ого,  чтобы  положить  там  нашу  верную  стражницу.  Она  будет
покоиться рядом с моей матерью.
   Хроно еле заметно кивнула. И этот жест, такой сам по себе незначительный,
пронзил Иом сердце; он многого стоил в эти черные дни. Ее  охватило  чувство
благодарности.
   Как только Иом закончила кормить Посвященных, они с Хроно взяли  носилки,
завернули Глеас в одеяло, чтобы использовать  его-как  погребальный  покров,
отнесли к южной стене Башни и  положили  на  землю  рядом  с  пятью  другими
носилками, где лежали завернутые в саван тела.  На  четырех  из  них  лежали
Посвященные, которые не пережили этой ночи.
   Последней в этом скорбном ряду, завернутая  в  черную  мешковину,  лежала
мать Иом, Венетта. Тонкий золотой браслет, покоящийся на се груди,  указывал
на то, что здесь  лежит  тело  королевы.  На  нем  сидел  черно-белый  паук,
забравшийся сюда в погоне за синей мухой, которая, жужжа, кружила вокруг.
   Иом не видела лица матери со времени ее кончины и даже  сейчас  почти  не
смела отдернуть мешковину, чтобы взглянуть на нее. И все же было  необходимо
убедиться в том, что тело подготовлено, как надо.
   Все утро принцесса оттягивала исполнение этого тягостного долга.
   Канцлер Роддерман приходил ночью, чтобы подготовить Венетту к  похоронам.
С тех пор Иом не видела  его.  Возможно,  у  него  были  дела  за  пределами
Королевской Башни, но у Иом возникло подозрение, что он  почитал  за  лучшее
держаться подальше от Радж Ахтена. В связи с этим он  мог  даже  не  сделать
всего того, что требовалось для похорон.
   Люди Радж Ахтена отнесли труп сюда, к Башне Посвященных. По обычаю, утром
его следовало положить в Пиршественном Зале, но Лорд Волк  не  хотел,  чтобы
тело увидели вассалы. Зрелище мертвой королевы, лежащей на соломенном тюфяке
у всех на виду, могло вызвать волнение в городе.
   Вместо этого его спрятали здесь,  в  узком  пространстве  двора  наименее
доступной для посторонних взглядов Башни, где лишь Посвященные могли  видеть
тело своей королевы.
   Иом стянула грубую черную мешковину.
   Лицо матери выглядело совсем иначе, чем девушка представляла  себе.  Если
не считать ужасной раны, это было лицо почти незнакомой женщины.  Мать  Иом,
обладающая несколькими дарами обаяния, при жизни была изумительно хороша.
   Однако со смертью вся эта красота исчезла.  В  черных  локонах  появились
седые пряди, во впадинах .под  глазами  залегли  темные  тени.  Сейчас  это,
обычно мягкое лицо, выглядело жестким и постаревшим.
   Женщину, лежащую  на  соломенном  тюфяке,  обмыли  как  положено.  Однако
никакими ухищрениями нельзя было скрыть глубокую рану на левой стороне лица,
в том месте, где кольцо с печаткой Радж Ахтена разорвало кожу, и  вмятину  в
черепе, образовавшуюся, когда голова стукнулась о каменные плиты.
   Женщина, завернутая в мешковину, даже ее дочери показалась совсем чужой.
   Нет, Радж Ахтен мог не опасаться вассалов. Они не поднимутся против  него
из-за смерти этой старухи.
   Иом подошла к опускной решетке, к  капитану  охраны,  увешанному  оружием
невысокому смуглому  человеку  с  усами  и  в  шлеме,  украшенном  рельефным
серебряным рисунком. Было так странно видеть здесь  не  Олта,  не  Дерроу  -
людей, которые всегда стояли в этой самой каменной нише на протяжении многих
лет.
   - Сэр, я  прошу  вашего  позволения  отнести  покойников  на  Королевское
кладбище, - волнуясь, сказала Иом.
   - Замок... под атака, - отрывисто бросил  капитан  с  сильным  тайфанским
акцентом. - Это не есть безопасно.
   Иом с трудом сдерживала желание  бросить  все  и  уйти.  Ей  не  хотелось
спорить с капитаном,  но  она  чувствовала,  что  обязана  похоронить  мать,
выполнить свой священный долг, отдать последнюю дань тому положению, которое
занимала эта женщина.
   - Замку никто не угрожает, - Иом постаралась, чтобы се голос  звучал  как
можно спокойнее и рассудительнее.  -  Только  нелюди  сражаются  в  лесу,  -
принцесса махнула рукой в сторону выжженных полей перед замком. - А если  бы
Ордин и вздумал напасть, его приближение можно было бы увидеть за полмили. К
тому же, ему предстояло бы еще преодолеть Внешнюю Стену, чтобы добраться  до
Башни Посвященных.
   Коротышка внимательно вслушивался в слова Иом, склонив голову на бок.
   Понял он ее, нет? Она не смогла бы ответить на этот вопрос.  Может  быть,
следовало говорить помедленнее. Или попробовать объясниться с ним на чалтик,
но она сомневалась, что он поймет.
   - Нет, - отрезал он.
   - Тогда пусть на вас падет месть ее духа, потому что моей вины  тут  нет.
Не хотела бы я, чтобы меня преследовал дух Властительницы Рун.
   В глазах  коротышки  вспыхнул  страх.  Поговаривали,  что  духи  погибших
Властителей Рун могли причинить немало  беспокойства,  в  особенности,  если
смерть была насильственной. Сама Иом, конечно, не  испытывала  страха  перед
тенью своей матери, но этот тайфанский капитан был родом из  страны,  где  к
таким вещам относились более чем серьезно.
   - Тогда поторопись, - ответил коротышка. - Иди сейчас же. Но полчаса,  не
больше.
   - Спасибо, - сказала Иом и протянула руку, чтобы дотронуться  до  него  в
знак благодарности.
   Однако капитан отпрянул, уклонившись от се прикосновения.
   Иом кликнула Шемуаз и свою Хроно.
   - Быстро, нам нужны  люди,  чтобы  тащить  эти  носилки.  И  какие-нибудь
погребальные одежды.
   Шемуаз бросилась на кухню и привела оттуда глухонемых  пекарей,  мясника,
его ученика  и  подручных  повара,  лишенных  чувства  обоняния.  Уже  через
несколько минут набралось две дюжины человек, готовых нести носилки.
   Мясник сбегал  в  Холл  Посвященных  л  принес  оттуда  черные  хлопковые
погребальные одежды с большими капюшонами и длинными рукавами.
   Каждый из тех, кто должен был нести носилки,  натянул  на  себя  одно  из
погребальных одеяний, чтобы призраки,  обитающие  в  склепах,  не  подумали,
будто пришли грабители. Вдобавок на подоле одеяний были  пришиты  серебряные
колокольчики, предназначенные для того,  чтобы  своим  треньканьем  отгонять
злых духов.
   Закончив все эти приготовления, носильщики подняли свой скорбный  груз  и
направились к опускной решетке. Иом, как и полагалось по обычаю,  ухватилась
за правую переднюю ручку тех носилок, на которых лежала се мать.
   Тайфанский капитану со своим сержантом торопливо подняли опускную решетку
и пропустили носильщиков, подгоняя их криками:
   - Быстро, быстро! Двадцать минут, не  больше!  Иом  понимала,  что  этого
времени никак не хватит, чтобы положить на место  тела  и  спеть  похоронную
песнь, предназначенную для успокоения мятущегося духа, но она лишь  кивнула,
просто чтобы успокоить капитана. Потом под се руководством тела  вынесли  из
Башни Посвященных и потащили к так называемому Королевскому кладбищу.
   Иом в жизни не приходилось нести такую тяжесть. Они успели  отойти  всего
шагов на двести от ворот и только-только свернули на Нижнюю улицу,  как  она
почувствовала, что взмокла от  пота,  а  сердце  колотится  как  бешеное,  и
попросила своих спутников остановиться.
   Время близилось к полудню. Когда она  стояла  в  ярком  солнечном  свете,
вдыхая задымленный воздух, из тени рыночного навеса отделился юноша-горбун в
грязном плаще с глубоко надвинутым капюшоном.
   Это Биннесман, тут же догадалась Иом! По тому, как от него повеяло  силой
земли. Что привело его обратно? Зачем чародей разыскивает ее?
   Горбун бочком подошел к Иом и слегка отодвинул ее плечом.
   - Дай Алесону поработать за тебя,  девушка,  -  прошептал  он,  чуть-чуть
сдвинув назад капюшон и ухватившись за правую переднюю ручку носилок.
   Это оказался вовсе не Биннесман! Несмотря на  сажу,  которой  было  щедро
измазано его лицо, Иом узнала Габорна. Сердце  у  нее  заколотилось.  Что-то
затевалось. Габорн наверняка не просто так оказался в замке; может быть,  он
нуждается в се помощи? И,  как  ни  странно,  он,  казалось,  повзрослел  за
последние несколько часов.
   Иом поглубже натянула капюшон плаща, пряча  лицо.  И  почувствовала,  что
гордость и мужество покидают се. Заклинания,  наложенные  на  форсибли  Радж
Ахтена,  использовали  любую   возможность,   чтобы   лишить   свои   жертвы
самоуважения.
   Как литанию, она снова и снова повторяла в уме одно и то же:
   - Это я отвергаю тебя. Это я отвергаю  тебя.  Однако  мысль  о  том,  что
Габорн может узнать ее, была невыносима. Она уступила ему место у носилок  и
пошла рядом  по  узким  улицам,  которые  вели  к  кладбищу.  Кладбище  Дома
Сильварреста  представляло  собой  участок  земли  с   несколькими   сотнями
небольших каменных мавзолеев,  выкрашенных  в  белое  и  затененных  листвой
деревьев. Многие мавзолеи  напоминали  миниатюрные  дворцы  с  неестественно
высокими башнями, у входа  в  которые  стояли  статуи  покойных  короля  или
королевы.  Другие  мавзолеи,  где  покоились  верные  слуги   и   охранники,
представляли собой простые каменные строения.
   Добравшись до рощи, Габорн и остальные опустили свою ношу на землю. Юноша
прошептал Иом:
   - Я Габорн Вал Ордин, принц Мистаррии. Простите, что докучаю вам, но  мне
пришлось всю ночь прятаться и теперь нужно кое-что выяснить.  Не  знаете  ли
вы, как дела в Доме Сильварреста?
   Меньше всего Иом хотелось, чтобы Габорн узнал, кто  она  такая.  Мысль  о
том,  что  она  предстанет  перед  ним  в  таком  отталкивающем  виде,  была
невыносима. Но рот у нее буквально пересох от страха  не  по  этой  причине:
узнав, что с ней произошло, Габорн мог принять решение  убить  ее.  В  конце
концов, она стала Посвященной вражеского короля.
   Иом заговорила низким, испуганным голосом, надеясь, что он не узнает его:
   - Так вы даже не знаете, чей труп несете? Королева мертва. Но король жив.
   Он отдал свой дар мудрости Радж Ахтену.
   Габорн стиснул руку Иом.
   - А что с принцессой?
   - С ней все хорошо. Ей был предоставлен выбор - или умереть, или  жить  и
служить своими людям в качестве регента. Ее тоже принудили  отдать  один  из
даров.
   - Какой? - спросил Габорн, затаив от ужаса дыхание.
   У Иом мелькнула мысль сказать правду, открыться ему, но она не смогла.
   - Она отдала свое зрение.
   Габорн не  произнес  больше  ни  слова.  Потом  неожиданно  ухватился  за
носилки, давая понять, что передышка окончена, и с  задумчивым  видом  пошел
дальше между могилами. С помощью Иом они нашли склеп, предназначенный для ее
родителей. Он был выполнен в классическом духе - крошечный дворец с  девятью
шпилями на крыше, по сторонам от входа  статуи  короля  Сильварреста  и  его
жены, вырезанные из белого мрамора вскоре после  того,  как  они  поженились
восемнадцать лет назад.
   Иом сделала знак носильщикам поднести сюда же тело  Глеас.  Эта  женщина,
преданно охранявшая семью королевы, заслужила право лежать рядом с ней.
   Когда они вошли в сумрачный склеп, Иом почувствовала запах смерти и роз.
   Здесь  лежала  дюжина  скелетов  преданных  стражей   -   просто   серые,
рассыпающиеся кости. Но этой ночью кто-то усыпал весь пол  лепестками  ярких
алых роз и это приглушило запах смерти.
   Габорн с королевой на руках подошел  к  установленному  в  дальней  части
склепа саркофагу из красного песчаника, на крышке которого были высечены  се
изображение и имя. Потолок над этим святым местом представлял  собой  тонкую
мраморную пластину, сквозь которую лился рассеянный свет.
   Сюда, в  этот  дальний  угол,  воздух  проникал  сквозь  крошечные  щели,
оставленные в каменной кладке, и запах смерти здесь почти не ощущался.
   Габорну вместе с двумя носильщиками пришлось  приложить  немалые  усилия,
чтобы сдвинуть крышку саркофага. Уложив королеву  на  место,  они  собрались
было снова задвинуть  крышку,  но  Иом  попросила  их  немного  повременить.
Принесли Глеас и положили ее на каменную полку, на котором уже лежали  кости
других преданных стражей, погибших за последнее десятилетие.
   У них не было ни доспехов, ни оружия, принадлежащего Глеас, поэтому  один
из носильщиков взял боевой молот, положенный когда-то  у  другого  трупа,  и
вложил его в руки Глеас, сомкнув их на ее груди.
   Габорн постоял, разглядывая в призрачном свете покрытые плесенью скелеты,
в доспехах и с оружием на груди. Хотя помещение было небольшим, всего  сорок
на двадцать футов, в каменных стенах были вырезаны пять ярусов полок.  Здесь
лежали охранники, похороненные  более  двадцати  лет  назад.  Мелкие  кости,
растащенные крысами, валялись на полу.
   Габорн вопросительно взглянул на Иом.
   - Здесь можно говорить свободно, - сказала она, все еще стоя  на  коленях
рядом с саркофагом матери. - Наши помощники  глухонемые  и  к  тому  же  они
поклялись служить Дому Сильварреста. Они не выдадут вас.
   - В Доме Сильварреста умерших хоронят вместе  с  их  оружием?  -  спросил
Габорн.
   Иом кивнула.
   Он выглядел обрадованным, - точно пришел сюда, чтобы грабить трупы.
   - У нас, в Мистаррии, хорошие доспехи и оружие завещают  живым,  -  чтобы
оно приносило пользу.
   - В Мистаррии меньше кузнецов, - сухо сказала Иом.
   - Как вы думаете, никто  не  будет  возражать,  если  я  позаимствую  тут
какое-нибудь оружие? - спросил Габорн. - Мое уничтожено.
   - Кто может знать, что оскорбит мертвых? Габорн, однако, не бросился  тут
же подыскивать себе оружие. Вместо этого он, явно нервничая, принялся ходить
большими шагами туда и обратно.
   - Итак, она в Башне Посвященных? - пробормотал он, наконец.
   Иом заколебалась, не зная, что отвечать.  Габорн  ведь  не  пояснил,  кто
такая эта "она". Наверно, плохо соображал от волнения.
   - Принцесса этим утром приходила в Башню, чтобы умыть и покормить  своего
отца. Потом, во время нападения, стража Радж Ахтена отвела ее  в  безопасное
место. Но она может в любое время покинуть его. Мне  кажется,  она  все  еще
занимает свои комнаты в Королевской Башне, и слуги заботятся о ней.
   Кусая  губы,  Габорн  забегал  еще  быстрее,  на  его   лице   отражалась
мучительная работа мысли.
   - Вы не могли бы передать ей от меня сообщение?
   - Думаю, это будет нетрудно.
   - Скажите, что Дом Ордин клянется защищать ее. Скажите, что я  убью  Радж
Ахтена и что в один прекрасный день, когда она больше не будет  Посвященной,
мы снова встретимся.
   - Нет... Пожалуйста, не пытайтесь сделать этого, - сказала Иом, задыхаясь
от слез.
   Ей было все труднее притворяться, и она испугалась, что Габорн узнает  ее
по голосу.
   - Сделать что? - спросил Габорн.
   - Убить Радж Ахтена, -  с  глубоким  чувством  сказала  она.  -  Королева
Сильварреста оцарапала его отравленными ногтями,  но  яд  оказался  бессилен
против него. Говорят, что даже если нанести ему удар прямо  в  сердце,  рана
исцелится до того, как выдернут меч.
   - И все же должен существовать способ убить его, - настаивал Габорн.
   - Для этого вам придется уничтожить  Дом  Сильварреста,  убить  и  самого
короля, и его дочь, и всех остальных Посвященных Радж Ахтена. Прошлой  ночью
лорд Сильварреста сам получил восемь даров мудрости. И все,  как  оказалось,
ради Радж Ахтена.
   Услышав  эти  новости,  Габорн  повернулся,  подошел  к  двери  склепа  и
остановился, задумчиво глядя на солнечный свет.
   - Я не стану убивать друзей, - сказал он, спустя некоторое время,  -  или
их Посвященных. Они отдали свои дары, да, но сделали это не по доброй  воле.
Мне они не враги.
   Иом было странно слышать эти слова. Считалось, что нужно поступать именно
так -  убивать  Посвященных  врага.  Так  сказать,  необходимое  зло.  Очень
немногие Властители Рун решились бы уклониться от этой,  едва  ли  не  самой
ненавистной, своей обязанности. Выходит, Габорн считал, что люди имеют право
жить, если они совершили зло непреднамеренно?
   -  Тогда,  если  вы  готовы  пощадить  Дом  Сильварреста,  вам   придется
уничтожить другие Дома, других королей, которые, по сути, тоже ни в  чем  не
повинны. И тоже заслуживают права на жизнь.
   - Должен существовать способ  расправиться  с  Радж  Ахтеном,  не  убивая
других, - сказал Габорн. - К примеру, можно обезглавить его.
   Иом не знала, что на это сказать. Если речь шла  о  Властителях  Рун,  то
обезглавливание ив самом деле было, пожалуй, единственным надежным  способом
убийства. Но одно дело - строить планы и совсем другое - осуществить их.
   - И кто же обезглавит его? Вы? Габорн повернулся к ней.
   - Я могу хотя бы попытаться, если получу возможность подобраться  к  нему
поближе. Скажите, с целителем  Биннесманом  все  в  порядке?  Мне  нужно  бы
увидеться с ним.
   - Он ушел, - сказала Иом. - Растворился в ночи, Люди Радж  Ахтена  видели
его... на краю леса.
   Похоже, из того, что он услышал от Иом, эта новость огорчила  его  больше
всего.
   - Ну, раз так... - с потерянным видом произнес Габорн. - Тогда,  наверно,
мне нужно действовать по-другому. Если чародей в  лесу,  я,  наверно,  смогу
отыскать его там. Спасибо вам за все, о чем вы мне рассказали, леди...
   - Прента, - прошептала  Иом.  -  Прента  Васе.  Габорн  взял  ее  руку  и
поцеловал, точно Иом была влиятельной фрейлиной  королевы.  И  на  мгновение
застыл в этой позе, может быть,  чуть-чуть  дольше,  чем  следовало  -  явно
принюхиваясь к запаху ее духов. У Иом. подскочило сердце. По голосу он се не
узнал, в этом она не сомневалась. Но вдруг он помнит запах ее духов?
   Он пристально и напряженно взглянул на нее, точно  пытаясь  проникнуть  в
самую душу. Слегка скривил губы, но не произнес ни слова. Иом вырвала руку и
отвернулась, прикрывая лицо. Только бы он не узнал се!
   Она знала, что выглядит отвратительно, что  утратила  вес  приметы  своей
красоты. Желтые глаза и морщинистая кожа выглядели просто ужасно. Однако все
это было ничто по сравнению с тем, что творилось у нее в душе, по  сравнению
с тем чувством отвращения, которое она к себе испытывала.
   Конечно, он осудил бы ее. Конечно, отринул бы, охваченный презрением.
   Вместо всего этого Габорн наклонился, пытаясь лучше разглядеть ее лицо.
   Нет, наверно, он и в самом деле узнал ее! Молча рассматривал ее,  пытаясь
увидеть хотя бы следы той женщины, с которой разговаривал вчера. Но  назвать
вещи своими именами ему явно было нелегко. Не в силах выдержать его  взгляд,
Иом подняла руку и закрыла лицо.
   - Не надо таиться от меня, Прента Васе, - мягко  сказал  Габорн  и  силой
отвел руку Иом от лица. Он с явной нерешительностью произнес  это  имя.  Да,
никаких сомнений - принц узнал ее. - Вы прекрасны, даже сейчас.  Могу  ли  я
что-нибудь сделать для вас?
   За спиной Габорна  нервно  маячила  Хроно  Иом,  и  мужчины,  которые  им
помогали, внезапно все как один  устремились  к  выходу  из  склепа,  словно
услышав чей-то настойчивый призыв. Иом страшно хотелось разрыдаться,  упасть
в объятия Габорна, но она  стояла  все  так  же  неподвижно,  только  ужасно
дрожала. Габорн проглотил ком в горле.
   - Могли бы вы передать еще одно сообщение принцессе?
   - Какое?
   - Скажите ей... Что она все время снится  мне.  Что  в  моей  памяти  она
остается такой же прекрасной. Скажите, что я рассчитываю спасти ее  и  готов
помочь всем, чем могу. И что, возможно, я уже сделал кое-что стоящее -  убил
могущественного Пламяплета. Мой отец пришел сюда, потому что я здесь,  хотя,
возможно, это произошло слишком поздно. Скажите ей, что я не хотел  покидать
замок Сильварреста, но теперь вижу, что должен уйти. Воины отца ищут меня  в
лесу и я не смею задерживаться здесь дольше. Надо  попытаться  добраться  до
леса прежде, чем отец нападет на город.
   Иом кивнула.
   - Вы уйдете со мной? - спросил Габорн. Сейчас он глядел прямо ей в  лицо,
и у Иом не осталось никаких сомнений в том, что он узнал ее. В его глазах не
было презрения - лишь боль и такая огромная нежность, что она  еле  сдержала
желание броситься ему на грудь.
   Глаза Иом наполнились слезами.
   - Уйти? И бросить отца? Нет.
   - Радж Ахтен не причинит ему вреда.
   - Это правда, - сказала Иом. - Я... Я не знаю, что и думать.  Радж  Ахт