сщелинами узеньких, вымощенных камнем улиц. То здесь, то  там  в
небо поднимались дымки кухонных очагов. Внутри городских стен, помимо  всего
прочего находились усадьбы четырнадцати мелких лордов.
   Иом выискивала глазами Кошачий проулок - узенькую улочку,  выходившую  на
Масляный ряд. Теснившиеся там мазанки торговцев были  окрашены  в  различные
оттенки красного, желтого и зеленого, как  будто  столь  яркие  цвета  могли
скрыть обветшалость строений, многие из которых стояли на своих покосившихся
фундаментах уже по пять сотен лет. Сегодня город выглядел точно так же,  как
и всегда. Иом видела только крыши и ничего, способного навести на  мысль  об
убийстве. Но за пределами городских стен, за фермами,  полями  и  скошенными
лугами, на дорогах, тянувшихся  с  юго-запада  мимо  отдаленных  королевств,
съезжались на ярмарку. Перед воротами цитадели уже было раскинуто  несколько
дюжин разноцветных шелковых шатров.  Через  несколько  дней  десятитысячному
населению города предстояло возрасти в четыре, а то и в пять раз.
   Принцесса оглянулась на капрала. Клевз казался холодным  и  невозмутимым,
словно не он принес ужасную весть. Между тем схватка явно была  кровавой,  -
только сейчас Иом заметила,  что  алая  кровь  испачкала  сапоги  капрала  и
заляпала серебряного вепря, вышитого на его черном мундире. Должно быть,  он
сам тащил сержанта Дрейса на луг.
   -  Итак,  этот  торговец  пряностями  убил  двоих  и  ранил  третьего,  -
промолвила Иом. Многовато для пьяной потасовки. Ты  сам  разделался  с  этим
малым? - Если так, - решила для себя принцесса. - то капрал получит награду.
Драгоценную пряжку, или что-нибудь в этом роде.
   - Нет, моя леди. Конечно, мы его малость... хм... помяли, но он еще...
   Родом этот негодяй из Муйатина, а кличут его Хариз аль  Джвабала.  У  нас
руки чесались прикончить мерзавца на месте, но мы не решились.  Ведь  убийцу
перво-наперво надобно допросить.
   Капрал, явно расдосадованный тем, что злодея приелось оставить  в  живых,
угрюмо почесал нос. Иом кивком приказала капралу и Хроно следовать за ней, а
затем направилась к воротам замка, намереваясь присоединиться к Шемуаз.
   - ...Понятно... - встревоженно рассуждала  она  вслух.  -  ...Стало  быть
богатый купец, принадлежащий к народу с весьма сомнительной репутацией...
   Приехал на ярмарку, которая откроется  на  следующей  неделе...  Но  что,
хотелось бы знать, мог торговец пряностями из  Муйатина  делать  в  Кошачьем
проулке, когда еще не взошло солнце?
   Капрал Клсвз закусил губу, словно предпочел бы не  отвечать,  после  чего
проворчал:
   - Шпионил, вот что, ежели вам угодно знать мое мнение.
   Голос его  перехватило  от  ярости.  Только  сейчас  он  отвел  глаза  от
выполненной в виде фантастического чудовища, сбегавшей по стене  водосточной
трубы, куда неотрывно таращился до сих пор и бросил быстрый взгляд  на  Иом,
желая увидеть се реакцию.
   - Я затем и спрашиваю, чтобы узнать твое мнение, - промолвила принцесса.
   Клевз нашарил засов, открыл ворота и пропустил вперед ее и Хроно.
   - Мы проверили все таверны, -  сказал  капрал.  -  Прошлым  вечером  этот
"купец" не пил ни в одной из  них,  иначе  его  выдворили  бы  из  торгового
квартала в десять вечера, со звоном колокола. Стало быть, он налакался не  в
городе, а, по правде сказать, мне вообще не верится, что он был пьян.  Разве
что чуток промочил глотку ромом, но только самую малость. Да и  какой  резон
честному торговцу ночью, крадучись, шастать по городским улицам... ежели он,
конечно, не высматривает, как в городе налажены караулы. А как поведет  себя
лазутчик, коли нарвется на кого-нибудь из стражи? Небось прикинется  пьяным,
а когда караульный беспечно подойдет поближе, пырнет его ножом.
   Клевз со стуком захлопнул ворота.
   Выйдя за каменную  стену,  Иом  увидела  дюжину  королевских  гвардейцев,
столпившихся возле убитых и умирающего. Лекарь стоял на коленях рядом  возле
тела сержанта . Дрейса. Рядом, понурясь  и  сцепив  руки  на  груди,  стояла
Шемуаз.
   Над росистой травой поднимался утренний туман.
   - ...Понятно... - еще раз протянула Иом. Сердце  неистово  колотилось.  -
Значит, ты будешь допрашивать убийцу?
   - Уж будь моя воля, я б его так допросил... - прорычал капрал. - Он бы  у
меня раскаленные уголья лизал, да только все не так просто. Нынче вес  купцы
из Муйатина и Индопала подняли шум. Они требуют освободить  Джвабала.  Дошло
до того, что грозятся сорвать ярмарку. Устроители ярмарки так  перепугались,
что гильдейский старшина Холликс направился к самому королю - просить, чтобы
купца отпустили. Да какого там купца  -  лазутчика!  Слыханое  ли  дело,  он
хочет, чтобы мы освободили лазутчика!
   Услышанное повергло Иом в изумление. Казалось невероятным  чтобы  Холликс
дерзнул просить аудиенции у короля чуть ли не сразу после восхода, не говоря
уж о беспрецедентной угрозе южан  прекратить  торговлю  и  сорвать  ярмарку.
Ситуация складывалась нешуточная, и дела грозили выйти из-под контроля.
   Принцесса  оглянулась  через  плечо.  Ее  Хроно,  крошечная  темноволосая
женщина с постоянно поджатыми  губами,  стояла  возле  ворот  и,  поглаживая
тощего рыжего котенка, прислушивалась к разговору. На се  лице  не  читалось
никакой реакции, хотя Иом подозревала, что Хроно догадывается, кто  подослал
лазутчика.  Впрочем,  служители  Лордов  Времени  считали  себя  политически
нейтральными и никогда не отвечали ни на какие вопросы.
   Поразмыслив, Иом пришла к выводу, что капрал Клевз скорее всего прав.
   Купец, конечно же, был соглядатаем. Ее отец  тоже  засылал  лазутчиков  в
королевства Индопала. Разумеется, доказать, что  этот  убийца  еще  и  шпион
будет весьма затруднительно. Однако он убил  двоих  городских  стражников  и
ранил сержанта королевской гвардии. По здешним законам за  такое  полагалась
смертная казнь.
   Но то по здешним - а вот в Муйатине опьянение считалось  смягчающим  вину
обстоятельством.  По   тамошним   понятиям,   человек,   совершивший   любое
преступление - пусть даже убийство, - напившись пьян, наказанию не подлежал.
А это означало, что если се отец вынесет смертный приговор, муйатинцы, равно
как и все их сородичи из Индопала, станут возмущаться несправедливым, по  их
мнению, приговором. Итак, они угрожают прекратить торговлю.
   Принцесса задумалась о том, что стояло за этими угрозами. Южане торговали
главным образом  пряностями:  перцем,  мускатным  орехом,  шафраном,  карри,
корицей - всем  тем,  что  придавало  особый  вкус  пище.  Кроме  того,  они
привозили лекарственные травы, квасцы для выделки  кож,  а  также  индиго  и
другие красители, необходимые для окраски гередонской шерсти. И только у них
можно было приобрести самые  драгоценные  и  редкостные  товары  -  слоновую
кость, шелк, сахар, платину и кровяной металл.  Вздумай  торговцы  и  впрямь
сорвать ярмарку, это ударит не менее чем по дюжине ремесленных цехов. И хуже
того - лишенные специй, способствующих длительному хранению  снеди,  бедняки
Гередона останутся на зиму без припасов  и  им  придется  туго.  Что  же  до
гильд-мастера Холликса, старшины цеха красильщиков,  которому  в  этом  году
выпало стать Устроителем ярмарки, то ему эта история  грозит  потерей  всего
его состояния. Потому-то он и поспешил к королю с просьбой о примирении.
   Иом не жаловала Холликса, слишком  часто  досаждавшего  королю  просьбами
поднять пошлины на привозные ткани, с  тем  чтобы  таким  образом  увеличить
собственные доходы. Но даже Холликс нуждался в товарах, которые  привозились
из Индопала.
   Да и прочие купцы Гсредона столь  же  отчаянно  нуждались  в  том,  чтобы
запродать на юг свои сукна, полотно или изделия из  тонкой  стали.  Торговля
велась в кредит, деньги находились в обороте, давались и брались  взаймы,  а
потому, в случае отмены ярмарки многие богатые семьи могли обанкротиться.  А
ведь именно богатые горожане платили налоги, позволявшие  дому  Сильварреста
содержать войско.
   Да что там - по правде сказать, и сам король имел  свою  долю  во  многих
торговых сделках. Даже он не мог позволить себе допустить срыв ярмарки. Увы,
как ни трудно было смириться с подобной мыслью, ради  примирения  с  южанами
отец Иом вполне мог отпустить убийцу. Правда, по большому счету все  попытки
примирения не имели смысла. Иом прекрасно знала; рано или поздно Радж  Ахтен
Волчий Лорд Индопала пойдет войной на объединенные  королевства  Рофехавана.
Хотя на сей раз торговцы перебрались через  горы  и  пересекли  пустыни,  на
следующий год или еще год спустя - торговле все едино придет конец.
   - Так почему не прекратить ее сейчас? - размышляла принцесса. - Почему бы
отцу не захватить все привезенные иноземными караванами товары и  самому  не
начать войну, которой все равно не избежать. Но нет. Иом знала, что  на  это
он не пойдет. Король Джас Ларен Сильварреста не  начнет  войну.  Он  слишком
порядочный человек. Бедная Шемуаз! Ее нареченный лежит при смерти, и даже не
будет отомщен. А ведь у этой девушки никого нет. Мать Шемуаз умерла молодой,
а ее отец, рыцарь справедливости, шесть лет назад отправился в Авен и  попал
в плен.
   - Благодарю за доклад, - сказала Иом капралу. -  Я  поговорю  об  этом  с
отцом.
   Затем принцесса  поспешила  к  группе  солдат.  Сержант  Дрейс  лежал  на
подстилке, брошенной на зеленую траву.  Его  покрывала  натянутая  почти  до
горла, насквозь пропитанная кровью простыня,  цвета  слоновой  кости.  Кровь
сочилась и из уголков рта умирающего. Его положили  так,  чтобы  косые  лучи
утреннего солнца не падали на бледное, покрытое потом лицо.
   Капрал Клевз был прав: ей не следовало приходить сюда. Ее мутило от  вида
крови, запаха развороченных внутренностей и ощущения подступившей смерти.
   Поблизости отиралось несколько ребятишек, с утра пораньше прибежавших  из
замка поглазеть на раненого. Сейчас они уставились на Иом. Потрясение и боль
в детских глазенках, казалось,  мешалось  с  надеждой  на  то,  что  вот-вот
принцесса улыбнется, и все как-нибудь уладится.
   Устремившись к Дженесси, девчушке лет девяти, Иом обняла се и шепнула:
   - Пожалуйста, уведи отсюда малышей. Дрожащая Дженесси на миг прильнула  к
принцессе, после чего сделала как было ведено.
   Лекарь  склонился  над  Дрейсом,  но,   похоже,   не   решался   что-либо
предпринимать. Он просто смотрел на раненого,  а  когда  поймал  вопрошающий
взгляд Иом печально покачал головой. Спасти сержанта было не в его силах.
   - Где травник Биннесман? - спросила Иом, знавшая, что как  целитель  этот
волшебник неизмеримо превосходит любого лекаря.
   - Он ушел на луга, собирать канупер. Его не будет до вечера.
   Иом огорченно покачала головой. И надо же было целителю  именно  в  такой
страшный час отправиться на поиски трав,  изгоняющих  из  замка  пауков.  Но
этого следовало ожидать. Ночи становилась холодными, и не так давно она сама
пожаловалась Биннссману на пауков, искавших тепла в ее покоях.
   - Боюсь, я ничего не могу поделать, - сказал лекарь. - Трогать его  и  то
не решаюсь, так он сильно кровоточит. И зашить  раны  не  могу,  и  оставить
открытыми тоже страшно.
   - Я могла бы передать ему дар, - прошептала Шемуаз. - Мою жизнестойкость.
   Это предложение свидетельствовало о большой и чистой любви. Иом  хотелось
воздать должное великодушию подруги, но лекарь сказал совсем другое.
   - Думаете, он поблагодарил бы  вас  за  такой  поступок?  А  если  спустя
некоторое время вы умрете от лихорадки. Не раскается ли он в том, что принял
этот дар?
   Лекарь рассудил верно. Шемуаз была способна на большую любовь, но никогда
не отличалась особой выносливостью. Зимой ее частенько одолевала простуда, а
ссадины и порезы подолгу не заживали. Отдав жизнестойкость сержанту  Дрейсу,
она стала бы еще более болезненной и, скорее всего, зачахла  бы,  так  и  не
успев выносить ребенка.
   - Но он не умирает так  долго  лишь  благодаря  дарам  жизнестойкости,  -
возразила Шсмуаз. - Добавить еще чуть-чуть и ему, возможно, удастся выжить.
   Лекарь покачал головой.
   - Принять дар, даже дар жизненной силы, не так то  просто.  Организм  при
этом испытывает настоящее потрясение. Боюсь, в нынешнем состоянии ему  этого
не перенести. Нет, нам остается лишь ждать и надеяться... вдруг он  все-таки
выживет.
   Шемуаз кивнула, а потом краем своей  юбки  утерла  кровь,  сочившуюся  из
уголков рта Дрейса. Сержант тяжело  дышал,  наполняя  легкие  воздухом  так,
словно каждый вздох мог оказаться последним.
   - Неужто он дышит так уже давно? - изумилась Иом.  Лекарь  кивнул,  почти
неуловимо, так, чтобы не заметила Шсмуаз. Дрейс умирал.  Прошел  час.  Дрейс
дышал все натужнее, борясь за каждый глоток воздуха, но  вдруг,  неожиданно,
открыл глаза, словно пробудившись от беспокойного сна.
   - Где? - выдохнул он, глядя в глаза Шсмуаз.
   - Где книга? - спросил один из гвардейцев. - Мы подобрали  ее  и  отнесли
королю.
   - Интересно, - подумала Иом. - О чем толкует этот солдат? -  Но  тут  изо
рта Дрейса хлынула кровь. Выгнув спину он потянулся к Шемуаз, схватил ее  за
руку и перестал дышать.
   Обхватив голову сержанта ладонями, девушка приникла к нему и  в  отчаянии
прошептала.
   - Я хотела прийти. Я хотела увидеть тебя сегодня утром...
   Не договорив, Шсмуаз разразилась слезами. И солдаты, и  лекарь  отступили
на несколько шагов, чтобы дать ей  возможность  произнести  последние  слова
любви - на тот случай, если дух Дрейса еще не покинул умершее тело.
   Закончив прощание, Шсмуаз встала. Капрал Клевз, дожидавшийся этого за  се
спиной, выхватил свою секиру, и ловко отсалютовал, почти коснувшись  лезвием
навершия стального шлема. Отсалютовал не Иом, но Шсмуаз.  Затем  он  опустил
оружие и тихонько повторил то, что уже говорил.
   - Сраженный врагом, он звал вас, леди  Шемуаз.  Девушка  встрепенулась  и
подняла глаза на капрала.
   - Это не иначе как чудо, - сказала она. - Любой  человек,  получив  такой
удар, успел бы разве что вскрикнуть.
   Слова эти прозвучали так, словно с помощью правды девушка хотела  нанести
ответный удар человеку, принесшему ей столь горькую весть.  Но  в  следующее
мгновение голос ее смягчился. - Но я все равно  благодарна  тебе  Клевз,  за
твою доброту. Ведь ты выдумал это, чтобы облегчить мою боль.
   Капрал поморгал, отвернулся и зашагал к Сторожевой Башне.
   Иом коснулась спины Шемуаз.
   - Мы возьмем тряпицы, и обмоем его перед погребением.
   Шемуаз уставилась на принцессу, и глаза девушки расширились,  словно  она
неожиданно припомнила нечто важное.
   - Нет! - воскликнула она. - Пусть этим займется кто-нибудь другой. Это не
имеет значения. Его... его дух не здесь. Идем, я  знаю,  где  он.  -  Шемуаз
устремилась по дороге к королевским воротам.
   Иом и ее Хроно поспешили следом, вниз по  склону  холма,  через  рынок  к
наружным воротам, а потом ко рву. Луга за рвом уже. заполнились  приехавшими
на ярмарку торговцами: южане разбили множество ярких шелковых шатров - алых,
шафрановых,  изумрудно-зеленых.  На   южном   холме   красовались   торговые
павильоны, а у опушки леса паслись тысячи мулов и лошадей.
   Миновав ров, Шемуаз свернула налево и двинулась по заросшей тропке  рядом
с водой к рощице, расположенной к востоку от замка. Чтобы заполнить этот ров
водой, от реки прорыли канал:  рощица  находилась  как  раз  между  рекой  и
каналом.
   Оттуда, с небольшого подъема были видны  четыре  арки  старого  каменного
моста, повисшего над серебристой лентой реки. За этим мостом высился новый -
его каменная кладка пребывала в гораздо лучшем состоянии,  но  ему  явно  не
хватало  статуй,  украшавших  древнее  строение.  Скульптурных   композиций,
восхвалявших победы Властителей Рун Гередона.
   Иом частенько задумывалась о том, почему ее  отец  не  повелел  разобрать
старый мост и установить скульптуры на новом. Но сейчас, приглядевшись,  она
поняла, в чем дело. Несчетные годы пребывания то подо льдом, то под  палящим
солнцем не прошли даром: изваяния начали разрушаться. Разъедаемый лишайником
камень покрылся красноватыми,  бурыми  и  тускло-зелеными  пятками.  В  этих
свидетельствах седой старины было нечто живописное и внушающее почтение.
   Место,  где  Шемуаз  рассчитывала  встретиться  с  духом   возлюбленного,
казалось на удивление спокойным. Вода в канале  струилась  медленно,  словно
мед, как обычно и бывало летом. Могучие стены замка, возвышавшиеся над рощей
футов на восемьдесят, отбрасывали глубокие тени на  заполненный  водой  ров,
где цвели розовые кувшинки. Вокруг  царила  тишина.  Не  чувствовалось  даже
слабого дуновения ветерка.
   Землю здесь  устилал  пышный  ковер  зеленой  травы.  Некогда  над  водой
простирал свои ветки вековой дуб, но молния расщепила могучий ствол и солнце
выбелило древесину, как кость. Зато. под дубом разросся старый розовый  куст
с толстым, словно запястье кузнеца, стволом и  острыми,  как  когти  шипами.
Побеги его взбегали по стволу дуба футов на тридцать,  образуя  естественную
беседку, украшенную  белоснежными  цветами,  висевшими  над  головой  Шемуаз
словно огромные звезды в темно-зеленом небе.
   Оказавшись под сенью  розовой  беседки,  Шемуаз  уселась  на  траву.  Иом
заметила, что трава примята, -  видимо,  влюбленная  пара  использовала  это
место для тайных свиданий.
   Оглянувшись через плечо,  принцесса  бросила  взгляд  на  Хроно.  Хрупкая
женщина стояла футах в сорока позади, но, судя по тому, как была склонена ее
голова. Внимательно ко всему прислушивалась.
   Неожиданно Шемуаз раскинулась на траве и подняла  юбку  выше  бедер.  Иом
была смущена откровенностью этой позы:  все  выглядело  так,  будто  девушка
призывала возлюбленного овладеть ею.
   По берегам, у воды,  квакали  лягушки.  Стрекоза  -  голубая,  словно  ее
окунули в индиго, - подлетела к колену Шемуаз,  зависла  над  ним,  а  потом
улетела прочь.
   Воздух был неподвижен и тих, а красота этого уединенного места заставляла
поверить, что здесь  и  вправду  может  объявиться  дух  убиенного  сержанта
Дрейса.
   До последнего момента Шемуаз сохраняла внешнее спокойствие, но стоило  ей
улечься под навесом из  роз,  как  ее  прикрытые  длинными  ресницами  глаза
наполнились слезами. Иом прилегла рядом с девушкой и  положила  руку  ей  на
грудь как, должно быть, делал он.
   - Ты бывала здесь раньше? Встречаясь с ним? - спросила принцесса.  Шемуаз
кивнула.
   - Много раз. И должна была встретиться сегодня утром.
   Иом удивилась было тому, как  влюбленная  парочка  ухитрялась  выбираться
ночами за городские стены, но тут  же  сообразила,  что  никто  не  стал  бы
задерживать королевского гвардейца. Но сами эти свидания представляли  собой
вопиющее нарушение всяческих приличий. Ведь именно Шемуаз,  придворной  Деве
Чести, вменялось в обязанность следить за тем, чтобы се  госпожа  оставалась
чистой и непорочной. Когда Иом придет время  обручиться,  не  кто  иная  как
Шсмуаз должна будет поклясться в том, что принцесса соблюла добродетель.
   Губы Шсмуаз дрожали.
   - Я понесла от него, думаю, тому уже шесть недель, - тихо, чтобы не могла
услышать Хроно, прошептала она. Произнеся это признание, Шемуаз укусила свой
сжатый кулачок, словно силилась наказать себя.
   Оказавшись в тягости, она тем самым обесчестила Иом. Кто  поверит  клятве
Девы Чести, коль скоро сама эта Дева отнюдь не  беспорочна?  Конечно,  Хроно
знает, что принцесса невинна, но она связана  обетом  молчания.  Покуда  Иом
жива, Хроно ни при каких обстоятельствах не раскроет ни единой известной  ей
подробности. Лишь после кончины принцессы хроника ее жизни увидит свет.  Иом
обеспокоенно покачала головой. Не хватило всего десяти  дней!  Через  десять
дней Шсмуаз должна была выйти замуж, и из  Девы  Чести  стать  Дамой  Чести.
Никто не смог бы доказать,  что  она  потеряла  невинность  до  свадьбы.  Но
теперь, когда ее жених мертв, об этом скоро заговорит весь город.
   - Мы можем отослать тебя, - сказала Иом. - В Велкшир,  в