ка. Из Гуин Истрат, решила она, поскольку уже не раз помимо собственной
воли настраивалась на самые различные сигналы жриц, которые  они  передавали
из своего Храма.  Подобная  уязвимость  раздражала  ее,  и  она  постаралась
поскорее выбросить все это из головы. У нее и без того забот хватало; вот  и
теперь ей нужно было  как-то  разобраться  со  всеми  этими  мужчинами,  что
собрались у  нее  в  комнате.  Они  тебя  раздражают  как  твои  собственные
неосуществленные женские мечты, язвительно подумала она, но оказалась  не  в
состоянии найти в этом хоть каплю смешного.
   Мужчины действительно ждали ее слов, а она продолжала молчать,  заставляя
их как следует выждать. Через некоторое время, правда, один из них - Ливон -
не выдержал: в конце концов это же была его идея.
   - Мальчишкой я узнал эту песню  от  Гиринта,  -  сказал  он.  -  И  снова
вспомнил ее  прошлой  весной,  когда  Дейвор  нашел  тот  рог.  А  потом  мы
определили, где находится дерево и та скала, под которой  погребены  Оуин  и
Спящие. - Ему было трудно сдерживать себя, и владевшее  им  возбуждение  все
время явственно слышалось в его голосе. - У нас есть тот предмет, с  помощью
которого можно их призвать и... А еще мне кажется, что светящийся Бальрат  и
есть тот огонь, который их разбудит!
   - Пожалуй, подходит, - молвил Дьярмуд.  Он  уже  сбросил  свои  сапоги  и
улегся... прямо на ее постель! - Этот Камень  Войны  ведь  тоже  принадлежит
дикой магии. Верно, Лорин?
   Маг - по праву старшинства - занял кресло у окна. Он  методично  раскурил
свою трубку и глубоко затянулся, прежде чем ответить.
   - Да, подходит, - сказал он наконец. - Но мне хотелось бы быть честным, а
потому скажу: я не знаю, что из этого получится.
   И все сразу посерьезнели и примолкли, ибо вынуждены  были  признать,  что
Лорин прав.
   - А ты что скажешь, Ким? - спросил Дьярмуд, взяв на себя руководство этим
маленьким совещанием и по-прежнему лежа поперек ее постели.
   Сперва ей очень хотелось как следует их помучить,  но  она  была  слишком
горда, чтобы проявлять подобную мелочность.
   - Во сне я этого не  видела,  -  очень  тихо  сказала  она.  -  И  ничего
подобного о Бальрате я не знаю.
   - Ты уверена? - спросил Пол Шафер, стоявший  в  дверях  вместе  с  Мэттом
Сорином. - Ты ведь Ливона ждала, верно?
   Ох уж этот умник! Правда, Пол - ее друг; он так  никому  ни  слова  и  не
сказал о той первой оценке, которой она наградила Дьярмуда.  Ким  кивнула  и
слегка улыбнулась.
   - Да. Я чувствовала, что он приедет. И догадалась -  из  того,  что  было
раньше, - о чем он хочет спросить. Но я не думаю, что из этого можно было бы
сделать какие-то важные выводы.
   - Да уж, - поддержал ее Дьярмуд. -  Так  что  нам  по-прежнему  предстоит
принять это решение самостоятельно.
   - Нам? - изумился Кевин Лэйн. -  Кольцо  принадлежит  Ким,  Рог  Оуина  -
Дейву. Им и решать. Или ты не согласен?
   - Они не совсем ПРИНАДЛЕЖАТ им, - поправил его Ливон. - Они всего лишь...
   - Тогда, может быть, кто-то хочет взять  рог  и  кольцо  в  свои  руки  и
попробовать ими воспользоваться? - пресек  всякую  дискуссию  Кевин.  -  Или
силой заставить эти предметы помогать нам, а?  -  продолжал  он  насмешливо,
садясь на любимого конька. Все молчали. Еще один друг, подумала Ким.
   Послышался неловкий кашель.
   - Ну хорошо, - сказал Дейв, - я не собираюсь идти  против  того,  что  вы
здесь решите, но мне бы хотелось хоть немного знать, с чем  мы  имеем  дело.
Если я заполучил в подарок рог, который призывает этих... как их...  ах  да,
Спящих, то я бы предпочел сперва узнать, кто они.
   Он вопросительно и застенчиво посмотрел на Лорина. И все как  по  команде
тоже повернулись к магу. Солнце светило у него из-за спины, так что лица его
было не разглядеть. А когда он заговорил, голос его показался  Ким  каким-то
безжизненным.
   - Так или иначе,  но  будет  лучше,  -  сказал  он  откуда-то  из  дымки,
сотканной лучами заходящего солнца и табачным дымом, - если отвечу на вопрос
Дейва честно. Но ничего особенного я сообщить вам  не  могу.  Оуин  и  Дикая
Охота спят под этой скалой с давних времен. Это случилось  за  многие  сотни
лет до того, как  из-за  моря  приплыл  сюда  Йорвет  Основатель,  а  дальри
перебрались на равнину из-за восточных гор, и люди из далеких  юго-восточных
земель завоевали зеленый Катал.
   Даже светлые альвы только-только еще появились на  этой  земле,  а  Дикая
Охота уже превратилась в Спящих. Брендель рассказывал мне, а до него  -  еще
Лаин Копьеносец, что альвы сохранили лишь  отголоски  преданий  о  том,  что
собой представляла Дикая Охота, прежде чем погрузилась в свой сон.
   - А были ли здесь тогда какие-нибудь люди, хоть кто-то живой? - прошептал
Кевин.
   - Разумеется, - отвечал Лорин. - Кто-то ведь положил камень на их могилу!
Скажи мне, Ливон, это очень большой камень?
   Ливон молча кивнул.
   Лорин выжидающе посмотрел на слушателей.
   - Параико! - негромко и удивленно воскликнул  Дьярмуд,  в  юности  бывший
учеником Лорина.
   - Верно, параико, - подтвердил маг. - Великаны. Они жили здесь,  на  этой
земле, а Дикая Охота скакала себе по звездному небу.  Это  ведь  был  совсем
иной мир - во всяком  случае,  так  говорится  в  легендах  светлых  альвов.
Мрачные короли-призраки на таких же мрачных конях-призраках могли скакать не
только по земле, но и меж звезд, а также перемещаться из  одного  сотканного
Великим Ткачом мира в другой.
   - А что это за ребенок? - Это спросила Ким. Мысль о ребенке не давала  ей
покоя. "Кого ребенок вел..."
   - Мне и самому хотелось бы это знать, - сказал Лорин. - Но, боюсь,  этого
не знает никто.
   - А что мы еще все-таки о них ЗНАЕМ? - тихо спросил Дьярмуд.
   - Старики рассказывают, - раздался  густой  бас  от  дверей,  -  что  они
передвинули луну.
   - Что? - воскликнул Ливон.
   - Так говорят, - повторил Мэтт. - У нас,  под  Банир  Лок  и  Банир  Тал.
Собственно, такова наша единственная легенда о  Дикой  Охоте.  Им  вроде  бы
требовалось больше света для своей скачки, вот они луну и передвинули.
   Воцарилось молчание.
   - Луна здесь действительно как-то ближе к земле, - с  удивлением  заметил
Кевин. - Мы сразу это заметили. Она больше.
   - Так и есть, - кивнул Лорин. Лицо его посуровело.  -  Возможно,  в  этой
сказке есть доля  истины.  Да  и  вообще  большая  часть  преданий,  которые
передают из поколения в поколение гномы, весьма правдива.
   - А как они вообще оказались упрятанными под этой скалой? - спросил Пол.
   - Это самый трудный вопрос, - прошептал Лорин. - Альвы рассказывают,  что
это сделал Коннла, правитель народа параико, и это отнюдь не  представляется
таким уж невозможным для того народа, который создал Котел Кат  Миголя,  тем
самым наполовину подчинив себе смерть.
   - Но это была, наверное, великая битва, - тихо промолвил Ливон.
   - Да, это, видимо, так и было, - согласился  Лорин.  -  Хотя  в  легендах
светлых альвов об этом говорится иначе.  -  Он  помолчал.  Лицо  его  совсем
скрылось в тени, так ослепительно  сияло  солнце  у  него  за  спиной.  -  В
преданиях альвов говорится, что никакого сражения не было вообще, а  Оуин  и
Дикая Охота сами попросили Коннлу связать их.  Но  причины  этого  альвы  не
знали.
   Ким  услыхала,  а  может,  ей  это  только  показалось,  что  в   воздухе
зашелестели, захлопали чьи-то крылья. Она оглянулась на дверь.
   И тут услышала, как Пол Шафер говорит  -  словно  мучительно  выцарапывая
каждое слово из собственной души:
   - Я знаю причину. - Выражение лица  его  стало  каким-то  отчужденным,  и
смотрел он, точно издалека, но, когда заговорил снова, голос его звучал  уже
вполне ясно и твердо. - Они потеряли того ребенка. Своего девятого. Их  было
восемь рыцарей и ребенок.  А  потом  они  совершили  одну  тяжкую  ошибку  и
потеряли ребенка, который их вел, и, чувствуя свою  вину,  в  страшном  горе
попросили параико связать их с помощью любых магических уз  и  упрятать  под
камень, почти не оставив им возможности для освобождения...
   Он вдруг умолк, как-то странно провел рукой перед глазами и прислонился к
стене, чтобы не упасть.
   - Откуда ты это знаешь? - изумленно спросил Ливон.
   Пол в упор посмотрел на него  своими  бездонными,  почти  нечеловеческими
сейчас глазами и сказал:
   - Я довольно многое знаю о тех, кто умер лишь наполовину.
   Никто так и не решился нарушить воцарившееся после  этого  молчание.  Все
ждали, когда Пол сам заговорит снова. И вскоре он сказал -  уже  куда  более
естественным голосом:
   - Прошу прощения...  Но  это...  всегда  застигает  меня  врасплох,  и  я
вынужден подчиняться. Ливон, я... Дальри покачал головой.
   - Ничего, это не важно. Правда, я  совсем  не  обиделся.  Это  же  просто
чудо... Я понимаю, ты  это  заслужил,  и  у  меня  просто  слов  нет,  чтобы
выразить, как я благодарен тебе за то, что ты здесь, с нами. Но  я  тебе  не
завидую, ох не завидую!
   Вот именно, подумала Ким. И сказала:
   - Ты еще что-нибудь знаешь, Пол? Мы их разбудим?
   Он молча смотрел на нее, с каждой секундой становясь все  больше  похожим
на самого себя. Ей  казалось,  что  через  эту  комнату  только  что  прошло
невидимое глазу землетрясение, все здесь задрожало и  начало  разваливаться,
рассыпаться, а теперь потихоньку вставало на свои места, хотя все еще где-то
слышались порой страшные раскаты уже смолкавшего грома.
   - Есть и еще кое-что, - сказал Пол, - и если ты хочешь, я  могу  вам  это
сказать. Но мне кажется, куда важнее то, что я успел заметить как раз  перед
тем, как мы вышли из королевской гостиной.
   Слишком хорошо ты  все  замечаешь  для  полумертвого,  подумала  Ким,  но
времени размышлять он ей не дал. Пришлось сказать правду.
   - Все-то ты замечаешь, Пол!  -  шепнула  она  ему.  Он  не  ответил.  Она
вздохнула и сказала громче:
   - Верно. Бальрат вспыхнул в то самое  мгновение,  когда  ко  мне  подошел
Ливон. И я сразу поняла, зачем он сюда явился.  Я  могу  рассказать  вам  об
этом, ибо, как справедливо говорит Пол, это достаточно важно.
   - Ну еще бы! - воскликнул Ливон. - Я же говорил: зачем же иначе  нам  был
дан Рог Оуина, показана пещера  Спящих?  Зачем,  если  не  для  того,  чтобы
разбудить их? А теперь еще и Камень Войны заговорил!
   - Дикое дикому, - прошептал Лорин. - А что, если они  зовут  друг  друга,
Ливон? И мы им совершенно безразличны вместе с нашими великими  целями?  Это
действительно самая дикая магия на свете.  Об  этом  и  в  старинных  песнях
говорится; и нам никогда не сдержать Дикую  Охоту.  Оуин  и  Мертвые  Короли
обладали достаточной  силой,  чтобы  передвинуть  луну,  и  были  достаточно
беспечны, чтобы сделать это только ради собственной прихоти.  И  давайте  не
будем думать, что сможем приручить их, и они послушно станут  служить  нашим
целям, а затем не менее послушно уйдут прочь.
   Снова возникла затяжная пауза. Ким чувствовала, как что-то бьется  у  нее
на самом краю сознания, что-то такое, что  она  непременно  должна  была  бы
помнить, но в последнее время  бессильные  попытки  что-то  вспомнить  стали
хроническими, но силой нельзя заставить мысль явиться.
   Удивительно, но затянувшееся молчание нарушил Дейв Мартынюк. Как  всегда,
чувствуя  себя  в  подобной  ситуации  исключительно  неловко  и  мучительно
краснея, он сказал:
   - Возможно, это довольно глупо, не знаю... но мне пришло  в  голову,  что
если призыв обращен к тому камню, что в кольце Ким,  то,  может  быть,  Оуин
готов к тому, чтобы его выпустили на свободу,  а  потому  нам  и  были  даны
средства, чтобы сделать  это.  Разве  мы  имеем  право  отказать  им  -  вне
зависимости оттого, что нам известно об  их  потенциальных  возможностях?  Я
хочу сказать... разве  такой  подход  не  превращает  нас  отчасти...  в  их
тюремщиков?
   Лорин Серебряный Плащ резко встал,  словно  эти  слова  его  подтолкнули.
Сейчас солнце падало на его лицо под другим углом, и всем было видно, что он
глаз с Дейва не сводит.
   - Это, - сказал маг, - не  только  не  глупо,  Дейв,  но  ты  только  что
высказал самую глубокую истину, самое важное из всего, что здесь до сих  пор
было сказано. - Дейв вспыхнул, побагровел, а маг продолжал:
   - Да, такова естественная природа вещей, и в этом суть великого Гобелена:
дикая  магия  изначально  была  задумана  Ткачом  как  магия  свободная,  не
зависящая от того, служит она или нет каким-либо нашим, человеческим целям.
   - Значит, мы все-таки их разбудим? - спросил Кевин, глядя на Ким.
   И кольцо снова замкнулось; все снова вернулось к ней, потому что у нее на
руке  сиял  Бальрат.  Она  по-прежнему  чувствовала,  как  что-то   пытается
достучаться до нее из  самого  дальнего  уголка  памяти,  но  они  ждали  ее
решения, и то, что сказал Дейв, действительно было одной из основных  истин.
В этом-то она по крайней мере была уверена.
   - Хорошо, - сказала она, и Бальрат тут же вспыхнул страстным ярким огнем,
точно маяк.
   - Когда? - спросил Пол. И она увидела в красном свете  волшебного  камня,
что все уже на ногах и готовы действовать.
   - Разумеется, как можно скорее! - сказал  Дьярмуд.  -  Сегодня  ночью.  А
сейчас нам пора в путь: гонка предстоит бешеная!
 
*** 
 
   Им пришлось оставить Мэтта и Лорина, а  вместо  них  был  взят  еще  один
дальри, Торк, и лейтенант Дьярмуда Колл.
   Маг сам вызвался остаться и сообщить обоим королям о том, что они  решили
предпринять. А Торк, как объяснили Кевину, был вместе с  Дейвом  и  Ливоном,
когда они получили этот рог и обнаружили пещеру со Спящими, так что  в  этом
Гобелене у него,  безусловно,  было  свое  место.  Собственно,  Кевин  и  не
собирался подвергать это сомнению,  отлично  понимая,  что  сам  он  никакой
определенной роли во всей этой истории не  играет.  Ну  а  Колл  отправлялся
вместе с Дьярмудом, потому что они с ним всегда были неразлучны.
   Кевин скакал рядом с  Полом  следом  за  Дьярмудом,  который  вел  их  на
северо-восток. Скакать по этой долине было удивительно приятно. Странно,  но
здесь, похоже, и мороз был не так силен, и ветер  не  так  свирепствовал.  А
когда они преодолели гряду холмов, сверху им  открылось  маленькое  озеро  -
точно драгоценный камень в оправе белоснежных склонов - и вода в этом  озере
льдом покрыта не была.
   - Вот уж поистине убежище от всех ветров, - заметил  Кевин,  обращаясь  к
Полу.
   - Мало того, это озеро Исанны. В нем обитает дух вод. Тот самый, которого
видела Ким.
   - Так это благодаря ему здесь так хорошо?
   - Возможно. - Но озеро Пола явно больше не занимало. Остановив  коня,  он
пристально смотрел вниз, на маленький  домик,  приютившийся  на  берегу.  Их
отряд объезжал озеро стороной, по кромке высоких холмов, но Кевин тоже успел
увидеть двух мальчиков, что вышли из дома и стали  смотреть  на  проезжающих
мимо всадников. Поддавшись внезапному порыву, Кевин помахал им рукой, и  тот
из мальчиков, что был постарше, тоже помахал ему в ответ, а потом  вроде  бы
наклонился и что-то сказал своему  братишке,  и  через  несколько  мгновений
малыш тоже помахал им рукой.
   Кевин улыбнулся и повернулся было  к  Полу,  но  то,  что  он  увидел  на
застывшем лице Шафера, тут же погасило его веселую улыбку,  и  они,  погоняя
лошадей, устремились за остальными вдогонку. Пол  ничего  ему  не  сказал  и
ничего не предложил, и на этот раз Кевин ни о чем не  стал  его  спрашивать.
Ему совсем не  хотелось  еще  раз  натолкнуться  на  ту  же  стену  ледяного
равнодушия.
   Когда они нагнали отряд, Кевин весь оставшийся путь ехал рядом с  Коллом.
Когда они добрались до северного края долины, заметно похолодало и к тому же
начало темнеть, а Верхнюю дорогу, ведущую в Северную твердыню, они пересекли
уже совсем в темноте. Так что Кевин снова держал в руке зажженный факел -  в
последнее время, похоже, это стало его  основным  занятием.  Но  даже  лучше
факелов освещал им путь тот камень, что был у Ким на руке. Его красный  свет
был даже более  ровным,  чем  свет  низко  висевшей  над  землей  луны,  что
пробивался сквозь облака справа от них. Дикое дикому, вспомнил  Кевин  слова
Лорина. И вскоре, ведомые Бальратом, они добрались  до  Пендаранского  леса,
магические силы которого, разумеется, уже знали об их приближении; привлекал
их и свет камня, заключенного в кольце. Ждали их и куда более могущественные
силы: Богиня Кинуин, чей дар в итоге оказался большим, чем она предполагала,
и ее брат, бог зверей и дух самого этого леса. Боги Морнир и Дана тоже знали
о происходящем, знали, почему так ярко пылает  Камень  Войны.  А  далеко  на
севере,  в  своем  логове,  среди  вечных  льдов,  Ракот  Могрим  застыл  на
мгновение, что-то неясное почуяв и чему-то дивясь, но так  и  не  поняв  как
следует, что его встревожило.
   И высоко надо всем этим миром, вне времени и пространства  замедлил  свое
движение челнок Станка, ткущего Гобелен Вселенной,  а  потом  и  остановился
совсем, и Ткач тоже остановился и стал смотреть, какой рисунок получается на
сотканном Гобелене.
   И тогда вперед вышла Кимберли и направилась к опушке Пендаранского  леса,
ведомая тем огнем, что горел  у  нее  на  руке.  Остальные  остались  ждать,
молчаливые, страшась чего-то неясного. А она шла совершенно уверенно,  точно
все это уже совершала когда-то, к тому месту, где  высилось  дерево-великан,
растепленное молнией так давно, что даже светлые альвы не помнили той  ночи,
когда  разыгралась  столь  страшная  гроза.  Ким  остановилась  возле  этого
расщепленного ствола, и камень, воплощение дикой магии, ярко светился у  нее
на руке, а еще одно воплощение той же магии покоилось глубоко  под  огромным
камнем, который положил там вождь Коннла из  народа  параико;  и  сейчас,  в
самый ответственный момент, ни капли страха не было  в  ее  душе,  ни  капли
удивления или любопытства. Она была сейчас как бы на  одной  волне  с  этими
дикими древними силами, действительно необычайно могущественными. Ким  ждала
лишь, когда луна выглянет из-за облачка, а над  головой  у  нее,  в  небесах
сияли звезды, летние звезды над покрытым снегами  пространством,  и  Бальрат
сиял ярче любой из звезд, ярче луны, которую Дикая Охота еще в  незапамятные
времена передвинула поближе к Земле. Ким вздохнула,  собираясь  с  силами  и
чувствуя, как в душу ей проникает самая суть этих  вещей,  и  подняла  руку,
чтобы блуждающий  огонь  Бальрата  мог  светить  как  бы  сквозь  расщелину,
образованную бурей в стволе дерева. Выждав еще мгновение, она сказала:
   - Проснись, Оуин, проснись! Нынешней ночью тебе  следует  быть  в  седле.
Неужели ж ты не проснешься ради большой охоты среди звезд?
   Всем пришлось зажмуриться,  ибо  слова  эти  вызвали  ослепительно  яркую
вспышку красного камня; послышался такой грохот, словно  рухнул  весь  склон
холма разом, и установилась полная тишина.
   - Все идет хорошо, - услышали они голос Ким. -  Иди  сюда,  Дейв.  Теперь
твоя очередь. - И все, открыв глаза, увидели разверстый зев пещеры там,  где
только что лежал камень Коннлы,  и  увидели  лунный  свет,  ярко  освещавший
растущую перед входом в пещеру зеленую траву. Свет  Бальрата  уже  несколько
потускнел; камень мягко посверкивал и казался на фоне белого  снега  красным
как кровь, но уже не пылал тем диким огнем.
   И при серебристом свете луны, таком знакомом и  спокойном,  они  увидели,
как Дейв неторопливо, но двигаясь, сам того не подозревая, необычайно  легко
и даже грациозно, приблизился к пещере и встал рядом с Ким. Потом  она  чуть
отошла назад, а он остался у входа один, отчетливо видимый, точно в развилке
ствола.
   - Блуждающий огонь разбудит их, - услышали они слова Ким, - а твой рог их
позовет, Дейв. Выпусти же их на свободу!
   И Дейв, выпрямившись во весь свой огромный рост, расправив могучие  плечи
атлета и не говоря ни слова, закинул назад голову,  пошире  расставил  ноги,
чтобы более устойчиво стоять на снегу и поднес Рог  Оуина  к  губам,  и  тот
засверкал в лунных лучах.