ь крики тонущих и призывы о помощи.
   Тех, кто не успел добраться до дамбы, чудовища либо безжалостно  убивали,
либо сгоняли в кучу. Роланд видел, как потерявшие  от  страха  голову  люди,
столкнувшись с опустошителем, поворачивались и бежали  обратно  на  равнину,
навстречу новым полчищам врагов, или просто ложились на  землю  и  замирали,
боясь шелохнуться. Тысячи несчастных остались отрезанными от Карриса.
   Роланда словно приковало к стене. Вороны и чайки улетели прочь из города,
и вокруг носились только три, твари, корчащиеся в неведомых муках.
   К замку  бросилось  девять  магов-опустошителей,  высоко  подняв  головы,
выставив перед собой посохи, словно их  притягивал  запах  людей.  Защитники
стен закричали от ужаса.
   Тут на стену над городскими воротами  взбежали  пламяплеты  Радж  Ахтена.
Солдаты попятились от них,  ибо  одежды  их  занялись  огнем  и  вскоре  они
остались нагими, окутанные лишь живым пламенем. Один  из  них  поднял  руку,
вытягивая из неба свет, и когда  тот  потек  в  его  ладонь,  пламяплета  на
мгновение окружила тьма.
   Затем он принялся чертить что-то в воздухе, и перед ним возникла огненная
руна,  удивительный  щит  из  зеленого  пламени,  сиявший  подобно   солнцу.
Пламяплет подтолкнул его вперед. Руна поплыла к  концу  дамбы  и  зависла  в
двухстах ярдах от  городских  ворот.  Вслед  за  ним  то  же  самое  сделали
остальные два пламяплета, затем первый создал еще одну руну.
   В Каррисе сразу  резко  похолодало.  Пламяплеты  вытянули  все  тепло  из
воздуха, и холодная изморось сменилась дождем с мокрым снегом.
   Но зато не прошло и  полминуты,  как  стена  из  четырех  огненных  щитов
преградила путь на дамбу как убегавшим людям, так и атакующим опустошителям.
   Правда, основная  масса  опустошителей  двинулась  на  север,  словно  до
Карриса им не было никакого дела.
   В душе Роланда зародилась отчаянная надежда.
   "Мы им не нужны, - подумал он. - Что бы опустошители ни задумали,  Каррис
им не нужен?.
   Девять магов, однако, выстроились гусиным клином и бросились в  атаку  во
главе с самым крупным из них.
   "Нет, - внезапно понял Роланд. - Мы им не то чтобы не  нужны.  Мы  просто
настолько  ничтожное  препятствие,  что  они  полагают  справиться  с   нами
вдевятером?.
   Предводитель магов был огромен, около двадцати футов  ростом,  всю  морду
его и передние лапы покрывали  светящиеся  руны.  Он  бежал  вперед,  высоко
вскинув посох. Тусклое бирюзовое сияние внутри посоха постепенно становилось
красным, из него повалил черный дым.
   Артиллеристы начали стрелять из  баллист,  звуки  выстрелов  перемежались
криками ?Перезаряжай!? и скрежетом заводимых механизмов.
   На столь близком расстоянии хоть один снаряд  да  должен  был  попасть  в
цель. Но почему-то все они пролетали мимо.
   "Магия! - понял Роланд. - Их не застрелить. И не остановить?.
   Главный маг-опустошитель добежал до дамбы  и  остановился  на  миг  перед
зелеными огненными щитами.  Повертел  головой,  словно  принюхиваясь.  Затем
протянул посох и коснулся им одного из пылающих кругов.
   "Сейчас они растают, - подумал Роланд. - Исчезнут без следа?.
   Щиты взорвались и, грохоча,  как  снежная  лавина,  понеслись  обратно  к
замку. Роланд упал на спину. Зеленое пламя взвилось  к  небесам.  И  Роланда
накрыло волной горячего воздуха, словно он вдруг оказался рядом с  кузнечным
горном, хотя от него до пламени было не менее  двухсот  ярдов.  Те  же,  кто
находился ближе к месту взрыва, закричали  от  боли  и  попадали,  прикрывая
руками лица.
   Жар был столь силен, что сработали защитные водяные сооружения Карриса.
   В небо ударило гейзером облако пара, расплылось, и Роланд снова  очутился
в тумане. Пар оседал на лице, вода  полилась  в  глаза,  пришлось  утереться
рукавом.
   Подняв голову, он увидел над головой изумительной красоты радугу.
   Кое-как Роланд встал на ноги. На несколько минут облака пара закрыли весь
обзор, затем начали рассеиваться.
   Взрыв повредил стены Карриса, сдвинув камни, хоть они  и  были  укреплены
Земными рунами. И с внешней, и  с  внутренней  стороны  от  стен  отвалились
огромные пласты штукатурки, обнажив кладку.
   И тут Роланд услышал, что люди на стенах ближе к  дамбе  начали  радостно
вопить и свистеть.
   Он разглядел наконец мага-опустошителя - тот лежал в  двухстах  ярдах  от
входа на дамбу, обугленный и жуткий, страшнее любого кошмара,  какой  только
можно увидеть во сне.
   Он был мертв. Из ран, нанесенных ему огненными копьями, струился  зеленый
дым. Чуть поодаль валялись другие опаленные огнем маги, они еще  шевелились,
скребя землю переломанными лапами.
   Четверо,  шедшие  последними  и   потому   уцелевшие,   побежали   прочь,
прихрамывая, волоча поврежденные конечности.
   Роланд тоже засвистел, не сводя глаз с мертвого  чудовища.  Он  испытывал
великое облегчение. ?Мы победили, - думал он. - Отразили эту атаку?.  Вокруг
слышались ликующие крики.
   Опустошители заперли на равнине несколько тысяч  пехотинцев.  Три  дюжины
чудовищ охраняло их. Остальные занимались хладнокровным убийством. Вырваться
удалось лишь нескольким сотням людей. Они добежали  до  дамбы  и  поплыли  к
замку.
   Роланд оглядел окрестности. Туман постепенно отходил все дальше, и  видно
было, что в миле от замка опустошители строем идут на север.
   Дребезжание  панцирных  щитков,  задевающих  камень,  слышалось  со  всех
сторон. На ближних холмах роились тысячи чудовищ.
   Люди называли опустошителями разные виды этих тварей, но  на  поверхности
земли встречались  далеко  не  все  из  них.  Самым  распространенным  видом
являлись ужасные носители клинков и маги, которые ими руководили.
   Но были и другие. И среди носителей  клинков  Роланд  видел  сейчас  этих
других: многоногих червей  длиной  в  восемьдесят  футов,  которых  прозвали
?липучками?, и ?плакальщиков? -  паукообразных  существ  желтоватого  цвета,
прозванных так из-за странных воплей, которые они время от времени издавали.
   Не похожие на остальных опустошителей, твари эти как-то  уживались  среди
них. Никто не знал, обладают  ли  они  разумом  или  являются  бессловесными
животными, которых опустошители заставляют работать на себя.
   И наконец из тумана появилась сама предводительница.
   Ничего подобного на земле не видели вот уже тысячи лет, только из  легенд
было известно о существовании госпожи опустошителей.
   - Горная колдунья! - в ужасе вскричали многие при виде нее. Госпожу несли
на головах в огромном паланкине сто магов-опустошителей. И  по  сравнению  с
ней эти маги казались маленькими, хотя каждый был больше слона. Все тело ее,
высотою в тридцать футов и в два раза длиннее, чем у обычного чудовища, было
покрыто светящимися рунами, и свет их облекал ее подобно одеянию. Она сидела
в паланкине среди груды сверкающих  кристаллов  столь  дивной  красоты,  что
Роланд принял было их за бриллианты.
   Но тут же сообразил, что это - кости опустошителей, очищенные от плоти  и
обожженные огнем. Кости побежденных ею врагов.
   В лапах колдунья держала огромный посох, светившийся неприятным  лимонным
светом.
   "Она прекрасна?, - подумал Роланд.
   Он не знал, какую угрозу несет в себе госпожа опустошителей. И  обернулся
на своих соратников, которые могли знать о ней чуточку  больше.  Он  увидел,
что барон Полл, отпускавший шуточки при виде обычных магов, стоит  сейчас  с
белым как мрамор, совершенно бескровным от ужаса лицом. Сам  Радж  Ахтен  не
сводил с нее широко открытых глаз, и ноздри у него раздувались.
   Недавно пережитое облегчение тут же  забылось.  Волосы  встали  дыбом  на
голове у Роланда, по рукам забегали мурашки.
   То была истинная Властительница Подземного Мира.
   Маги-опустошители, испытавшие на  себе  мощь  колдовских  огней  Карриса,
побежали к ее паланкину.
   - Охо-хо, - опасливо пробормотал барон Полл. - Вот уж кого не люблю,  так
это ябедников.
   "Может, ей все равно? - с безнадежной тоской подумал Роланд.  -  Вдруг  у
нее на севере дела поважнее?.
   Четверо магов, подбежав к  паланкину,  припали  к  земле  и  опустили,  к
удивлению Роланда, свои огромные головы в почтительном поклоне,  совсем  как
рыцари перед лордом; госпожа  их  задрала  хвост,  как  лесной  клоп.  Маги,
которые несли паланкин, остановились.
   Горная колдунья повернулась мордой к Каррису и сделала нечто такое, о чем
Роланд никогда не слышал. Она встала на задние  ноги,  подобно  сурку  перед
норой, свесив передние и средние лапы.
   Тело ее мерцало в сером свете утра. Органы чувств на  затылке  поднялись,
извиваясь, как щупальца морского анемона в поисках пищи во время отлива.
   - Она ведь не может разглядеть нас  оттуда,  правда?  -  спросил  Роланд,
надеясь, что его она точно не увидит.
   - Она нас чует, - сказал барон Полл. - Всех восемьсот тысяч человек.
   Колдунья  ухватила  свой  огромный  посох  обеими  лапами,  соскочила   с
паланкина и вприпрыжку направилась к Каррису. Следом за нею двинулось все ее
войско, тысячи тысяч опустошителей.
   Пламяплеты  над  городскими  воротами,  покончив  с  нападавшими  магами,
принялись опять вытягивать из неба огонь, чтобы  установить  перед  Каррисом
новую защиту. Стало еще холоднее, пламяплеты вытянули тепло даже из каменных
стен, и те покрылись инеем. Сыпавшаяся с неба  слякоть  превратилась  уже  в
настоящий снег.
   Колдуны сделали еще девять щитов,  но  силы  их  в  результате  полностью
истощились. Огонь, пылавший вокруг них, угас, они остались  стоять  нагишом.
Все волосы на их телах давно сгорели. Снег, падая на горячую кожу,  шипел  и
превращался в пар. Роланду показалось, судя по их виду,  что  пламяплеты  не
верят в силу своей защиты против чар горной колдуньи.
   Опустошители по пути  останавливались  и  подбирали  в  зубы  поверженных
солдат Радж Ахтена. Затем несли их к дамбе, столь бережно, словно собирались
устроить жертвоприношение, совсем как кошка несет  мышь,  чтобы  положить  к
порогу хозяина. Кое-кто из солдат был еще жив, и  эти  бедолаги  кричали  от
боли и звали на помощь по индопальски.
   Крики их разрывали Роланду сердце, но помочь несчастным уже никто не мог.
   Горная колдунья остановилась ярдах в  четырехстах  от  замка.  Сто  магов
пониже рангом рассыпались по сторонам и окружили ее.  Позади  ждали  десятки
тысяч опустошителей, устрашающее войско, заполонившее поля; и каждый из тех,
кто стоял в первых рядах, держал в пасти по человеку.
   К зеленым огненным щитам пламяплетов они не приближались.
   Колдунья направила свой горящий лимонным светом посох в сторону  Карриса,
словно собираясь напустить на  него  какие-то  страшные  чары.  Защитники  с
криками бросились в укрытие.
   "Сейчас покажет, на что она способна?? - подумал Роланд.

Глава 43

Предательство

   Габорн недолго отдыхал в Тор Дуане.  Предчувствие  гнало  его  в  дорогу,
навстречу битве за Землю. Способствующий Гровермана  трудился,  видимо,  всю
ночь без отдыха, ибо утром у Габорна были уже  все  те  пятьдесят  даров,  о
которых он просил. Мускулы налились силой, и кровь кипела  в  жилах,  требуя
действия.
   Поэтому он дал лошадям на отдых и еду только три часа - сколько позволило
ему его нетерпение.
   И дальше на юг они отправились еще до полудня.  С  Габорном  ехало  всего
несколько  сот  человек:  сто  лордов  Орвинна  и  Гередона,  сто  пятьдесят
Всадников Флидса. Но это был сильный отряд, лучшие воины трех королевств.  К
тому же в полдень к ним должно было  присоединиться  большое  войско  короля
Ловикера,  а  в  Каррисе   Габорн   рассчитывал   встретиться   с   Рыцарями
Справедливости и лордами из Мистаррии.
   В Каррисе под его командованием соберется уже полмиллиона человек, и  эту
армию поведут в бой самые могущественные Властители Рун в мире.
   Габорн не переставал удивляться на короля Ловикера. Кто мог ожидать,  что
Ловикер  так  разойдется,  чтобы  самому  поехать  на  войну!  Его  называли
?болезненным?, но слово это, пожалуй, было слишком деликатным.
   Болезни скорее снедали его ум, а не тело. И  в  последние  два  года  ему
начала отказывать способность здраво мыслить. Поговаривали даже, что  король
Ловикер попросту одряхлел. Только три дара ума, которые он имел, и  помогали
ему скрывать глубину своего умственного нездоровья.
   Но он всегда был одним из вернейших союзников короля Ордина. Трех  недель
еще не прошло с того дня, когда Габорн приехал на  север  и  король  Ловикер
устроил большой пир в честь его отца.
   Он всячески расхваливал Габорна, намекая,  что  принц  мог  бы  составить
прекрасную пару его дочери - невзрачной толстушке, не  отличавшейся  особыми
добродетелями, но, правда, и пороков как будто не имевшей.
   Габорн хорошо помнил ту ночь,  которую  его  отец  и  Ловикер  провели  у
камина, попивая подогретое вино и рассказывая охотничьи истории.  Они  много
лет подряд вместе ездили на север на осеннюю охоту.
   Но три года назад Ловикер упал с лошади и сломал ногу,  и  теперь  крайне
редко ездил верхом, ибо это причиняло ему сильные страдания.  Больше  он  не
охотился, и отец Габорна часто сетовал по этому поводу.
   Выезжая из Тор Дуана, Габорн  знал,  что  Иом  рассердится  на  него.  Он
поспешил с отъездом отчасти из-за  все  усиливающегося  ощущения  опасности,
ощущения, что нельзя мешкать с атакой. Но еще больше он спешил  потому,  что
надеялся опередить Иом настолько, чтобы она не успела его догнать.
   Он знал, что этим утром она столкнулась с какой-то опасностью на границах
Гередона.  И  все  глубже  становилось  его  подозрение,   что   люди,   его
сопровождающие, едут на верную смерть. Габорн не хотел, чтобы  среди  убитых
оказалась и Иом.
   Крискавенская стена простиралась на сто четырнадцать миль  вдоль  границы
между Флидсом и Белдинуком. Она  была  высотой  в  двадцать  футов  и  имела
двадцать футов ширины в основании. С северной стороны ее  в  давние  времена
был выкопан ров, и  круглый  год  по  нему  протекала  неглубокая  река,  не
пересыхавшая даже в самый разгар лета.
   По верху стены могли проехать рядом две лошади, однако в последние двести
лет у лордов Белдинука не было нужды держать здесь много стражи.
   И в этот полдень, подъезжая к воротам Фейман,  Габорн  испытал  невольную
радость  при  виде  воинов  Белдинука,  высыпавших  на  стену,  при   звуках
приветственно трубящих рогов. Он успел прикинуть, что одни только эти ворота
охраняла почти тысяча человек.
   Попытайся войска Радж Ахтена пройти на юг через Крискавенскую стену -  им
пришлось бы нелегко.
   Однако когда Габорн подъехал ближе, он вдруг ощутил знакомое покалывание,
и невидимая пелена окутала его вместе со свитой.
   Земля предупреждала об опасности.
   В двухстах ярдах от ворот он подал  знак  своим  рыцарям  остановиться  и
внимательно всмотрелся в часовых. На них  была  форма  Белдинука  -  тяжелые
кирасы,  высокие  серебряные  шлемы  с  квадратным   верхом.   В   руках   -
серо-коричневые щиты с белым лебедем Белдинука. Белдинукские  большие  луки.
На стене развевались знамена Белдинука. Капитан  стражи  приглашающе  махнул
рукой.
   Но что-то было не  так.  Ворота  Фейман  были  широко  открыты,  как  все
последние двести лет. Над проходом в сорок футов  шириной  простирался  верх
стены с множеством смотровых щелей и бойниц.
   Габорн про себя предупредил Избранных о возможной засаде. Тут  же  вокруг
него  послышалось  лязганье  металла  -  лорды  опускали  забрала  шлемов  и
отвязывали от седел щиты. Боевые скакуны знали эти звуки. Конь под  Габорном
начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, готовый ринуться в бой.
   Принц Селинор ехал через две лошади от Габорна, рядом с Эрин  Коннел.  Он
удивленно огляделся, не понимая, что это значит.
   - Кто выступает против нас? - прокричал Габорн издалека.
   В горле у него пересохло от долгой скачки.  Готовясь  к  сражению,  даров
голоса он брать не стал. И теперь не был уверен, что на стене его  услышали,
ибо ветер дул в лицо, относя назад произнесенные слова.
   Белдинукцы настороженно наблюдали за отрядом Габорна.  Многие  потянулись
за стрелами, отступили за зубцы стены.
   - Кто смеет выступать против Короля Земли? - закричала королева Хейрин, и
ее голос прозвучал куда громче, чем голос Габорна.
   Внезапно по другую сторону стены послышался грохот копыт. Слева и  справа
к воротам подъехали Всадники и выстроились за ними, перекрыв Габорну проход.
Он видел сквозь ворота только передний ряд рыцарей, но прикинул  без  труда,
что их там больше тысячи.
   Во главе их ехал сам старый король Ловикер, седоволосый человек  с  узким
лицом и бледно-голубыми, выцветшими от возраста  глазами.  Волосы  его  были
заплетены в косы, падавшие на плечи. Доспехов  он  не  надел,  словно  хотел
показать Габорну, что не имеет к нему, как к воину, ни малейшего уважения  и
потому не нуждается в оных.
   Сидя в седле, он морщился от боли, которую причиняли ему старые раны.
   - Поезжай обратно, Габорн  Вал  Ордин!  -  прокричал  король  Ловикер.  -
Возвращайся в Гередон! Ты - не желанный гость на моей  земле.  Белдинук  для
тебя закрыт.
   - Два дня назад ваш вестник сказал нам совсем другое, - крикнул Габорн. -
В чем причина вашего нынешнего не гостеприимства? Мы долго были друзьями.  И
можем по-прежнему быть друзьями.
   Он пытался сохранять спокойствие и дружелюбный вид, но вся  кровь  в  нем
закипела. Его обманули. Ловикер обещал помощь,  заставил  его  торопиться  в
Белдинук. А сам, оказывается, решил  подманить  его  и  убить,  как  собаку.
Габорн сдерживался как мог, хотя понял уже, что Ловикер ему больше не друг.
   - Это твой отец и я были друзьями! - прорычал Ловикер. - Но я не дружу  с
цареубийцами! - он негодующе ткнул пальцем/в Габорна. - Ты  захватил  корону
своего отца, но этого тебе показалось мало! Теперь ты еще  и  Король  Земли.
Так скажи мне, Король Земли, найдется ли еще хоть  сто  человек,  кроме  вот
этих глупцов, чтобы последовать за тобой на свою погибель?
   - Они едут следом, - сказал Габорн. Ловикер смерил его суровым взглядом и
покачал головой, словно жалея тех, кто решился пойти за ним.
   - Когда ты начал заниматься в Палате Обличий, юноша,  я  еще  сомневался.
Думал, что ты,  по  крайней  мере,  научишься  изображать  короля,  если  не
научишься быть им на самом деле. Но теперь смотрю, как ты  корчишь  из  себя
великого монарха, и впечатления на меня это не производит. Возвращайся же на
север, самозванец, пока не поздно.
   Ощущение опасности все усиливалось. Габорн знал, что со стороны  Ловикера
это не пустая угроза. Еще Эрин и Селинор предупреждали,  что  король  Андерс
надеется убедить Ловикера и других лордов в  своих  измышлениях,  и  похоже,
Андерсу это удалось.
   Ловикер устроил засаду и в любой момент мог отдать приказ  об  атаке.  Но
Габорн еще надеялся, что сможет открыть ему глаза.
   - Вы обвиняете меня в цареубийстве,  а  сами  замышляете  убить  меня?  -
указал он Ловикеру на противоречие. - Боюсь, вы действуете как пешка в руках
Андерса. Вот Радж Ахтен посмеялся бы!
   - Казнить преступника - это не цареубийство, - возразил Ловикер, -  пусть
даже я и любил этого преступника, как родного сына. Я хотел бы  верить,  что
ты Король Земли.
   Голос его звучал холодно, но говорил он как будто искренне.
   - Я - Король Земли, - предостерегающе сказал Габорн. И,  воспользовавшись
Зрением Земли, заглянул в сердце Ловикера.
   Он увидел, что человек этот  всегда  ставил  свое  положение,  почести  и
богатство выше правды. Он понял, что Ловикер всю жизнь  завидовал  богатству
короля Ордина и, завидуя, принимал Ордина у себя с  великой  пышностью  -  в
надежде отхватить когда-нибудь кусок Мистаррии.
   Ради того, чтобы возвыситься в положении, он женился на женщине,  которую
ненавидел.
   Габорн помнил, как его отец оплакивал  смерть  доброй  жены  Ловикера.  И
видел сейчас, как умело Ловикер притворялся  любящим  мужем  -  никому  и  в
голову не пришло спросить у него, при каких им