ь с честью выполнить свой долг.
   - Но я займу место сразу за вами.
   - По правде говоря, - возразил Ордин, - я надеялся оставить это место для
другого - для капитана моих гвардейцев. Замечательный воин.
   - А, ну-ну... - чем дольше продолжался разговор, тем меньше оставалось  у
Дрейса желания совать свою голову в это дело. -  Может  быть,  так  будет  и
лучше.
   - Но сразу за ним можете встать вы, милорд, - сказал Ордин.
   У него, конечно, и в мыслях не было отводить столь  важное  место  такому
простофиле. Но как только Дрейс передаст свой дар  капитану,  Ордин  получит
возможность отправить его на любой участок  "змеи".  Лучше  всего,  ближе  к
середине.
   - Договорились, - сказал Дрейс тоном, который давал понять, что  разговор
окончен.
   После чего эрл приказал слугам  не  беспокоить  его  до  рассвета,  чтобы
выспаться перед боем.
   А король Ордин вернулся на зубчатую стену,  откуда,  снедаемый  тревогой,
следил, не появится ли еще кто-нибудь и не приближается ли враг. Самых своих
дальнозорких воинов, обладавших многими дарами зрения, он разместил на башне
грааков - самой  высокой  башне  замка  -  и  разослал  следопытов  по  всем
окрестным холмам и. дорогам, чтобы не пропустить приближения Радж Ахтена.
   Однако до сих пор никто не заметил никаких  признаков  приближения  Лорда
Волка.
   На протяжение всей ночи отовсюду в замок шли и ехали люди. Более  трехсот
фермеров из окрестностей замка Дрейса -  все  с  большими  луками;  не  имея
доспехов, они оделись в грубые  шерстяные  жилеты,  которые,  конечно,  были
слабой защитой от стрел и копий. Уже перед самым  рассветом  прискакал  полк
Боринсона, вернее, то, что от него  осталось  -  восемьдесят  воинов,  среди
которых после вчерашней битвы было много раненых.
   Они рассказали, что засада у Кабаньего  брода  своей  цели  не  достигла;
армия Радж Ахтена там так и не объявилась. И еще сказали, что  никто  ничего
не знает о судьбе Габорна.
   С запада, из замка Джонник, прибыли двести конных  копьеносцев.  Поначалу
они направлялись было к Сильварреста, но, услышав о падении замка и  о  том,
что предстоит сражение в Лонгмоте, поскакали туда.
   С востока постепенно собирались Рыцари Справедливости  -  дюжина  оттуда,
пятьдесят отсюда. В основном, это были либо старики, которым нечего  терять,
либо совсем молодые люди, достаточно наивные, чтобы верить в то, что война -
славное дело.
   Были полторы тысячи рыцарей, которых привел с  собой  эрл  Дрейс,  и  две
тысячи, присланные Гроверманом. Шли  также  сыновья  фермеров  и  купцов  из
селений,  расположенных  по  краю  леса.  Парни  с  угрюмыми   физиономиями,
вооруженные лишь топорами или косами. Щеголевато  одетые  молодые  горожане,
которые  несли  за  поясом  легкие  мечи  с  рукоятками,   слишком   обильно
украшенными золотом.
   Их  появление  мало  радовало  Ордина;  их  нельзя  было   считать   даже
мало-мальски серьезной помощью. И все же король не мог отказать им  в  праве
принять участие в сражении. Они пришли защищать свою землю, а не его.
   Каждый раз, когда между двумя рядами огней, разожженных по обеим сторонам
дороги, перед воротами замка появлялся очередной отряд, защитники на  стенах
разражались приветственными возгласами, трубили в рога и кричали: "Ура, сэру
Фриману!" или "Ура, храбрым возчикам!"
   Ордин узнавал эмблемы и  мог  назвать  имена  большинства  рыцарей,  лишь
взглянув на  их  щиты.  Но  один  всадник,  который  прискакал  перед  самым
рассветом, и насторожил, и заинтересовал его своим появлением одновременно.
   Этот  огромный  человек,  повадками  и  сложением  напоминавший  медведя,
появился верхом на черном осле,  быстром,  точно  рысь,  едва  ли  не  самым
последним в эту ночь. Герба на круглом щите с  большим  острым  выступом  не
было, только из-под короткого шлема торчал коровий рог. Вместо кольчуги этот
человек носил толстую куртку из свиной кожи, и его единственным оружием,  не
считая кинжала на поясе, был огромный топор с железной рукояткой футов шести
длиной, который лежал  на  передней  луке  седла.  Человек  привел  с  собой
пятьдесят человек, таких же нескладных на вид, как он сам,  все  с  большими
луками и топорами. Это были разбойники.
   При виде этого добровольца с его бандой - иначе не назовешь -  рыцари  на
стенах Лонгмота растерянно смолкли, хотя, без сомнения, его узнали. Это  был
Шостаг по прозвищу Дровосек. Вот уже  без  малого  двадцать  лет  Шостаг  со
своими разбойниками был бичом всех Властителей Рун в отрогах Соласких гор.
   Поговаривали, будто он был Лордом Волком старой школы и владел множеством
даров, позаимствованных у псов. Глядя вниз  на  приближение  Шостага,  Ордин
заметил мелькнувшие за спиной разбойников серые тени волков, которые бежали,
избегая освещенных мест, перепрыгивая через каменные заграждения.
   Шостаг остановил своих людей в сотне Ярдов от  ворот,  на  краю  развалин
сожженного города. Несмотря на почти полную темноту, падавший от костра свет
позволил разглядеть грязное, заросшее лицо и весь его неприглядный облик. Он
сплюнул на золу, поднял взгляд на зубчатую стену и посмотрел прямо  в  глаза
Ордину.
   - Я увидел твои сигнальные костры, - сказал Шостаг, - и услышал,  что  ты
собираешься убить одного из Властителей Рун. Не хочешь ли пригласить  и  нас
принять участие в этой потехе?
   Доверия разбойник не вызывал. Ему ничего не стоило в самый  разгар  битвы
повернуть своих людей против него, посеяв хаос среди защитников замка.
   - Сочту за честь сражаться  бок  о  бок  с  людьми...  известными  своими
боевыми подвигами, - ответил король Ордин.
   Не в его положении было отказываться  от  помощи,  даже  от  предложенной
Дровосеком.
   Шостаг прокашлялся, прочищая глотку.
   - Если я со своими парнями убью для тебя этого ублюдка, то хочу  получить
помилование. Ордин кивнул.
   - И еще титул и земли, не хуже, чем у любого лорда.  Ордин  задумался.  В
мрачном лесу на границе с Лонноком у него  было  имение.  Унылая  болотистая
местность, которая кишела разбойниками и комарами. Имение вот уже  три  года
пустовало, ожидая подходящего хозяина. Пусть  Шостаг  очистит  эти  леса  от
лесных хозяев.
   - Если король Сильварреста не предложит ничего  лучшего,  могу  пообещать
тебе имение в Мистаррии.
   - Заметано, - буркнул Шостаг и махнул своим людям, давая знак, что  можно
двигаться дальше.
   До рассвета оставалось два часа. Не было ни  Габорна,  ни  Боринсона,  ни
известий о них. Зато прибыл гонец и сообщил,  что  герцог  Гроверман  вскоре
пришлет еще людей, прибывших из соседних замков, хотя  вряд  ли  они  сумеют
добраться до Лонгмота к рассвету.
   Радж Ахтен, конечно, появится  раньше.  Гроверман  действовал  правильно,
думая в первую очередь о защите собственных владении, несмотря даже  на  то,
что в Лонгмоте его ожидало неведомое сокровище.  Он  отправит  людей  только
тогда, когда убедится, что сам надежно защищен.
   Казалось,  больше  помощи  ждать  неоткуда.  Разведчики  по-прежнему   не
обнаруживали никаких следов Радж Ахтена, но Ордин не сомневался,  что  через
час-другой тот появится.
   Больше всего его тревожило отсутствие вестей о Габорне. Время  шло,  и  с
ним угасала надежда на то, что с сыном  ничего  не  случилось,  и,  в  конце
концов, король решил, что ждать больше нечего. Габорн наверняка в руках Радж
Ахтена.
   Лорд Волк либо убил его, либо забрал дары. Придя к такому  выводу,  Ордин
взял свои форсибли и выстроил в ряд добровольцев. Способствующий эрла Дрейса
запел древние заклинания, и  форсибли  ожили,  засветились,  испуская  снопы
света по мере того, как один за другим люди отдавали свои дары метаболизма.
   Ордин отдал свой дар последним, замкнув тем самым "змеиное  кольцо".  Это
был акт отчаяния.
   С тяжелым сердцем, имея в своем распоряжении менее шести  тысяч  человек,
Ордин на рассвете запер ворота. Оставалось только  ждать.  Снаружи  осталось
лишь несколько  разведчиков,  которые  должны  были  предупредить  короля  о
появлении Радж Ахтена, но на прибытие подкреплений он больше не надеялся.
   Он обратился к людям с последним напутствием, используя всю  мощь  своего
Голоса, который был слышен в каждом самом дальнем уголке замка. И рыцари,  и
простой люд, и разбойники - все с надеждой смотрели со стен на него.
   - Вы слышали, - сказал он, - что Радж Ахтен взял замок  Сильварреста  без
единого выстрела. Он обезоружил воинов Сильварреста лишь с помощью Голоса  и
обаяния. И вам известно, что произошло после этого с рыцарями замка.
   Мы не должны допустить ничего  подобного.  Радж  Ахтен  попытается  вновь
прибегнуть к воздействию своего Голоса, и потому  я  надеюсь,  что  ни  один
человек,  находящийся  от  него  на  расстоянии  полета  стрелы,  не  станет
дожидаться, пока он заговорит.
   В этом бою погибнет либо он, либо мы. Любого из вас, молодые люди, кто не
устоит перед воздействием его Голоса, мои рыцари сбросят со стен замка.
   Мы будем сражаться, и не допустим, чтобы кто-то испортил нам все дело.
   Да помогут нам Силы!
   Когда  король  закончил,  шесть  тысяч  человек  дружно   воздели   руки,
скандируя:
   - Ордин! Ордин! Ордин!
   Король Ордин посмотрел на стены. Он знал, что это предостережение,  да  к
тому же произнесенное с использованием всей мощи его Голоса, окажет огромное
воздействие  на  людей.  Оставалось  лишь  надеяться,  что  Радж  Ахтен   не
догадается, каким именно заклинанием король заворожил защитников замка.
   Вдали, над  Даннвудом,  подул  прохладный  утренний  ветер.  Вот-вот  мог
выпасть снег.
   Но где же Габорн?

Глава 37

Мальчики развлекаются

   Раннее утро Миррима встретила  в  шаткой  повозке,  запряженной  упряжкой
лошадей. Повозка подпрыгивала на ухабах и скрипела. Особенно затрясло, когда
они свернули с дороги среди Баннисферских полей  и  углубились  в  лес,  где
пришлось то и дело переезжать огромные корни деревьев.
   Миррима ехала в компании еще девяти пассажиров, бежавших из Баннисфера.
   Это были молодые крестьянские парни, единственным  оружием  которых  были
копья, луки и мечта отомстить за недавнюю гибель родных.
   Даже повозка была чужая; ее одолжил им фермер Фоке, ферма которого стояла
неподалеку от города. Коней ни у кого из них тоже не было.
   Но разговаривали они между собой и  бахвалились  так  же,  как  юноши  из
благородных семей. Что-что, а язык у них был подвешен прекрасно. ~ Чтоб  мне
провалиться, если я не убью хотя бы одного "неодолимого", - заявил парень по
имени Хоби Холлоувел.
   Он был стройный, сильный, со светлыми  соломенными  волосами  и  голубыми
глазами, которые вспыхивали всякий раз, когда он смотрел на Мирриму. Не  так
давно - всего  несколько  недель  назад  -  она  смотрела  на  него  как  на
возможного жениха.
   - Да кого можно убить из твоего лука! - захихикал Вейз Эйбл. - У  тебя  и
стрелы-то кривые! Ничего не получится.
   - А я и не собираюсь тратить стрелы, -  засмеялся  Хоби.  -  Я  собираюсь
дождаться, пока один из них полезет на стену замка, а потом столкну на  него
тебя, толстяк! Ты сделаешь из него лепешку, и при этом твоя  задница  ничуть
не пострадает.
   - Ха, как будто  у  тебя  хватит  силенок  столкнуть  меня  со  стены,  -
парировал Вейз, сорвал с Хоби шляпу и щелкнул по лбу.
   Вейз был плотный малый, почти одинаковый что  в  ширину,  что  в  высоту.
Парни с хохотом тут же устроили потасовку.
   Миррима слабо улыбалась, глядя на них. Она понимала, что  все  эти  шутки
рассчитаны на нее, что парни просто пытаются привлечь ее внимание. Почти  со
всеми из них она была знакома всю жизнь, однако с тех  пор,  как  она  стала
обладательницей даров обаяния, их  отношения  изменились.  Если  раньше  они
смотрели на нее просто как на бесприютную, никому  не  нужную  девчонку,  то
теперь в ее присутствии робели и забывали не только о манерах, но даже,  как
их зовут.
   Стыд какой, думала Миррима, что моя красота воздвигла между нами барьер.
   Она вовсе не хотела этого.
   Без особых усилий придавив Хоби к днищу повозки, Вейз перевел  взгляд  на
Мирриму, ожидая увидеть на ее лице одобрение.
   Она благосклонно кивнула ему и улыбнулась.
   До Лонгмота оставалось всего несколько миль по холмам среди дубов, широко
раскинувших над повозкой свои могучие ветви. Долгая дорога утомила Мирриму.
   Лошади, тянувшие повозку, были довольно средние, но  в  упряжке,  работая
вместе, проявляли недюжинную силу и выносливость - как и парни, которых  они
везли.
   Добравшись до Лонгмота и увидев  его  высокие  стены  и  дозорные  башни,
Миррима почти пожалела о том, что оказалась здесь. Больно было  смотреть  на
разоренную местность, на разрушенный город, на сожженные фермы.
   На холмах на севере и северо-западе  от  Лонгмота,  покрытых  Даннвудской
чащей, темнели дубы, осины и сосны, на южных холмах тянулись луга, фруктовые
сады и виноградники, которые  сбегали  по  склонам  вниз,  подобно  огромным
волнам.
   Ограды из светлого камня и живые изгороди разделяли землю на разноцветные
квадраты и прямоугольники, превращая се в лоскутное одеяло.
   Сейчас вся эта местность была пуста. Там, где  прежде  стояли  фермерские
дома, сараи и голубятни, теперь, словно открытые  раны  самой  земли,  зияли
лишь обугленные развалины. Урожай в садах уже убрали, на полях  не  было  ни
ворон, ни лошадей, ни свиней, ни уток.
   Миррима понимала, зачем жители Лонгмота и солдаты сделали,  зачем  сожгли
город, не  пожалев  ничего.  Чтобы  плоды  их  трудов  не  послужили  врагам
Гередона, они уничтожили все в окрестностях замка,  что  представляло  собой
хоть какую-то ценность.
   Эти места... они были так похожи на плодородный край Баннисфера!  Мирриме
стало грустно. При виде черных домов и пустых полей по спине пробежал  озноб
страха, - словно они служили предзнаменованием.
   Повозка подкатила к воротам замка, которые оказались  закрыты;  Охранники
встревожено глядели куда-то на запад.
   При виде защитников стен Мирриме окончательно стало не по себе. Если  это
такие же парни, как ее спутники,  на  что  рассчитывает  король  Ордин,  как
устоит перед "неодолимыми" Радж Ахтена?
   - Кто вы? Откуда прибыли? - не очень приветливо спросил страж на воротах.
   - Из Баннисфера! - прокричал Вейз Эйбл и поднял лук. - Мы  пришли,  чтобы
отомстить за смерть наших людей.
   Над воротами на  стене  замка  появился  человек  в  боевых  доспехах,  с
грубоватым лицом и широко расставленными  горящими  глазами.  Его  нагрудную
пластину украшало прекрасно  выполненное  изображение  зеленого  рыцаря,  на
плечи был накинут плащ из мерцающей зеленой парчи, отороченный золотом.  Это
был король Ордин.
   - Вы уверены, что сможете кого-то поразить этими луками? - спросил он.  -
Солдаты Радж Ахтена не стоят на месте.
   - Уж наверное, они не быстрее голубей,  а  их  я  перестрелял  немало,  -
ответил Вейз.
   Ордин вскинул подбородок при виде его внушительной фигуры.
   - Думаю, ты и впрямь умеешь не только стрелять голубей. Приветствую  вас.
- Тут король заметил Мирриму, и глаза его вспыхнули таким восхищением, что у
нес перехватило дыхание. - А это кто у нас? Женщина, владеющая мечом? Вы  из
семьи лордов?
   Миррима, склонив голову, посмотрела на свои руки, сложенные  на  коленях.
Не столько из уважения, сколько от смущения.
   - Я друг...  вашего  сына.  Я  помолвлена  с  одним  из  ваших  воинов  -
Боринсоном и пришла сюда, потому что хочу быть рядом  с  ним.  Я  не  владею
мечом, но могу готовить еду и скатывать бинты.
   - Понятно, - сказал Ордин. - Боринсон - достойный человек. Я не знал, что
он помолвлен.
   - Это произошло совсем недавно.
   - Миледи, его все еще нет в замке, хотя  я-то  ждал  его  к  рассвету.  Я
отправил его с поручением в замок Сильварреста. Надеюсь, он скоро прибудет.
   Однако, по правде говоря, скоро  сюда  явится  и  Радж  Ахтен.  И  трудно
сказать, кто доберется быстрее.
   - Ох! - воскликнула Миррима.
   Миррима растерялась. Оказывается, Боринсон не ждет се, его тут нет, и что
делать  в  таком  случае,  она  не  представляла.  Она  не  ждала  чуда   от
предстоящего  сражения.  Но  за  то  короткое  время,  что  она  провела   с
Боринсоном, она поняла, до какой степени он  предан  своему  королю.  Она  и
мысли не допускала, что он мог не выполнить поручение или погибнуть.
   Теперь, в трудный час, ей хотелось лишь быть рядом с ним. Она знала,  что
такое преданность. Ее семье  всегда  приходилось  нелегко,  но  если  что  и
позволяло им выжить, так это преданность друг другу.
   Миррима облизнула пересохшие губы.
   - Я подожду его здесь, если вы не против.

Глава 38

Надежда

   Только что рассвело, когда Иом и Габорн добрались до  крошечного  селения
Хобтаун в двадцати шести милях к северо-западу от Лонгмота. В Хобтауне  была
кузница и. всего пятнадцать домов. Однако по субботам, как в тот день,  сюда
съезжались местные крестьяне и торговали своим нехитрым товаром.
   Вот почему, когда Габорн, Иом и король Сильварреста прискакали в Хобтаун,
некоторые его жители уже не спали. Это было кстати - коням требовались еда и
отдых.
   Иом заметила девочку лет двенадцати, которая выкапывала у себя на огороде
лук. Вдоль живой изгороди пышно разросся клевер.
   - Прошу прощения, добрая леди, - обратилась к ней Иом. -  Нельзя  ли  нам
пустить своих коней попастись на вашем клевере?
   - Конечно, пожалуйста, ответила девочка.  И,  выпрямившись,  замерла  при
виде Иом.
   - Спасибо, - сказал Габорн. - Мы хорошо  заплатим,  если  вы  дадите  нам
перекусить.
   Стараясь не смотреть на Иом, девочка перевела взгляд на Габорна, изо всех
сил пытаясь вернуть себе самообладание.
   - У меня  есть  немного  вчерашнего  хлеба  и  мяса,  -  предложила  она,
обрадовавшись возможности заработать.
   В таких крошечных деревеньках деньги видели редко,  здесь  обычно  меняли
товар на товар. Порой крестьяне не видели денег по полгода, а то и больше.
   - Спасибо, это то, что надо, - сказал Габорн.
   Девочка бросила корзину с луком и опрометью кинулась в дом.
   Иом изо всех сил старалась успокоиться,  не  думать  о  том,  как  больно
ранило ее выражение лица девочки, вновь напомнившее о беде.
   Отец Иом задремал в седле, и она была рада этому. Ночью он упал с седла и
почти всю дорогу плакал. Сейчас Габорн поддерживал короля  за  плечи,  точно
ребенка.
   Кони жадно принялись за клевер.
   Иом оглянулась. Дома тут были  из  камня  и  дерева,  крытые  соломенными
крышами. Окна застеклены настоящими стеклами, на  подоконниках  -  горшки  с
цветами  и  травами.  Похоже,   немногочисленные   обитатели   Хобтауна   не
бедствовали.
   Селение располагалось в красивой низине между холмами, на склонах которых
росли дубовые рощи. Луга пестрели  полевыми  гвоздиками  и  маргаритками,  в
траве паслись сытые коровы. Все здесь так и излучает благополучие,  подумала
Иом.
   Если опасения  Габорна  верны,  отряды  Радж  Ахтена  пройдут  здесь  уже
сегодня.
   Подняв взгляд, Иом заметила, что Габорн с улыбкой смотрит на нее. А  ведь
девочку охватил ужас при виде Иом.
   Иом боялась, что навсегда теперь так и останется безобразной. Однако  под
взглядом Габорна она испытала странное чувство - словно и не утратила  своей
красоты.
   - Как тебе это удается? - спросила Иом, исполнившись благодарности к нему
за такое отношение.
   - Что?
   - Как тебе удастся смотреть на меня так, что я чувствую себя красивой?
   - Позволь  мне  поставить  вопрос  по-другому,  -  ответил  Габорн.  -  В
Интернуке считаются красивыми только женщины с соломенными  волосами,  а  во
Флидсе - с рыжими и  непременно  веснушчатые.  У  нас  в  Мистаррии  мужчины
восхищаются женщинами с широкими бедрами и  грудью,  которая  колышется  при
ходьбе. Однако здесь, в Гередоне, ценятся женщины  с  маленькими,  торчащими
грудями и мальчишеской фигурой.
   В Рофехаване красивыми считаются белокожие женщины, а в Дейазе -  смуглые
и загорелые. И еще в Дейазе женщины носят тяжелые  золотые  серьги,