-то! -  возразил  он.  -
Они, возможно, действительно не  слишком  опасны,  однако  на  свет  они
появляются только для того,  чтобы  убивать.  И  уж  это-то  они  делают
отлично.
   Дейву стало очень и очень не по себе. Что-то больно часто  этот  Торк
говорит об убийстве!
   - Вообще-то их  сейчас  развелось  столько,  что  пора  уже  начинать
беспокоиться, - продолжал между тем Торк. - Хотя есть кое-что и  похуже.
Вот как раз перед тем, как наткнуться на тебя, я видел след ургаха  -  я
ведь сперва тебя за него принял. Потому и хотел сперва убить, а уж потом
рассмотреть. Ургахов тут сотни лет никто не видал. Это большая беда, что
они вернулись. Хоть я и не понимаю пока, что бы это могло значить.
   - А кто они такие?
   Торк сделал какой-то странный жест и покачал головой:
   - Потом расскажу. Ночью не стоит об этом, - пояснил он. -  Тем  более
под открытым небом. - И он снова сделал тот странный жест.
   Дейв уселся поудобнее, ощущая спиной грубую кору дерева. Было  далеко
за полночь, и он решил немного поспать, но заснуть не смог - слишком был
возбужден. Торк,  похоже,  разговаривать  расположен  не  был.  Впрочем,
это-то как раз Дейв счел вполне нормальным.
   Да и вообще все пока что было не так уж страшно. Могло  быть  намного
хуже. Он, кажется,  попал  к  тем,  кто  хорошо  знает  мага.  А  потом,
наверное, и остальные найдутся - вряд  ли  они  так  уж  далеко  отсюда.
Ничего, все скоро должно наладиться -  если  только  его  кто-нибудь  не
сожрет со всеми потрохами в этом  лесу.  А  впрочем,  Торк,  безусловно,
парень с головой. Вот и пусть все устраивается само собой, решил Дейв.
   Не прошло и часа, как Торк  снова  отправился  проверять,  все  ли  в
порядке с его  "младенцами".  Он  вернулся  минут  через  десять  вполне
довольный.
   - Барт просто молодцом! Да и спрятался  отлично.  Неплохой  парнишка,
поумнее многих. - И, сообщив  это  Дейву,  он  снова  исчез,  но  уже  в
противоположном направлении, чтобы проверить второго подопечного, вскоре
он появился и уже открыл было рот, собираясь что-то сказать...
   Слава богу, что Дейв был действительно настоящим спортсменом!  Увидев
то, что появилось вдруг из чащи Прямо у Торка за спиной,  он  совершенно
непроизвольно   подпрыгнул   и   что   было   сил   боднул    волосатую,
обезьяноподобную тварь прямо  в  солнечное  сплетение,  и  меч,  который
неведомое чудовище уже занесло над головой Торка, отлетел прочь
   Рухнув ничком на землю и едва дыша, Дейв успел все же  заметить,  что
вторая лапа волосатого страшилища уже занесена для смертельного удара, и
умудрился-таки защититься, подставив левое плечо. Вся левая рука тут  же
онемела. "Господи, - подумал он, глядя в полные  бешеной  злобы  красные
глаза, - это, наверное, и есть ургах? Ничего не скажешь, жуткая тварь! И
сил хоть отбавляй!" Пугаться, впрочем, времени  не  было.  Дейв  неловко
откатился в сторону, уходя от удара меча, и  увидел,  как  мимо  него  с
ножом в руке на ургаха бросился Торк и ударил его,  стараясь  попасть  в
глаз.
   Ургах выронил свой короткий - довольно-таки дурацкий, надо сказать, -
меч, с ужасающим ревом скрутил Торка, легко поднял его над  землей  и  с
силой швырнул об соседнее  дерево,  надеясь,  видимо,  расшибить  его  в
лепешку. Торк сполз по стволу на землю и, наверное, потерял сознание.
   Так, один на один значит, подумал Дейв. Благодаря  отчаянному  броску
Торка он успел подняться на ноги, но все происходило с такой  быстротой,
что голова шла кругом. Пошатываясь, он отбежал туда, где  в  ужасе  ржал
стреноженный жеребец Торка, и выхватил притороченный к седлу меч.  "Меч?
- пронеслось в голове. - Интересно, и что я с этим  мечом  буду  делать?
Биться, что же еще!"
   И он, как умел,  принялся  отбивать  страшные  удары  противника.  Он
скакал как безумный, а ургах все наседал и наседал на него,  теперь  уже
размахивая огромным двуручным мечом. Дейв был достаточно силен,  однако,
когда ему удалось блокировать один  из  этих  ударов,  правая  его  рука
онемела от плеча  до  кисти,  как  только  что  левая.  Он,  спотыкаясь,
попятился назад и в отчаянии крикнул:
   - Торк! Я больше не могу его ...
   И умолк. А ургах вдруг пошатнулся, точно лишившаяся опоры скала, и  с
жутким грохотом рухнул на землю.  Из  основания  черепа  у  него  торчал
кинжал Торка, вонзившись туда по самую рукоять.
   Юноши потрясение уставились друг на друга.
   - Ну что ж, - молвил наконец Торк, с трудом переводя дыхание, -  зато
теперь я знаю, почему сразу тебя не прикончил.
   И чувство,  которое  после  этих  слов  охватило  Дейва,  было  столь
неожиданным и почти забытым, что ему понадобилось некоторое время, чтобы
вспомнить, как оно называется.
 
*** 
 
   Айвор встал вместе  с  солнцем  и  сразу  заметил  Барта  и  Нейвона,
возвращавшихся из леса. По их походке было нетрудно  догадаться,  что  в
лесу они кое-что узнали! Узнали или сами были кем-то узнаны, как говорил
старый Гиринт. Ну что ж, в лес  они  ушли  мальчишками,  а  возвращались
назад - нет, они по-прежнему были его детьми, детьми третьего племени! -
уже настоящими Всадниками!  И  Айвор  громко  приветствовал  их,  как  и
полагалось вождю племени приветствовать тех, кто возвращался домой после
ночи, проведенной в лесу, в мире снов.
   - Привет вам! - крикнул Айвор, чтобы его  слышали  все.  -  Смотрите,
дальри, кто к нам идет! Пусть радость  вспыхнет  в  ваших  сердцах,  ибо
великий Ткач посылает нам двух новых Всадников!
   И люди сразу стали выбегать на улицу  из  своих  домов,  где,  затаив
дыхание,  ждали,  когда  вождь  племени  первым  объявит  о  возвращении
неофитов. Такова была традиция их племени еще  со  времен  Лахора,  деда
Айвора.
   Все восторженно приветствовали Барта и Нейвона,  но  глаза  мальчиков
по-прежнему были широко раскрыты как бы от изумления - они еще не совсем
вернулись сюда из мира тех  видений,  которые  навеяли  им  пост,  ночи,
проведенные в лесу, и тайное  снадобье  Гиринта.  Однако  вернулись  они
целыми и невредимыми и выглядели вполне выспавшимися и здоровыми, как  и
должно было быть.
   Айвор обнял их обоих за плечи и  повел  в  хижину  Гиринта,  стоявшую
поодаль от остальных домов. И мальчишки шагали рядом с вождем  степенно,
как и подобает взрослым мужчинам. Айвор пропустил их затем  в  дверь,  а
сам стал смотреть, как они, опустившись перед шаманом на  колени,  ждут,
когда  он  подтвердит,  что  они  действительно  видели  своих  тотемных
животных, и назовет им их имена.  Ни  разу  никто  из  детей  Айвора  не
пытался обмануть шамана и назвать своим тотемом животное, которое  вовсе
ему не являлось, ни один не сказал, что видел, к  примеру,  не  обычного
элтора, а орла или дикого кабана. Шаман  -  и  это  было  его  священной
обязанностью - всегда сразу узнавал, какова была их истинная "добыча". В
своем племени Гиринт знал тотем каждого. Так было и  во  всех  остальных
племенах дальри. И так было записано в священной  Книге,  хранившейся  в
Селидоне. Таков был Закон.
   Через несколько минут Гиринт поднял голову - все это время он  сидел,
понурившись и скрестив ноги, на своей циновке -  и  посмотрел  прямо  на
Айвора, чей силуэт чернел  на  фоне  ярко  освещенной  солнечным  светом
двери.
   - Их час пробил, я знаю их имена, - молвил шаман.
   Эти слова провозглашали рождение новых Всадников: своего  часа  никто
избежать не в силах; в этот час человек получает свое  Истинное  имя.  И
Айвора вдруг  охватило  странное  чувство  мимолетности  и  одновременно
беспредельности Времени. Двенадцать столетий дальри кочуют по Равнине. И
в течение этих двенадцати  столетий  каждый  новый  Всадник  именно  так
получал свое имя.
   - Ну что, устроим пир? - на всякий случай спросил он Гиринта.
   - Ну разумеется! - живо откликнулся тот. - Как же иначе отпраздновать
появление в племени двух новых охотников?
   - Хорошо, - сказал Айвор. Сколько же раз они с  Гиринтом  произносили
эти слова? Каждое лето! Неужели он уже такой старый?
   Айвор снова обнял новоиспеченных Всадников за плечи  и  вывел  их  на
залитую солнцем лужайку перед хижиной шамана, где уже собралось все  его
племя.
   - Их час пробил, и названы были их имена! - торжественно сказал он  и
улыбнулся, услышав рев приветственных криков.
   И тогда наконец Нейвон и Барт попали в объятия своих родителей.
   - А теперь спать! - велел Айвор обоим  мальчишкам,  зная,  что  здесь
скоро будет твориться, и отлично понимая, что ни один из них его  совету
не последует. Да и разве можно спать в такой день?
   А вот Ливон, между прочим, спал! Правда, Ливон провел  в  роще  целых
три ночи и вышел оттуда совершенно измученный, с ввалившимися глазами  и
с таким видом, словно все еще пребывал в мире снов и видений. Трудный  у
него был пост, ему пришлось совершить долгое путешествие - как, впрочем,
и всем тем, кто когда-либо возглавлял третье племя.
   Размышляя  об  этом,  Айвор  смотрел,  как  люди  веселыми  ручейками
растекаются по лагерю. Потом,  пригнувшись,  он  снова  шагнул  во  тьму
хижины Гиринта, где никогда не зажигали света: он там  попросту  не  был
нужен.
   Шаман при его появлении не шелохнулся.
   - По-моему, все хорошо, - сказал Айвор, присаживаясь на пол рядом  со
стариком. Гиринт кивнул.
   - Да. Оба будут неплохими Всадниками, а Барт и не просто  неплохим  -
возможно, он станет даже и не только Всадником. - Большего старый  шаман
никогда бы себе не позволил сказать. Никогда и ни одного намека  на  то,
что он увидел в душах посвященных. Айвору всегда хотелось  его  об  этом
спросить, и  он  всегда  восхищался  удивительным  даром  шамана  и  его
поразительной сдержанностью.
   Он хорошо помнил ту ночь, когда Гиринт был ослеплен. Айвор тогда  был
еще почти ребенком - с той ночи, когда он увидел своего ястреба,  прошло
всего четыре лета, - но он, будучи единственным сыном Банора,  вместе  с
остальными мужчинами должен был непременно присутствовать при ослеплении
шамана. И власть для него с тех пор навсегда осталась связанной с пением
мужчин и колеблющимся светом факелов на фоне раскинувшегося над Равниной
ночного звездного неба.
   Некоторое время шаман и вождь сидели молча;  каждый  думал  о  своем;
затем Айвор поднялся.
   - Пойду. Мне еще нужно обсудить с Ливоном завтрашнюю охоту, -  сказал
он. - Шестнадцать, я думаю?
   - По крайней мере, - с упреком заметил шаман. - Да я один могу целого
съесть! Мы ведь давно пиров не устраивали.
   Айвор фыркнул.
   - Ох уж и  давно!  Старый  ты  жадюга!  Вы  только  подумайте,  целых
двенадцать дней прошло с тех пор, как Вален узнал свое  имя.  Ну  скажи,
как это ты до сих пор умудрился не растолстеть?
   - А очень просто, - терпеливо пояснил шаман. - У тебя на пирах небось
не разъешься!
   - Ну ладно, семнадцать! - засмеялся Айвор. - Я  еще  загляну  к  тебе
утром, перед тем как они отправятся на охоту. Решать,  конечно,  Ливону,
но я хочу предложить им восточные пастбища.
   - Да, на восточных животные более откормленные, -  кивнул  Гиринт.  -
Впрочем, у нас и сегодня еще будет время это обсудить: все равно  ты  ко
мне попозже заглянешь.
   И к этому тоже Айвор привык.
   "Умение видеть приходит, когда уходит свет" - так  говорят  в  народе
дальри. Это не Закон, но обычай  этот  обладает  той  же  силой.  Дальри
находят своих покровителей в темноте, и в темноте все их шаманы обретают
свое могущество - вместе со слепотой, после того страшноватого обряда  в
середине лета, когда  ярко  горящие  факелы  и  летние  звезды  внезапно
исчезают в сплошной черноте.
   Ливона он, разумеется, нашел на конюшне: тот  возился  с  кобылой,  у
которой что-то было неладно с копытом. Услышав шаги отца, Ливон поднялся
и пошел ему навстречу, откидывая с глаз светлые  волосы.  Стоило  Айвору
увидеть сына, и на сердце сразу полегчало. Так бывало всегда.
   И он вспомнил - возможно потому, что с утра  думал  об  этом,  -  тот
день, когда Ливон вернулся в лагерь после трехдневного поста.  Он  тогда
до позднего вечера проспал как убитый. Его светлая, по-детски еще нежная
кожа казалась буквально прозрачной, до того  он  измучился  и  устал.  А
ближе к ночи он вдруг встал с постели и пошел к отцу.
   И они долго гуляли по спящему лагерю.
   - Я видел серну, отец,  -  сказал  ему  тогда  Ливон.  То  был  самый
дорогой, редчайший дар, какой Айвор  когда-либо  получал.  Ведь  мальчик
назвал имя своего тотема, свое тайное имя! Серна  -  это  очень  хорошо,
думал Айвор с гордостью. Сильное, смелое  животное,  с  гордо  поднятыми
рогами, как у того Бога, в честь которого оно и названо <То есть в честь
кельтского Бога Кернуна (Цернуна - лат. Cernunnos  означает  "Рогатый"),
который считается покровителем животных, а также - у некоторых кельтских
народов - повелителем подземного царства и связан с циклами  умирания  и
возрождения природы. О том, как храбро серны защищают своих детенышей от
врагов,  сложено  немало  легенд  и  сказок.  Лучшего  тотема  и  желать
нельзя!>.
   И в ответ на слова сына Айвор лишь молча кивнул. Говорить он не  мог.
Лит всегда подшучивала над его излишней чувствительностью и над тем, как
всегда близко у него слезы. Вот  и  теперь  ему  очень  хотелось  обнять
мальчика и прижать  к  себе,  но  он  сдержался:  ведь  Ливон  уже  стал
взрослым, настоящим Всадником, мужчиной, да к тому же только что  сделал
отцу неслыханно щедрый и чисто мужской подарок. Что ж, он  ответит  сыну
тем же!
   - А мой тотем - ястреб, - сказал Айвор, и оба примолкли, стоя рядом и
соприкасаясь плечами, и  долго  еще  глядели  в  летнее  звездное  небо,
раскинувшееся над лагерем третьего племени...
   - Ну что  ты  нам  посоветуешь?  На  восток?  -  Карие  глаза  Ливона
смеялись.
   - По-моему, так было бы лучше всего,  -  кивнул  Айвор,  -  не  стоит
рисковать. А впрочем, как знаешь, - быстро прибавил он.
   - Да нет, лучше восточных пастбищ ничего и быть не может.  Тем  более
что мне придется взять с собой обоих новичков. А на восточных  пастбищах
охотиться значительно легче. Сколько животных нужно для пира?
   - Я полагал, что хватит шестнадцати, но Гиринт запросил целого элтора
для себя одного!
   Ливон, откинув голову назад, расхохотался.
   - Ага, и, конечно, жаловался, что у нас пиры случаются слишком  редко
и угощения на них маловато. Верно?
   - Да уж, конечно! - засмеялся и Айвор. - Он всегда на  это  жалуется,
старый обжора. Сколько возьмешь охотников?
   - Двадцать, - не задумываясь, ответил Ливон.
   То есть на пять человек меньше, чем берут обычно. Это  означает,  что
на охотников ляжет огромная нагрузка, тем более при двух-то новичках! Но
Ливон знает, что делает. В  конце  концов,  за  охоту  теперь  полностью
отвечает он. И, будучи истинным сыном своего отца, отлично знает и своих
охотников, и своих лошадей. Да и повадки элторов Ливон тоже  знает,  как
никто другой. И понимает, что трудности его людям только на  пользу.  И,
главное,  полностью  доверяет  им.  Говорят,  Ревор  когда-то   поступал
примерно так же. И Айвор, согласно кивнув, сказал:
   - Хорошо. Тогда постарайся выбрать лучших. Мы еще увидимся - дома.  -
Ливон махнул ему на прощание рукой и тут же  снова  присел  на  корточки
возле своей кобылы.
   Айвор вспомнил,  что  так  и  не  завтракал  и  не  успел  ни  словом
перемолвиться с Лит, хотя солнце было уже  высоко.  И  он  пошел  домой.
Оказалось, что его там уже ждут, и он сразу вспомнил, что сказал ему  на
прощание Гиринт. Так что не слишком удивился,  когда  Торк  безо  всяких
прелюдий сообщил:
   - Это Дейвор. Они с друзьями вчера совершили Переход из другого мира.
Их Лорин привел, но Дейва почему-то забросило в наши края. А этой  ночью
мы с ним убили в роще Фалинн ургаха.
   "Да, - подумал Айвор, - я  же  чувствовал,  что  непременно  случится
нечто неслыханное!" Он внимательно посмотрел на своих гостей.  Чужеземец
был настоящим великаном и на вид казался довольно-таки  агрессивным,  но
Айвор отлично видел, что на самом-то деле  он  вовсе  не  таков.  Скупой
рассказ Торка его одновременно испугал и обрадовал. Ургах в роще  Фалинн
- весть, конечно, пренеприятнейшая, но Изгой сказал:  "Мы  с  ним  убили
ургаха!", и Айвор, вспомнив об этом, улыбнулся: наконец-то  Торк  сказал
это "мы"! Видно, парням здорово досталось сегодня ночью. И  как  это  им
удалось убить такое чудовище?
   - Добро  пожаловать,  Дейвор!  -  сказал  он  чужеземцу.  И  прибавил
согласно обычаю:
   - Да будет твой приход яркой нитью,  вплетенной  в  нашу  судьбу!  Ты
можешь рассказать о себе ровно  столько,  сколько  сочтешь  необходимым.
Убить ургаха - настоящий подвиг, достойный храброго мужчины. Но,  прежде
чем вы расскажете мне еще что-нибудь, давайте-ка поедим.  -  Он  отлично
понимал, что нельзя нарушать те правила, которые Лит неуклонно соблюдает
в отношении любых гостей, и окликнул дочь:
   - Лиана, поди-ка сюда!
   Лиана мгновенно возникла перед  ним,  точно  по  мановению  волшебной
палочки. Разумеется, подслушивала за  дверью!  Айвор  с  трудом  подавил
улыбку.
   - У нас сегодня к завтраку гости, - сказал  он.  -  Скажи  Табору,  а
потом сбегай к Гиринту. И к Ливону тоже зайди, он с лошадьми занят.
   - Только Гиринт идти не захочет!  -  нахально  возразила  девочка.  -
Скажет, что чересчур далеко. - Айвор заметил, что она старается даже  не
смотреть на Торка. Позор какой! Его собственная дочь и так отвратительно
ведет себя! Придется как следует  поговорить  с  ней.  Этой  "истории  с
изгоем" нужно раз и навсегда положить конец!
   Но пока что он сказал ей строго:
   - Хорошо. Пусть тогда Табор  сходит  к  Гиринту  и  скажет  ему,  что
сегодня утром он был совершенно прав.
   - А насчет чего? - не удержалась Лиана.
   - Ступай, дитя мое, - сухо велел ей Айвор.  Всему,  в  конце  концов,
есть предел!
   Ну и, естественно, Лиана возмущенно тряхнула головой и с оскорбленным
видом удалилась. Айвор заметил, что чужеземец с восхищением  смотрит  ей
вслед и больше уже  не  сжимает  так  судорожно  те  исписанные  листки,
которые до сих пор явно из рук  выпустить  боялся.  Что  ж,  и  это  уже
неплохо!
   "Итак, что мы имеем?" - думал вождь. Лорин Серебряный  Плащ  совершил
очередной Переход. А в роще Фалинн объявился ургах. Уже лет пятьсот,  по
крайней мере, о подобных существах в Селидоне даже не  слышали.  Что  ж,
решил Айвор, вот вам и еще одна причина того, почему мы здесь остались.
   Похоже, это было именно так.
 
Глава 11 
 
   Они подыскали-таки ему лошадь, хотя  это  оказалось  весьма  нелегко.
Дальри - люди невысокие, но ловкие, крепкие и  жилистые,  и  лошадки  их
похожи на них самих. Зимой, однако, дальри торгуют с жителями  Бреннина,
устраивая ярмарки в приграничных  областях  на  берегах  реки  Латам,  и
благодаря  этим  ярмаркам  в  каждом  племени   всегда   есть   один-два
тяжеловоза, которых используют для перевозки скарба  во  время  кочевий.
Так что  Дейв  верхом  на  таком  огромном  сером  жеребце,  удивительно
спокойном и добродушном, в сопровождении Табора, младшего  сына  Айвора,
на рассвете следующего дня отправился смотреть, как Ливон и его охотники
будут охотиться на элторов.
   Руки у Дейва были в жутком состоянии, как, впрочем, и у Торка, однако
Торк все же решил участие в охоте принять непременно.  И  Дейв  подумал,
что  в  седле  уж  как-нибудь  усидит,  поскольку  ему-то  охотиться  не
придется.
   Табор, худенький и дочерна загорелый, ехал  с  ним  рядом  на  гнедой
лошадке. Волосы свои он стянул на  затылке  шнурком,  подражая  взрослым
Всадникам. Но как следует волосы у него отрасти еще не успели,  и  пучок
на затылке больше  напоминал  покрытый  молодыми  побегами  пенек.  Дейв
вспомнил, каким был он сам в четырнадцать лет, и  вдруг  почувствовал  к
этому мальчишке необычайную симпатию,  чего  и  сам  от  себя  никак  не
ожидал. Табор без конца что-то говорил - он попросту рта не  закрывал  с
тех пор, как они выехали из лагеря, но Дейву все было очень интересно, и
он совершенно не воз