ас
остаться в Гередоне. Позвольте Охотнику спустить своих псов с поводка?.
   Габорн свернул свиток и положил в карман.
   "Можно сойти с ума, - подумал он. - Быть здесь, за тысячу миль от дома, и
спокойно учиться в то время, когда мои люди умирают?.
   Остановить Радж Ахтена сейчас можно едва ли. Но сообщения должны доходить
до него быстрее...
   Он бросил взгляд на вестника,  молодого  человека  с  темными  кудрями  и
ясными голубыми  глазами.  Габорн  встречал  его  при  дворе  и  раньше.  Он
посмотрел ему в глаза и, прибегнув к Зрению Земли, заглянул  по  ту  сторону
глаз, в самое сердце. Сердце это  переполнялось  гордостью  -  гордостью  за
себя, за исполненное поручение. В нем горело, пылало желание свершить подвиг
во имя своего короля, даже рискуя  жизнью.  На  постоялых  дворах  Мистаррии
этого красавчика ждали не меньше дюжины разных  служанок,  уверенных  в  его
любви, ибо он не скупился на чаевые и еще меньше на  поцелуи,  но  душа  его
разрывалась на части от любви к двум женщинам,  совершенно  между  собой  не
похожим.
   Габорну не очень понравилось то, что он узнал, но  все  это  были  мелкие
недостатки, которые не мешали избранию.  Наоборот,  ему  нужны  были  именно
такие люди - такие, на которых можно рассчитывать.  Он  поднял  левую  руку,
пристально посмотрел молодому человеку в глаза и зашептал:
   - Я избираю тебя на Служение во имя Земли. Сейчас отдохни, но сегодня  же
отправляйся обратно. У меня есть один Избранный Вестник. Когда я  почувствую
опасность, которая  будет  грозить  вам  обоим,  я  пойму,  что  Радж  Ахтен
намеревается напасть на город. И если вдруг в голове  у  тебя  зазвучит  мой
голос и ты услышишь предостережение, повинуйся немедленно.
   - Пока Каррис в опасности, - сказал вестник, - смею ли я  отдыхать,  ваше
величество?
   К радости Габорна, юноша быстро развернул лошадь. И тут же исчез из вида,
только пыль повисла над дорогой как доказательство тому,  что  здесь  только
что был посланник из Карриса.
   Габорн тяжело вздохнул и задумался. Нужно было как можно скорее известить
о тревожных событиях лордов Гередона.
   Все трое повернули коней и поскакали навстречу поднявшемуся солнцу, и тут
Габорн почувствовал вдруг острое  желание  как  можно  скорее  покинуть  это
место. Он пришпорил коня, и чалый гунтер, мгновенно сменивший аллюр, понесся
в тени деревьев бок о бок  с  лошадью  Биннесмана,  а  сзади  изо  всех  сил
старался не отстать белый мул  Хроно.  Наконец  они  добрались  до  широкого
поворота на вершине холма, откуда открывался вид на замок Сильварреста.
   Габорн натянул поводья, и они вместе с чародеем замерли в изумлении.
   Замок Сильварреста располагался на невысоком холме в излучине  реки  Вай,
вздымая к небесам свои высокие зубчатые стены и башни. Город на  холме  тоже
был обнесен стеной. Перед стеной расстилался обычный сельский пейзаж - голые
поля, где временами виднелись оставленные стога сена, сады, дома и сараи.
   Но начиная с прошлой недели, когда повсюду разошлась весть о  возвращении
Короля Земли, сюда начали съезжаться лорды и крестьяне со всего Гередона,  и
даже из королевств, лежавших за его  пределами.  Это  не  было  для  Габорна
неожиданностью. Знал он и о том, что Радж  Ахтен  сжег  поля  перед  стенами
замка, но сейчас здесь собралось столько людей, что земли не было видно  под
раскинутыми палатками. Здесь были и простолюдины, и лорды и рыцари  Гередона
- все те, кто явился на помощь, но прибыл слишком поздно.  Габорн  разглядел
знамена Орвинна, Северного Кроутена, Флидса, торговых ?королей? из Лисле,  а
поодаль, на отдельном холме, лагерь примерно из тысячи шатров  торговцев  из
Индопала, которые  после  своего  изгнания  королем  Сильварреста  поспешили
обратно, чтобы увидеть чудо - нового Короля Земли.
   И потому в полях вокруг замка Сильварреста чернела  теперь  не  выжженная
трава. Это чернели толпы сотен тысяч людей и животных.
   - Клянусь Силами, - сказал Габорн. -  За  прошедшие  три  дня  их  стало,
наверное, вчетверо больше, чем мне говорили. Чтобы избрать всех,  не  хватит
недели.
   Вместе с дымом костров ветер доносил на вершину холма музыку. Слышно было
треск  копий,  скрещенных  в  поединках,  и  одобрительные  крики  зрителей.
Биннесман тоже разглядывал лагерь, когда подскакал  Хроно.  Все  три  лошади
после недолгой быстрой скачки тяжело дышали.
   И вдруг Габорн заметил еще кое-что. В небе над долиной появилась огромная
стая скворцов, где были тысячи и  тысячи  птиц,  похожая  на  ожившую  тучу.
Скворцы метались, то разворачивали назад,  то  взмывали  вверх.  Словно  они
заблудились и искали теперь спокойного пристанища  на  земле,  но  не  могли
найти. Скворцы часто летают так  осенью,  но  эта  стая  выглядела  чересчур
странно, будто заколдованная.
   В следующее мгновение Габорн услышал крики гусей.  Он  взглянул  на  Вай,
которая вилась среди зеленых полей  подобно  серебряной  нитке.  В  миле  от
берега вверх по течению реки в ста ярдах над водой клином летели гуси.  Крик
их был необычно резким.
   Биннесман выпрямился в седле и повернулся к Габорну.
   - Ты тоже понял, не так ли? Это понимаешь невольно.
   - О чем ты? - спросил Габорн.
   Хроно кашлянул, как бы собираясь задать  вопрос,  но  ничего  не  сказал.
Летописцы  говорят  редко.  Властители  Времени,  которым  и  служат  Хроно,
запрещают им  вмешиваться  в  события.  Однако  сейчас  Хроно  явно  проявил
любопытство.
   - Это Земля. С нами говорит Земля, - сказал Биннесман. -  С  тобой  и  со
мной.
   - И что же она нам говорит?
   - Пока не знаю,  -  честно  признался  Биннесман.  Он  поскреб  бороду  и
нахмурился.  -  Но  она  говорит  именно  так:  кролики  и   мыши   начинают
беспокоиться, птицы меняют направление, гуси  кричат  громче  обычного.  Она
что-то пытается сказать Королю Земли. И  ты  растешь,  Габорн.  Растет  твоя
сила.
   Габорн изучающе смотрел на Биннесмана. Лицо чародея окрасил  странноватый
румянец, похожий цветом на его мешковатое одеяние. Принц почувствовал  запах
трав, которые тот хранил в своих непомерных карманах, - цветов  липы,  мяты,
огуречника, чародейской фиалки, базилика и десятка других. На первый  взгляд
Биннесман мог бы показаться обыкновенным симпатичным старичком, если  бы  не
печать мудрости, которая лежала на его лице.
   - Я проверю. Ночью мы узнаем еще кое-что, - заверил он Габорна.
   Но тревога не оставляла Габорна. Он решил собрать военный совет, но хотел
понять сначала природу угрозы, о которой его предупреждала Земля.
   Втроем они спустились  в  глубокую  ложбину  между  холмами,  которая  на
прошлой неделе выгорела дочерна.
   Здесь, у подножия холма, на обочине Габорн увидел женщину, которую принял
за старуху, закутанную с головой в шерстяное одеяло.
   Когда по дороге застучали конские копыта, старуха подняла глаза, и Габорн
увидел, что она вовсе не стара. Наоборот, это была  молодая  девушка,  почти
девочка, и он ее знал.
   Неделю назад Габорн повел свою ?армию? из  замка  Гровермана  в  Лонгмот.
?Армия? эта состояла из крестьян,  мужчин,  женщин  и  детей,  и  нескольких
старых солдат, которые гнали стадо в двести тысяч голов. Пыль над  равниной,
которую подняло стадо, должна была  отпугнуть  Лорда  Волка  Радж  Ахтена  и
задержать нападение на Лонгмот.
   Если бы тогда Радж Ахтен догадался, что это всего лишь хитрость, из злобы
он убил бы всех - даже детей  и  женщин.  Молодая  женщина,  которая  сидела
сейчас у подножия холма, шла с ними вместе. Габорн  хорошо  ее  запомнил.  В
одной руке она держала тяжелое знамя, в другой - грудное дитя.
   Под Лонгмотом она  вела  себя  храбро  и  самоотверженно.  Габорн  всегда
радовался, если ему удавалось помочь таким людям.  Но  все  же  он  удивился
тому, что она - простая  крестьянка,  у  которой  вряд  ли  есть  лошадь,  -
оказалась всего через неделю здесь, в предместьях замка Сильварреста,  более
чем за две сотни миль к северу от Лонгмота.
   - Ваше величество, - сказала девушка, склонив голову в знак почтения.
   Габорн понял, что она не случайно сидит на обочине, а ждет именно его. На
охоте он был три дня. Долго же она просидела здесь!
   Женщина поднялась на ноги, и Габорн увидел, что ноги  у  нее  в  дорожной
грязи. Значит, она проделала весь путь от Лонгмота сюда пешком. Правой рукой
она покачивала дитя. Она поднялась, сунула руку под накидку, чтобы отнять от
груди насытившегося ребенка и прикрыть себя как полагается.
   Не раз лорды, оказавшие помощь в битве, приходили к нему искать  милости.
Крестьян, которые поступали бы так же, Габорн встречал очень редко.  Но  эта
женщина  явно  чего-то  от  него  хотела,  причем  очень  сильно.  Биннесман
улыбнулся и сказал:
   - Молли? Молли Дринкхэм? Ты ли  это?  Девушка  застенчиво  улыбнулась,  а
чародей спешился и подошел к ней поближе.
   - Да, это я.
   - Очень рад, покажи-ка мне своего ребенка, - Биннесман  взял  из  се  рук
младенца и принялся  разглядывать.  Ребенок,  темноволосый,  не  более  двух
месяцев от роду, сунул  в  рот  кулачок  и,  зажмурившись  от  удовольствия,
энергично его посасывал. Чародей ласково улыбнулся.
   - Мальчик? - спросил он. Молли кивнула.
   - Как похож на отца, - пробормотал Биннесман.  -  Очень  славный!  Веррин
гордился бы им. Но что ты делаешь здесь?
   - Я пришла посмотреть на Короля Земли, - сказала Молли.
   - Что ж,  посмотри,  -  сказал  Биннесман.  Он  повернулся  к  Габорну  и
представил девушку:
   - Ваше величество, это Молли Дринкхэм,  которая  жила  когда-то  в  замке
Сильварреста.
   Молли вдруг застыла, побледнев от страха, словно только сейчас поняла,  с
кем заговорила. ?Может быть, она так робеет,  потому  что  теперь  я  Король
Земли?, - подумал Габорн.
   - Прошу прощения, сэр, - сказала Молли срывающимся голосом. - Надеюсь,  я
не отвлекаю вас... я знаю, еще рано. Вы, наверное, и не помните меня...
   Габорн спешился, чтобы встать с ней вровень  и  чтобы  она  почувствовала
себя свободно.
   - Не отвлекаешь, - сказал  он  мягко.  -  Ты  проделала  долгий  путь  из
Лонгмота. Я помню, как ты помогла мне. У тебя должна быть серьезная причина,
чтобы прийти сюда, и я хочу скорее услышать твою просьбу.
   Молли застенчиво кивнула.
   - Видите ли, я думала...
   - Говори, - сказал Габорн, бросив взгляд на своего Хроно.
   - Видите ли, я не всегда была кухаркой у герцога  Гровермана,  -  сказала
она. - Мой отец был конюшим короля Сильварреста, а я  жила  в  замке.  Но  я
опозорила себя, и отец отослал меня на юг.
   Она взглянула на ребенка. Незаконнорожденный.
   - Неделю назад я была вместе с вами, - продолжала она, - и  я  знаю,  что
если вы - Король Земли, к вам должна  была  перейти  сила  Эрдена  Геборена.
Иначе вы не стали бы Королем.
   -  Откуда  ты  это  знаешь?  -  спросил  Габорн   тоном,   выдавшим   его
беспокойство. Он не хотел, чтобы она попросила о невозможном. О делах Эрдена
Геборена ходили легенды.
   - От Биннесмана, - сказала Молли. - Я, бывало, помогала ему сушить травы,
и он рассказывал мне всякие истории. И я знаю, что  если  вы  стали  Королем
Земли, значит, наступают скверные времена, потому  Земля  и  дает  вам  силу
найти Избранных - Избранных рыцарей, которые будут сражаться  бок  о  бок  с
вами; силу решать, кого вы возьмете под свою защиту, а  кого  -  нет.  Эрден
Геборен заранее знал, когда его  людям  угрожала  опасность,  и  заранее  их
предостерегал. Вы наверняка тоже обладаете таким даром.
   Теперь Габорн понял, чего она хочет. Она хочет жить и значит, хочет  быть
Избранной. Габорн посмотрел на нее долгим взглядом и на этот раз  увидел  не
только круглое личико и приятную фигурку, скрытую темной одеждой. Не  только
длинные темные волосы и ранние морщинки вокруг голубых  глаз.  Зрение  Земли
открыло ему глубину ее сердца.
   Он прочел в нем любовь к замку Сильварреста и любовь к человеку по  имени
Веррин, главному конюху королевских конюшен, погибшему от удара  копыта.  Он
увидел, как страшно ей было оказаться в замке Гровермана  и  заниматься  там
черной работой. От жизни  теперь  она  хотела  немногого.  Хотела  вернуться
домой, показать матери свое дитя - вернуться туда, где она  узнала  тепло  и
любовь. Он не  увидел  ни  хитрости,  ни  жестокости.  Она  гордилась  своим
незаконнорожденным сыном и горячо его любила.
   Габорн знал, что и прибегнув к Зрению Земли, он не в состоянии разглядеть
сразу душу до дна. Если бы он смотрел на женщину хотя бы час, тогда он узнал
бы ее лучше, чем она сама. Но времени  было  мало,  а  он  и  сейчас  увидел
достаточно.
   Габорн расслабился. Поднял левую руку.
   - Молли Дринкхэм, - произнес он заклинание мягким голосом,  -  я  избираю
тебя. Ты избрана и находишься  под  моей  защитой  на  все  грядущие  темные
времена. Если когда-нибудь ты услышишь мой голос, прислушайся. Я  приду  сам
или направлю тебя в безопасное место.
   Дело было  сделано.  Габорн  сразу  же  ощутил  силу  заклинания,  ощутил
мгновенно возникшую связь и  ставшее  уже  привычным  напряжение,  благодаря
которому он узнает об угрожающей ей опасности и сможет ее предупредить.
   Молли почувствовала то же самое, и глаза ее широко распахнулись,  а  лицо
покраснело от смущения. Она опустилась на одно колено.
   - Нет, ваше величество, вы меня не так поняли, - сказала  она.  На  руках
она держала младенца. Кулачок мальчика выпал изо рта, но тот спал и этого не
заметил. - Я хочу, чтобы вы избрали его и однажды сделали своим рыцарем!
   Габорн даже вздрогнул, настолько смутила его эта просьба, и посмотрел  на
ребенка. Похоже, эта женщина с детства  воспитана  на  рассказах  о  великих
подвигах Эрдена Геборена и потому многого ждет от Короля  Земли.  И  она  не
знает пределов его возможностей.
   - Ты многого не понимаешь, - мягко  попытался  он  объяснить.  -  Избрать
ребенка нелегко. Теперь, когда я избрал тебя, тебя видят мои враги.  Я  воюю
не с людьми и даже не с опустошителями, я воюю с невидимыми Силами,  которые
движут ими. Избрание подвергает тебя великой опасности, я не знаю, смогу  ли
я вовремя прислать тебе помощь, и тогда тебе придется  позаботиться  о  себе
самой.
   Мои силы слишком малы, а враги слишком многочисленны. Ты должна  помогать
себе, помогать мне вытащить тебя из опасности. Я... я не  могу  сделать  это
для ребенка. Я не могу подвергать его такой опасности.  Он  не  сможет  себя
защитить!
   - Но ему нужен кто-то, кто бы его защитил, - сказала Молли. - У него  нет
отца, - мгновение она ждала ответа, потом взмолилась:
   - Пожалуйста! Пожалуйста, изберите его ради меня!
   Габорн внимательно всматривался в ее лицо, и щеки его горели от стыда.  В
поисках поддержки он переводил взгляд с Биннесмана на Хроно, словно  феррин,
застигнутый в темном углу на кухне.
   - Молли, ты просишь о том, чтобы я  позволил  ребенку,  когда  он  станет
взрослым, стать моим воином, - Габорн запнулся. -  Но  до  этого  еще  нужно
дожить! Грядут темные времена - мир еще такого не видел. Когда это  случится
- через месяц, или, может быть, через год,  неважно.  Твой  ребенок  еще  не
сможет сражаться.
   - Тогда изберите его для чего-нибудь  другого,  -  сказала  Молли.  -  По
крайней мере, если над ним нависнет опасность, вы об этом будете знать.
   Габорн посмотрел на нее со страхом. Неделю назад в битве  за  Лонгмот  он
потерял сразу несколько человек,  которых  избрал,  -  своего  отца  и  отца
Шемуаз, короля Сильварреста. Смерть каждого  из  них  ударила  его  в  самое
сердце. Он никому не рассказывал про это чувство, даже себе,  но  это  было,
словно... они вросли корнями в его  тело,  а  их  вырвали,  оставив  зияющие
темные пустоты, которые никогда не заполнятся. Потерять их  было  все  равно
что потерять ногу, которая никогда не вырастет снова, и принц никак  не  мог
избавиться от чувства вины. Он чувствовал вину так же, как чувствовал бы  ее
отец, чьи дети утонули в колодце.
   Габорн облизнул пересохшие губы.
   - Я не могу этого сделать. Ты не знаешь, о чем просишь.
   - У него нет никого, кто его защитил бы, - сказала Молли. - Ни  отца,  ни
друзей. Только я. Посмотрите, какой он крошечный!
   Она развернула спящего мальчика и шагнула ближе. Ребенок был  слабенький,
хотя спал крепко и вид у него был сытый. Дыхание у него было сладкое, как  у
новорожденного.
   - Ступай пока, - вмешался Биннесман. - Если Его Величество  говорит,  что
не может избрать твоего сына, значит, не может.
   Биннесман бережно взял Молли под локоть и развернул лицом к городу.
   Молли взглянула на Биннесмана и вскричала с неожиданной злостью:
   - Тогда что же мне делать? Ударить головой о камень и покончить с ним? Вы
этого хотите?
   Габорн испытал такой страх, словно его швырнули в пучину на милость волн.
Бросил взгляд на Хроно - что напишет тот о его решении? Обратился за помощью
к Биннесману.
   - Что мне делать?
   Страж Земли, нахмурясь, разглядывал ребенка. Он покачал головой.
   - Боюсь, ты прав. Избрание ребенка - дело и не разумное, и не доброе.
   Потрясенная, Молли сжала губы и отшатнулась, словно вдруг поняла, что  ее
старый друг Биннесман стал врагом.
   Биннесман попытался объяснить:
   - Молли, Земля поручила Габорну собрать всех, кого он в  силах  защитить.
Однако даже его сил может оказаться недостаточно. С лица  земли  исчезла  не
одна раса - вспомни тотов и даскинов. Люди могут оказаться следующими.
   Биннесман  не  преувеличивал.  Земля,  явившись  Габорну  в   его   саду,
рассказала многое. Пожалуй, Биннесман даже чересчур осторожно разговаривал с
Молли, не решаясь открыть всю правду.
   - Земля обещала защищать Габорна, а он обещал  защищать  вас.  Но  твоего
сына, думаю, лучше всех защитишь ты.
   Чародей сказал Молли то, что решил сделать для всех сам Габорн - доверить
Избранным защиту и спасение других  людей.  В  Гередоне,  перед  охотой,  он
избрал столько, сколько смог - больше сотни тысяч человек, старых и молодых,
лордов и крестьян.  В  любой  момент,  подумав  о  ком-то  из  них,  он  мог
установить мысленную связь и узнать, где и в какой стороне тот находится. Он
мог отыскать  их,  когда  понадобится,  и  почувствовать,  когда  им  грозит
опасность. Но их было слишком много! И тогда он  решил  избирать  рыцарей  и
лордов для защиты подданных. Он старался избирать их со всем благоразумием и
не  решился  отвергнуть  хилых,  глухих,  слепых,   чересчур   молодых   или
недостаточно умных. Не решился поставить их ниже других, ибо не мог принести
их в жертву своим предрассудкам. Поручив лорду, или отцу, или  матери  самим
позаботиться о нуждах своих подопечных, он немного облегчил тяжесть,  легшую
на свои плечи. Сделал он это в высшей степени тщательно.  Он  воспользовался
Силами, чтобы обучить лордов, подготовить укрепления и оружие и готовиться к
войне.
   Молли побледнела при мысли, что защита младенца теперь лежит  на  ней,  и
взгляд у нее был такой, что Габорн испугался, как бы она не упала в обморок.
Молли знала, насколько слаба, знала, что не в  силах  защитить  его  должным
образом.
   - Я помогу  тебе,  -  в  утешение  предложил  Биннесман.  Еле  слышно  он
пробормотал какие-то слова, смочил палец слюной и, встав на  колени,  окунул
палец в пыль на краю дороги. Потом поднялся и старательно вывел  пальцем  на
лбу ребенка руну защиты.
   Но и это не утешило Молли. По щекам ее потекли слезы, и плечи  сотряслись
от рыданий.
   - Если бы это был ваш ребенок, - взмолилась она,  -  неужели  вы  его  не
избрали бы? Не избрали бы и тогда?
   Габорн понял, что она права. И Молли прочла ответ на его лице.
   - Я вам его отдам... - предложила она. - Если хотите, пусть это будет ваш
свадебный подарок. Я отдам, пусть растет как ваш сын.
   Габорн прикрыл глаза. Отчаяние в ее голосе поразило его, как удар топора.
   Едва ли он имел право избрать ребенка. Это было жестоко. ?Это безумие,  -
подумал он, - и если я изберу его, то тысячи  других  матерей  вправе  будут
просить о том же. Десять тысяч, сто тысяч!  Но  что,  е