уби, о  чем-то
воркуя между собой. Взмахнув хвостом, на вишню вскочила белка  и  исчезла  в
ветвях.
   В дальнем конце сада на солнышке стоял Хроно  Габорна.  Он,  как  всегда,
наблюдал  за  происходящим,  этот  похожий  на  скелет  человек  с   коротко
стриженными волосами, в одеянии цвета ржавчины.
   Сам король сидел на камне посреди сада под миндальным деревом. Он  был  в
кольчуге, словно собирался в бой. На  нижней  стеганой  тунике  его  темнели
пятна  пота,  как  будто  он  занимался  тяжкой  работой.  Хотя  он   просто
разговаривал. Его окружало около  тридцати  рыцарей  в  блестящих  доспехах,
рассевшихся кто где прямо на  траве.  Их  юные  оруженосцы  бездельничали  в
сторонке, устроившись  в  тени.  Большинство  лордов  были  мистаррийцы,  но
девочка заметила еще и несколько чистых щитов, а также двух Неодолимых,  уже
отказавшихся от курток с красно-золотой эмблемой Радж Ахтена.
   Габорн  сидел,  выпрямив   спину,   приподняв   подбородок,   поглощенный
оживленной беседой. У ног его сидела королева в платье цвета чайной розы.
   И только чародея, которого искала Миррима, Аверан здесь  не  увидела.  Но
Миррима уже  шепнула  что-то  ближайшему  лорду,  и  тот  кивком  указал  на
постоялый двор.
   Она поспешила туда, а девочка остановилась в растерянности, не зная,  что
говорить и что делать.
   Один из рыцарей сказал:
   - Говорят, будто обыкновенный простолюдин, парнишка  по  прозвищу  Кирка,
убил под Каррисом девять опустошителей.
   - Девять? - недоверчиво рассмеялись некоторые.
   - Я бы ни  одного  человека,  который  уцелел  в  той  битве,  не  назвал
обыкновенным, - заметил Габорн. - И если этот  рассказ  -  правда,  я  бы  с
удовольствием посвятил вашего Кирку в рыцари и принял в свою личную  стражу.
Что вы о нем знаете?
   - Он работает на рудниках в Сильвердейле, - отвечал лорд. - Я слышал, что
он... ну, несколько простоват.
   - Дурачок убил девять опустошителей? - недоверчиво спросил Габорн.
   - Именно, одной киркой, - подтвердил лорд  Боуин.  -  Барды  Карриса  уже
сложили о нем балладу. Я бы вам и раньше рассказал об  этом  парне,  но  его
слабоумие...
   - О Силы, хотел бы я, чтобы  все  были  такими  дурачками!  -  воскликнул
Габорн. - Я возьму его в стражники!
   Рыцари засмеялись, и Аверан тоже  невольно  улыбнулась.  Сделать  дурачка
стражником Габорн мог, только  излечив  его  от  слабоумия,  а  единственным
способом излечения было передать парню дар ума от здорового человека.  Зачем
же тратить форсибль на то, чтобы вместо одного слабоумного получить другого,
притом дорогой ценой для  королевства?  Ведь  форсибли,  с  помощью  которых
передаются  дары,  изготавливаются  из  металла,  встречающегося  реже,  чем
золото.
   Но кто знает, как поступит король? Прежде ей приходилось встречать только
престарелых герцогов и баронов. Сейчас же она видела перед  собой  крепкого,
высокого юношу с темными волосами и проницательными голубыми глазами, отнюдь
не похожего на  тех  кичливых  лордов,  что  пытаются  произвести  на  людей
впечатление своими десятью дарами обаяния.
   Она думала, что Король Земли окажется суровым, жестким человеком, занятым
своими делами. А Габорн был приветлив и очень мило беседовал  с  окружавшими
его людьми.
   Аверан решила, что он ей нравится, хотя и знала, что с ним  что-то  не  в
порядке.
   Тут с земли поднялись два воина. Одного она узнала по  тунике.  Он  носил
цвета Северного Кроутена и мог быть только  сыном  короля  Андерса,  принцем
Селинором. Вторым оказалась молодая сестра-всадница из Флидса.
   - Милорд, - сказал Селинор, - с вашего позволения, мы отправляемся.
   Габорн как будто задумался.
   - Что ж... опасности я пока не чувствую.  Королева  произнесла  старинное
благословение жителей Флидса:
   - Эрин, Селинор, да направят ваш путь Победители и да охранят его Светлые
Силы.
   - И ваш, моя королева, - сказала сестра-всадница.
   Габорн повернул голову в сторону Аверан и встретился с ней взглядом.  Все
умолкли,  уставились  на  нее  ожидающе.  На  девочке  все  еще  была  форма
наездника. И по лицу Габорна она поняла, что тот боится услышать  неприятную
весть.
   - Слушаю тебя, - дружелюбно сказал король. - Ты привезла послание?
   Аверан заколебалась, не зная, с чего начать.
   - Ты... забыла его? - так же мягко спросил Габорн.
   - Я... - Аверан окончательно растерялась.
   - Говори громче, дитя, - сказал советник Габорна.  И  Аверан  залепетала,
стараясь рассказать сразу все, что она теперь знала:
   - С неба упала зеленая женщина, ее кровь смешалась с моей, и  с  тех  пор
все сделалось так странно... Я ела мозг опустошителя. Могу вспомнить многое,
., как опустошители видят, чувствуют и думают Я знаю то, что  знают  они.  В
Подземном Мире есть горная колдунья. Ее называют Великая  Истинная  Хозяйка.
Это она послала опустошителей в Каррис. Вы ее не победили...
   Рыцари и лорды вокруг  Габорна  ошарашенно  смотрели  на  Аверан.  Кто-то
сказал:
   - Откуда эта девочка взялась? Я не  видел  никакого  граака.  И  что  она
несет?
   Аверан и сама понимала, что бормочет невнятицу. Другой рыцарь сказал:
   - Да она сумасшедшая.
   Он встал и направился было к ней.
   Но Аверан вскрикнула:
   - Нет!
   Габорн поднял руку, останавливая  своих  собеседников.  Затем  пристально
посмотрел на нее.
   - Ты говоришь, что ела мозг опустошителя и узнала то, что знал он?
   - Да, - сказала Аверан. - Я ела мозг горной колдуньи, которую вы убили. И
знаю то, что знала она. Она явилась, чтобы уничтожить жилы кровяного металла
под Каррисом и тем нанести нам ущерб. Но... я слышала крики опустошителей  в
видениях. Они тоже научились передавать дары.
   Габорн на мгновение растерялся. Лицо  его  стало  мрачным  и  задумчивым.
Некогда люди создали учение рун,  чтобы  обретать  силу,  подобно  тому  как
обретают ее опустошители, поедая железы и мозг своих умерших  собратьев.  Но
до сих пор никто не знал, что  опустошители  научились  брать  дары  у  себе
подобных.
   - Скажи мне, - спросил Габорн, - ты знаешь что-нибудь о Месте Костей?
   - Да! - воскликнула Аверан. - Так опустошители называют трон, на  котором
восседает Великая Истинная Хозяйка среди костей съеденных ею врагов!  Это  в
Подземном Мире, возле горящих камней.
   Королева издала удивленное, встревоженное восклицание и вскочила.
   - А ты можешь описать дорогу туда? - спросил Габорн.
   Аверан задумалась. Она помнила долгий поход, опустошителей,  шагающих  по
пещерам Подземного Мира. Но это были только обрывки видений - опасное место,
где живут огромные черви, пещеры, полные огня. Скалы и выступы,  на  которые
не взобраться человеку, тоннели, ведущие в бездну.  Описать  дорогу  она  не
могла.
   - Тропа там есть, - сказала девочка. - Но... не знаю, как  туда  попасть.
Тропа длинная, извилистая, и  человеку  по  ней  не  пройти.  Она  даже  для
опустошителей очень тя...
   - Но все же есть тропа, по которой  может  пройти  смелый  человек?  -  с
надеждой прервал ее Габорн.
   - Да, - сказала Аверан. -  Но  там,  под  землей,  миллионы  тоннелей.  И
сотни... чего-то вроде муравейников, где живут опустошители, в каждом тысячи
ходов. В поисках муравейника Великой Хозяйки можно  провести  всю  жизнь!  И
если даже его найдешь, это еще не все - попробуй отыщи в нем ее.
   Габорн так и сверлил ее глазами. Аверан поняла, о чем  он  думает.  Хочет
идти в Подземный Мир. Но дорогу туда она не знала.
   - Что здесь происходит? - спросил кто-то.
   Девочка обернулась. У  входа  в  сад  стоял  чародей  в  желто-коричневом
одеянии. На вид это был добродушный старичок с  обветренным  лицом  и  кожей
странного зеленоватого оттенка. Глаза у него были голубые, как небо в летний
поддень. В волосах, когда-то орехового цвета, обильно пробивалась седина.  У
него была густая борода, на щеках играл румянец. Одеяние же как  будто  было
соткано из древесных корешков.
   Никогда раньше Аверан не приходилось видеть чародея Земли. Но все  в  нем
показалось ей знакомым. Она никогда не видела своего отца. Как все говорили,
его съели опустошители, когда она была совсем маленькой. Но сейчас, глядя на
чародея, она подумала, что все, вероятно, ей лгали. Может быть, ее отцом был
вот этот человек.
   Чародей смотрел на девочку так напряженно, словно хотел взглядом  прожечь
в ней дырку. Она ощущала силу, живущую в нем, силу, которая была старше гор,
крепче железа.
   Позади него стояли Миррима и зеленая женщина, которая упала с неба.
   - Аверан! - сказала вдруг последняя.
   Чародей двинулся вперед, и во внезапно  накрывшей  сад  тишине  явственно
послышался шорох его одежды. Зеленая женщина пошла за ним.
   Возле девочки он остановился, посмотрел на бледные корешки,  проросшие  в
ее курточке.
   - Дитя мое, - мягко сказал Биннесман, - покажи-ка мне свои руки.
   Аверан протянула ему руки ладонями вверх.  Они  зудели  еще  сильнее.  На
ладонях вчера виднелись бесформенные зеленые  пятна,  словно  кровь  зеленой
женщины впиталась в ее кожу.
   Но сейчас она с удивлением  увидела  на  них  отчетливый  рисунок.  Любой
человек с уверенностью сказал бы, что это дубовые листья.
   Биннесман улыбнулся, затем  коснулся  обеих  ее  ладоней.  Зуд  сразу  же
прошел, и затихла тупая боль в голове.
   Один из королевских советников, старик с серебряными волосами,  посмотрел
на ее руки и изумленно сказал:
   - Да она родилась чародейкой!

ГЛАВА 10
УДИВИТЕЛЬНЫЕ ВЕСТИ

   Коли станешь слушать, от ребенка узнаешь не меньше, чем он от тебя,
   Гередонская поговорка

   Иом с бьющимся сердцем  смотрела  на  Аверан.  Такая  маленькая,  хрупкая
девочка, думала она. Но явилась словно знамение судьбы.
   Иом думала, что муж ошибается. Она полагала, что Место Костей  существует
только в его воображении, что он просто не может смириться,  что  Земля  его
отвергает.
   Теперь же она испугалась, что Габорн заставит это невинное дитя вести его
в Подземный Мир, воевать с Великой Истинной Хозяйкой.
   Биннесман наклонился к девочке. Родилась чародейкой. Слова Джеримаса  так
и звенели у всех в ушах.
   -  Она  родилась  не  просто  чародейкой,  -  заметил  Биннесман.  -  Это
Охранительница Земли - ученица, которую я так долго ждал.
   Он взял девочку за руку и нежно ей улыбнулся. Мягким голосом  и  ласковым
прикосновением он хотел успокоить ребенка.  Но  и  сам  чародей  был  чем-то
обеспокоен - Иом поняла это по его напряженной позе и по тому, как он прятал
глаза от девочки.
   - Не будем говорить при дневном свете, - сказал Биннесман. - Пойдем-ка со
мной.
   Держа Аверан за руку, он провел ее в общую  залу  постоялого  двора.  Все
потянулись за ними, окружили скамью, куда села девочка, а кто не поместился,
встал в дверях.
   Усадив ее, Биннесман спросил:
   - Скажи мне, детка, тебя зовут Аверан? Девочка кивнула.
   - Откуда это знает вильде?
   - Я летела  на  грааке  и  увидела,  как  она  падала  с  неба.  Тогда  я
приземлилась, попыталась ей помочь и выпачкалась в ее крови. Потом она пошла
со мной на север, в Каррис...
   - Хм - м... - сказал Биннесман. -  Тебе  не  кажется,  что  это  странное
совпадение - я потерял вильде и именно ты его нашла?
   Аверан пожала плечами:
   - Это не просто совпадение, - продолжал Биннесман. - Скажи мне, о чем  ты
думала, когда все это происходило?
   - Точно не помню,  -  ответила  Аверан.  -  Я  думала...  надеялась,  что
кто-нибудь явится и мне поможет.
   - Хм... Ты наездница? И ладишь с животными, я полагаю. Ты любишь их?
   - Да, - кивнула Аверан.
   - И с грааками ладишь?
   - Мастер Бранд говорил, что я с ними управляюсь лучше всех, кого он учил.
Он собирался когда-нибудь сделать и меня мастером.
   - Хм-м-м... - задумчиво протянул Биннесман. -  А  любимый  зверь  у  тебя
есть? Аверан покачала головой:
   - Я их всех люблю.
   Биннесман поразмыслил некоторое время.
   - А растения или камни ты любишь больше, чем зверей?
   - Как можно любить камень больше, чем зверя? - спросила Аверан.
   - Кое-кто любит, - сказал Биннесман. - Я вот,  например,  люблю  растения
почти так же сильно, как людей. В детстве я  часто  гулял  в  лугах,  считал
лютики и зерна в пшеничных снопах. Разглядывал часами, как вьется по  дереву
плющ. Порой мне казалось, что меня вот-вот  осенит  откровение.  И  я  готов
был... вечно сидеть и слушать, не шепчут ли мне луговые  травы  какую-нибудь
мировую истину.
   Я пытался представить себе, о чем думает дуб,  как  далеко  протягиваются
под землей корни осины, и гадал, какие сны  видит  ива.  А  ты  когда-нибудь
думала об этом?
   - Вы говорите как сумасшедший! - выпалила Аверан.
   Джеримас издал лающий смешок и сказал:
   - Вот ребенок, который высказывается откровенно!
   - Наверно, я кажусь сумасшедшим, - признал  Биннесман.  -  Однако  каждый
человек слегка  безумен,  и  тот  безумен  более  других,  кто  не  решается
признаться себе в этом. А чародеи, как всякий скажет, и вовсе сумасшедшие.
   Аверан кивнула, будто получила разумное объяснение.
   - Я люблю Землю, - продолжал Биннесман. - И знаю, что ты тоже  должна  ее
любить, по-своему. Нет ничего плохого или позорного в столь горячей любви  к
ней. Познавая себя, ты обретаешь великую силу. Эта сила  таится  в  изучении
жизни растений, животных и камней. Она составляет суть Сил Земли.
   На твоих руках появились зеленые пятна, потому что по жилам  твоим  течет
Кровь Земли.
   - Но... - сказала Аверан. - Я... это вышло случайно. На них попала  кровь
зеленой женщины. Биннесман покачал головой.
   - Нет. Кровь Земли была в тебе всегда. Она была частью тебя  с  тех  пор,
как ты родилась. Ты родилась чародейкой. А  среди  нас,  избранников  Земли,
кровь взывает к крови. Вот почему я только что вышел в сад.  Я  почувствовал
тебя. Более того, я подозреваю, что это ты вызвала вильде с небес. И  ты  не
могла стереть с рук зеленую кровь, поскольку  та  же  кровь  течет  в  тебе.
Подобное притянуло подобное.
   - Но с тех пор я чувствую себя так необычно, - возразила Аверан.  -  Я...
обрела странные новые силы.
   - В свое время они разовьются, - заверил ее  Биннесман.  -  Лишняя  Кровь
Земли и ускорила процесс, заставила тебя кое-что понять. И уверяю тебя -  не
будь ты избранницей Земли, зеленая кровь с твоих рук смылась бы.
   Иом слушала как зачарованная. Она не сводила с  девочки  глаз.  У  Аверан
были рыжие волосы, веснушки, она выглядела как самый заурядный ребенок, если
не считать удивительной зеленой татуировки на руках. Но в глазах ее читались
такие глубина и сила духа, и зрелость, какие редко встретишь даже у взрослой
женщины.
   Габорн решился спросить:
   - Ты говоришь, у тебя появились странные силы. Расскажи о них.
   Аверан посмотрела на столпившихся вокруг людей, словно боясь говорить  об
этом вслух, боясь, что никто не поверит.
   - Говори же, - подбодрил ее Биннесман.
   - Ну ладно, - сказала Аверан. - Я не могу уснуть, пока не...
   - Зароешься в землю? - спросил Биннесман. Аверан храбро кивнула.
   - И солнце теперь меня обжигает. Даже при совсем  слабом  его  свете  мне
больно так, словно я обгорела.
   - В этом я могу помочь, - сказал Биннесман. - Есть  столь  могущественные
руны - чары защиты, - что ты сможешь хоть сквозь огонь  проходить.  Я  научу
тебя им.
   - Еще я чую еду - морковку под землей, например, орехи в траве.
   - Это тоже обычный дар для  Охранителей  Земли,  -  сказал  Биннесман.  -
"Плоды лесов и полей" - все твои. Земля дает их тебе.
   - А еще я могла видеть Короля Земли, - сказала Аверан. - Закрывала глаза,
видела зеленое пламя и знала в точности, где он находится.  Но...  больше  у
меня так не получается.
   Она с  сомнением  посмотрела  на  Габорна.  Во  взгляде  ее  не  было  ни
осуждения, ни обвинения. Но Иом поняла, что девочка знает - он потерял  свою
силу.
   - Ну, - удивленно сказал Биннесман, - это  бы  надо  где-то  записать!  О
такой силе я еще не слыхал. Однако у каждого  чародея  бывают  особые  дары,
соответствующие его нуждам. Я уверен, что ты, когда подрастешь, обнаружишь и
другие. Что еще?
   - Да вот мозг опустошителя, - призналась Аверан.
   Лорды, слушая рассказ этой  странной  девочки,  придвигались  все  ближе,
словно их притягивало к ней. Иом этого не замечала,  пока  один  из  них  не
рассмеялся недоверчиво при последних словах Аверан.
   - Где же ты взяла его? - спросил Биннесман.  Аверан  указала  на  зеленую
женщину.
   - Весна убила одного и начала есть, и пахло так хорошо, что  я  не  могла
удержаться. Потом я видела странные сны, из которых я поняла, что это  такое
- быть опустошителем, думать, как они, говорить и видеть, как они.
   - И что ты узнала? - спросил Джеримас.
   - Узнала, что опустошители разговаривают при  помощи  запаха,  -  сказала
Аверан. - Щупальца на головах позволяют им "слышать" друг друга, а  те,  что
под брюхом, испускают запахи.
   Недоверчивый лорд возликовал:
   - Так они задницами разговаривают, по-твоему?
   - Да, - сказала Аверан. - И  этим  не  слишком  отличаются  от  некоторых
людей.
   Джеримас громко захохотал и сказал лорду:
   - Как она вас, Даллинс!
   Однако насмешка задела девочку. Аверан замкнулась и,  переводя  взгляд  с
одного человека на другого, начала дрожать.
   - Я не придумываю! - сказала она. - Такое не придумаешь!
   Иом знала, что насчет запахов девочка права. Лорды много спорили  друг  с
другом о том, имеют ли опустошители какой-то запах вообще. Большинство  было
уверено, что учуять их невозможно.  Кое-кто  полагал,  что  они  свой  запах
маскируют. Но горная колдунья во время сражения в Каррисе насылала на воинов
Габорна волны страшной вони.
   - Я не лгу, - сказала Аверан. - И я не сумасшедшая. Вы не должны  считать
меня сумасшедшей. Не хочу, чтобы меня заперли в клетку, как Кормана-Ворону.
   - Мы тебе верим, - Иом ласково улыбнулась. О Кормане-Вороне ей слышать не
приходилось. Но порой с человеком, который сошел с ума,  ничего  другого  не
оставалось делать, кроме как запереть - ради его же блага - в  надежде,  что
время исцелит его разум.
   - Я знаю, что ты не сумасшедшая, - сказал Габорн. Ему как будто  хотелось
снова разговорить девочку. - Значит, опустошители разговаривают запахами?
   - И еще и читают, и пишут.
   Иом растерялась. Такого она даже не предполагала.
   - Почему же мы никогда не видели их записей? - сказал Габорн.
   - Потому что они пишут запахами. Они оставляют  запахи  на  камнях  вдоль
всех  дорог.  Больше  всего  они  любят  общаться  именно  таким   способом.
Опустошителю легче написать послание, чем говорить лицом к лицу.
   - Почему? - спросил Габорн. Аверан попыталась объяснить.
   - Для опустошителя слово - это запах. Ваше имя и ваш запах - это  одно  и
то же, и опустошитель, чтобы сказать "Габорн",  должен  просто  создать  ваш
запах.
   - Звучит действительно просто, - сказал Габорн.
   - И да, и нет. Представьте, что вы мне говорите, например: "Аверан, какие
у тебя замечательные башмаки из кроличьей  кожи.  Где  ты  их  взяла?"  А  я
отвечаю: "Благодарю, нашла на дороге, и хозяином никто не назвался. Так  что
теперь они мои".
   Когда мы разговариваем, слово слетает с уст и  на  мгновение  остается  в
воздухе. Затем оно само по себе угасает. Таким  образом,  наша  речь  -  это
череда звуков, выходящих из нас.
   А у опустошителей слова сами по себе не исчезают. Все запахи,  все  слова
так и висят в воздухе - пока их не сотрут.
   - И как это делается? - спросил Биннесман. Вся свита  Габорна  столпилась
вокруг Аверан, словно она была величайшим ученым  из  Дома  Разумения.  Люди
ловили каждое ее слово.
   -  Создав  какой-то  запах,  я  должна  создать  его   противоположность,
не-запах, который его сотрет.
   - Что? - переспросил Биннесман. - Ты говоришь "я  создаю".  Но  имеешь  в
виду опустошителей?
   - Ну да, я имею в виду, это опустошители создают не-запахи.
   - Отрицание запаха? - спросил Габорн.
   - Да, - неуверенно  сказала  Аверан,  словно  никогда  не  слышала  слова
"о