Если  таковых
нет, скажите, что вам приказано убить каждого, кого найдут через  час  ближе
чем в пяти милях от замка.
   - Ваше величество, - вскричал потрясенный сэр Барроуз, - вы действительно
хотите, чтобы мы их убили?
   Иом даже растерялась от такой глупости.  Но  вспомнила,  что  говорил  ей
недавно Габорн - не стоит ругать человека за то, что он глуп, ибо глупец  не
может поумнеть и любой хитрец обведет его вокруг пальца.
   - Вам не придется никого убивать, - объяснила она. - Это сделает  за  вас
Темный Победитель.
   Сэр Барроуз разинул рот, лицо его озарилось пониманием.
   - Будет исполнено, ваше величество.
   Он отвернулся и начал выкрикивать приказания.
   Джурим изогнулся в поклоне всем своим низеньким плотным телом,  окунув  в
пыль цветную кайму, украшавшую его одеяние из золотистого шелка.
   - Благодарю, ваше величество, я никак не мог отговорить их, а  беспокоить
вас не осмелился.
   - В следующий раз будьте смелее, - ответила Иом.
   - У нас есть и еще затруднения, - сказал Джурим.
   - Какие же?
   - Несколько сотен людей попросту не могут бежать. Кто слишком  стар,  кто
болен; среди них также женщины, которые только разродились, и  те,  кто  был
ранен вчера на турнире. Они просят позволения укрыться в замке. Я велел пока
перевезти их на постоялый двор.
   - Их можно погрузить на телеги? - спросила Иом.
   - Я говорил с лекарями. Всех, кого можно было погрузить  на  телеги,  уже
отправили. Некоторые лекари согласны остаться, чтобы ухаживать за больными.
   Иом закусила губу. Это было ужасно. Больным людям не сделать  за  день  и
пяти миль, а пройти надо все пятьдесят.
   - Что ж, пусть  остаются,  -  сказала  она.  -  Может  быть,  им  удастся
спрятаться.
   Она задумалась, не отослать ли лекарей, поскольку жаль было  бы  потерять
сведущих людей, но ведь и больным, а тем более умирающим, нельзя  отказывать
в помощи.
   Пока  она  думала,  как  распорядиться,  из  толпы  появился   Биннесман,
наконец-то вернувшийся в город. На спине он нес мешок  с  листьями  золотого
лавра.
   Было еще только утро, но Биннесман уже выглядел измученным.
   - Позвольте им остаться, ваше величество, - крикнул он,  -  только  не  в
верхних комнатах. Пусть спустятся в самые глубокие подвалы, под землю.  А  я
запечатаю двери рунами и принесу кое-какие защитные травы.
   При виде Биннесмана Иом испытала невыразимое облегчение. Чародей  подошел
ближе, и она поняла причину. Она и раньше ощущала жившую в нем  силу  земли,
ту всегда волновавшую ее силу, которая навевает мысли о зарождении и росте и
вызывает в душе жажду творчества. А в это утро  Биннесмана  словно  окружали
мощные защитные  чары,  и  рядом  с  ним  Иом  вдруг  почувствовала  себя  в
безопасности, как Всадник, за которым долго гнались враги и который очутился
наконец в стенах крепости.
   И это действительно так, поняла  она.  В  его  присутствии  ей  ничто  не
грозило.
   - У вас очень усталый вид. Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?
   - Да, - сказал Биннесман, - я буду спокойнее, если вы,  ваше  величество,
покинете город, как и все остальные. Иом окинула взглядом поля.
   - Не все его еще покинули, и я не могу уехать, пока  все  не  окажутся  в
безопасности.
   Биннесман неодобрительно хмыкнул.
   - Вы говорите, как ваш муж.
   В голосе его, однако, не слышалось неодобрения. Он посмотрел на  королеву
и на Мирриму.
   - Кое-что вы можете сделать, только я не решаюсь попросить.
   - Я сделаю все что угодно, - сказала Иом.
   - Найдется у вас хороший опал, который вы могли бы мне отдать? -  спросил
Биннесман. По тону его было ясно, что опала этого Иом больше не увидит.
   - У меня есть ожерелье и серьги моей матери.
   - С помощью соответствующих чар  эти  камни  станут  могучей  защитой  от
созданий тьмы, - сказал Биннесман.
   - Они ваши, если я только сумею вынуть их из оправы.
   - Оставьте так, - сказал Биннесман. - Без оправы они могут  разбиться,  а
чем камень чище и больше, тем надежнее защита.
   - Хорошо,  -  сказала  Иом.  Только  сейчас  она  вспомнила,  что  забыла
перенести в укрытие драгоценности матери. Этот ящик был по-прежнему  спрятан
в се рабочем столе.
   - Я буду на постоялом дворе, - сказал Биннесман. - Времени осталось мало.
   Иом и Миррима вернулись в  Королевскую  Башню  и  поднялись  наверх.  Сэр
Доннор и Хроно не осмелились войти в спальню и ждали снаружи.
   В ящике с драгоценностями хранилась  корона  матери  Иом  -  простой,  но
изящной работы, из серебра с бриллиантами. А еще там было  множество  серег,
брошей, браслетов и ожерелий.
   Иом  отыскала  нужное  ожерелье.  Серебряное,   с   двадцатью   тщательно
подобранными белыми опалами. Прекрасный крупный камень  украшал  центральную
подвеску.
   Мать рассказывала, что отец Иом приобрел эти камни,  когда  отправился  в
Индопал просить ее руки.
   Иом любила слушать эту историю. Отец  проехал  полмира,  чтобы  найти  ее
мать. И хотя Габорн и для нее сделал не меньше, путешествие в  дальние  края
казалось ей очень романтичным.
   Романтизм отношений с Габорном несколько охлаждало то обстоятельство, что
отцы их были добрыми друзьями и всегда желали этого союза. Пусть даже они  и
встретились впервые всего десять дней назад, это все равно, что  Габорн  жил
бы в соседнем доме и однажды посватался.
   Просматривая драгоценности, Иом нашла и другие опалы. Сундук этот не одно
поколение служил королевам дома Сильварреста, и в нем  хранились  украшения,
которые ее мать никогда не надевала. Как, например, эту медную брошь в  виде
трех рыбок с огненными опалами вместо глаз.  И  старинную  подвеску-слезу  с
ярко-зеленым опалом.
   Она выбрала эти украшения из-за величины камней и отдала Мирриме,  потому
что у той на жилете были карманы.
   - Будем надеяться, что они подойдут.
   Остальные драгоценности Иом убрала обратно в сундук и задвинула  его  под
кровать.
   Потом выглянула в окно.
   Улицы города были тихи и безлюдны. Впервые за жизнь Иом ни один дымок  не
поднимался из печных труб  к  небу.  Вдали  на  полях  виднелись  раскинутые
палатки. Сейчас возле них уже суетились,  спешно  собираясь,  люди,  которым
угрожали королевским приказом рыцари.
   Внезапно зрелище это показалось ей знакомым.
   - Мне это снилось, - сказала Иом.
   - Что именно? - спросила Миррима.
   - На прошлой неделе по дороге в Лонгмот я  видела  во  сне  что-то  очень
похожее на то, что сейчас происходит. Мне снилось, что Радж Ахтен  наступает
на нас, а все жители города, чтобы спастись, превратились в пух  чертополоха
и рассеялись по ветру, - Иом вспомнила, как сильный ветер разнес этот пух  в
разные стороны. - Только  в  том  сне  мы  уходили  последними  с  Габорном.
Остальные уже разлетелись. И... во сне я знала, что мы никогда не  вернемся.
Никогда.
   Ее испугала эта мысль. Мысль о том, что она может не вернуться  в  замок,
где родилась и выросла.
   Земля, по преданию, говорила с людьми при помощи знамений и снов,  и  те,
кто умел слушать, становились лордами и королями. В жилах  Иом  текла  кровь
таких королей.
   - Это был всего лишь сон, - сказала Миррима. - Будь это послание,  Габорн
находился бы сейчас рядом.
   - Он - со мной, - ответила Иом. - Я ношу его дитя.
   Она посмотрела на Мирриму. Та была родом из простой семьи, а простолюдины
придавали знамениям большое значение.
   - О, миледи, - прошептала Миррима. - Мои поздравления!
   И смущенно обняла королеву.
   - Это скоро случится и с вами, - заверила ее Иом.  -  Созидательные  силы
Короля Земли не могут не действовать на тех, кто находится рядом с ним.
   - Надеюсь, - сказала Миррима.
   Иом снова вытащила из-под кровати сундук и достала корону и самые  ценные
украшения. ?На всякий случай?, - сказала она себе.  Сложила  в  наволочку  и
свернула так, чтобы узел уместился в седельный вьюк.
   Не успела она покончить с этим, как во дворе под окном раздался отчаянный
крик:
   - Эй! Эгей! Есть здесь кто-нибудь?
   Миррима открыла окно. Иом перегнулась через подоконник.
   Во дворе стояла девочка лет двенадцати, в коричневом  платье,  на  вид  -
служанка, которая, увидев Иом, закричала:
   - Помогите!  Ваше  величество,  мне  нужен  какой-нибудь  стражник.  Леди
Опиншер заперлась у себя и не хочет выходить!
   Иом хорошо знала леди Опиншер. То была почтенная  дама,  жившая  в  самой
старой и самой красивой части города. Габорн избрал ее еще  на  их  свадьбе,
когда она им представлялась. Леди не могла не слышать предупреждения.
   - Я сейчас приеду сама, - сказала Иом, гадая, что ей предстоит выслушать.
   Вместе с Мирримой они поспешили вниз, сэр  Доннор  и  Хроно  заторопились
следом. Девочка не без страха вскарабкалась  на  лошадь,  устроившись  перед
Мирримой, и они выехали из Королевских Ворот и помчались по узким  улицам  к
особняку дамы Опиншер.
   По пути Иом заметила выглянувшего из открытого окна ребенка. ?Утро  почти
прошло, - подумала она, - а призыву Габорна последовали еще далеко не все?.
   Подъехав к особняку Опиншер, они остановились  у  въездных  ворот,  белые
колонны которых служили опорой  крыши,  защищавшей  от  непогоды  внутренний
двор. Перед входом стояли двое вооруженных караульных в богатых,  украшенных
финифтью доспехах.
   - Что это значит? - спросила Иом. - Разве вам  не  следовало  давно  уйти
отсюда?
   - Молим о снисхождении, - сказал один  из  караульных,  старик  с  ясными
голубыми глазами и длинными серебряными усами. - Но мы клялись служить  леди
Опиншер, а она приказала оставаться на посту. Потому мы и послали девочку.
   - Можно войти? - грозно вопросил сэр Доннор, не зная, какие еще  указания
получили караульные. Если хозяйка их совсем  спятила,  она,  пожалуй,  могла
приказать убивать всех пришедших.
   - Конечно, - ответил старик. И отступил в сторону.
   Иом, спешившись, устремилась за девочкой-служанкой в дом.
   Жилище леди Опиншер было выстроено  намного  позднее  Королевской  Башни.
Башню для лорда и его рыцарей построили две тысячи лет назад, а  этому  дому
было не больше восьмисот, и строился он во времена процветания и не  наспех.
Поэтому и выглядел богаче и величественнее Королевской Башни. Иом  подумала,
что он похож скорее на дворец в Морском Подворье. Через пробитые над входной
дверью окна в просторную  прихожую  заглядывало  солнце,  озаряя  серебряную
люстру и причудливую мозаику пола. На стенах  были  полированные  деревянные
панели. По углам на высоких подставках стояли роскошные светильники.
   Служанка повела Иом и ее свиту вверх по широкой лестнице. Иом даже  стало
неловко. На ней были сапоги и одежда для верховой езды, а в  таком  доме  на
ступеньках должен слышаться только шелест шелковых юбок.
   Добравшись до второго этажа, служанка  подвела  Иом  к  огромной  дубовой
двери, украшенной искусно вырезанным гербом рода Опиншер.
   Иом попыталась  открыть  дверь,  но  та  оказалась  запертой,  тогда  она
постучала и громко сказала:
   - Именем королевы, откройте!
   Ответа  не  последовало,  и  сэр  Доннор  постучал  сильнее.  За   дверью
послышались шаги, но никто так и не открыл.
   - Принесите топор, будем рубить дверь, - громко сказала Иом сэру Доннору.
   - Прошу вас, ваше величество, не надо, - взмолилась дама Опиншер.
   Скрипнул  засов,  дверь  приоткрылась.   Выглянула   старая   женщина   с
морщинистым лицом, но все еще  стройной  фигурой.  Имея  дар  обаяния,  дама
выглядела прекрасно, хотя возраст и не позволял ей  уже  часто  выходить  из
дома.
   - Чем могу служить, ваше величество?  -  спросила  она,  сделав  чопорный
реверанс.
   - Разве вы не слышали предупреждение Короля Земли?  -  ответила  вопросом
Иом. - Слышала, - отвечала дама. - И что же?
   - Молю вас, позвольте мне остаться, - сказала дама Опиншер.
   Иом удивленно покачала головой. - Но почему?
   - Я стара, - ответила дама. - Муж мой умер; все мои сыновья тоже  умерли,
служа вашему деду. Мне не для чего жить. Я не хочу покидать свой дом.
   - У вас чудесный  дом,  -  заметила  Иом.  -  И  он  будет  ждать  вашего
возвращения.
   - Моя семья прожила здесь восемьсот лет, - сказала  дама.  -  Я  не  хочу
уходить. И не уйду. Ни ради вас, ни ради кого бы то ни было.
   - Даже ради себя самой? - спросила Иом. - А ради вашего короля?
   - Мой выбор сделан, - ответила дама.
   Иом подумала, что сэр Доннор способен вытащить се отсюда силой, даже если
вступится стража. Вряд ли старик-караульный причинит ему много  хлопот,  ибо
сэр Доннор - замечательный воин. Так сказал Боринсон, который дрался с ним и
выдвинул его в капитаны Королевской Стражи.
   - Жизнь должна иметь цель, - сказала Иом. - Мы живем не только для  себя.
Хоть вы и стары, но вы еще можете помочь другим. Если вы сохранили  какую-то
доброту, мудрость или хотя бы способность к состраданию, вы способны  помочь
другим людям.
   - Нет, - отвечала дама Опиншер. - Боюсь, что не сохранила.
   - Габорн заглянул к вам в сердце. Он знает, что в нем, - Иом  знала,  что
леди Опиншер занимается благотворительностью, и, стало быть, Габорну было за
что ее избрать. - Он видел вашу отвагу и милосердие.
   Дама Опиншер сухо усмехнулась и сказала:
   - Сегодня утром у меня как раз кончился запас. Продавайся они на рынке, я
послала бы за ними служанку. Нет, - добавила она с  силой,  -  я  никуда  не
поеду!
   И закрыла дверь.
   Иом огорчилась. Возможно, эта старая  женщина  и  была  еще  способна  на
сострадание, но не верила в то, что завтра может быть  лучше,  чем  сегодня,
что жизнь стоит борьбы и что сама она кому-то нужна. Кто знает, что  таилось
в ее душе?
   - В таком случае оставайтесь, - сказала Иом, обращаясь к двери. Не тащить
же старуху силком, в самом  деле.  -  Только  отпустите  слуг.  Им-то  зачем
умирать с вами? Пусть они уедут.
   - Как пожелаете, ваше величество, - ответила дама.
   Иом повернулась к служанке, но та уже и так спешила к  лестнице,  радуясь
избавлению. Королева посмотрела на Мирриму. Темноглазая  красавица  ответила
ей задумчивым взглядом.
   - Даже ваш муж не может спасти человека против его воли, - заметила  она.
- Это не его вина. И не ваша.
   - Сэр Доннор, - сказала  Иом,  -  призовите  городскую  стражу  и  велите
обыскать в городе каждый дом.  Выясните,  сколько  еще  народу  осталось.  И
предупредите всех от моего имени, что они должны уйти.
   - Бегу, - ответил сэр Доннор и бросился исполнять приказание.
   Когда он ушел, Миррима сказала:
   - Это займет не один час.
   В голосе ее слышался вопрос: ?Когда же мы сможем уехать??
   Иом, закусив губу, посмотрела на Хроно,  словно  ища  у  нее  ответа.  Но
почтенная пожилая женщина, как всегда, промолчала.
   - У нас быстрые кони, - сказала Иом.  -  За  час  мы  уедем  дальше,  чем
крестьянин за целый день.
   Биннесмана они нашли на постоялом дворе, где он ждал их,  как  и  обещал.
Заведение это, самое большое  в  городе,  называлось  ?Кабаньи  припасы?,  и
подвалы под ним представляли из себя настоящий лабиринт. Там стояли огромные
дубовые бочки, пахнувшие брагой, с  балок  пучками  свисала  сушеная  пижма.
Пахло мышами, хотя кошки так и шныряли  под  ногами  у  Иом,  Мирримы,  сэра
Доннора и Хроно, пока те пробирались мимо  лежавших  грудами  пустых  винных
мехов, ларей с луком и репой, мимо давильного  пресса,  бочек  с  сельдью  и
маринованными угрями, мимо подмокших кулей с сырами  и  громадных  мешков  с
мукой.
   В самой глубине подвала, где в  бочках  бродило  пиво,  разместились  под
присмотром лекарей десятки больных.
   Здесь-то и делал свое дело при тусклом свете единственной  свечи  чародей
Биннесман. Он разложил перед каждым порогом листья золотого  лавра  и  ветки
вороньего глаза и начертил на дверях руны.
   Миррима вынула из кармана драгоценности, Биннесман закрыл дверь, ведшую к
больным, и повернулся к ней.
   Он нетерпеливо забрал у нее опалы и разложил на дощатом полу, почерневшем
от грязи. Здесь, среди бочонков с маслом, стоявших друг на друге  до  самого
потолка, было темно, почти как ночью.
   Биннесман начертил вокруг опалов руны. Затем встал  на  колени  и,  делая
руками медленные круговые движения, проговорил нараспев:

   Когда-то под солнцем Земля прогревалась,
   И было тепло вам, как детям зимою
   У жаркого очага.

   Когда-то так ярко горели светила,
   Что камни сиянье запомнили это
   И скрыли в сердце своем.

   Потом он тихо прошептал:
   - Проснитесь и отдайте ваш свет.
   Он опустил руки и стал ждать. Камни в темноте были еле видны.
   И вдруг Иом увидела, как в глубине их загорелся огонь, и камни засияли. В
детстве она любила играть с этим ожерельем, подставляя опалы свету и любуясь
вспыхивающими  в  них  бликами.  Камни  переливались  зелеными,  красными  и
золотыми огоньками.
   Но такого ослепительного сияния, которым загорелись они  сейчас,  Иом  не
видела. Малиновые, изумрудные, сапфировые,  белые  лучи  озарили  подвальную
комнату ярче любого огня. Глядеть на них  было  все  равно  что  глядеть  на
солнце, и она отвела глаза, боясь ослепнуть.
   Миррима и вовсе в страхе повернулась спиной. Раскрыв рот,  она  смотрела,
как пляшут отблески по стенам и потолку, словно солнечный свет отражается от
поверхности воды.
   Биннесман не сводил с опалов глаз. Несколько камней горели  ярче  других.
Через какое-то время они начали темнеть, как остывающие угли. Огненные опалы
угасли слишком быстро, и чародей отодвинул их в сторону.
   Потом поднял подвеску с зеленым опалом. Остальные  камни  потускнели,  но
этот пылал так ярко, что от него  даже  исходил  ощутимый  жар,  и  тут  Иом
внезапно догадалась, что это и есть оружие Биннесмана.
   Биннесман всегда казался ей добродушным старичком, но  сейчас,  озаренный
зеленым сиянием, внушал страх. Чародей опустил подвеску  в  карман,  и  свет
камня пробился сквозь ткань одеяния.
   - Благодарю, ваше величество, - сказал Биннесман.  -  На  такой  чудесный
камень я даже не надеялся. Остальные мне не  нужны.  Они,  как  вы  увидите,
стали тускловаты, но подержите их несколько дней на солнце, и к ним вернутся
блеск и красота.
   Он бережно положил одну серьгу на пол перед дверью, за которой находились
больные, а прочие опалы вернул Мирриме.
   Иом растерянно моргала, все еще ослепленная сиянием.
   - И это поможет? - спросила она. - Вы убьете его этим камнем?
   - Убью Победителя? - переспросил Биннесман. - О таком я даже не помышлял.
Я надеюсь лишь, что мне удастся взять его в плен.

Глава 16

Туман

   С гор Брейс они спустились чересчур легко,  подумал  Роланд.  Что-то  тут
было не так. Они без труда доскакали за утро до самого Карриса, и по  дороге
им никто ни разу не встретился.
   Это-то  и   показалось   ему   странным.   Ведь   в   Каррисе   находился
Палдан-охотник, главный советник и стратег  короля  Ордина.  Он  должен  был
сейчас готовиться к сражению, так  где  же  его  отряды,  занимающие  боевые
позиции?
   Еще  когда  они  проезжали  редколесье,  Роланд  улучил  минутку,   чтобы
взглянуть с горного уступа на равнину, надеясь обнаружить какие-нибудь следы
присутствия войск. В низинах у рек лежал островками  утренний  туман,  такой
густой, что за ним вполне  могли  бы  укрыться  солдаты.  Хватало  и  других
подходящих мест - над равниной вздымались лесистые холмы, а на западе  между
двумя отрогами горы залегала глубокая ложбина. И куда ни глянь - деревня или
город.
   На севере между двух высоких холмов  тянулась  Барренская  стена  миль  в
восемь шириной. В прежние времена за эту страну много раз воевали Маттайа  и
Мистаррия. Мистаррия побеждала не всегда, это было заметно по архитектуре: в
городах встречались здания с куполами, крытыми  подъездами  и  галереями,  и
зеркальные пруды. Улицы городов были много шире, чем на  родине  Роланда,  в
Морском Подворье.
   Названия поселений тоже говорили о том, что на земле этой часто  воевали.
Деревни Засада, Гибель Гиллена  и  Отбой  мирно  соседствовали  с  городками
Асуандир, Пастик и Кешку.
   Изучив открывшийся взору вид,  Р