застонал от усталости, и  круто
обернулся как раз вовремя, чтобы направить  своего  коня  в  бок  слога,
угрожающего сыну  авена.  Ливон  сразил  потерявшего  равновесие  ургаха
широким взмахом своего клинка.
   За его спиной возникло еще два ургаха  и  полдесятка  цвергов.  Дейву
даже не осталось места рядом с Ливоном. На него наступали еще три слога,
топча тело того, чей рог он отрубил.  Дейв  отступил  на  пару  шагов  с
тоской в сердце. Рядом с ним Ливон сделал то же самое.
   Затем,  не  веря  своим  ушам,  Дейв   услышал,   что   несмолкающий,
пронзительный визг цвергов достиг еще более высоких нот.  Самый  крупный
из ургахов, теснящих его, внезапно отчаянно взревел, отдавая  приказ,  и
через секунду  Дейв  увидел,  как  слева,  позади  Ливона,  образовалось
свободное пространство, так как враг отступил.
   А потом, не  успев  образоваться,  это  пространство  было  заполнено
Мэттом Сорином, королем гномов, которые наступали  в  мрачном,  свирепом
молчании. Его одежда была изорвана, пропитана кровью;  переступая  через
тела мертвых, он вел в образовавшуюся брешь своих гномов.
   - Приятная встреча, король гномов! - Голос Айвора высоко взлетел  над
шумом битвы. С радостным криком Дейв рванулся вперед, чуть впереди  него
скакал Ливон, и они слились с воинами Мэтта и начали снова наступать.
   Ра-Тенниэль, стремительный, как вихрь,  на  своем  ратиене,  внезапно
тоже очутился рядом с ними.
   - Как дела на левом фланге? - пропел он.
   - Айлерон нас послал сюда. Говорит, что они  продержатся!  -  крикнул
ему Мэтт. - Только не знаю, как долго. На той  стороне  волки  Галадана.
Нам пришлось вместе прорываться, а потом снова возвращаться на запад!
   - Так поскакали туда! - воскликнул Ливон, обгоняя всех, и повел их за
собой на север, словно  готовился  штурмовать  башни  самого  Старкадха.
Айвор не отставал от сына.
   Дейв  пришпорил  коня,  торопясь  за  ними.   Ему   надо   оставаться
поблизости: чтобы  охранять  их,  если  сможет,  чтобы  разделить  любую
судьбу, что бы с ними ни случилось.
   Внезапно он ощутил порыв ветра. Увидел огромную, надвигающуюся  тень,
накрывшую Андарьен.
   - Благие Боги! - воскликнул Сорча справа от Дейва.
   Раздался ужасный рев. Дейв посмотрел вверх.
 
*** 
 
   На рассвете Лила проснулась. Ее била дрожь, и ей было  страшно  после
ужасной, тревожной ночи. Когда Шил пришла за  ней,  она  поручила  жрице
провести вместо себя утренние молитвы. Шил только взглянула  на  Лилу  и
ушла, ни слова не говоря.
   Лила  металась  по  тесной  комнате  и  старалась  удержать   образы,
мелькающие в ее голове. Однако они  были  слишком  мимолетными,  слишком
хаотичными. Она не знала, откуда они приходят, как она их  получает.  Не
знала! Она их не хотела! Ладони ее стали влажными, она  чувствовала  пот
на лице, хотя в комнатах под землей царил обычный холод.
   Под куполом смолкли песнопения. Во внезапно  наступившей  тишине  она
услышала собственные шаги, быстрое биение  своего  сердца,  пульсацию  в
мозгу - все это казалось более громким, более  настойчивым.  Теперь  она
испугалась больше чем когда бы то ни было.
   В дверь постучали.
   - Да! - рявкнула она. Она вовсе не хотела отвечать таким тоном.
   Шил робко приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Но не вошла.  Глаза
ее широко раскрылись при виде лица Лилы.
   - Что там? - спросила Лила, стараясь контролировать свой голос.
   - Пришли мужчины, жрица. Ждут у ворот. Вы к ним выйдете?
   Появилось какое-то дело, которое требовало  что-то  предпринять.  Она
быстро прошла мимо Шил, прошагала по изгибающимся  коридорам  к  воротам
Храма. Там ждали три жрицы и служительница в коричневых  одеждах.  Двери
были открыты, но мужчины терпеливо ждали снаружи.
   Она подошла к порогу и увидела гостей. Она знала всех троих:  канцлер
Горлас, Шальхассан из Катала и тот толстяк,  Тегид,  который  так  часто
приходил, пока здесь находилась Шарра из Катала.
   - Что вам нужно? - спросила  она.  Снова  ее  голос  прозвучал  более
грубо, чем она хотела. Ей было трудно  им  управлять.  Кажется,  снаружи
стоял ясный день. От солнца заболели глаза.
   - Девочка, - спросил Горлас, не скрывая своего удивления,  -  это  ты
осталась заменять Верховную жрицу?
   - Я, - ответила она коротко и замолчала.
   Выражение  лица  Шальхассана   было   другим,   более   спокойным   и
оценивающим. Он сказал:
   - Мне о тебе рассказывали. Ты - Лила дал Карш?
   Она кивнула. И слегка отодвинулась в сторону, чтобы оказаться в тени.
   - Жрица, - продолжал Шальхассан, - мы пришли потому, что нам страшно.
Мы ничего не знаем и ничего не можем  узнать.  Я  подумал,  может  быть,
жрицы каким-то образом получают известия о том, что происходит.
   Она  закрыла  глаза.  Где-то,  на  каком-то  уровне,  при  нормальном
положении вещей, это следовало бы счесть триумфом: правители Бреннина  и
Катала так смиренно пришли в Святилище. Она понимала это,  но  не  могла
вызвать в себе соответствующую  реакцию.  Все  это  казалось  бесконечно
далеким от сотрясающего ее сегодня нервного возбуждения.
   Лила снова открыла глаза и сказала:
   - Мне тоже страшно. Я очень мало  знаю.  Только  то,  что..,  сегодня
утром что-то происходит. И там льется кровь. Думаю, они начали сражение.
   У большого человека, Тегида, из груди вырвался  рокочущий  звук.  Она
увидела  на  его  лице  страдание  и   сомнение.   Она   еще   мгновение
поколебалась, затем глубоко вздохнула и сказала:
   - Если хотите, если вы дадите свою кровь, можете  войти.  Я  расскажу
вам все, что знаю.
   Все трое поклонились ей.
   - Мы будем  очень  признательны,  -  пробормотал  Шальхассан,  и  она
поняла, что он говорит правду.
   - Шил, - снова резко заговорила она, не в силах разговаривать  иначе,
- воспользуйся ножом и чашей, затем приведи их под купол.
   - Сделаю, - ответила Шил с редко проявляющимся пылом.
   Лила не стала ждать.  Еще  одно  видение  пронзило  ее  мозг,  словно
клинок, и исчезло. Она  пошла  к  двери,  споткнулась,  чуть  не  упала.
Увидела испуганные глаза юной служительницы, которая попятилась от  нее.
Юной? Эта девушка старше ее.
   Лила пошла дальше, по направлению к  куполу.  Теперь  в  ее  лице  не
осталось  ни  кровинки.  Она  это  чувствовала.   И   чувствовала,   как
поднимается и растет темный, холодный страх внутри. Ей казалось, что  по
всем стенам Святилища вокруг нее струится кровь.
 
*** 
 
   Пол старался. Он не владел искусством  боя  на  мечах  и  не  обладал
колоссальной  силой  и  огромным  ростом  Дейва.  Но  зато  у  него  был
собственный  гнев  и  запас  мужества,  рожденные   страстной   натурой,
бесконечно требовательной к себе. У него были  грация  и  очень  быстрая
реакция. Однако  искусству  боя  на  мечах  на  этом  уровне  невозможно
научиться за одну ночь, чтобы  стать  достойным  противником  ургахов  и
волков Галадана.
   Все утро, однако, он оставался  в  самом  сердце  битвы  на  западном
фланге и бился со страстным самоотречением и целеустремленностью.
   Впереди он увидел, как Ланселот и Айлерон спешились и дрались  бок  о
бок, чтобы легче было пробираться вперед; их мечи сливались  в  сложном,
сверкающем вихре движений среди гигантских волков. Он  знал,  что  видит
нечто незабываемое, искусство боя почти невообразимое. Ланселот сражался
в перчатке на обожженной руке, чтобы рукоять меча не врезалась в рану. В
начале утра эта перчатка была  белой,  но  сейчас  она  уже  пропиталась
кровью.
   С обеих сторон от Пола яростно сражались Карде и Эррон,  врубались  в
ряды цвергов, отбивали атаки  волков,  сдерживали,  как  могли,  ужасных
ургахов на слогах. И Пол с болью сознавал, что они  все  время  охраняют
его, даже когда дерутся за собственную жизнь.
   Он старался изо всех сил. Наклоняясь в обе стороны с  коня,  колол  и
рубил мечом. Видел,  как  под  одним  его  ударом  упал  цверг,  а  волк
отпрянул, скалясь, от второго. Но одновременно гибкому  Эррону  пришлось
резко и стремительно развернуться, чтобы поразить  второго  цверга,  уже
прыгнувшего к незащищенному боку Пола.
   Не было времени поблагодарить, не оставалось  времени  вообще  ни  на
какие слова. Лишь ловить  среди  хаоса  редкие  мгновения,  когда  можно
заглянуть в себя  и  напрасно  искать  подсказку,  биение  пульса  Бога,
который мог бы показать ему, как стать здесь не просто обузой, не только
источником опасности для друзей, охраняющих его жизнь.
   - Боги! - задыхаясь, воскликнул Карде  во  время  одной  из  коротких
передышек некоторое время спустя. - Почему эти волки настолько  опаснее,
чем в лесу Линан?
   Пол знал на это ответ. Он видел этот ответ.
   Впереди и справа сражался Галадан. Все его плавные движения  несли  в
себе смертельную угрозу, его окружала осязаемая аура угрозы. Он дрался в
обличье волка, он был руководящей силой, хитрой и  злобной,  наступающих
волков. И всей армии Могрима.
   Галадан. С которым Пол с таким самомнением обещал расправиться лично.
Здесь это выглядело как насмешка, пустая спесь со стороны того,  кто  не
умеет защитить себя даже от цвергов.
   В это мгновение, когда он  бросил  взгляд  через  толчею  боя,  перед
Галаданом образовалось пространство, а затем, с  болезненным  толчком  в
сердце, Пол увидел серого Кавалла,  который  ринулся  вперед,  чтобы  во
второй  раз  бросить  вызов  волку  с  серебристым  пятном  между  глаз.
Воспоминание  пронзило  Пола,   словно   еще   одна   полученная   рана:
воспоминание о битве в роще Морнира, предвестнице той войны, которую они
вели сейчас.
   Он увидел,  как  покрытый  шрамами  серый  пес  и  гордый  повелитель
андаинов во второй  раз  встретились  лицом  к  лицу.  Оба  на  какое-то
мгновение замерли в неподвижности, готовясь к бою.
   Но повторению той первой схватки на поляне  Древа  Жизни  не  суждено
было осуществиться. Фаланга верховых ургахов  ворвалась  в  пространство
между волком и  псом  и  была  встречена  звенящими  клинками  Колла  из
Тарлиндела и рыжего Аверрена во главе десятка воинов из Южной  твердыни,
людей  Дьярмуда.  В  тот  день  каждый  из  них  сражался  со   свирепой
жестокостью, заглушая боль в душе  яростью  битвы.  Радуясь  возможности
убивать.
   С обеих сторон от Пола Карде и  Эррон  не  отступали,  прикрывая  его
тело, как свое собственное. Вид людей  принца,  сражающихся  с  ургахами
прямо перед ним, заставил Пола решиться.
   - Идите к остальным! - крикнул он своим спутникам. -  Здесь  от  меня
толку мало! Я вернусь на вершину холма, там я больше пригожусь!
   Последовал мгновенный обмен взглядами с каждым из них, они  понимали,
что он мог быть последним. Он прикоснулся к  плечу  Карде,  почувствовал
пожатие руки Эррона; затем резко развернул коня и поскакал прочь,  вверх
по склону холма, горько проклиная свою бесполезность.
   Слева по ходу от себя он увидел еще двоих, которые выбрались из  гущи
боя и тоже скакали галопом по направлению  к  вершине.  Направив  к  ним
своего коня, он встретился с Тейрноном и Бараком.
   - Куда вы? - крикнул он.
   - Наверх, - крикнул в ответ Тейрнон, пот струился по его лицу,  голос
охрип. - Там слишком тесно.  Если  я  попытаюсь  нанести  энергетический
удар, он поразит не меньше наших воинов, чем  врагов.  И  Барак  слишком
уязвим, когда ему приходится становиться для меня Источником.
   Пол увидел, что Барак плачет  от  отчаяния.  Они  достигли  склона  и
поскакали вверх. На вершине стояла цепочка альвов, наблюдающих за  полем
битвы. Верховые обри ждали рядом, готовые скакать вниз с известиями  для
Верховного правителя и командиров.
   - Что происходит? - задыхаясь, спросил Пол у ближайшего к нему альва,
спрыгивая с коня и озираясь.
   Но ответил ему Лорин Серебряный Плащ, выходя вперед.
   - Слишком неустойчивое равновесие, - сказал  он,  и  его  морщинистое
лицо было мрачным. - Нас сдерживают на месте, а  время  играет  на  них.
Айлерон приказал гномам пробиваться на восток, к  дальри  и  альвам.  Он
пытается удержать западный фланг и половину центра собственными силами.
   - А он сможет? - спросил Тейрнон.
   Лорин покачал головой.
   - Какое-то время сможет. Но  не  вечно.  И  видите,  лебеди  сообщают
Галадану обо всех наших перемещениях.
   Пол  увидел  внизу  повелителя  волков.  Тот   отошел   на   открытое
пространство в тылу армии Тьмы, снова принял об