а   под   ногами   Габорна
расступилась. Обнажилась жирная, черная почва
   Габорн нагнулся, потрогал ее.
   - Добрая земля, - сказал чародей,  -  исполненная  Силы.  Именно  поэтому
здесь и построен замок. Старый Гередон Сильварреста,  придя  в  эту  страну,
искал хорошую землю, чтобы строить замки на  ней.  За  один  час  сна  здесь
отдохнешь лучше, чем за целую ночь в постели.
   - Правда? - спросил Габорн.
   - Правда, - ответил Биннесман. - Вы теперь служите земле, и если  служите
хорошо, она будет так же служить вам в ответ.
   Габорну хотелось поскорее лечь. Но вместо этого он смотрел на Биннесмана.
Лицо чародея слегка светилось в  темноте,  седые  волосы  мерцали  в  сиянии
звезд.
   Все краски  сошли  с  этого  лица.  Озаренное  зеленоватым  сиянием,  оно
казалось не совсем человеческим.
   - Я хочу признаться кое в чем, - сказал Габорн.
   - Слушаю, - промолвил Биннесман.
   - Я... я сегодня солгал. Я сказал своим воинам, что Земля  приказала  мне
сразиться с Радж Ахтеном... но это не совсем так.
   - Вот как? - голос Биннесмана прозвучал настороженно.
   - Земля предупреждает, что многие погибнут,  если  не  убегут,  -  сказал
Габорн. - Но разрешает ударить. Я... не совсем понимаю, чего она хочет.
   Биннесман ссутулился, опустил посох.
   - Возможно, - ответил он, - вы себя обманываете.
   - Обманываю себя?
   - Вы говорите, Земля хочет, чтобы вы  сразились  с  Радж  Ахтеном?  А  вы
уверены, что это не вы сами хотите с ним сразиться?
   - Конечно, хочу, - сказал Габорн.
   - Значит, в одной руке вы держите знамя перемирия, а в  другой  -  боевой
топор. Так смерть вы предлагаете или мир? И  как  может  поверить  вам  Радж
Ахтен, если вы сами не знаете своих намерений?
   - Вы думаете, следует  предложить  перемирие?  Но  как  же  приказ  Земли
ударить?
   - Я думаю, -  твердо  сказал  Биннесман,  -  вам  следует  избавиться  от
иллюзий. Радж Ахтен - не главный ваш враг. Вы призваны спасти  человечество,
а не сражаться с ним. И должны понять в первую очередь это.  Опустошители  -
тоже  иллюзия.  Вы  сражаетесь  с  невидимыми  Силами.  И  Радж   Ахтен,   и
опустошители, и еще кто бы то ни было  -  это  только  представители  вашего
истинного врага. Габорн покачал головой.
   - Не понимаю.
   - Я  подозреваю,  что  в  Каррисе  вы  начнете  это  понимать,  -  утешил
Биннесман. - Земля знает своих врагов, а вы имеете дар Зрения Земли. И  тоже
узнаете ее врагов, как только их увидите.
   Габорн понурился, не имея сил разобраться во всем этом.
   Биннесман посмотрел на него с беспокойством, тронул за плечо.
   - Габорн, я должен вам кое-что сказать. Я не хочу вас обидеть, но, на мой
взгляд, это очень важно.
   - Что?
   - Вы решили воевать, - сказал Биннесман. - И едете сражаться, не так ли?
   - Да. Как будто так.
   - Тогда я должен спросить: понимаете  ли  вы,  что  значит  быть  Королем
Земли?
   - По-моему, да. Я должен избрать семена человеческого рода и сохранить их
в близящиеся темные времена.
   - Верно, - сказал Биннесман. - Но тогда вы не понимаете - как бы  вам  ни
хотелось сражаться, это не ваше дело. Вы удивитесь, если  конюху  вздумается
прислуживать вам за столом, не так ли? И не позволите  эконому  выносить  за
вас приговор во время суда. Обязанностью Короля  Земли  отнюдь  не  является
ввязываться в войны. Как я понимаю, ваша обязанность - избегать войн.
   Габорн это сознавал. Но не мог принять до конца.
   - Эрден Геборен участвовал в битвах. Он сражался и побеждал!
   - Да, - кивнул Биннесман. - Но делал это лишь тогда, когда его  припирали
к стенке и деваться было некуда. Он не рисковал людьми понапрасну.
   - Значат ли ваши слова, что я не должен вступать в бой? - Габорн все  еще
был настроен скептически.
   - Вы - Король Земли и должны избрать семена человеческого рода, -  сказал
Биннесман. - Я - Исцелитель Земли и должен  сделать  все,  чтобы  помочь  ей
выздороветь, когда беда будет позади. С нами нет того, кто  является  Воином
Земли. Вы не можете присваивать его звание.
   - Воин? - переспросил Габорн. - Кто же это?
   - Я говорю о вильде.
   - Вильде? - снова повторил Габорн, заколебавшись. Биннесман  отдал  часть
своей жизни, чтобы создать вильде, существо из Земли, защитника и бойца.  Но
вильде улетела. И никто ее больше не видал, хотя посланные Габорна  обшарили
весь Гередон.
   - Да, вильде, - сказал Биннесман. - Я создал зеленого рыцаря, он и  будет
сражаться во имя Земли, когда я завершу работу, вильде живет  для  сражений,
вам никогда не стать столь же могущественным бойцом.
   - Вы уверены, что она еще жива? - спросил Габорн.
   - Да, - сказал Биннесман. - Я основательно изучил книги  за  эту  неделю.
Она жива и в полном сознании,  полагаю.  Просто,  должно  быть,  заблудилась
где-нибудь в глухомани. Пока Земля еще  исцеляет,  вильде  не  так-то  легко
убить.
   - Вы говорите, что не закончили работу, но ведь вильде приобрела форму? -
уточнил Габорн. Он видел  своими  глазами,  как  создавалось  это  существо,
ночью, в развалинах Семи  Стоячих  Камней.  Только  почва,  камни  и  кости,
которые сложил вместе Биннесман, так быстро срослись и улетели,  что  Габорн
не успел разглядеть его толком.
   - Да, приобрела, - сказал Биннесман. - Но  она  не  закончена.  Я  создал
вильде, но я должен еще отпустить ее.
   - Как это?
   Биннесман ненадолго задумался.
   - Представьте себе, что  это  ребенок,  опасный  ребенок,  вильде  только
появилась на свет и ничего не знает, ей нужен родитель. Ее нужно  воспитать.
Я должен объяснить ей, что хорошо, что плохо - как любому ребенку, -  должен
научить ее сражаться. После этого я отпущу ее, дам ей свободную волю,  чтобы
она сама выбирала, каким способом лучше сражаться.  Лишь  тогда  она  станет
способной по-настоящему защищать Землю.
   - У нее нет свободной воли? - спросил Габорн. - Она что, как  марионетка,
ждет, пока вы ее поведете? Тогда она всю жизнь пролежит где-нибудь в кустах.
Мы ее никогда не найдем!
   - Нет, - сказал Биннесман. - Двигаться она может. Но пока я ее не отпущу,
она должна повиноваться моему приказу  и  приказу  любого,  кто  назовет  ее
настоящее имя. После же никто не сможет командовать ею.
   - Но она все-таки будет слушаться вас? - спросил Габорн.  -  Как  было  у
Ильдехара - он сотворил боевого коня и поскакал на нем в бой.
   - Когда он отпустил коня, он уже  не  мог  на  нем  ездить,  -  Биннесман
покачал головой. - Нет... невозможно  описать  отпущенное  создание,  вильде
станет независимой. Она будет жить до тех пор, пока сможет  питаться  кровью
своих врагов. И будет сражаться - со мной или без меня. Ее нельзя ни к  чему
принуждать. Она должна оставаться дикой, столь же  дикой  и  не  поддающейся
приручению, как самый злобный волк. Хотя вильде -  не  животное,  это  некая
форма самовыражения Земли, для понимания которой  у  нас  нет  ни  слов,  ни
понятий.
   Биннесман помолчал немного,  сжимая  посох  обеими  руками.  Посмотрел  в
звездное небо. И повторил, словно сказанного ранее было недостаточно:
   - Искать сражения - не ваше дело. Скажите... вы испытываете гнев?
   Габорн уверенно покачал головой.
   - В желании Земли нет гнева, - попытался он  объяснить.  -  И  я  его  не
испытываю. Нет, в призыве Земли звучит мольба о помощи. Ударь -  просит  она
меня. Ударь, пока не поздно!
   - Хорошо, - довольно сказал Биннесман. - Я  вам  верю.  Верю,  что  Земля
просит ударить. И прошу только об одном: не забывайте о своей главной цели.
   - Я - Король Земли, - кивнул Габорн. - И сделаю все по ее желанию.
   - Хорошо, - повторил Биннесман. - На это я и надеюсь. А теперь вы  должны
отдохнуть, милорд.
   Габорн чувствовал себя невероятно уставшим.  Он  снял  тунику  и  лег  на
землю.
   Она показалась ему удивительно теплой.
   Биннесман взмахнул посохом, и земля заструилась  на  Габорна,  укрывая  и
утешая его.
   Он лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как покидает его тело напряжение.
   Сначала  он  испугался,  не  зная,  как  сможет  дышать  под  землей,  но
почувствовал вскоре, что не нуждается в воздухе.  Даже  легкие  отдыхали,  и
теплый чернозем укрыл его грудь и  лицо,  насыпался  в  уши,  забился  между
пальцев.
   Габорн тут же заснул и во сне увидел себя зайчихой, убегавшей от какой-то
неведомой опасности в лесу возле дороги, ведущей в замок  Сильварреста.  Она
пронеслась стрелой сквозь ежевичные заросли и юркнула в чудесную, безопасную
нору, где в темноте сладко пахло ее зайчатами.
   В глубине норы она нашла своих малышей, четырех зайчат, которым был всего
лишь день от роду.
   Соски зайчихи разбухли от молока. Она легла на бок, еще тяжело дыша после
бега, и малыши тут же начали тыкаться носами в ее живот, ища молоко.
   Тут она услышала голос  чародея  Биннесмана  где-то  наверху  над  норой.
Зайчиха прижала уши к спине, прислушиваясь к  разговору  и  стуку  копыт  по
дороге, проходившей поверху.
   - Земля говорит с нами. Она говорит с вами и со мной.
   - Что она говорит? - спросил голос самого Габорна.
   - Пока еще не знаю, - ответил Биннесман,  -  но  именно  так  она  обычно
говорит со мной: беспокойно шуршат  кролики  и  мыши,  меняется  направление
птичьего полета, кричат гуси. Сейчас она нашептывает что-то и  Королю  Земли
тоже. Вы растете, Габорн. Растут ваши силы.
   Затем лошади ускакали, и зайчиха предалась мирному отдыху. Зайчата сосали
молоко, она закрыла глаза, расслабила уши, и тревожила ее  только  блоха  на
передней лапе, которую было никак не выгрызть.
   "Какие глупые люди, - думала зайчиха, - не слышат голоса Земли?.
   В следующем сне Габорн полз по лесной подстилке в образе змеи. На  животе
его чешуя была столь гладкой, что позволяла ему скользить по земле,  как  по
льду.
   Он выбросил длинный раздвоенный  язык,  пробуя  воздух  на  вкус.  Где-то
впереди был заяц - пахло теплом и шерстью.  Тогда  он  на  мгновение  застыл
неподвижно, и последние жаркие лучи  осеннего  солнца  приняли  его  в  свои
объятия.
   Впереди тоже никто не шевелился. Он чуял зайца, но не видел его.
   Пошарив среди дубовых листьев, он  обнаружил  нору,  темную,  заманчивую.
Выбросил язык, учуял там маленьких зайчат.
   Был день, зайцы должны были спать. Тихо-тихо он заскользил вниз, в  глубь
норы.
   Наверху по дороге тяжело застучали копыта, и чародей Биннесман сказал:
   - Земля говорит с нами. Она говорит с вами и со мной. Габорн спросил:
   - Что она говорит?
   - Пока еще не знаю, - ответил Биннесман,  -  но  именно  так  она  обычно
говорит со мной: беспокойно шуршат  кролики  и  мыши,  меняется  направление
птичьего полета, кричат гуси. Сейчас она нашептывает что-то и Королю  Земли.
Вы растете, Габорн. Растет ваша сила.
   - Но я ничего не слышу, - пожаловался Габорн, - а я так хочу услышать  ее
голос.
   - Услышите, если уши будут длиннее, - сказал  во  сне  чародей.  -  А  то
приложитесь ухом к земле.
   - Да, да, так я и сделаю, - воодушевлено воскликнул Габорн.
   При этом Габорн лежал в норе и прислушивался к разговору, стараясь ничего
не пропустить. Затем вновь выбросил раздвоенный язык, принюхался к зайчатам.
   В следующем сне он шел по свежевспаханному полю. Земля была ухожена,  все
комья - размельчены мотыгой и разровнены. Плодородный слой был глубок, почва
- жирная
   Все мышцы у Габорна болели после долгой работы, но, чувствуя  приближение
дождя, он спешил высадить семена. Острым колышком проделывал в  земле  ямку,
опускал туда тяжелое семя и заравнивал ямку ногой.
   По лицу его катился пот.
   Он трудился, ни о чем не думая, как вдруг услышал чей-то голос:
   - Здравствуй!
   Габорн обернулся. По краю поля шла каменная  изгородь,  увитая  цветущими
плетями гороха, над нею вставал рассвет. И за изгородью стояла Земля.
   Она приняла облик отца Габорна и выглядела как человек. Но  вместо  плоти
отец его состоял из земных элементов: песка, глины и зеленых ветвей.
   - Здравствуй, - сказал Габорн. - Я надеялся увидеть тебя снова.
   - Я всегда рядом, - сказала Земля. - Посмотри под ноги  и  всюду  увидишь
меня.
   Габорн двинулся по  полю  дальше,  продолжая  работать,  высаживать  свои
семена.
   - Итак, - сказала Земля, - ты не можешь решить, охотник  ты  или  добыча,
заяц или змея.
   - Разве я не оба сразу? - спросил Габорн.
   - Да, это так, - ответила Земля. - Жизнь и смерть. Избавитель и мститель.
   Габорн огляделся по сторонам, чувствуя себя неловко. Земля уже говорила с
ним в саду Биннесмана. Но тогда рядом  был  чародей,  который  переводил  ее
слова. Ибо речь  ее  звучала  как  шорох  листьев,  перекатывание  камушков,
журчание подземных вод.
   Земля тогда тоже явилась в виде существа из почвы и камней. Но  выглядела
она как его враг, Радж Ахтен.
   Сейчас она выглядела другом - родным отцом - и разговаривала  с  ним  так
запросто, как мог бы говорить сосед, подошедший перекинуться через  изгородь
парой слов.
   "Постой, но я ведь сплю?, - подумал Габорн.
   Послышался  грохот,  как  при  землетрясении,  и  листья  дубов,   росших
поблизости, зашелестели на ветру.
   Он понял смысл этих звуков - грохота камня, шелеста листьев.
   - Чем отличается явь от сна?  -  спросила  Земля.  -  Я  не  понимаю.  Ты
слушаешь сейчас и поэтому слышишь.
   Он посмотрел на лицо своего отца, слепленное из гальки. Земля  и  вправду
говорила с ним, на этот раз - не голосами мышей.
   - Что ты хочешь мне сказать? - спросил Габорн, ибо он  отчаянно  нуждался
сейчас в помощи Земли. Слишком много было вопросов, на которые  он  не  знал
ответа: бежать ли ему от  Радж  Ахтена  или  нападать  на  него,  как  лучше
послужить Земле, можно ли ему брать дары у людей?
   - Ничего, - ответила Земля. - Ты звал меня, и я пришла.
   Габорн не поверил. Наверняка Земля собиралась сказать ему что-то важное.
   - Я... ты дала мне свою силу, но я не знаю, как ею пользоваться.
   - Не понимаю, - Земля смутилась. - Я не давала тебе силу.
   - Ты дала мне Зрение Земли и силу избирать. Земля задумалась.
   - Нет, это мои силы, а не твои. Я не давала их тебе. Габорн растерялся.
   - Но я же пользуюсь ими.
   - Это мои силы, - повторила Земля. - Когда ты служишь мне - я служу тебе.
У тебя нет сил, просто я позволяю тебе пользоваться моими.
   Габорн посмотрел на фигуру своего отца, слепленную  из  земли,  -  фигуру
мужчины сорока лет с тяжелой челюстью и широкими плечами.
   И прищурился. Теперь он сообразил.
   - Да, - сказал. - Понимаю. Ты не дала силу. Ты ее одолжила.
   Земля как будто задумалась над словом ?одолжила?, прикидывая, подходит ли
оно. Затем кивнула.
   - Служи мне, и я буду служить тебе.
   И тут Габорн действительно понял. Он служил Земле, и Земля не  одалживала
ему силу, она вознаграждала Габорна за служение ей, давая ему силу для этого
служения.
   - Ты сеешь семена человечества,  -  сказала  она.  -  Снова  и  снова  ты
спрашиваешь меня, как посеять их все. Я не понимаю этого.
   - Я хочу спасти их все, - сказал Габорн.
   - Посмотри на пшеничные поля, - мягко предложила Земля. - В землю ложится
сто семян, но сколько из них вырастает? Ужель ни одно не достанется на  долю
мышей и скота? Ни одно не засохнет и не сгниет? Ты хочешь, чтобы в  мире  не
было ничего, кроме пшеницы?
   - Нет, - угрюмо сказал Габорн.
   - Тогда смирись. Жизнь и смерть, смерть и жизнь. Это одно и то же. Многие
умрут, некоторые выживут. Ты собираешь Урожай Душ. У нас нет сил спасти  все
семена человеческого рода. У тебя будет сила избрать лишь немногих.
   - Знаю, - сказал Габорн. - Но чем больше я смогу спасти...
   - Отберешь у меня, и я отберу у тебя, - шепнула Земля.
   - Я не об этом! - воскликнул Габорн. - Я имел в виду другое!
   - У тебя в руке семена? - спросила  Земля.  -  Какие  из  них  ты  хочешь
посеять - живые или мертвые?
   Габорн задумался. Он не проверял семян и не знал, сколько  их  у  него  в
руке и каковы они.
   Теперь же попытался определить на ощупь.
   Семена шевелились, дышали у него в горсти.  Десятки  штук.  Некоторые  не
двигались. Он раскрыл ладонь, взглянул на них.
   В руке его лежали маленькие проросшие зерна, розовато-коричневые, похожие
на мышат. Многие шевелили крошечными ручками и ножками, и кое-кого  он  даже
узнал: розовый эмбрион с красными ножками, лежавший  в  центре  ладони,  был
Боринсон. Рядом лежал коричневый мертвый красавец - Радж Ахтен.
   Он проделал колышком ямку и задумался, который из  эмбрионов  опустить  в
рыхлый, тучный чернозем.
   Когда же он поднял взгляд на Землю, ожидая от нее  совета,  солнце  вдруг
закатилось. Время для посадки кончилось, во тьме ничего уже не было видно.
   Габорн вздрогнул и  резко  сел,  рассыпав  землю.  Посидел  мгновение,  с
колотящимся сердцем  глядя  в  темноту  перед  собой.  Затем  осмотрелся  по
сторонам, ища Биннесмана, но чародея уже не было в саду.
   Земля предупредила, что его ждет неудача, но какая именно?
   Она одолжила ему силу избрания. Габорн принял ее с благодарностью и делал
все, что мог. Может, он избирал слишком многих? Или избирал не правильно?
   Он взял на себя эту обязанность неделю назад в саду Биннесмана. Он  любил
свой народ, и потому Земля поручила ему избрать ?семена человеческого рода?,
которые надо спасти.
   Но теперь его мучила мысль, как спасти всех.
   И Земля казалась ему холодной и равнодушной, почти жестокой. ?Избирай,  -
сказала она. - Мне все равно. Жизнь и смерть - одно и то же?.
   Выбери кого-то, чтобы спасти, и спаси. Такова твоя задача. Ни больше,  ни
меньше.
   Звучит просто.
   Но кажется невозможным.
   Кого он должен избирать?
   Неужели Земля ждет, что он бросит на погибель детей - раз  они  не  могут
сами себя защитить? Бросит стариков и калек? Позволит умереть добрым  людям,
потому что из злых получатся лучшие воины?
   Как избирать правильно?
   "Я солгал людям, - понял Габорн. - Я сказал  своим  Избранным,  что  буду
защищать их в темные времена, и я действительно всем сердцем хочу спасти  их
всех. Но у меня нет такой силы?.
   От этого сознания у него похолодело сердце.
   Он не может спасти всех, не может всех защитить. И во время сражений  ему
придется выбирать: кому умереть, а кому выжить.
   Но как можно принять подобное решение? Чем руководствуясь?
   Может ли он, например, позволить умереть Иом?  Или  пожертвовать  для  ее
спасения жизнью тысячи других людей?
   И будет ли она ему благодарна, если он пожертвует ради нее  другими?  Или
проклянет его за это?
   Что там говорил Биннесман вчера утром? Эрден Геборен ?умер не от ран,  он
умер от разбитого сердца?.
   Теперь Габорн это понимал. Земля выбрала его своим Королем потому, что он
обладал совестью. Но как он может надеяться ужиться со своей совестью,  если
сделает то, о чем просит Земля!
   Габорн вспомнил события прошедшего дня. Он избрал короля Орвинна и  хотел
спасти его, но старый рыцарь не повиновался  приказу  и  решил  сразиться  с
Темным Победителем.
   А Иом и Джурим едва не погибли, потому что вопреки приказу задержались  в
замке Сильварреста, спасая тех, кто не мог убежать
   "Я могу избрать человека, - думал Габорн, - но это еще не значит, что  он
станет моим Избранным. Я могу пытаться спасти его, но это не значит, что  он
станет спасать себя сам.
   Пусть же это будет моим первым критерием, - решил он. -  Я  буду  спасать
тех, кто слушает меня и тем самым спасает себя сам, а про остальных я должен
забыть?.
   Габорн огляделся по сторонам, увидел свои  доспехи  и  одежду,  сваленные
грудой среди зарослей лаванды.
   Он встал, отряхнулся от земли  и  оделся.  Когда  он  добрался  до  своих
покоев, Иом уже надевала дорожный костюм.
   Несмотря на тревожные сны, чувствовал он себя отдохнувшим, как никогда.

КНИГА ТРЕТЬЯ

ДЕНЬ ОПУСТОШЕНИЯ

Месяц Листопада

День первый

Глава 34

Андерс

   Вечная тревога оставила  свой  след  на  внешности  короля  Андерса.  Она
иссушила плоть, сделала дряблым его длинное, тощее тело.
   Но сейчас, когда он, лежа в кровати, выглянул из-за полога,